734 подписчика

Город на Стиксе. Роман. Часть третья. Праздник, который всегда с другими. 3

3 июля 20203 июл 2020

7 мин

Продолжение. Начало здесь:

Город на Стиксе. Часть 1. Пленницы свободы 1

Город на Стиксе. Часть 1. Пленницы свободы. 2

Город на Стиксе. Часть 1. Пленницы свободы. 3

Город на Стиксе. Часть 2. Без героя 1

Город на Стиксе. Часть 2. Без героя 2

Город на Стиксе. Часть 2. Без героя 3

Город на Стиксе. Часть 2. Без героя 4

Город на Стиксе. Часть 3. Праздник, который всегда с другими 1

Город на Стиксе. Часть 3. Праздник, который всегда с другими 2

Праздник, который всегда с другими. 3

- И на такие вот нервные срывы, - повторила Галина еще раз, положила на лоб мокрый носовой платок и включила наш многострадальный электрический чайник. – Нет, не хочу писать письмо.

- Тогда поговори, - оторвалась от компьютера Жанна.

- Я не могу. Я сразу начинаю плакать.

- Нельзя кричать и плакать – до них так не доходит. Им нужно объяснять по буквам. Все сначала. И много раз, с повторами и иллюстрациями.

- А что писать-то?

- Все как есть. Да, искренность – твое оружие. Доверчивость и беззащитность. Ты не воюешь и не требуешь. Ты объясняешь ситуацию.

- А так неясно…

- Нет, конечно. Ну, захотел человек куда-то съездить и развлечься, а может, не развлечься - просто съездить, а ты в истерику, на ровном месте. Решит, что настроение плохое, критические дни, проблемы на работе.

- Ну, Жанн!

- Да я серьезно. Объяснять по пунктам. До них простые вещи не доходят.

- Конкретно: что писать?

- Что, что... Что любишь, что он свет в окне, и именно поэтому такие ни к чему не обязывающие отношения тебя не устраивают. Больно тебе, понимаешь? М-м-м… Но ты не хочешь на него давить, ты хочешь ему счастья и потому предоставляешь полную свободу, так как разрыв в этом случае тебе видится единственным возможным вариантом.

- Разрыв?

- По-другому до них не доходит. Конечно, это ультиматум в бантиках и розах, и нужно быть готовой ко всему. И лучше в самом деле приготовиться к разрыву.

Галина вздохнула и принялась разливать чай:

- А без любви в письме нельзя?

- Нельзя. Любовь – твое оружие. Пока, увы, единственное. Отправь письмо и пропади на месяц.

- Да откуда ты знаешь? Писала?

- Это ясно как день.

- Не знаю. Вдруг я все испорчу? - опять вздохнула Галка.

- Ну, не пиши.

- А вдруг нужно писать?

- Слушайте, у меня материал в номер, я из-за вас не могу сосредоточиться! - хлопнула я линейкой по столу. – Помолчите с полчаса хотя бы! Одно и то же третий день, с ума можно сойти.

- А человек важнее материала, - процитировала Галка мою же фразу, заимствованную из кодекса чести режиссеров документального кино, и подъехала ко мне вместе с креслом: - А ты, что бы ты сделала, Лиза?

Я собрала свои листки и как можно спокойней сказала:

- Галь, если честно, никто не знает, как и что делать - одни и те же действия могут привести к противоположному результату. Делай что чувствуешь. Или - что легче тебе. Мне всегда легче действовать.

- А мне – сидеть в засаде.

- Сиди в засаде.

- Устала, больше не могу. Нужна определенность.

- Ну, вот, внизу редакционный двор. Смотри, какая из машин проедет первой. Светлая – значит писать, темная – значит, не нужно.

- Едет красная! – закричала Жанетта.

- Ярко-красная?

- Алая «хонда».

- Если алая, значит, писать. Только вот еще что, у Арбатовой прочитала: мужчина, которого мы завоевываем и, чтобы влюбить в себя, предпринимаем усилия, на самом деле нам не нужен. Имеется в виду – не предназначен.

- То есть как?

- Очень просто: то, что твое, приходит само и без всяких усилий.

- Ну, не знаю, - засомневалась Жанетта. – Все, что ко мне приходило без усилий, – такие персонажи, что без слез не взглянешь.

- Ты про фотографа из «Шпиля», того, чуть повыше собаки? - нервно расхохоталась Галина.

- О, этот тип не предел мужского безобразия… Хотя, конечно, с ростом – это сложно. Ну не рассматриваю я мужчин ниже ста восьмидесяти.

- А если сто семьдесят восемь? – спросила я, перебравшись за чайный столик.

- Если сто семьдесят восемь, то бешеная энергетика хотя бы, самость. Без усилий… А как насчет лежачего камня, под который вода не бежит, как насчет милостей от природы?

- Камни и милости – все, что касается быта и деловой сферы, - оживилась Галина. – Только есть куча нюансов. Как утверждает соцопрос, львиная доля романов завязывается на отдыхе, в походах, в стройотрядах; еще – в предвыборных кампаниях, то есть когда люди получают возможность длительного общения, и их не отвлекает привычная среда. А в привычной среде тьма тьмущая потенциальных любвей вянет на корню из-за того, что люди не имеют возможности рассмотреть, вникнуть друг в друга. Потому что с первого взгляда – ничего непонятно.

- Со второго и с третьего – тоже.

- Да, в этом что-то есть, - задумчиво сказала Жанна. – Сколько счастливых пар на вопрос о том, как они познакомились, отвечают: мы три года работали вместе и только здоровались, но однажды… Присмотреться к коллегам - вы как?

- Слушайте, я брала интервью у мужа Гундаревой, Михаила Филиппова, давным-давно, вы, конечно, не помните. Ты, Жанн, тогда работала на телевидении, а Галка должна помнить. Так вот, он сказал, что все просто: нужно только дождаться своего человека.

- Своего человека? А как я узнаю, что мой?

- Он сказал: вы почувствуете.

- Галь, ты что почувствовала со своим Аркашей?

- То и почувствовала, что пропала. А ты?

- Бог его знает, не помню. Так, знаешь, можно ждать всю жизнь!

- А моя психологиня сказала, - села на своего конька Галина, - всегда существует несколько вариантов идеальных партнеров, как минимум три. А мы вцепимся в одного и больше никого не видим. Не буду писать эти письма!

* * *

С Галкиным письмом я потеряла и те полмысли, четверть мысли, с которой собиралась начать статью. Нет, на работе писать невозможно. Как писать? Привязать себя к стулу! Единственный известный мне рецепт, работающий безотказно, в этот день буксовал, и я, кое-как нацарапав свои двести строк о перепрофилировании очередного дворца культуры, поехала к Водонееву в филармонию: набирать материал. Надо все-таки уведомить общественность о его эпохальном вечере.

Набирать – не писать. Собственно, я бы могла обойтись и без Саши – достаточно было его стихов, - но неожиданно для себя я решила сделать большую статью, а это без контакта, без атмосферы невозможно. Дело даже не в летнем межсезонье (все закрыто – о ком, как не о поэтах, и писать?) – мне не давала покоя та случайная встреча на рынке, когда я его не догнала и не остановила, а по всем моим ощущениям – должна была остановить. Друзьями мы не были никогда – кажется, он и так едва переваривал свои многочисленные связи, но меня трогали его театральные работы, а то, что я ценила в его стихах – талант сказать о самом-самом интонацией, деталью, - было важнее всякой дружбы. Для него и для меня. Я была убеждена, что Водонеев трагически перепутал времена. Он, безусловно, из Серебряного века, с которым совпадал всей своей сущностью: полубезумием-полугениальностью, черной меланхолией, которую сменяла суетливая деятельность, неспособностью взрослеть и стареть вместе с веком, всей этой «чрезмерностью в мире мер», не дававшей ему ни минуты равновесия, не говоря уже о покое. Как-то я даже сказала ему об этом. Он задохнулся и застыл:

- Правда? Вы это поняли?

Чего и понимать - довольно взять любой его сборник, хоть те же «Письмена». Однако мне всегда было как-то не до Саши. Семь - восемь театров, каждый из которых выдает по четыре премьеры в году, филармония, фестивали, гастроли, скандалы плюс кульбиты чиновников от культуры разрывали меня на части, и я, как Золушка, пыталась уследить за всем этим хозяйством, с утра до ночи отделяя зерна от плевел, - на познание себя-то не оставалось ни времени, ни сил. Не говоря уже о Саше Водонееве. Во всем этом, как бриллиант среди навоза, сверкал один гигантский плюс: на какое-то, даже весьма продолжительное время работа в газете была способна заменить ту самую «личную жизнь», о которой мы так много говорили, но которой так мало «пользовались».

Продолжение следует.

Понравился текст? Ставьте лайк, подписывайтесь на мой канал, буду рада новым читателям)) Карта Сбербанк 4276 4900 1853 5700