С утра Виктора раздражало буквально все. Жена, с утра пораньше умотылявшая на свои грядки, будь они неладны. Телевизионщики, повторявшие вчерашний выпуск передачи. Да что там говорить, даже кошка раздражала. Она сидела и так старательно лизалась, что даже похрюкивала. Противно.
- Делать тебе нечего! – сказал Виктор кошке. – Иди лучше мышей лови!
- Без тебя разберусь! – ответила кошка презрительно и стала лизать хвост.
Виктор с кряхтением встал и потащился на кухню. Там расстройство вступило в новую фазу. На плите стояла каша. Опять жена со своим правильным питанием.
Окончательно расстроившись, Виктор оделся и вышел на улицу. Жена, подойдя к забору, что-то рассказывала соседке и весело смеялась.
Что всегда поражало Виктора в людях, так это умение радоваться по пустякам. Вот буквально по любому ничтожному поводу. Цветок, допустим, у жены расцветет. Она и рада. Восторгается,вокруг ходит, его зовет. Ну, цветок, и что? Или, вообще обхохочешься, радугой любуется, какая красота, говорит.
И сестра у Виктора не лучше. Та вообще. Достался после смерти матери им домик, один на двоих. Всякому понятно, что надо от наследства отказаться в пользу брата. Во-первых, у нее квартира далеко, в городе, а у него, Виктора, квартира участком неподалеку от деревни, в поселке. А во-вторых, она – баба. Ну, что она понимает в хозяйстве? Сейчас она одна, без мужа, дети уехали далеко. На кой ей, спрашивается, дом в деревне?
Так нет же, не отказалась. Приезжает, сажает всякую нелепицу, цветочки всякие, тыквы, тьфу, декоративные, горох. Картошку тоже сажает, но буквально два боровка, чтоб там поесть, из города не возить. Вот и сидела бы в городе! Виктор вот везде насадил картошки, и у себя дома, и в деревне. И огурцов много, и помидор.
Но больше всего бесит, что она делами пытается заниматься. Дети ей косу бензиновую купили, она и косит. Курам на смех! Ей говорят, где надо косить, а она и не слушает. Даже вокруг участка обкосила, в общих местах. Мне, говорит, приятнее, когда вокруг выкошено. Цивилизованно так, говорит.
Заняться, что ли, ей нечем, прямо зло берет. Если нечем, так пусть брату бобы посадит, зимой страсть как приятно суп фасолевый поесть. Или картошку брату выполет, видит же, что ему некогда.
Но нет, отказывается. Сам, говорит, занимайся. У меня своих дел полно.
А какие у нее, спрашивается, дела? Ну какие? Живет одна, дети самостоятельные, внуков не подкидывают, да и далеко они. Ну, за ягодами ухаживает, покосит, огурцов немного посадила, помидор. Ну, воды из колодца натаскает. Устала? Так пусть в городе сидит, не ездит.
А еще раздражает до нервной почесухи, что сама распоряжаться стала. Взяла и вырубила ясень у забора. Да кто ей позволил. Конечно, если правду сказать, ясень разросся сильно. Стволов много стало, листья сыплются, семена эти, опять же. Надо бы, по-хорошему-то, вырубить. Но какого лешего, спрашивается, она у брата позволения не спросила? Еще и наняла кого-то, чтоб срубили. Чужого кого-то! А как же без брата, без надзора? Вдруг что не так?
Да еще и возмущается. Мол, ты, Виктор, мне этот ясень два года вспоминаешь! А как же не вспоминать? И десять лет буду вспоминать! А нечего тут распоряжаться!
А еще, тоже как жена, умиляется всякой ерунде. Еще даже хлеще. Бегает с фотоаппаратам, фотографирует все. Птиц под стрехой, туман у реки, паутину в росе, всякие цветочки-василечки. Смешно даже, бегала раным-рано на реку, чтобы восход солнца сфотографировать. Вот охота же дурью маяться? На красивую картинку в интернете посмотреть можно, чего ради самой бегать? И, главное, тоже все восторгается да восхищается. Слушать тошно.
А вот про нужно говорить, так не будут ни за что. Ясно дело, что в машинах и мотоциклах ни жена, ни сестра не разбираются. Куда им. Бабы. Но вот про болезни-то можно же. Все уже в возрасте, у всех болезни. Вот у него, Виктора, и спина болит, и рука правая, и голова часто. Да и вообще, все не молодеем, вот и болезни. А эти две, жена и сестра, о болезнях и говорить не хотят.
Жена отмахивается и говорит, что ей от этих разговоров еще хуже становится. А потом опять побежит в огород и крикнет на ходу, что шевелиться надо, тогда, мол, и болезни отступят. Прими лекарство, крикнет, или спину намажь.
А то он не знает! Примети намажет. Но что ж не обсудить-то? Ну и что, что в сотый раз. Даже поговорка есть – «У кого что болит, тот о том и говорит». Вот он и говорит.А ему и поговорить не дают. И дети редко приезжают, а когда приезжают, то тоже разговоры не поддерживают, скрыться норовят. Ясно, что влияние жены.
Сестра тоже эти разговоры не любит, все прерывает, все перебивает. Давай говорит, Виктор, про другое. Не хочу, говорит, снова про болезни слушать. Что, говорит, их обсуждать. А он вот хочет!
Виктор сплюнул, посмотрел на жену, которая все рассказывала что-то соседке, и пошел в огород. Надо же посмотреть, что там и как. Что там они понимают в хозяйстве, бабы эти. Смех один.
