Сейчас в центре внимания — Беларусь. В тихой, спокойной и предсказуемой стране события пошли таким образом, что уже напоминают нормальную бодрую демократию.
Меньше чем за месяц предвыборной гонки альтернативные кандидаты успели настолько пошатнуть рейтинг пятикратно избранного президента Александра Лукашенко, что он арестовал двух главных конкурентов, сменил правительство и получил прозвище «Саша 3%». Но обо всем по порядку.
Прежде чем перейти к протестам, стоит пояснить, что же их вызвало. Это выбывание из гонки самого главного кандидата, представлявшего на выборах (будь они честными) реальную угрозу Александру Лукашенко. Это банкир, экс-глава Белгазпромбанка Виктор Бабарико. В отличие от блогера Сергея Тихановского, про которого я подробно рассказывал в одном из прошлых выпусков, Бабарико имеет достаточно влияния, связей и способностей, чтобы выстроить альтернативную Лукашенко вертикаль. Этого ему простить не смогли.
Начиная с 11 июня по Беларуси прошла волна обысков у бывших сотрудников банка, членов избирательного штаба и друзей Бабарико. Было задержано более 15 человек. И, как говорил 12 июня глава Комитета государственного контроля Иван Тертель, уголовные дела были возбуждены за легализацию средств, добытых преступным путем в особо крупном размере и за уклонение от уплаты налогов в особо крупном размере.
На этом власти не остановились и назначили временную администрацию в Белгазпромбанке — который, на секундочку, в основном принадлежит российским акционерам (Газпрому и Газпромбанку). Сам кандидат назвал это рейдерским захватом банка.
Также было приостановлено обслуживание краудфандинговой площадки Мола-Мола, через которую белорусы собирали деньги на разные низовые инициативы. От сбора средств на помощь медикам в борьбе с коронавирусом до совместной выплаты штрафов людям, пострадавшим за участие в акциях. Реальная причина блокировки — сооснователем площадки был сын Виктора Бабарико, Эдуард.
Дальше — больше. Власти наложили арест на корпоративную коллекцию картин белорусских художников, которые Белгазпромбанк выкупал по всему миру за баснословные деньги. Для понимания, среди них была картина художника Хаима Сутина «Ева», выкупленная за 1,8 млн долларов. По версии властей, принадлежащие банку картины хотели вывезти без соответствующего разрешения Минкульта. Соцсети не поверили, и в Минске дико популярным стал принт, где «Ева» показывает средний палец.
Финалом стал арест самого претендента и его сына. 18 июня их вызвали на допрос и арестовали. Государственные медиа кормили зрителей винегретом из изъятых в банке денег и золота (вот удивительно, в банке нашли деньги!), загадочных намеков на офшоры и несколько раз делали акцент на латвийском банке АБЛВ, который был закрыт в 2018 году после обвинений в отмывании денег. Как это все связано между собой, до сих пор непонятно. Виктору Бабарико 20 июня предъявили обвинение, но по какой статье — неизвестно.
На следующий день после ареста было опубликовано видео, записанное на случай задержания Бабарико. В нем он призывает провести референдум по изменению Конституцию, потребовав вернуть ее к конституции 1994 года, где было предусмотрено ограничение президентских сроков и реальное разделение ветвей власти, а форма правления — парламентско-президентская, с сильными полномочиями у Верховного совета.
Напомню, что Лукашенко, придя к власти, трижды переписывал конституцию, добавляя себе все больше и больше полномочий. Так, в 1996 году он «обнулил» свой срок правления, а в 2004 — разрешил себе избираться неограниченное количество раз.
Инициатива о референдуме довольно трудно реализуема на практике. Для его проведения надо зарегистрировать инициативную группу в ЦИК, который контролирует соратница Лукашенко Лидия Ермошина, а затем собрать 450 000 подписей.
За выдвижение Виктора Бабарико успели собрать 435 000 подписей, и на момент ареста успели подать не менее 150 000. Уже после задержания его инициативная группа подала документы на регистрацию кандидатом в президенты. Формально Бабарико имеет шанс стать кандидатом, даже находясь в тюрьме. Но даже находясь за решеткой, он будет представлять опасность для Александра Лукашенко.
Реакция общества
Вечером 18 июня, в день ареста Бабарико, менее известные оппозиционные кандидаты провели пикет по сбору подписей. Идея была отработана — дать людям выстроиться в живую цепочку под видом очереди. Но никто не ожидал того, что произошло дальше. Очередь растянулась на несколько километров и дошла даже до здания КГБ, где в изоляторе и сидел Бабарико. Дальше люди из начала очереди начали переходить в конец, и образовалась абсолютно стихийная, никем не управляемая движуха. Люди стояли вдоль улиц по всему центру Минска, аплодировали, а им массово сигналили из проезжающих машин. Везде звучала песня Цоя «Перемен». Получились такие несанкционированные массовые гуляния, затянувшиеся до полуночи.
Вечер следующего дня 19 июня должен был быть таким же. Но в течение дня в центре Минска были проблемы с мобильным интернетом, а под вечер он упал наглухо. И как только сборщики подписей развернули пикеты, приехал омон и начались задержания. Хватали всех, даже журналистов. Люди отошли от площади и стали выстраиваться вдоль проспекта. Но в этот раз силовики были наготове и перешли к тактике облав. Вдоль улицы ездили автозаки и автобусы, останавливались в указанном месте, выгружали бойцов, и те начинали цепью прочесывать проспект, хватая кого ни попадя — в автозак закидывали даже велосипедистов с велосипедами. Если в Минске все было в привычных для Беларуси рамках, то в регионах накал противостояния был выше — так, в Молодечно собравшиеся стали отбивать задержанных у ОМОНа, и один из бойцов выхватил табельное оружие.
По данным правозащитников, всего было задержано более сотни человек, большую часть из них отпустили в течение ночи. Правоохранители заявили, что составили 270 административных протоколов, в основном за нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий, а также неповиновение сотрудникам милиции.
Что здесь важно — это был самоуправляемый, стихийный процесс без координации. Основная аудитория — белорусский средний класс, не имеющий отношения к оппозиционным движениям. Для понимания уровня страха властей — на 20 июня никаких акций уже не планировалось. Несмотря на это, вдоль центрального проспекта уже стояли люди в штатском и дежурили микроавтобусы с ОМОНОМ, несколько человек были задержаны.
На аресты и задержания люди отреагировали с негодованием и в то же время с иронией. По всем городам развешана государственная агитация с напоминанием про День независимости Беларуси, празднование которого состоится 3 июля. Эта дата очень удачно совпадает с мемом про трёхпроцентный рейтинг Лукашенко, и народное творчество не заставило себя долго ждать — во многих городах появились насмешливые надписи. Правда, пока непонятно действительно ли у Лукашенко столь низкий рейтинг — государственный аппарат продолжает работать как обычно, а протесты, хотя и являются заметными, не становятся массовыми.
О Тихановском
Напомню, популярный блогер был арестован 29 мая после провокации властей и находился под арестом. Его жена Светлана Тихановская, стала формальным претендентом в кандидаты. Так вот, 4 июня, в ходе ТРЕТЬЕГО обыска у него на даче находят 900 000 долларов. За диваном. Что особо цинично, для «верификации» использовали восьмидесяти однолетнюю мать блогера, чей закадровый голос использовали в сюжете гостелевидения.
Сильное давление оказывалось и на саму Светлану Тихановскую. Cбор подписей в столице даже был приостановлен из опасений за безопасность людей. Многих членов ее инициативной группы арестовали, и она вынуждена была сдавать собранные подписи самостоятельно. Пока она это делала, ей поступил звонок с угрозами в адрес ее и ее детей. Тихановская поддалась испугу и записала видеообращение, в котором поставила под вопрос свое участие в президентских выборах. Через несколько часов она нашла в себе силы и сообщила журналистам, что как минимум продолжит подачу собранных подписей.
Действия властей
Лукашенко заранее анонсировал смену правительства, и 4 июня он представил обновленный состав. На месте либерального премьера Сергея Румаса появился «охранитель» Роман Головченко, ранее возглавлявший Военно-промышленный комитет. Также он был послом в арабских странах, с которыми Беларусь активно торгует оружием. Особой роли смена премьера не играет, так как все решения принимает Лукашенко, но лишний раз подчеркивает, что заигрывать с недовольными никто не планирует.
Сам президент свою кампанию продолжает выстраивать как единственный защитник суверенитета и независимости Беларуси. То есть он связывает свое единоличное президентство с существованием целой страны. Об этом он ясно высказался на совещании 18 июня, прокомментировав стихийные протесты и намекнув на угрозу суверенитету.
Выводы
Что будет там дальше — непонятно. Проблема оценки процессов в персоналистских автократиях (а Белоруссия — куда более персоналистская, чем Россия) — в совершенной непредсказуемости происходящих в них процессов.
«Слабый автократ» — это оксюморон. Пока он при власти — все под контролем: СМИ, силовики, финансовые потоки и любая публичная активность. Пока он в силе — любые метрики его силу только подтвердят. Он не может потерять что-то одно, не может оказаться в конкурентной среде, когда автократ слабеет и это всем становится очевидно — он теряет все и в один день. То есть автократ в политике — это как пузырь на рынке. Все очень внятно и аргументированно объясняют причины его падения, когда оно состоялось, но даже за день до этого никто его не прогнозирует. Никто не прогнозировал падение Советского Союза, судьбу Николае Чаушеску, а за полтора месяца до февральской революции Владимир Ленин был в полной уверенности, что на его веку она уже не случится. Автократы переживали уличные бои, автократы падали на ровном месте в зените, казалось бы, мощи. Любые прогнозы из дня сегодняшнего — безответственны. Современные автократии, в отличие от тоталитарных моделей прошлого, не могут себе позволить массовых, тотальных репрессий, основные их инструменты — пропаганда, создание искусственного большинства и точечные репрессии для граждан для создания атмосферы страха, а для элит — коррупционная рента и угроза репрессий. Когда пропаганда по какой-то причине перестает работать в ожидаемой мере, надежда остается только на аппарат репрессий. Тем не менее, путь этот довольно рискованный.
Насилие — это ставка с непредсказуемым результатом. Есть шанс всех напугать и пережить зону турбулентности полицейскими дубинками. Это сработает, если базовая поддержка все еще сильна. Если же автократ заблуждается, если протесты — отражение запроса, который поддерживает большинство, насилие рискует выбить последний кирпич легитимности, на котором, как постфактум выяснится, все и держалось. И выбрать между этими двумя путями очень сложно, потому что не только внешний наблюдатель, но и сам автократ в закрытой системе совершенно не имеет представлений о реальном уровне поддержки и реальном характере протеста.
Понравился текст? Подпишитесь на мой канал, чтобы не пропустить новые статьи.
