Родина Муми-троллей и Санта-Клауса, страна тысячи озер, страна полуночного солнца – так принято говорить о Финляндии. Сами финны называют свою страну Суоми, что означает «страна болот».
Финляндия – фантастический северный край, западающий в душу своими ультрамариновыми озерами, полярными просторами и очаровательными городами с неброской скандинавской архитектурой и непривычными русскому слуху названиями. Омываемый прохладными водами Балтики, этот живописный уголок Северной Европы особенно любим нашими соотечественниками за доступность, что, в общем-то, неудивительно: вся восточная часть страны – практически одна большая граница с Россией. Ну а для жителей культурной столицы финские пейзажи и вовсе как родные: отыскать питерца, которого хотя бы раз в год не заносит на уик-энд в Страну тысячи озер, почти невозможно.
Известна Финляндия и своим музыкальным наследием.
Особое влияние на финскую музыку оказали традиционные карельские мелодии и лирика, которая черпала своё вдохновение из эпоса «Калевала». Карельская культура основана на понимании финских мифов и преданий. За последние несколько десятков лет, финская народная музыка стала частью популярной музыки (так, известность за пределами Финляндии получил проект Loituma).
Пастуший зов кулнинг, распространённый традиционно на территориях Норвегии, Швеции и Финляндии, является древнейшей музыкальной формой в Скандинавии.
В начале XXI века в Финляндии, как и во многих других странах, стала активно развиваться культура психоделического транса. Финские транс-музыканты (многие из них находятся под влиянием трекерной культуры) создали в процессе особый подвид этой музыки, который так и называется — suomisaundi (другие названия spugedelic или freeform psy-trance). Жанр отличается очень вольным обращением с ритмом и звуком. Он снискал популярность за пределами страны, главным образом его поклонники, помимо Финляндии, сосредоточены в России, Японии, Австралии и Новой Зеландии.
Помимо этого, Финляндия является одной из основных стран распространения так называемой демо-культуры («демосцены»), в рамках которой молодые финские пользователи ПК активно пишут электронную трекерную музыку (одна из культовых программ-трекеров Scream Tracker — финского происхождения). Именно в Финляндии с 1992 года проводятся крупнейшие в мире фестивали «народного» компьютерного творчества Assembly.
Широко известен в мире (в частности, в России) финский электронный танцевальный проект Bomfunk MC’s.
Luomo - музыкант из Финляндии (настоящее имя Сасу Рипатти). В музыкальном мире также известен под псевдонимом Владислав Дилэй (Vladislav Delay). Он сочиняет, как любят писать критики, простую на первый взгляд, но достаточно сложно устроенную на деле электронную музыку. Мол, сперва кажется, что Владислав лишь манипулирует несколькими электронными стилями (в их основе лежит хаус и минимал с элементами эмбиента), попсовыми диско-ритмами и ненавязчивым женским вокалом. Сам Дилэй называет свое творчество импровизацией - собранные живые звуки, стуки и бормотания финн обрабатывает электроникой и определить, откуда что взялось, невозможно. Прежде чем стать электронщиком, Владислав был джазовым барабанщиком, но джазовая тусовка казалась ему в Финляндии скучной, а электроника открыла "неограниченные творческие возможности". Европейская слава пришла к Дилэю в 2000 году после выхода альбома "Vocalcity" - треки с него выпустили сразу несколько немецких лейблов. Второй альбом Владислава, выпущенный в 2003 году "The Present Lover", специалисты по финну раскритиковали. По их мнению, пластинка получилась "холодной и безынициативной", а финн реализовал лишь аудио-вариант глянцевого журнала с креативными фотографиями и удивительными текстами, весьма далекими от реальности, а потому безжизненными. Впрочем, сам Дилэй говорит, что не стремится к популярности и что не он должен гнаться за модой, а мода за ним.
Dominique Leone - редактор pitchfork.com, так отозвался об альбоме "The Present Lover":
Идентичность может быть сложным качеством для оценки. Часто трудно сказать, кто является фактическим "владельцем" рассматриваемых качеств. Пример: если джазовый барабанщик с интересом к абстрактной, импровизационной электронной музыке вдруг начинает выпускать гладкие вокальные Хаус-пластинки, то, возможно, есть ожидание, что его будут критиковать. Является ли это ожиданием аудитории? Или артиста, чтобы преуменьшить свою собственную работу? Или "критиков"? Может быть, тут вопрос в намерениях или искренности артиста? Может быть, идентифицируемая связь записи со всеми игроками, о которых идет речь, превосходит необходимость найти ссылки на испытанные и истинные критические пороки. Финский Луомо - это тот артист, который оказывается в центре кризиса идентичности.
Луомо (он же Владислав Делэй) предлагает очень мало простых ответов. Проявив интерес к джазу (особенно к эксцентричности Майлза Дэвиса) с самого раннего возраста, он начал свою музыкальную карьеру, пытаясь сделать карьеру джазового барабанщика. Хотя он был еще подростком, вскоре он понял, что не собирается делать свое настоящее заявление (или зарабатывать на жизнь) в джазе, и больше тяготеет к электронике. Его первые записи сохраняют авантюрный, импровизационный дух джаза, но выходят как довольно сухой, экспериментальный эмбиент. Если бы он был на пути к тому, чтобы стать полноценным IDM-продюсером, это был бы другой человек, который бы подчеркивал фактор "D".
Тем более странно, что он сделал поразительно искусный переход в хаус на Vocalcity 2001 года (его первый релиз под псевдонимом Luomo). Еще более странно, что его приняли с распростертыми объятиями почти все в округе. Странное варево Vocalcity из щелчков, сокращений и ультра-вежливого женского воркования было впечатляющим достижением для кого-то, по общему признанию, незнакомого с этим жанром. Более того, это был признак того, что кто-то явно не обращал внимания на то, что он "должен был" делать, и в результате получилась теплая, страстная музыка.
The Present Lover продолжает эксперимент и в целом совершенствует его. Луомо, в типично скромной манере, говорит о "панике", которую он пережил, записывая вокал на Vocalcity, никогда не появлявшийся на предыдущих релизах. Можно с уверенностью сказать, что сейчас он не паникует, так как пение здесь (как женское, так и мужское) так же гладко, как и следует. Однако это также напоминает тысячи безликих лаунж- и даунтемпо-компиляций с участием "одухотворенных див" и андрогинных эмоций, и если это проблема для вас, The Present Lover может показаться вам не особо сильной работой. Тем не менее, он идеально вписывается в космополитические, глубоко европейские треки. Даже если вы никогда не бывали в клубе, длинные пассивные мелодии вроде "Could be like this" или заглавный трек работают так же хорошо, как чистый транс (не танцевальный вид, э-э, хотя вы могли бы танцевать под него).
С самого начала альбома события разворачиваются не так, как следовало бы. "Visitor" - это пышный, безудержный образец поп-импрессионизма. Если бы я не знал его лучше, я бы сказал, что Луомо проделал довольно хорошую работу, представив чрезмерно распространенный звук Скандинавии, с его ледниковым импульсом и тенденцией заменять все шероховатые края ледяным созвучием. Сдержанный хор женского вокала провозглашает: "I doubt you wanna make me bur", и это явно больше мольба, чем предсказание.
В The Present Lover пассивность и покорность кажутся скорее атрибутами, чем легкой мишенью. Точно так же в "Cold lately" женщина-рассказчица (давняя соратница Владислава AGF) спрашивает: "what makes you so cold at home?" - над почти глюковым медленным джемом и глубоким, просачивающимся басом, как будто сам факт того, что она хотела спросить, сделал бы все лучше. По мере того как мелодия прогрессирует, ее вокал переполняется серией компьютерных сокращений и хлопков, но он почти не теряет своей уязвимости (и обратите внимание, что сочащийся синтезаторный кластер на заднем плане никогда не исчезал).
Несколько треков явно подходят для клубов и, вероятно, сотворят чудеса на вашей вечеринке, когда она приблизится к своему последнему часу. "Talk in Danger" играет свою средне-темповый hi-hat-луп, в то время как AGF постоянно заверяет вас, что она не пытается разочаровать вас, и продолжает длинную речь о том, что "talking in danger " помогает ей найти свою способность доверять. Этот вид свободного повествования, похоже, не будет работать в любой музыке, связанной с поп-музыкой, но трек Луомо делает его совершенно естественным. Заглавный трек включает мужской вокал (вероятно, предоставленный самим музыкантом) и более сильный ритм. Там, где он более тесно приближается к прямолинейному хаус с помощью повторяющихся хуков и ровной бочки, он также умудряется проскальзывать в несеквитурах, таких как причудливое, обтягивающее синтезаторное соло примерно через три минуты.
"Shelter" усиливает энергетическое ощущение, но снова впадает в странно бесформенную структуру, когда вокал плавает в миксе и выходит из него, иногда вообще не являясь частью песни. Уже знакомый женский хор предлагает что-то вроде хука, но фон задержки в импровизации окрашивает The Present Lover неожиданным образом. Здесь нет ни громких резолюций, ни торжествующих звуков Цимбал. Здесь нет пересказов стихов или уступок очевидной форме. Точно так же, как современный ансамбль свободной музыки, Луомо оставляет свой след через воздействие, оказываемое с течением времени, а также через взаимодействие (хотя и самостоятельно навязанное) и модификацию звуков, находящихся в его распоряжении.
Есть большой шанс, что вы пройдете мимо этой записи, если вы часто оказывались в противоречии с хаус-музыкой. Я, конечно, не был ужасно очарован вещами, входящими в The Present Lover. Но этот альбом легко рекомендовать, во многом благодаря тому, что он оказывает влияние далеко за пределами танцпола. Иногда просто не стоит цепляться за старые предубеждения, и сейчас я совершенно готов оставить это на повторе.
Несмотря на невысокую оценку критиков, альбом достаточно высоко оценен фанатами.