Рыбалка из-подо мха
Я, если отбросить ложную скромность, являюсь достаточно опытным рыболовом. То бишь, лавливал рыбу в водоёмах многих странах мира, на разных континентах – и в морях, и в озёрах, и в речках. Но о такой необычной рыбалке, которая практикуется здесь, на Чёрном озере, мне даже слышать не доводилось. Впрочем, Петька Нестеренко, к которому я и приехал погостить, был человеком серьёзным. То бишь, не склонным к дурацким розыгрышам. Как-никак, майор запаса российского ГРУ, орденоносец и всё такое прочее. А, вот, составить мне компанию Петька не мог – по причине отсутствия ног, ампутированных три года назад, после осколочного ранения, полученного в одной южной и очень беспокойной стране.
Забросив за плечи короб из нержавейки и прихватив с собой старую плетёную корзину, я вышел в путь примерно через час после восхода солнца, когда Алёховщина (крохотная вологодская деревушка), ещё спала. По хлипкому мостику перешёл через Бобровый ручей, являвшийся притоком речки Чагодищи, а возле приметного ярко-красного гранитного валуна свернул на чуть заметную тропку. Через полтора часа я взобрался на покатую вершину Горбатого холма и огляделся по сторонам. Вокруг шумел густой смешанный лес, а северный склон холма граничил с тёмно-зелёным болотом, посередине которого наблюдался тёмный неровный овал. То бишь, искомый водоём, про который Петька Нестеренко рассказывал примерно следующее: - «Чёрное озеро – место, безусловно, необычное. Когда-то площадь его водной глади составляла больше восьмидесяти квадратных километров, а потом со всех сторон медленно и упрямо надвинулись серьёзные болота, крепко стиснув умирающее озеро со всех сторон. В наше время площадь его поверхности составляет менее одного квадратного километра. Но это – только видимая озёрная часть. Оно очень глубокое, Чёрное озеро. И под толстыми тёмно-зелёными мхами, скрывающими его воды от ласковых солнечных лучей, в полной темноте, расположена обитаемая живыми организмами среда…».
- Ладно, проверим, - спускаясь по склону холма, решил я. - Где наша только не пропадала…
Уже через полчаса, старательно лавируя между молоденькими берёзками и ёлочками, я осторожно продвигались по «живому» мху, который беспрестанно и угрожающе колыхался под ногами. Было весело и немного жутковато – словно нежное фруктовое желе безостановочно дрожало под подошвами резиновых сапог. Когда до открытой воды оставалось метров сто двадцать, я решил остановиться. «Не стоит проявлять излишнюю браваду. Не мальчик уже, чай», - наставительно и вкрадчиво зашелестел приземлённый внутренний голос. - «Осторожней надо вести себя, не рискуя понапрасну…». Сняв с плеч короб, и за ручку подвесив корзину на ветку низкорослой молоденькой берёзки, я взял в руки массивный топор. Высмотрев удобное местечко, одним точным ударом снёс в сторону овальную болотную кочку, после чего принялся методично и настойчиво углублять образовавшуюся выемку. Через сорок-пятьдесят сантиметров под топором противно зачавкало. Ещё несколько сильных ударов, и прямоугольная «лунка» для рыбной ловли – нужных размеров – была полностью готова.
Удочка для лова в отвес была оснащена стандартно: прямоугольная дощечка с грубо вырезанными пазами, короткий осиновый хлыстик с чутким кивком-сторожком, стандартная леска «ноль тридцать пять» миллиметра с привязанной на её конце крупной вольфрамовой мормышкой. Насадив на крючок большого жирного короеда, я смачно плюнул на него, опустил мормышку в «лунку» и начал, особо не торопясь, сматывать с мотовил удочки леску. «Метр, два, три…», - считал дотошный внутренний голос. - «Семь, восемь, девять…, ничего себе!». Только на цифре «четырнадцать» тяжёлая вольфрамовая мормышка, наконец-то, коснулась дна. Я намотал сантиметров сорок-пятьдесят лески обратно и закрепил её на специальной развилке чуткого кивка, который тут же слегка опустился вниз. Началась «игра» мормышкой, кивок принялся монотонно «вибрировать». Минуты две-три ничего не происходило, но, вот, кивок на какое-то мгновение замер, а затем неожиданно выпрямился, заняв строго горизонтальное положение. Я даже на секунду опешил от неожиданности. «Это же крупная рыба взяла со дна! Быстрей подсекай, медлительный ты наш!», - запаниковал нервный внутренний голос. - «Рыбачок хренов, так тебя и растак…». Короткая подсечка, леска ожидаемо натянулась, в тёмной глубине, под толстым слоем мха, широкими кругами заходила крупная и сильная рыба. «Хорошо ещё, что леска достаточно толстая. Должна, по идее, выдержать», - успокаивал я сам себя, вытаскивая – метр за метром – снасть из луки. - «Эх, жалко, багорик не догадался смастерить из подходящей сосновой ветки, тогда всё было бы совсем просто…». Впрочем, справился я и без багра – минуты через полторы вытащил из «лунки» крупную рыбину и непроизвольно замер, залюбовавшись первым трофеем, подаренным загадочным Чёрным озером. По пышному зелёному мху прыгало нечто невообразимо-прекрасное, отливая всеми цветами радуги – неяркими, слегка приглушёнными и очень приятными для глаз. «И самый обыкновенный линь – очень красивая рыба», - высказался впечатлительный внутренний голос. - «А здесь, похоже, подводная темнота постаралась дополнительно, на славу. Подшлифовала, так сказать, эту рыбью красоту, вот, и получился самый настоящий шедевр. Хоть в Эрмитаже выставляй…». Взяв линя в руки, определил навскидку: - «Больше килограмма потянет», - потом аккуратно оглушил пойманную рыбину обухом топора и бросил её в корзину… Вторым попался карась – почти двухкилограммовый, чёрно-бронзовый, тоже необычайно красивый и эстетичный. Но до линя ему было – как первой деревенской красавице до Анджелины Джоли…
Путь домой получился гораздо более трудным – в корзину поместилось килограмм четырнадцать-пятнадцать отборных красавцев-линей, примерно столько же крупных карасей шевелилось и подрагивало в холщовом мешке за плечами, жадно ловя воздух широко открытыми ртами. «Россия, определённо, необычная страна», - подумалось. - «Чего только здесь не увидишь…. Спасибо тебе, Господи!».