Наиболее прямой стратегией победы над Великобританией была высадка десанта на островах.
4. Высадка и вторжение.
Описанию планирования и попытки реализации плана вторжения в Великобританию «Морской лев» будет посвящена отдельная заметка, в рамках же этой заметки хотелось бы отметить некоторые нюансы, касающиеся особенностей выбора этой стратегии.
В период между первой и второй мировыми войнами, военные теоретики склонялись к мысли о том, что массированные десантные операции будут не нужными в условиях «войны будущего». Единственным исключением, по понятным причинам, была Япония, которая уже в конце 20-х годов начала формирование специальных десантных сил. До момента вступления Японии во Вторую мировую войну было сформировано 16 «подразделений» батальонного типа, общей численностью 10 тысяч человек. Для высадки на необорудованный берег была разработана специальная десантная самоходная баржа «daihatsu-class» способная доставить на себе 70 человек или 1 легкий танк/артиллерийское орудие. Было заказано 3229 подобных барж, однако, сколько их произведено в реальности – неизвестно, но перед началом войны японцы имели не менее тысячи этих барж. После войны техническая миссия США по разоружению Японии докладывала, что 85% высадочных средств составляли баржи «daihatsu-class».
Все остальные государства проблемой разработки специализированных средств высадки на необорудованный берег занимались факультативно. Не исключением была и Германия. Немецкий флот в принципе не ставил перед собой задачи по высадке кого либо куда либо, поэтому никаких разработок в этом направлении моряки не вели. А вот в недрах Имперского управления вооружений сухопутных сил Германии, в пятом департаменте (сапёрно-железнодорожном) немецкие специалисты, во главе с майором Kurt-ом Bräunig-ом разрабатывали специальные средства для форсирования крупных рек, и высадки в прибрежных зонах. В рамках этой программы перед самым началом Второй мировой войны был разработан саперно-десантный катер Pionierlandungsboot-39, способный поднять на борт до 100 человек и до 20 тонн груза. Еще раньше, в 1935 году этот же департамент разработал трактор-амфибию LSW (Land-Wasser-Schlepper), способный перевозить по воде до 20 человек и буксировать 10-20 тонный плавающий прицеп. К июлю 1940 года в распоряжении немцев имелось 7 тракторов LSW и один прототип Pionierlandungsboot-39. На массовое производство этой техники к намеченным срокам высадки в Великобритании времени у немцев попросту не оставалось.
Весной 1940 года Германия вторглась в Норвегию. В рамках операции, теоретически, должно было быть высажено несколько десантов, но все они предполагались непосредственно в норвежских портах. Для проведения операции немцами было собрано 174 транспортных судна, которые летом 1940 года должны были составить костяк средств доставки десанта в Великобританию.
Главное, о чем хотелось бы упомянуть в этой заметке, касательно планирования операции «Морской лев», это то, что главным фактором, влияющим на ее разработку, был крайне жесткий цейтнот. Директива Гитлера на разработку и проведение операции была отдана 16 июля 1940 года, а последнее приемлемое погодное окно было в конце сентября. Соответственно все специализированные приготовления, требующие затрат времени проходили мимо, надо было использовать то что было под рукой.
Помимо непосредственной высадки в Великобритании, немецкое командование замышляло частную десантную операцию, которую планировалось провести непосредственно перед основным десантом — высадка на остров Wight.
Идея о предварительном десанте на остров Wight принадлежала непосредственно А. Гитлеру, который озвучил ее 13 июля 1940 года.
Небольшой остров располагался у южного побережья Англии и был отделен от основного острова протокой шириной 1-4 мили, что не позволяло англичанам просто так перебрасывать на него подкрепления.
Гарнизон острова не мог быть очень большим и немцы рассчитывали захватить его стремительной атакой, после чего на нем могли быть размещены артиллерийские батареи, которые могли бы поддерживать основной десант ведя огонь через протоку и передовые аэродромы истребительной авиации.
В 1940 году остров защищался одной пехотной английской бригадой, 200 милиционерами хоумгарда и 16-ю 102-мм береговыми орудиями. Остров должен был быть взят комбинированным ударом с моря и с воздуха — с моря высаживался горнострелковый полк 6-й горной дивизии, который доставлялся к цели несколькими эсминцами. Одновременно с воздуха должны были десантироваться два батальона парашютистов из 7-й авиадивизии и батальон штурмового десантного полка на планерах. Проведение операции обеспечивалось крупной группировкой ВВС, которая должна была внезапно захватить господство в воздухе над островом. После захвата порта острова туда направлялись два скоростных судна «Moltkefels» и «Niedenfels» каждый из которых нес на борту роту танков, батарею зенитной артиллерии и гаубичную батарею. К вечеру второго дня на острове должно было сосредоточиться до 4000 человек при нескольких десятках зенитных орудий.
Важным преимуществом операции Гитлер считал то, что в случае ее провала, можно было выдать это за диверсионный рейд.
5. Стратегия непрямых действий. Военные операции против средиземноморских владений Великобритании, или против потенциальных союзников Великобритании, с целью получения ресурсов для продолжительной войны.
После разгрома союзников на континенте, перед сухопутными силами Германии сложилась довольно интересная ситуация. С одной стороны, для продолжения войны с Великобританией не требовалась крупная группировка сухопутных войск, перед Германией оставался единственный потенциальный противник в Европе СССР, но войны с ним, в ближайшее время, не ожидалось. Поэтому, летом 1940 года Гитлер пошел на довольно нетривиальный шаг для воюющего государства – сокращение действующей армии. Еще до окончания боев во Франции было остановлено формирование новых пехотных дивизий 9-й и 10-й волн; кроме того, Гитлер уже 15 июня 1940 года отдал распоряжение о сокращении численности армии военного времени до 120 дивизий. Было принято решение расформировать 35 имеющихся соединений, и на базе оставшихся соединений сформировать 15 новых подвижных дивизий.
В соответствии с этим решением в течение июля и августа 1940 г. было расформировано 17 дивизий, из них 4 пехотные дивизии 3-й волны (209,228,231,311 -я), 9 дивизий охраны тылов 9-й волны (351,358,365, 372,379,386,393, 395 и 399-я), 4 дивизии, предназначенные для действий в укрепленных районах (554, 555, 556,557-я), а также был уволен в долгосрочный отпуск личный состав 18 остальных дивизий, в том числе 9 пехотных дивизий 3-й волны (205, 206, 207,212,213,218,221,239,246-я), 5 пехотных дивизий 5-й волны (93,94,95, 96,98-я) и 4 пехотные дивизии 6-й волны (81, 82,83, 88-я). Основной целью этих мероприятий было закрытие зияющей дыры нехватки людских ресурсов, задействованных в немецкой экономике.
Надо отметить следующий момент, расформированию подлежали соединения, располагавшиеся, в основном, на Востоке. Поэтому одновременно с этими мероприятиями на советско-германскую границу перебрасывались силы из Европы: 15 пехотных и 1 кавалерийская дивизия, но это не было концентрацией войск на советско-германской границе — к концу 1940 года группировка немецких войск на востоке насчитывала всего 34 дивизии, против 61 на западе.
В условиях неопределенности штаб ОКХ (командования сухопутными силами) начал проработку планов войны с возможными потенциальными противниками: разрабатывались планы против Швейцарии (Unternehmen «Tannenbaum» начало разработки 24 июня 1940 года), Исландии (Unternehmen «Ikarus», начало разработки 20 июня 1940 года), Ирландии (Unternehmen «Grün», начало разработки неизвестно, был готов 8 августа 1940 года), против Гиблартара (Unternehmen «Felix», начало разработки 22 июня 1940 года).
По понятным причинам, вопрос о планировании войны с СССР надо рассматривать отдельно. Первые разработки плана нападения на СССР были начаты ОКХ самостоятельно, без приказа сверху. 3 июля 1940 года, начальник штаба сухопутных войск F. Halder поручил начальнику оперативного отдела G. Greiffenberg-у, начать работы по изучению вопроса «нанесения России такого военного удара, который вынудил бы ее признать главенствующее положение Германии в Европе». Непосредственную разработку замысла нападения проводил подполковник Feyerabend. Соображения ОКХ по вопросу возможного нападения на СССР, главнокомандующий сухопутными войсками W. von Brauchitsch доложил Гитлеру на совещании 21 июля 1940 года. План в «худшем варианте» подразумевал наступление с достаточно ограниченными целями – обезопасить Берлин и Силезию от налетов советской авиации и продвинуться на советскую территорию так, чтобы наносить удары по советским промышленным центрам. В лучшем варианте предполагалось взятие Москвы. В качестве политических целей ОКХ ставило задачу отрыва от СССР Украины, Белоруссии и прибалтийских государств. Гитлер принял доклад к сведению и приказал продолжить проработку деталей замысла.
29 июля 1940 года начальник штаба ОКВ, А. Йодль в беседе с Гитлером раскритиковал соображения Браухича, считая, что тот слишком оптимистично относится к срокам проведения операции против СССР. Для подкрепления своей позиции Йодль приказал подполковнику Lossberg-у разработать свое «исследование» касающееся замысла войны с СССР. В этот же день, Гальдер вызвал к себе начальника штаба 18-й армии генерал-майора Marks-а, который считался «специалистом по России» и, до настоящего момента, консультировал Greiffenberg-а. Гальдер приказал Marks-у «подготовить теоретические основы для восточной кампании строго самостоятельно, не полагаясь ни на какой другой отдел генерального штаба». Уже 4-го августа 1940 года 26-страничный план нападения на СССР, получивший кодовое наименование «Ост», был готов. «Исследование Lossberg-а» было готово 15 сентября 1940 года.
Что интересно, ни план «Ост», ни план «Фриц» (разработка Lossberg-а) не докладывались Гитлеру, это были внутренние документы ОКХ и ОКВ.
31 июля 1940 года, в Бергофе, Гитлер провел совещание высшего командного состава всех видов вооруженных сил, посвященное продолжению войны с Великобританией. Основной темой совещания были доклад адмирала Редера о подготовке десантной операции «Морской лев». На этом совещании Гитлер впервые озвучил идею и общие черты замысла нападения на СССР. В отечественной историографии эту дату принято считать датой принятия окончательного решения Гитлера о нападении, с чем сегодня довольно сложно согласиться. Возможная операция против СССР упоминалась исключительно в контексте действий, которые можно будет предпринять в случае невозможности проведения десантной операции против Великобритании в 1940 году. В этом плане она была равновероятной с возможными действиями в Средиземноморье или с десантом в Великобританию весной 1941 года. Никаких решений в отношении этих операций на совещании не было принято.
По результатам совещания 1 августа 1940 года была принята директива ОКВ № 33189/40, касающаяся сроков проведения операции «Морской лев», в отношении же подготовки нападения на СССР не предпринималось никаких мероприятий. Наоборот, продолжались мероприятия по расформированию соединений и сокращению численности л/с сухопутных сил, распределение ресурсов на короткий срок было переориентировано на интересы ВМФ, на востоке производились чисто оборонительные мероприятия, выражающиеся в постройке фортификационных сооружений, расположенных, в частности по рубежу Вислы. Люфтваффе, между тем втянулись в «битву за Британию» , а основной задачей сухопутных войск оставалась подготовка к десантной операции в Великобритании. Войска проходили обучения и тренировки десантных действий, отрабатывали посадку и высадку в десантные средства, производилось переоборудование техники первого эшелона высадки. ОКХ продолжало разработку детального плана боевых действий на территории Великобритании.
3 сентября 1940 года Гальдер одобрил назначение генерала Паулюса на должность своего заместителя (Oberquartiermeister I). В новой должности Паулюс получил задачу «подготовить исследование, не зависящее от оперативных планов генерала Marks-а и подполковника Feyerabend-а», посвященное проблемам распределения и размещения сил на востоке. Разработка плана «Отто» велась на значительно более серьезном уровне, нежели предыдущие разработки к ней были подключены начальники нескольких служб ОКХ и будущие начальники штабов групп армий. В частности было проведено несколько штабных игр, рассматривающих проблемы снабжения войск на территории СССР и выделенного для операции наряда сил. Только 5 декабря 1940 года начальник штаба ОКХ Гальдер ознакомил Гитлера с разработанными планами нападения на СССР, которые получили одобрение фюрера, и были утверждены в качестве основы для разработки плана «Барбаросса». Более подробно этого вопроса в обзоре я коснусь позже, в ходе описания событий ноября-декабря 1940 года.
Важную роль в планах Германии 1940 года играла Испания. По понятным причинам каудильо Франко занимал пронемецкую позицию в разгоревшемся конфликте. На фоне внезапного успеха немецких войск в боевых действиях против союзников, Франко, как и Муссолини, рассчитывал «запрыгнуть в последний вагон поезда победителей». 12 июня 1940 года испанский диктатор объявил о смене статуса своей страны с «нейтрального» на «не воюющего» (‘non-belligerent’). Это был неформальный статус, примерно соответствующий позиции США, которые, не принимая непосредственного участия в войне, поддерживали союзников. Франко же, как нетрудно догадаться, планировал поддерживать «Ось».
14 июня 1940 года испанские войска вошли в международную зону Танжер, независимость которой гарантировалась соглашением между Испанией, Великобританией и Францией, оккупировав ее. Однако планы Франко простирались несколько далее – в конечном итоге Испания хотела присоединить к себе Гибралтар, Марокко и Оран.
Вступление в войну Испании сулило немцам некоторые интересные стратегические перспективы. Понятное дело, что испанскую армию и флот оценивали крайне невысоко, гораздо важнее была география. Наиболее очевидным следствием вступления Испании в войну на стороне Оси была непосредственная угроза Гибралтару. Немцы получали возможность штурма важнейшего опорного пункта англичан в Средиземноморье с суши, и, в принципе, перспективы англичан на удержание Гибралтара при таком раскладе выглядели весьма бледно. Потеря Гибралтара автоматически означала падение Мальты, нормальное снабжение которой могло быть осуществлено только гибралтарскими конвоями, а это, в свою очередь позволяло итальянцам нормально снабжать свои силы в Северной Африке, развивая наступление на Египет. В перспективе это могло привести к полному контролю оси над Средиземноморьем. Кроме этого, потеря англичанами Гибралтара давала возможность надводным кораблям итальянского флота выбраться из Средиземного моря и принять участие в десантной операции в Великобританию.
Немецкий флот и ВВС получали базы, расположенные непосредственно рядом с ключевым маршрутом снабжения Великобритании, соединяющим империю с ЮАР, Австралией и Индией. Великобритания, в лице Испании, теряла источник снабжения вольфрамом и железной рудой.
Единственной проблемой, удерживавшей Франко от «выхода из шкафа» а ля Муссолини было состояние экономики Испании, которая находилась в полной жопе. Гражданская война, унесшая более полумиллиона жизней, подорвала сельское хозяйство страны, поставив четверть населения Испании на грань выживания. Еще одной проблемой Испании была нефть – страна не имела собственных источников топлива, а приобретение нефти на внешнем рынке было по понятным причинам ограничено. Положение Испании отягощалось тем, что золотой запас страны был вывезен во время войны в СССР республиканским правительством и потрачен на борьбу с Франко, соответственно Испания не имела средств, для закупки иностранных товаров и необеспеченную валюту. В условиях начавшейся Второй мировой войны, руку помощи Испании протянули англичане, разумеется не без выгоды для себя. Между странами было заключено соглашение о военной торговле, согласно которому Испания поставляла в Великобританию железную руду (компенсируя потерю английского импорта из Швеции), а взамен получала зерно из Канады. Кроме этого, правительство Великобритании предоставило Франко кредит в 4 млн. фунтов стерлингов, который Испания могла использовать для приобретения необходимых ресурсов, включая нефть, закупаемую в Венесуэле. Во избежание попадания этой нефти к Гитлеру, англичане ограничивали объем ее закупки системой «морских сертификатов», предоставляя испанцам нефть в объемах довоенного потребления.
На фоне немецких побед, англичане попробовали «закрепить» отношения с Испанией путем раздачи взяток испанским политикам и военным, которые теоретически могли повлиять на позицию Франко. На подкуп было потрачено около 10 млн. долларов США, однако выхлоп оказался околонулевым. Часть военачальников, получив деньги, вышла в отставку. Взявший деньги старший брат каудильо Николас Франко, бывший послом в Лиссабоне, был удален от центра принятия решений, а единственный генерал, Antonio Aranda, попытавшийся отработать полученные деньги, был отстранен от занимаемой должности. Реальной властью в стране была Junta de Defensa Nacional, состоявшая собственно из каудильо Франко, генерала Juan-а Vigón-а начальника генерального штаба и командующих видами вооруженных сил: генерал-лейтенанта José Varela, командующего сухопутными силами; адмирала Francisco Moreno, командующего флотом; и генерала Juan Yagüe, командующего ВВС. Надо сказать, что двое генералов из этого списка имели проанглийскую позицию и ярым сторонником Гитлера была только Juan Yagüe, сохранивший теплые отношения с немцами из «легиона Кондор».
Испания на тот момент содействовала немцам, путем предоставления своих портов для судов снабжения кригсмарине. Формально это не противоречило нейтралитету, поскольку суда не были вооружены, но также испанцы разрешали немецким подводным лодкам заходить в эти порты для пополнения запасов.
12 июня 1940 года Франко направил Juan Yagüe в качестве личного эмиссара к Гитлеру. Генерал вез с собой письмо, в котором каудильо поздравлял фюрера с блестящими победами, и высказывал желание вступить в войну на стороне Германии, требуя взамен французские колонии Марокко, Алжир и Гибралтар. На тот момент Гитлеру это предложение не показалось привлекательным, он ответил отказом, и генерал уехал домой, 27 июня 1940 года немецкие войска вышли к франко-испанской границе. Генерал Гудериан запросил разрешения продолжить наступление по территории Испании, выйти к Гибралтару и захватить английскую крепость, но получил отказ испанцев. Дело в том, что генерал Juan Yagüe был арестован в этот же день и посажен под домашний арест. Официально, за то, что он нахамил послу Великобритании, неофициально, за подготовку военного мятежа, в связи, с чем Франко опасался немецких войск, подозревая Yagüe в том, что тот мог договориться с Гитлером о помощи в своем смещении.
В июле 1940 года заинтересованность в Испании проявил уже сам Гитлер, поскольку Великобритания не торопилась сдаваться. 22 июля 1940 года в Испанию был направлен глава абвера адмирал Канарис, который должен был найти общий язык с Франко. Ввиду того, что в будущем Канарис будет казнен за работу на британскую разведку, бытует мнение, что он сознательно саботировал свою миссию. Однако эта версия не выдерживает никакой критики, потому что Франко явно был настроен лояльно к Гитлеру, и раскрываться перед ним британскому агента смысла не имело. В любом случае на предложение Гитлера Франко ответил «Да!». Однако он сообщил, что вступление Испании в войну приведет к ее блокаде английским флотом, и для того, чтобы не умереть, Испании требуются сущие пустяки: 344,000 тонн нефтепродуктов, 500,000 тонн угля, 200,000 тонн пшеницы, 100,000 тонн хлопка и 25,000 тонн сырой резины. К слову говоря, параллельно Франко нажимал на англичан, требуя зерна и нефти за неучастие в войне, и к этому моменту Великобритания добилась от США включения Испании в систему помощи американского Красного креста.
Гитлер и Риббентроп подтвердили Франко, что запрашиваемая им помощь будет предоставлена (впрочем, Гитлер откровенно заявил Браухичу, что обещал Франко даже то, чего не сможет выполнить) и к 27 августа 1940 года был подготовлен проект соглашения, по которому Испания вступала в войну, оставалось уточнить детали, касающиеся объемов немецкой экономической помощи и обсудить вопрос о бонусах, которые Испания получит за свое участие в войне.
В начале сентября 1940 года казалось, что вопрос вступления Испании в войну на стороне Оси в принципе решен. К июлю 1940 численность испанских вооруженных сил достигла 340 000 человек, при численности мирного времени – 250 000 человек. Армия состояла из 24 пехотных дивизий и 5 танковых полков. Авиация имела в своем составе 264 истребителя и 360 бомбардировщиков, танки и авиация были представлены устаревшими машинами. Испанский флот насчитывал 1 тяжелый, три легких крейсера и 18 эсминцев. Франко приказал начать тайную переброску 4 пехотных дивизий в Испанское Марокко, которые в зависимости от обстоятельств могли либо отразить английские атаки, либо оккупировать французское Марокко.
16 сентября 1940 года Франко отправил в Германию своего шурина Serrano Suner-а, сочувствующего немцам, с целью уточнить и зафиксировать условия вступления Испании в войну. В Берлине Suner встретился с Риббентропом, сообщив ему, что Испании необходима поставка уже 400 000 тонн пшеницы, для создания запаса продовольствия, и 56 000 тонн бензина в месяц. Риббентроп заявил, что поставки начнутся после вступления Испании в войну, территориальные требования Франко могут быть удовлетворены «в принципе». Между тем немцы потребовали предоставить им базы на Канарских островах и в Марокко, причем один из островов должен был быть аннексированным немцами. При этом немецкий министр заметил, что немцы могут оказаться в Испании по приглашению Франко или без него. Стороны не смогли заключить четкого соглашения. Между тем, стало понятно, что высадка в Британии в 1940 году отменяется, и немцы не смогли выиграть Битву за Британию – Великобритания была скорее живой, чем мертвой. В случае если Испания вступала в войну, перед ней вставал проблема обороны своего побережья от возможных набеговых операций англичан. Еще одной проблемой, серьезно волновавшей Франко было то, что для проведения операции «Феликс» немцы планировали ввести на территорию его страны серьезные военные контингенты – не менее 60 000 человек боевых частей и значительные силы обеспечения, что уже некоторым образом напоминало оккупацию. Гитлер не давал четких гарантий территориальных приобретений Испании, за исключением Гибралтара, и Франко сомневался в возможностях немцев снабжать Испанию, в случае если война затянется.
В свою очередь Гитлер предложил каудильо провести личную встречу, чтобы в ее ходе урегулировать все детали соглашения. 22 сентября 1940 года Франко в ответном письме дал свое согласие на встречу, однако в письме не упоминалось о какой-либо дате вступления Испании в войну, что вызвало резкое неудовольствие Гитлера. Военно-политическое руководство Германии также было возмущено затяжкой вступления Испании в войну, рассматривался возможный вариант немецкой интервенции в Испанию, а также высказывались сомнения в целесообразности заключения союза с государством, испытывающим серьезные экономические трудности.
22 октября 1940 года личный поезд Гитлера «Америка» покинул Германию и направился на франко-испанскую границу, в местечко Hendaye, где уже на следующий день состоялась встреча с Франко. Как говорил известный психолог, монтер Мечников, «согласие есть продукт при полном непротивлении сторон». В Hendaye сложно было ожидать достижения соглашения, поскольку стороны ехали туда с разными намерениями и целями. Кроме того, обстановка сильно изменилась, с момента заключения предварительных договоренностей. Гитлер надеялся в результате своей поездки присоединить к созданному антибританскому и антиамериканскому союзу и Испанию и вишистскую Францию - уже на следующий день, после встречи с Франко он должен был провести переговоры с маршалом Петэном. Вишисты уже показали свое отношение к Великобритании на практике, отбив английскую атаку на Дакар, поэтому Гитлер уже не мог «свободно» распоряжаться будущим французских североафриканских колоний в пользу Италии и Испании, если хотел не рассориться с французами. Это обстоятельство серьезно ограничивало поле для переговоров с Франко. Еще одним важным фактором было то, что Германия не могла позволить себе в полной мере удовлетворить экономические требования Испании. Франко не мог позволить своей стране вступить в продолжительную войну без гарантий экономической помощи со стороны новых союзников и хотел гарантировать получение новых территорий для своей страны.
Встреча Гитлера и Франко проходила в салоне поезда фюрера, и знаем мы о ней немного, поскольку круг лиц, присутствовавших на встрече, был ограничен лидерами стран, министрами иностранных дел и двумя переводчиками. Гитлер и Риббентроп вскоре отправятся на тот свет, а испанцам, после войны, было, в общем, не с руки откровенничать о предмете переговоров с нацистами. Составленный по итогам встречи секретный протокол был уничтожен в конце войны, как немцами, так и испанцами, поэтому информация о ходе и об итоге переговоров довольно обрывочная, но практические результаты, как говорится, налицо.
Франко настаивал на поставках продовольствия и топлива до вступления Испании в войну, мотивируя это тем, что англичане немедленно организуют экономическую блокаду страны, а запасов у Испании нет. Любой перебой в поставке продовольствия может означать началу голода в стране. Гитлер давал свои гарантии поставок, но только после вступления Испании в войну. По вопросу атаки Гибралтара стороны также имели существенные разногласия. Франко заявлял, что для Испании было бы позорным, получить свою исконную территорию из рук союзника, он настаивал, что штурм крепости для испанской армии дело чести, и предлагал немцам обеспечить испанцев необходимым для штурма тяжелым вооружением. Гитлер, основываясь на невысоких оценках, данных немецкими военными испанской армии, считал, что испанцы самостоятельно не потянут столь сложную операцию. Наконец, серьезным камнем преткновения стал вопрос о судьбе французских колоний в Северной Африке. Франко требовал себе французское Марокко и часть французского Алжира, Гитлер же, не желая портить отношения с Виши, заявлял, что в принципе это возможно, но только в том случае, если Франция получит адекватное возмещение из английских колоний. Кроме этого, Гитлер требовал экономического участия Германии в освоении Марокко. Встреча продолжалась несколько часов, и, фактически окончилась ничем.
Гитлер был взбешен. «Франко - маленький майор!» - сказал он адмиралу Karl-Jesko von Puttkamer-у. При своем камердинере, Heinz-е Linge, он еще больше понизил Франко в звании: «В Германии этот человек никогда не поднимется выше сержанта!». Позднее он сообщил Муссолини: «Вместо того, чтобы пройти через это снова, я бы предпочел удалить три или четыре зуба».
Заключенное секретное соглашение не содержало никакой конкретики. Франко обязывался вступить в войну, но только после того, как испанская армия будет готова к ней и после получения немецкой экономической помощи. В переводе на обычный язык – когда он сам этого захочет. Гитлер обещал удовлетворить испанские экономические и территориальные требования, но только в том случае, если Франция сможет получить компенсацию за счет англичан. В качестве резюме встречи в Hendaye можно привести слова Риббентропа, касающиеся Франко: «Это неблагодарный трус! Он всем нам обязан, а теперь не хочет присоединиться к нам ».
На следующий день в Montoire состоялась встреча Гитлера и Петэна, результатом которой стало знаменитое заявление французского маршала о сотрудничестве с Германией, породившее термин «коллаброционизм». Однако по факту результат переговоров был разочаровывающим для Гитлера – несмотря ни на что Франция отказывалась от вступления в антибританскую коалицию и объявления войны Великобритании. Гитлер был вынужден вернуться в Германию несолоно хлебавши. Вскоре его ожидало еще одно разочарование – 28 октября Италия, которая не смогла развить наступление против Египта, ввязалась в бесперспективную, с точки зрения немцев, войну с Грецией.
На следующий день в Montoire состоялась встреча Гитлера и Петэна, результатом которой стало знаменитое заявление французского маршала о сотрудничестве с Германией, породившее термин «коллаброционизм». Однако по факту результат переговоров был разочаровывающим для Гитлера – несмотря ни на что Франция отказывалась от вступления в антибританскую коалицию и объявления войны Великобритании. Гитлер был вынужден вернуться в Германию несолоно хлебавши. Вскоре его ожидало еще одно разочарование – 28 октября Италия, которая не смогла развить наступление против Египта, ввязалась в бесперспективную, с точки зрения немцев, войну с Грецией.
Немецкие войска проводили подготовку и сосредоточение войск, которые должны были принять участие в операции «Феликс». В Испанию были направлены группы разведки и рекогносцировки, уточняющие оборону Гибралтара, в непосредственном контакте с Франко находился адмирал Канарис. 7 декабря 1940 года Германия обратилась к Испании с просьбой разрешить проход немецких войск по своей территории 10 декабря, в этот же день должна была начаться доставка экономической помощи. Франко сообщил, что он не может вести долгую войну; это потребовало бы невыносимых жертв его народа. Кроме того, Франко объяснил адмиралу, что Испания не может вступить в войну в установленный срок из-за угрозы британского военно-морского флота, отсутствия вооружений и критической ситуации с поставками. Канарис спросил его, когда будет возможен транзит немецких войск, но каудильо не смог назвать дату. 10 декабря 1940 года был сделан повторный запрос, в результате Канарис доложил в Берлин: «Франко дал нам ясно понять, что он не может вступить в войну, пока Британия не окажется на грани поражения». Разумеется на позицию Франко оказали влияние успехи англичан и греков в борьбе с Италией, а также обстановка в США, которые выказывали готовность оказывать полную поддержку Великобритании в борьбе с Гитлером. После очередного отказа Франко Гитлер отодвинул Испанию и ситуацию на Средиземноморье на задний план политики Оси. 12 декабря 1940 года он приказал прекратить подготовку и осуществление операции «Феликс» «потому что политических условий для ее проведения больше не существует».
На самом деле, в первую очередь позиция Франко сыграла против СССР. Захват Гибралтара открывал перспективы для проведения операции «Морской лев» весной 1941 года, с использованием итальянского и испанского флотов, а также создавал предпосылки для успешного ведения войны в Средиземноморье. В противном случае перед немцами оставалось две возможности: пассивное ожидание или активная война против СССР. Что выбрал Гитлер – хорошо известно, 18 декабря 1940 года была подписана директива №21 предписывающая нападение на Советский Союз весной 1941 года.
Возникает резонный вопрос: а что мешало немцам провести силовую операцию и захватить Испанию силой, а затем уже осуществить штурм Гибралтара? В принципе, с военной точки зрения Испания не была достойным противником Германии, однако против такого способа решения проблемы выступал ряд факторов. Во-первых, Испания рассматривалась другими государствами как сторонник Германии, лояльный к немцам. Силовая акция против Испании по понятным причинам повлияла бы на позицию союзников и потенциальных союзников Германии. Во-вторых, Испания реально имела экономические проблемы, связанные в первую очередь с продовольственным обеспечением, и в случае победы все они легли тяжким грузом на немцев. В третьих, война с Испанией открывала бы возможности для Великобритании по захвату колоний испанцев и стратегически важных Канарских островов. Британский флот мог переместится в Танжер, сохраняя контроль над средиземноморьем. В четвертых инфраструктура Испании была крайне слабой – даже с учетом содействия лояльных испанцев немецкие войска закладывали 38 дней на то, чтобы выйти к Гибралтару и подготовить операцию по его захвату. При сопротивлении испанской армии, которую наверняка поддержали бы англичане, это заняло бы более серьезный срок.
Последняя попытка перетащить Франко на «темную сторону силы» была предпринята в феврале 1941 года. 6 февраля 1941 года Гитлер написал: «Вам должно быть ясно, Каудильо: мы ведем битву не на жизнь, а насмерть и в настоящее время не можем делать никаких подарков… Битва, в которой сражаются Германия и Италия, определит и судьбу Испании. Только в случае победы ваш нынешний режим будет продолжать существовать ». Франко, в ответ, заявил о своей «абсолютной лояльности» державам Оси, но напомнил Гитлеру, что недавние события на средиземноморском театре (Письмо Гитлера пришло в день окончательной капитуляции 10-й итальянской армии в Северной Африке) оставили «обстоятельства октября далеко позади», и что их Henday-ские договоренности устарели. В качестве жеста доброй воли, испанский диктатор, разрешил испанским добровольцам принять участие в войне против СССР в добровольческой испанской дивизии. Хитрый каудильо таким образом сплавил из страны излишне прогермански настроенных пассионариев, чтобы их проредили в заснеженных просторах России.
И, наконец, надо рассмотреть последнюю возможность Германии в борьбе с Великобританией:
6. Переключение на защитную стратегию. Игнорируя Великобританию, укрепить позиции Германии на континенте, демобилизовать часть вооруженных сил и сконцентрироваться на развитии немецкой экономики и военных технологиях, дожидаясь ошибок противника.
Главным опасением военно-политического руководства Германии вообще и А. Гитлера в частности, была затяжная война на истощение – опыт Первой мировой войны был отлично усвоен. Парадоксально, но в 1940 году, несмотря на блестящие победы на европейском континенте Германия попала в аналогичное положение, более того, в определенных аспектах оно было даже хуже ситуации Первой мировой войны. Война между Великобританией и Германией вынужденно перешла в «позиционную» фазу, за исключением того, что разделяли противников не сплошные линии окопов, а воды Ла-Манша. Ни англичане, ни немцы не обладали достаточными возможностями, чтобы победить, поэтому война должна была продолжаться и из соревнования армий (с блеском выигранного немцами) она превращалась в соревнование авиации, флота и экономик. А в этих сферах у британцев было несомненное преимущество, тем более что за спиной Великобритании стояла экономическая, а потенциально, и военная мощь США. По факту, принятый в 1941 году закон о ленд-лизе был подтверждением того, что США будут поддерживать Великобританию в любом раскладе.
В пользу Германии играли следующие факторы – разгромив континентальные государства, Гитлер поставил под свой контроль их экономику, этот факт было глупо отрицать. В 1938 г. западноевропейские страны, покоренные Германией, представляли собой мощную экономическую силу, чей совокупный ВВП превышал британский или американский. Государства, номинально оставшиеся свободными, так или иначе были вынуждены сотрудничать с немцами – типичный пример это Швейцария. На встрече представителей деловых кругов в Берне, состоявшейся в июле 1940 г., один из генеральных директоров Швейцарского национального банка четко выразил эту позицию: «События последней недели полностью покончили с существовавшим в Европе равновесием, и мне представляется, что речь идет не о временном отклонении. Весь мир, как и наша страна, столкнулся с новой ситуацией, и нам необходимо к ней приспосабливаться». Швейцарская торговая политика была серьезно пересмотрена: Берлин получал щедрые экспортные кредиты, в то время как стратегический экспорт в Великобританию был серьезно ограничен. Швейцарские точные станки и 20-мм зенитные пушки делались только для Германии.
Германия, ее союзники, оккупированные ей территории и нейтральные страны, ориентировавшиеся на Германию, совместно представляли собой серьезнейшую экономическую мощь. Франция, Бельгия, Люксембург и Нидерланды ведущими мировыми производителями стали. В этих странах существовала передовая промышленность, выпускавшая автомобили, оружие, самолеты, локомотивы, корабли, различные потребительские товары. Сфера влияния Гитлера включала территории с населением численностью в 290 млн. человек.
Не следует забывать, что со сферой интересов Германии граничил СССР, который сам по себе был связующим звеном с союзником Гитлера – Японией. Для Гитлера лояльность СССР являлась ключевым фактором позволяющим эффект от континентальной блокады, устроенной Великобританией. СССР либо мог продавать имевшиеся у него стратегические ресурсы за продукт высокого передела, или предоставлять свою территорию для транзита немецких грузов, приобретаемых через Японию или напрямую у нейтральных стран.
Если бы Германия смогла скрепить этот континентальный блок военно-политическим соглашением, присоединив к «Берлинскому пакту» СССР, то это, безусловно, повлияло бы на ход войны. Тут надо понимать, что главный практический смысл Берлинского пакта заключался в статье №3:
Статья 3. Германия, Италия и Япония согласны сотрудничать на указанной выше основе. Они, далее, берут на себя обязательство поддерживать друг друга всеми политическими, хозяйственными и военными средствами, в случае если одна из трех договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо державы, которая в настоящее время не участвует в европейской войне и в китайско-японском конфликте.
В 1940 году оставалось две державы, не участвующие в европейской и японско-китайской войнах — СССР и США. Однако, то что эта статья не распространялась на СССР указывалось отдельно. Соответственно смысл статьи предельно очевиден – она направлена на то, чтобы вынудить США оставаться вне активного участия в войне. У американских сторонников изоляционизма появлялся серьезный козырь – вступая в войну, страна получает в противники сразу три могущественные державы, не считая присоединившиеся страны-саттелиты. Добавление в пакт СССР фактически давало бы стопроцентную гарантию нейтралитета США в текущем военном конфликте. Так что в предложении Гитлера Сталину сделать из тройственного пакта «Пакт четырех держав» крылся очень серьезный смысл, прежде всего для воюющей Германии, потому собственно СССР и запросил столь высокую цену, показавшуюся Гитлеру слишком дорогой.
Еще одним важнейшим моментом, в 1940 году стало то, что перед Германией открывались просто фантастические перспективы в случае победы в войне. Имея политическую власть над ведущими странами Европы, Германия могла установить над ними свой экономический контроль, путем внедрения немецкого капитала в ведущие акционерные общества Франции, Бельгии и т.д. Этот важнейший для послевоенного устройства мира процесс незаметно, но неуклонно шел в течении всей оккупации Европы, и выходил за ее пределы. Германия выкачивала из оккупированных стран капитал через «репарации» именуемые платой за оккупацию, так в случае Франции эти платежи составили 24 млрд. рейсхмарок, что соответствовало 500 млрд. франков, для сравнения ВВП Франции в 1939 году составил 433 млрд. франков. До войны Франция владела значительными паями в предприятиях восточной Европы, которые теперь, в рамках платы за оккупацию законно переходили в немецкие руки. Так, например, крупнейший медный рудник Европы, Борский в Югославии к 1940 году попал под немецкий контроль. Французские и бельгийские доли в румынских рудниках перешли новому германскому концерну Kontinentale Öl AG. Фактически это достижение было круче предполагаемого Гитлером «жизненного пространства на Востоке» - немцы получали в свои руки ресурсы Балкан и потенциально европейских колоний и контролируемый европейский платежеспособный спрос на свои товары. Самое интересное, что в этих процессах заключалась истинная причина, почему Великобритания и США не могли позволить Германии победить – в руках Гитлера сосредотачивалась неимоверная экономическая мощь. В общем, оставалась самая малость – победить Великобританию, но для этого нужно было превозмочь ее экономически. Проблема была в том, что в условиях экономической континентальной блокады и продолжающейся войны этого сделать было нельзя.
Невыносимая сущность экономики заключается в том, что обмануть ее было невозможно. Экономическая блокада разорвала хозяйственные связи европейских стран, оторвала их от рынков сбыта и от свободных ресурсов. Настоящей проблемой было продовольствие, да, в 1939 году Европа, как таковая, поддерживала продовольственную автаркию, но она делала это в условиях поставок дешевых и высокоэнергетических кормов (более 7 млн. тонн ежегодно), поставок органических удобрений, а главное – механизации сельского хозяйства, требовавшего топлива. Эти ресурсы западная Европа традиционно импортировала, теперь же британская морская блокада свела этот импорт на нет. К слову, захват немцами европейских стран помогал блокаде, если раньше англичане рассчитывали, что можно пропустить в Нидерланды, а что надо задержать, теперь они наглухо перекрывали поток товаров. Без этих факторов производительность с/х резко падала, более того шла его стагнация (без кормов забивается молочный скот, в итоге мы сидим и без молока и без кормов), что сокращало продовольственные нормы для населения Европы. С одной стороны, казалось бы, да и хрен с ними, пусть голодают, они же не немцы. Проблема в том, что все это были рабочие руки, питание для которых является необходимым условием для поддержания производительности труда. В некоторых областях экономики в то время была прямая корелляция калорийности питания и производительности – например в добывающей промышленности. Уже в 1941 году немцы столкнулись с волной забастовок на угольных месторождениях в Бельгии и Северной Франции связанных с нехваткой питания для шахтеров и их семей, а между тем уголь был основой энергетики Европы. Нехватка угля, в свою очередь, негативно сказывалась на состоянии тяжелой промышленности, на выплавке стали, на отоплении и на производстве электроэнергии.
Разгромив страны западной Европы немцы наложили лапу на запасы ресурсов, имевшихся там, захваченные запасы меди, олова, никеля покрывали годовую потребность германской экономики. Захваченные запасы нефти и топлива позволили создать стратегические резервы в 2 млн. тонн, что для немцев было равносильно «мы просто купаемся в нефти» Это было очень приятно, но все эти ресурсы были вырваны из покоренной экономики европейских государств и заменить их было нечем, а без ресурсов было довольно сложно восстановить промышленное производство.
Переориентировать хозяйственные связи внутрь Европы оказалось практически невозможно – проблема крылась во внутренней логистике. Морская блокада разом лишила европейские страны возможностей серьезных перевозок по воде – где то это было возможно, но в целом приходилось переориентироваться на железные дороги, которые работали с серьезными нагрузками. Зимой 1939-1940 года немецкие ж/д уже не справлялись с нагрузками по перевозке войск и грузов, и строить серьезные логистические потоки через Германию было очень и очень сложно. Еще одной проблемой немцев был жесточайшая нехватка рабочих рук в собственно немецкой экономике вызванной мобилизацией мужского населения. Да, в определенной мере ее можно было компенсировать военнопленными и рабочими гастарбайтерами из Европы – но все это вело к проседанию европейской экономики, и опять же, в перспективе, проигрышу экономической войны Великобритании.
И еще один ключевой момент касался двух незаменимых ресурсов – нефти, сиречь топлива и продовольствия. В условиях открытого рынка их можно было приобрести, в условиях войны обладание этими ресурсами являлось залогом выживания. В первую мировую войну у Германии было два фронта, в ходе Второй мировой войны Гитлер, заключив со Сталиным пакт о ненападении и торговые соглашения обеспечил себя поставками зерна и нефти из СССР и транзитными поставками товаров в обход блокады. Возможностей СССР, с учетом объемов добываемой на Кавказе нефти и урожаев зерна на Украине вполне хватало, чтобы в краткосрочной перспективе позволять немцам выживать в условиях блокады. Но, если говорить прямо, ситуация складывалась таким образом, что Сталин держал Гитлера за яйца. То, что яйца уберменша были в руках унтерменша, добавляло ситуации пикантности, но для Германии проблема заключалась не только в идеологическом, но и в экономическом плане. Покупая за технологии, станки и продукты высокого передела ресурсы немцы сами взращивали себе потенциального конкурента. При этом СССР мог диктовать Германии свои условия, поскольку прерывание экспорта ресурсов для него был неприятен, но не смертелен. А вот Германия сразу начинала задыхаться и проигрывать гонку Великобритании. Накануне майского наступления немцев в 1940 году Москва потребовала в счет оплаты за поставки сырья построить в СССР два химических завода: один – для производства синтетического топлива методом гидрогенизации угля, второй – для производства синтетического каучука «буна» по революционному способу, разработанному IG Farben. Причем Советский Союз желал получить полный доступ к чертежам и сложному оборудованию, необходимому для контроля над реакциями, протекающими в условиях высокого давления, чем вызвал резкий протест руководства IG Farben обладающих соответствующими патентами. Немцам удалось путем переговоров изменить предмет оплаты, но сам тот факт, что Советский Союз мог выдвигать подобные требования, отнюдь не радовал Гитлера.
Позиция СССР в затяжном конфликте Германии и Великобритании была крайне выигрышной. Как метко подмечали в Москве, когда в ходе битвы за Британию, немцы и британцы сбивают самолеты друг друга, они по идее должны учитываться в разных колонках, но мы вполне можем их суммировать и записывать на свой счет. Товарищ Сталин гениально поймал Гитлера в экономическую ловушку, из которой, в сущности, не было выхода: когда в декабре 1940 года Гитлер озвучил свое намерение напасть на СССР, «экономический» блок немецкого руководства был в ужасе. Скучные экономисты понимали, что Германия объявив войну СССР, сразу отрезается от источников жизненно важного сырья, которое нужно немцам здесь и сейчас, в случае продолжения экономической блокады – и даже победа над СССР не гарантирует его поставок. Кавказские нефтепромыслы далеко, доставка нефти оттуда – нетривиальная логистическая задача, а без нефти и топлива сельское хозяйство Украины будет давать гораздо меньшие объемы зерна. Это не говоря уже о людских потерях и затратах на войну на столь необозримых пространствах. Однако Гитлер сделал выбор, тем более что 1941 год был для него, в условиях войны, критическим моментом для нападения на СССР – он мог рассчитывать на «относительно спокойное» течение скоротечной войны, за счет захваченных в западной Европе запасов ресурсов. Он сделал свой выбор – и проиграл.