Упершись в потолок возможностей, которые предлагает действующая Конституция, Владимир Путин сделал заявку на смену режима. Это пространство еще не структурировано – там вакуум легитимности или хаос, который власть стремится организовать. Поэтому то, что происходило было не референдумом и не плебисцитом, а всенародной пере-присягой общества президенту.
Власть, как пишет Николай Петров, предлагает всенародно повторить действия Терешковой, которая внесла поправку об обнулении в Госдуму. Причина такого хода – пандемия COVID-19. Она вместе с глубоким экономическим кризисом настигла российскую политическую систему, когда та пыталась прыгнуть в будущее.
Карантин и запрет на проведение массовых мероприятий смешал карты не только власти, но и противникам изменения Конституции. Несогласные с поправками лишились важного инструмента консолидации сторонников и пропаганды своей точки зрения. Такая разобщенность оставляет мало сомнений в том, что властям удастся получить нужный результат даже без особого энтузиазма у населения, считает заместитель директора «Левада-Центра» Денис Волков.
Однако даже нарисованные и полученные с помощью бюджетников впечатляющие показатели не помогут Путину стабилизировать снижающийся с 2018 года рейтинг, пишет Андрей Колесников. В голосовании за поправки-2020 запрограммированы раскол нации, демобилизация «путинского большинства 3.0» и его дробление на сумму ненадежных меньшинств.
За сто дней весны 2020 года прошла стихийная депутинизация России, отчасти даже самого Путина, считает Глеб Павловский. Президент мудро устранился от того, что не было его ролью и не могло ею стать. Немногое, что оставалось от государства, ненадолго получило свободу рук. Раз такое возможно, значит, есть вещи посильнее, чем Путин, – есть государственный здравый смысл.
Зачем референдум вообще понадобился президенту? «Путинское большинство» давно стало для президента аргументом в его диалоге с собственным окружением. И нынешний референдум – это попытка получить сертификат народного доверия. Путин намерен повесить его перед носом элит, которые и есть истинный источник его тревог, уверена Татьяна Становая.
Страх, что элиты начнут рыскать в поисках преемников, а не работать, объясняет желание оформить с ними отношения иначе. Недоверие президента объясняет и то, почему вот уже 20 лет российская политология не может спрогнозировать большинство ключевых решений Владимира Путина. Музыковед, консерваторский преподаватель музыкальной формы Владислав Тарнопольский, анализируя Путина инструментами из своей сферы, блестяще отвечает на вопрос, почему Путина трудно предсказать. Самый бесплодный инструмент в арсенале российской политологии – это разговоры с инсайдерами. По важнейшим вопросам в Кремле есть только один инсайдер. И единственным достоверным диалогом может быть его собственный диалог с внутренним голосом.
Также на Carnegie.ru:
— Андрей Перцев о том, как голосование по поправкам изменит российские выборы
— Григорий Ревзин об урбанистике после пандемии
— Сергей Чапнин о том, приведет ли пандемия к расколу РПЦ