25 июля.
Автобус должен был приехать за нами в пять утра, а самолёт был в девять.
Я не мог уснуть, да и это было невозможно. Приняв душ и выкинув свои вещи, я записал всё в дневник. Честно говоря, не знаю, нужно ли было это делать, так как никто всё равно не поверит в это и лишь посчитает меня сумасшедшим. Это в лучшем случае. В худшем же могут на меня или на мою жену какое-нибудь убийство повесить. Тех же младенцев, так как тут есть упоминание о них.
Боли в костях я уже не чувствовал. Словно её и не было.
Я собрал все вещи и даже одел Олю, пока она спала. Разбудить её не смог и поэтому попросил водителя, когда приехал автобус, помочь мне усадить её на место.
Старуху, ту, что заправляла этим местом, кстати, я больше не видел. Очень сильно надеюсь, что она была в одном из этих гробов и я попросту не заметил, когда рубил ей голову. Я никогда не забуду эти моменты, и, чувствую, они будут сниться мне в кошмарах.
Когда мы приехали в аэропорт, Оля уже проснулась. Мы прошли регистрацию и сели в самолет.
Только тогда я спросил у неё, помнит ли она что-либо. Но она сказала, что помнит лишь ужин в ресторане на берегу, после этого словно страшный сон. Всё в помутнении, только образы. То странные женщины, то я, то плач ребенка, холод и темнота, а потом она проснулась в автобусе.
Я лишь успокоил её и сказал, что всё хорошо и что она приболела. На ресепшене вызвали врачей. Приехала женщина и сказала, что всё хорошо, главное сейчас – отдохнуть, возможно, это просто акклиматизация. Это её успокоило.
Она бы не поверила, расскажи я всё, как есть, а если бы поверила, то навряд ли её разум сохранился бы, она могла впасть в безумие.
Долетели мы хорошо. И прежде, чем вернуться окончательно домой, мы сначала решили заехать к своим родителям, оставив лишние вещи в квартире, и рассказать, как провели отпуск. Хотя рассказывать им было абсолютно нечего. Оля почти ничего не помнила, а я, как Вы понимаете, был скуп на подробности.
Всё никак не могу отойти от местной еды. Из-за обилия перца и чего-то ещё меня не покидает жажда. Но это, думаю, пройдет. Особенно после того, как погостим у родителей. Отец у меня столько всегда вкусного готовит.
28 июля.
Долго не писал. Как-то отвык даже.
Я так был рад снова увидеть небольшой палисадник возле маленького двухэтажного дома, выстроенного серым камнем, и с красной черепицей. Ну и, конечно, небольшую пристройку возле самого дома, где хранились инструменты для хозяйства. Большой сад с вишней, яблоками, клубникой и многим чем ещё. Помню, как ездил по округе на красном двухколесном велосипеде «Кама». Как с отцом выгоняли огромную летучую мышь с чердака. Мы повредили ей крыло, и она дня два лежала на земле рядом с яблонями, пока соседский кот её не утащил. После этого мы не видели ни мышь, ни кота.
К сожалению, у родителей пробыли недолго. Пару дней.
Мне ещё в самолете стало не по себе. Дома же, у родителей, перед заходом солнца я просто рухнул на кровать без сил.
На следующий день я был весь бледный и недомогал. Решили не пугать родителей и поехали к себе домой.
Отец расстроился, мать, хоть и не показывала, но тоже сильно переживала. Мы давно к ним не приезжали. Да я и сам по ним очень сильно соскучился. Оля тоже грустила всю дорогу.
Дома мне стало полегче. Небольшая двухкомнатная квартира, разбросанные по стульям и кровати вещи даже как-то приободрили меня. Я был рад вернуться в свою крепость…
При одной мысли о крепости перед глазами встает то ужасное место. Кровь и ужасы наполняют мою память, и голова начинает кружиться. Не верится, что всё было правдой. Один лишь кулон делает всё произошедшее реальным. Я, оказывается, легко отделался. Ни царапин, ни переломов… Но переломы были, я помню. Помню, как поднимался на ноги и ребра с ключицей буквально болтались на мышцах. Зажили так быстро… или мне показалось в суматохе происходящего, что сломаны. Наверное, нервное что-то. Читал об этом. Новая болезнь нового века. Все болезни от нервов.
Поэтому мы и обратились к Вам, Павел Александрович. Чувствую, после этого отпуска у меня будут большие проблемы с нервами.
Зато Оля живее всех живых. Это радует. Сразу уложила меня в постель и приготовила куриный суп. Завтра уже на работу, затем собираемся к Вам на прием. Оля должна была позвонить Вашей секретарше. Нужно поправиться к этому времени.
Оля почти сразу по приезду начала раскладывать вещи. Я пытался помочь, но она силой уложила меня обратно в кровать.
Недосчиталась нескольких блузок и лифчиков. Зачем на неделю брать больше, чем нужно? Ну я ей и рассказал, что собирал всё сам и не знал, где она что оставила.
Злости было немерено. Все уложенные вещи летали по квартире. Я лишь сидел в кровати и тихо попивал суп. Понял, что соскучился по домашнему пиву. А вот суп был отвратителен. Даже хуже обычного. Я смог сделать лишь пару глотков. После у меня осталась горечь во рту. Может тут дело не в том, кто готовил. Ведь у родителей тоже всё горчило и было отвратным.
Промелькнула мысль, что это всё из-за крови той твари, что попала мне в рот. Она, видимо, сожгла нервные участки рта и языка, отвечающие за вкус.
Оля успокоилась и даже как-то приободрилась. Начала намекать на покупку нового белья. Ну да, конечно…
Меня снова пронимает слабость. Солнце заходит, и я неимоверно хочу пить. Мысль о пиве пробудила эту жажду. Оля легла спать и, вроде как, даже засопела.
Я безумно счастлив, что смог её сберечь. Смотреть, как она умиротворенно спит – вот оно, блаженство. Даже не представляю, что с ней будет, если она узнает, через что мы прошли, через что прошел я.
Это самый запоминающийся отпуск, который когда-либо мог бы быть. Никому такого не пожелаешь.
Оля спит. Тихо и спокойно. Я не могу уснуть. Что-то терзает меня изнутри. Ещё этот кулон на шее. Зачем он вообще нужен. Здесь и сейчас. Всё уже кончено, зло повержено и герой торжествует. К черту кулон. Он душит меня, душит. Это всё тот Мул. Он знал, он всё знал и дал мне кулон, который убьёт меня. Он один из них, из этих упырей и кровопийц.
Точно!
Надо избавиться от кулона. Выбросить в окно. Так далеко, насколько это возможно.
Так-то лучше. Дышать стало свободнее. Но жажда стала сильнее. Попил воды, но это не то. Она мерзкая и противная, словно из канализации налита.
Надо лечь спать. Утром станет легче. Днем всегда легче, а ночью лучше поспать. Лягу рядом с Олей, крепко прижму и усну. Да именно так. Усну крепким сном.
Она так сладко спит. Её тело слегка поднимается, при каждом вздохе. Её нежная шея полностью открыта. Она так блаженна. Так великолепна. Понимаю того упыря. Невозможно устоять перед такой красотой.
Бледный лунный свет освещает её изумительную кожу. Она настолько тонка и нежна, что видно, как пульсируют вены. Как по ним течет живительная сила. Видно, как её сердце ровно и медленно бьется. Так и хочется попробовать её на вкус. Лишь небольшой кусочек вкусить, и всё.
29 июля.
Ужасные сны снятся мне. Я помню лишь страх и ненависть, неутолимую жажду и отвращение.
Оля стала спать на диване в гостиной.
Говорит, я её пугаю ночью. Она стала часто просыпаться со мной, а утром ходить не выспавшейся. В то время, как я остаюсь дома и дальше продолжаю спать, она уходит на работу и не может толком сосредоточиться из-за недосыпа.
Я стал выглядеть ещё хуже. Еда не лезет в рот. Я попросту не могу её даже начать жевать. Всё настолько отвратно и омерзительно.
Оля просит меня сходить к врачу или хотя бы вызвать его на дом.
Из окна проводил взглядом Олю. Заметил двух странных людей, одетых в коричневые костюмы. Взрослого мужчину лет 30-35 и девочку лет 11-12. Странными они мне показались на фоне остальных. Когда каждый шел куда по своим делам, они стояли, о чем-то разговаривали друг с другом и зорко рыскали по прохожим своим взглядом. И вовсе не подозрительно. Стук, странный стук у меня в голове. Что это? Почувствовал запах чего-то настолько противного, что пришлось закрыть окна. Неужто они за мной? Нее, снова себя накручиваю. Становлюсь каким-то мнительным. С нетерпением жду нашей встречи с Вами, Павел Александрович, когда Вы вернетесь из отпуска. Нам есть, о чем предстоит поговорить.
Вызвал врача, но толку. Приехала молоденькая девушка. Осмотрела меня всего, пожала плечами и выписала витамины. «Акклиматизация» – заявила она. Сказала пропить курс, и если не поможет, то уже обратиться к врачу. Где была эта акклиматизация, когда мы только приехали в Турцию?
Пришлось идти в аптеку.
Никогда не думал, что район, где мы живем настолько шумен и заполнен людьми. Столько отвратных запахов и странных звуков. Один я четко распознал. Стук сердца. Бьётся ровно и тихо, почти не слышно. Но не моё. Чьё же? Солнце на улице светило неимоверно ярко. Глаза болели, пришлось даже надеть шляпу Оли, с большими полями. Все как-то странно на меня смотрели, будто бы зная что-то.
Как я был рад вернуться в свою квартиру. Пластиковые окна и шторы спасали от солнечного света и перемешавшихся звуков.
Ты же понимаешь, что тебе не помогут таблетки и сиропы?! Это всё чушь. Ты не просто болен, в тебе что-то сидит и пытается вырваться.
Должно же быть лекарство! Хоть что-то, что мне поможет!
Надо узнать, но у кого? Кто может знать об этом? Может, в телефоне? В интернете всё должно найтись.
Как бы не так, вообще ничего! Где ещё?
В библиотеке? Да точно! В библиотеке должны быть книги. Там должно быть хоть что-то.
Нужно дождаться, пока на улице станет поменьше народу, чтобы не привлекать внимания. Надеюсь, успею до захода солнца.
Четыре часа дня. Скоро все начнут возвращаться с работы, надо успеть туда и обратно до час-пика. До центральной библиотеки Герцена нужно ещё доехать. Сначала на метро с «Машиностроителей» до «Геологической», а там и пешком недалеко.
На удивление светлый день. Будто бы специально. Назло мне. Словно надсмехается надо мной. Над тем, чем я становлюсь.
Пришлось надеть темные очки и закутаться в легкую куртку с длинным подолом.
Блаженство настало, когда я добрался до метро. Прохлада подземелья слегка ласкала кожу. Отсутствие слепящего глаза солнца успокаивало всю мою нервную систему.
Теперь-то до меня дошло, по какой причине замок был построен под глубочайшим слоем земли.
Боже… Они опять подняли стоимость проезда. Да когда же это кончится-то? До нитки обдерут.
Даже забавно. При мох печальных обстоятельствах я ещё успеваю жаловаться на подорожание проездов. Наверно, из-за этого Оля настаивала обратиться к Вам, Павел Александрович. Я был жалкий скупердяй. Да даже сейчас им являюсь. Сейчас, когда я становлюсь сосущим кровь уродом! Когда жизнь моей любимой, да и любого находящегося рядом со мной человека под угрозой! Ты глуп и жалок! Боже, помоги, прошу! Молю тебя, пусть я найду в библиотеке то, что мне поможет!
Стук, снова стук сердца. Так близко, рядом. Словно у самого уха.
Я поднял глаза и на противоположной стороне заметил молодую девочку лет 11. Создалось такое ощущение, что я её уже видел. Да, это была она. Она стояла рядом с моим домом и разговаривала с мужчиной. Как так получилось, что мы едем в одном с ней вагоне. Они следят за мной? Конечно, следят. И этот стук сердца не спроста. Он манит меня к ней. Он зовет. Она прекрасна, с каждой секундой она становится всё желанней.
Куда ты смотришь? Ей же всего 11!! И ты уже забыл, забыл Олю?! С утра её отправил и уже заглядываешься на молоденьких? Да ты не только на деле упырь, ты и в мыслях не лучше! Хватит!
Но этот стук… этот громкий призыв её сердца… Надо выйти на улицу… подальше от неё…
Вылетел из вагона и отбежал в другой конец поезда. Но до сих пор слышу её. Вижу её в своей памяти. Выбрось! Выбрось все мысли!
Он уехал. Состав уехал вместе с ней. Этот звук пропал. Я выдохнул с облегчением. Еле как втиснулся в следующий поезд метрополитена.
На Геологической было полно народу. Хорошо, что чудиков хватает и без меня. Обошел цирк и быстрым шагом дошел до центральной библиотеки.
Столько стеллажей. Столько книг. Да ещё и не один этаж. Дети, боже. Детей столько же, сколько и книг. Откуда они все? Летние каникулы же. Это мы, взрослые, работаем 330 дней в году, не считая праздников. И они все читают? Может, не всё ещё потеряно с будущим поколением?
С чего начать? Где может быть то, что поможет? И есть ли вообще хоть что-то? Надо успокоиться и подумать.
ФУ! Что за смрад?! Какие-то презентации и люди. От них несет чем-то непонятным. И именно сегодня. В тот самый момент, когда… Ай, ладно. Ещё эта женщина. Пристала и не отстаёт от меня. Следит своими глазенками. Больно кому-то нужны все эти книги. Неужто я похож на вора? Надо успокоиться. Ты стал слишком мнительным. Ты стал слишком часто себе говорить, что стал слишком мнительным.
Снова стук сердца и эта девочка. Да что ты будешь делать! Кто она? Кто они? Они и вправду следят за мной? Подойди и спроси. Просто спроси. Книга. В её руке книга. Они просто пришли в библиотеку за книгой. За чем же ещё. Ты просто смешон.
Надо пойти по алфавиту. Но какой жанр литературы? И почему в интернете только биография какого-то Влада? Почему нет ответа на простой вопрос?
Простой, как же. Что же ты тогда не ответишь на него? А ведь ты знаешь ответ. Ты знаешь, как покончить с этим. Кол в сердце и голову с плеч. Но жить, жить-то охота.
Обошел всю отечественную литературу. Ни намека на вампиров или связанное с ними.
Перешел в зал зарубежной литературы. Снова тот же смрад! Словно каждый волосок жадно и с особым наслаждением боли выдирают из носа. В голове помутнело. Я стал шататься. Этот запах начал душить меня. Нужно выйти на свежий воздух.
Чуть не упал с лестницы. Спасли перила. Начали мельтешить какие-то люди. Дети. Чьи-то голоса. Наружу, на воздух, скорее!
Я с трудом, распихивая и толкая всех, кто попадался на пути, вышел на улицу. Кто-то вышел за мной. Посыпались вопросы со всех сторон. Женщины, дети, испуганные, выбегали из дверей. Кто-то сказал, что вызвал скорую. Я рявкнул в ответ и, отдышавшись, чуть ли не бегом, отправился в метро. В спасительную прохладу одиночества и темноты.
Надо домой. Скорее домой. А затем… что затем? Какой план, дурень? Будешь валяться дома, пока жажда не одолеет, и ты не вцепишься в чьё-то горло? Опять. Опять? Я уже делал это? Помню… помню женский крик и кровь на губах. Кровь, но не свою… сейчас я это помню… Лучше бы никогда не помнил. Надо забыть всё как страшный сон…
Доехал до «Машиностроителей». Медленной и неуверенной походкой пошел до дома. Спотыкаясь и чуть не падая на каждой выемке. Что дальше? Что делать дальше…?
Я зашел в квартиру и просто рухнул на кровать в спальне.
Чувствую, как с каждой прошедшей минутой, как с каждым прошедшим солнцем миллиметром, моя жажда становится сильнее. Чувствую, как я отдаюсь этой жажде полностью и без остатка.
Когда уже вернётся Оля? Шестой час вечера, а её всё нет. Она никогда так долго не оставалась на работе.
Пришла. Не говорит, где была. Да и больно надо. Меня неимоверно мучала жажда.
Снова эта отвратительная вода. Нет, чтобы дать что-нибудь получше.
Начала расспрашивать о приезде врача. Сказал всё, как есть.
Что-то со мной явно не так. Щеки впали. Скулы стали видны пуще прежнего. Глаза также стали больше, и появились синяки под глазами. Из-за живота и слоя жира на теле я уже очень давно не видел свои ребра. И вот они, словно жира и не было. Зато видно, что они были целы и невредимы.
Живот почти исчез. Такое ощущение, что я скоро исчезну. Надо поесть, надо срочно хорошо поесть. Но что? Вся еда вызывает отвращение. Всё, что раньше вызывало вкусовой оргазм, теперь вызывает лишь рвоту. Постарались найти что-то в интернете, ничего не было, абсолютно. Вот тебе и всемогущий и всезнающий.
Оля очень сильно переживает.
На её лице я вижу тень ужаса и отвращения ко мне, но она не уходит. Пока не уходит. Любит меня. И я её люблю. Буду надеяться, что всё-таки я поправлюсь.
Солнце подходит к закату. Снова меня ждет ужасная ночь, снова чудовищные сны и полная беспомощность.
Что-то не так. Полночь, я не могу уснуть. Наоборот, у меня будто бы проснулось второе дыхание при беге марафона.
Всё тело переполняет энергия. Ночная прохлада улиц тянет меня к себе. Оля так сладка, как никогда прежде. Нет, я не могу этого сделать. Нужно выйти на улицу.
Я вышел из квартиры прямо в окно. Просто выпрыгнул. Хотел ли я покончить с собой? Нет. Я лишь хотел проверить. Проверить, насколько я стал похож на ту тварь, что сам же и убил.
Мои опасения не оправдались. И я вздохнул с какой-то легкостью, с сознанием того, что я ещё человек. Но то, что я смог выжить после падения с пятого этажа, меня насторожило даже больше, чем пьяного бомжа, который всё это видел.
Я направился в библиотеку. Ночью же уж точно никого в ней не должно быть. Да и тот смрад должны были проветрить, иначе книги просто бы покрылись плесенью.
Шел два часа до неё. Даже в ночное время Екатеринбург ещё живет. Проезжающие машины. Люди, до сих пор идущие домой после работы. Каждая встреча с такими была для меня пыткой. Звук сердцебиения каждого вызывал неописуемую жажду во мне. Чувствовал, как вскипает кровь и зубы начинают резаться, словно у малышей. Но я сдерживал себя. Старался сдерживать.
Ближе к центру, я уже шарахался от каждого встречного, а они от меня. Считая меня либо пьяным, либо психически неуравновешенным. Пусть так. Пусть лучше считают меня психом, но не монстром. Не существом, которое может убить их.
Возле библиотеки никого не было. Это хорошо. Сломал дверь, лишь слегка толкнув её плечом. Послышался странный звук, будто бы маленький щенок скулит где-то недалеко. Я отмахнулся от этого звука словно от назойливого комара и зашёл в библиотеку, до краёв наполненную мраком и тьмой.
Погруженный в бездну тьмы обычный человек не смог бы и своего носа увидеть, но не я. Я мог видеть всё прекрасно. Словно солнце светило прямо в то место, куда падал мой взор, но не совсем так. Спектр видимых мною цветов был гораздо выше и ярче, чем у остальных людей. Описать, что именно я видел, невозможно. Потому как названия у данной цветовой гаммы попросту не было. По крайней мере, я о нем не знал. Вероятно, поэтому яркое солнце буквально ослепляло меня при прямом попадании в глаза. И нервные окончания плясали в истошной конвульсии, когда лишь край лучей ультрафиолета касался моих глаз.
Снова перешерстил все полки с книгами на первом этаже. Поднялся на второй и сразу направился в отдел зарубежной литературы. Запах исчез, как я и думал. Провел глазами полки. Вот зачем в русской библиотеке иностранное обозначение полок и книг? Языки никогда не были моим коньком, даже русский. Следуя логике, начал более тщательно осматривать все полки на букву B.
Ничего! Лишь книги непонятного содержания. Ничего не нашел. Да и что я собственно искал? Я даже не знаю, как книга называется, кто автор и на каком языке была написана. Я взревел как зверь, как животное, полностью потерявшее надежду на спасение. И в этом рёве почти не заметил шагов, приближающихся ко мне.
Я остолбенел и стоял как вкопанный, не думая даже шелохнуться. И единственная моя в этот момент мысль была исчезнуть. Просто раствориться среди этих полок и пропасть навсегда. Тогда-то я и понял, что я именно растворился. Растворился во мраке. Стал един с ним.
Охранники, пришедшие на вызов сигнализации, не видели меня, хоть и смотрели в упор. Я поднялся выше и словно дикий орел наблюдал с высоты, как два рослых и не особо умных товарища пытаются найти то, чего нет. Словно две мышки полевки бегали меж стеллажей, время от времени натыкаясь лишь друг на друга. Я был выше их. Был сильнее их и мог лишь одним движением разорвать на куски. И с этой мыслью каждая секунда превращалась в бесконечность. Каждое биение сердца тянуло к себе. Я чувствовал, как медленно мои клыки вырастают и начинают чесаться в предвкушении сладкой плоти. В предвкушении живительной крови. И вот когда я уже был почти близок к шее одного из этих охранников, передо мной встало лицо Оли, моей прекрасной Оли. Как она смотрит на меня, на монстра, которым я стал. Я отпрянул. Отвратил голову и сохранил жизнь этому бедному парню. Какое-то отвращение посетило меня. Ужас той ночи и осознание, что я натворил, помогло мне понять, что я всё ещё человек и останусь им, пока этого хочу именно я. И зависит это только от меня! Я человек! Но надолго ли?
Словно отшельник я шёл по улочкам ночного Екатеринбурга. Жажда не переставала мучить меня. Отчаяние о моей неизлечимой болезни пожирало изнутри. И лишь одна молитва была у меня в голове: «Хоть бы никто не попался мне по пути»
Но… это Екатеринбург. Это летняя ночь. И в ней много молодежи, которая празднует каждую такую ночь – то, что может праздновать только она.
Помню, как напоролся на таких молодых. Ну, или они напоролись на меня, тут как посмотреть. Помню, как один из них решил спросить у меня время. Я сказал, что нет часов. Тогда он решил спросить у меня сигарету. И я уже не помню, что именно послужило спусковым крючком на пистолете, заряженном моим терпением. Его следующий вопрос «А если найду?» и дурацкий смех гопника или же моё теплое рвение помочь ему ее найти.
Я помню их крики. Это никогда не забудется. Безумные крики ужаса девушек и мальчиков. Помню, как впивался одному в горло своими клыками. Тому самому типу, который всё хотел у меня что-то найти. Затем второму проломил рукой голову. Он пытался меня оттащить от первого.
Помню, как отпустил двух девушек лет восемнадцати. Отпустил лишь для того, чтобы затем поймать. Настроение у меня было хорошее. Я играл с ними как кошка с мышкой. Давно я не испытывал такого детского, щенячьего счастья игры.
Крови было море. Я упивался ей досыта. Чувство эйфории просто разлилось по всему телу. Она пульсировала вместе с моим сердцем и проникала в каждую частичку моего тела. На секунду показалось, что я смог утолить свою жажду, я торжествовал в этот момент. Но лишь секунду.
Жажда появилась снова. Но не такая сильная, словно бы просто пришла для виду. Но я больше не испытывал печаль по поводу моего состояния. Всё как рукой сняло, и я будто бы заново родился. Осознал, что значит быть вампиром. Чую Олю в соседней комнате. Нет, я не должен. Лишь письмо меня отвлекает от неё. От того, чтобы не впиться как животное, как монстр в её шею. Нужно постараться уснуть, и на утро всё пройдет…
Глава 9. Денвник Бориса. 20-24 июля
Полный текст можно прочитать тут