Петрович
Б...ть, - случайно вырвалось из милого перекошенного ротика Виолетты. Она редко позволяла себе нецензурные высказывания, но сегодня был особенный случай. Машина не заводилась, а она уже на пятнадцать минут опаздывала на встречу к клиенту.
День не удался с утра. Отключили горячую воду, Виолетта дернула от злости кран и сорвала его, на плите сбежал кофе, тушь попала в глаз, все потекло, пришлось перекрашиваться и в завершение порвалась застёжка на единственных парадно-выходных босоножках. Она нехотя натянула старые разношенные туфли. На улице, несмотря на жару, лил проливной дождь, а зонт держался на нескольких спицах. Все эти тридцать три несчастья, конечно, возникли не вдруг и не сразу, а накапливались постепенно, все к этому шло, и рано или поздно должно было когда-нибудь выстрелить.
- Макс! - отчаянно кричала она, в трубку, откусывая сломанный ноготь с облезлым маникюром, - Макс! у меня не заводится машина, черт, я опаздываю. Да, вчера все было нормально, я доехала, припарковалась и побежала домой. Такси? Где я сейчас буду ловить такси, у меня нет их приложения. Ладно. Забудь, сама разберусь как-нибудь.
Она полезла в потертую сумку, достала кошелек, там прозвенело несколько монет, бумажными купюрами она насчитала лишь пару сотен. Не густо, на такси не прокатит.
- Пи...ец, - от безысходности все благопристойные слова терялись глубоко внутри, а наружу вырывалась проявлявшаяся время от времени ее демоническая сущность. Слезы потекли из глаз полноводными ручьями, как будто кто-то открыл краник, Виолетта размазала остатки туши по лицу и вышла из машины. На нее обрушился ливень.
Сейчас, думала она, как в кино, должен появиться фешенебельный джип, выйти из машины мускулинный мужик, подхватить ее одной рукой, посадить в шикарный салон, подвезти на встречу, ну а потом, конечно же, отправиться вместе с ней в путешествие как минимум на Канары, и хеппи энд - свадьба в старинном замке где-нибудь в английском предместье.
Но мимо медленно тащилось ржавое корыто, за рулём сидел старый пень, он был какой-то несуразный, огромный, еле помещался на водительском кресле. Корыто притормозило и Виолетте ничего не оставалось, как усесться на заднее запыленное сиденье и попросить старикана гнать быстрее до строящихся апартаментов.
По дороге она смутно улавливала суть разговора, дед говорил, что он ее сосед, их дома рядом, и он часто видит, как она спешит на работу или вечером бежит из магазина. Он даже извиняется за свой вид, но это его работа и приходится выглядеть по разному. Ее мало интересовала его болтовня, она невпопад ему отвечала, а сама прокручивала в голове основные пункты беседы с заказчиками, стараясь ничего не упустить. Старик быстро домчал ее до цели. Клиенты тоже запаздывали.
Встреча была трудная, но успешная. Переговоры, осмотр апартаментов и заключение договора заняло часа четыре. Придирчивые заказчики оплатили четверть аванса, если бы не ее обшарпанные туфли и обкусанные ногти, она бы запросила больше. Но все же в кошельке зашелестели купюры, жизнь вроде налаживалась, от дензнаков пошло такое тепло и сияние, что небо тоже стало проясняться и лучи солнца пронзили мокрый асфальт до испарины.
Виолетта зашла в один из шестьсот шестьдесят шестых шестерочек, с таким же социально-ориентированным контингентом, как и она сама, но сегодня ее выбор был на порядок выше, чем у шмыгающих мимо тусовщиков с пакетами молока, селёдкой, пивом и черным хлебом. Она чувствовала себя аристократкой. Виолетта закинула в корзину оливки, красную дальневосточную рыбу, финскую сырокопченую колбасу, французский багет, фрукты и две бутылки итальянского Кьянти. Гулять так гулять. Она старалась не смотреть вниз под ноги, на свои расхлябанные промокшие туфли, это могло разрушить внезапно возникший в ее воображении образ элегантной дамы с изысканным гастрономическим вкусом. В последний момент Виолетта схватила с полки виски, вдруг всё-таки появится тот мускулинный мужик из кино. Хотя предполагалось, что раз он весь такой из себя брутальный, то бутылка виски должна была быть бесплатным приложением ко всем его прочим достоинствам. Кошелек опять опустел на четверть от четверти аванса.
- Ну и хрен с ним, - элегантно произнесла Виолетта, мнившая себя в сей момент высокородной дамой, а дамы средней высокородности, как известно, ругаются почище заправских извозчиков. Без крепкого словца уровень такой высокородности поддерживать весьма трудно. - До зарплаты как-нибудь продержусь.
По дороге домой Виолетта набрала номер подруги: Мариш, подходи ко мне, отмечать будем...
Не успела она договорить, телефон разрядился.
- Все же уже было хорошо, неужели меня все время будут преследовать какие-то ебучие неприятности!
Она опять выругалась, на сей раз, как сапожник, захотелось даже смачно сплюнуть и поглубже втянуть шею в плечи. Вместо этого она достала сигарету, залихватски прикурила, прищурив один глаз, и остановилась возле лавочки у своего подъезда. Старушек - семечек грызушек - сегодня не наблюдалось, можно было немного расслабиться и подождать Маринку. Если та услышала ее призыв, через пять минут будет уже тут как тут. Она никогда не пропускала ее приглашение посидеть вместе, отметить любой повод.
Маринка была симпатичной уверенной в себе, с хозяйственной хваткой железной леди. Возле нее всегда вились какие-то молоденькие смазливые вьюноши. Она крутила ими, как хотела, но счастья в личной жизни пока так и не случилось.
Подруги быстро накидали на стол все изыски, уселись в плетеные кресла под торшером с большим кружевным абажуром и мягким теплым светом. Разлили вино. Темнело долго, вечер был грустным, но приятным.
- Ну почему, Вилька, нам с тобой так не везёт. Ну, ладно, у тебя Макс есть. А у меня малолетки какие-то. Не то чтобы меня юные эльфы уже вусмерть задрали, но устаёшь же, когда всем им до тебя еще три ванны шампанского и два экономических кризиса. И поговорить не с кем по душам, перетереть груз прожитых лет и пережеванных обид. Ну где они, нормальные мужики, - после второго бокала вина взвыла Маринка.
- Ага, как же - у меня Макс есть. Это я у него есть, когда ему надо. А когда мне надо, его никогда нет, - разливая остатки Кьянти, жаловалась Виолетта.
- А нельзя ли мне в друзья какого-нибудь древнего мужичка? - продолжала, не слушая Маринка, - который от ботинка прикуривает, разводит на подоконнике чайный гриб или алое выращивает. Чтобы умел настоечку вишневую делать, самогоночку гнать, сбацать что-нибудь эдакое про поля и леса Руси-матушки на душераздираюшей семиструнной, завести старый мопед с толкача и дрова в деревухе порубать? Ну и пусть рассуждает по философски о бренности бытия, определяющего сознание, и задвинет какую-нибудь теорию нейро-лингвистической цифровизации деятельности мозга.
Я бы такого уважала крепко, ценила. Приходила бы к нему, как к психотерапевту, грустненькая такая, с потухшим взглядом и просила бы его севшим голосом: Слышь, Петрович. А назови меня сцыкухой. Очень надо.
А он мне: Жизни ты еще не нюхала, Мариш. Ну куда тебе замуж, учись еще, диссертацию о мозгоскопии пиши. Какие женихи тебе, рубай сало с хлебушком, диета у нее! Наголодалась, ущипнуть не за что, одни мослы торчат. Тапки надень, пол студёный, капусту вон к ранке приложи. Фрэнк Синатра ей не нравится, дуреха!
- Хотя нет, на кой он, Петрович этот, надоест быстро, потом жизни учить станет, под себя подомнет, уж лучше молодые незрелые.
- Нет-нет-нет, - категорично возразила Виолетта, - мне как раз такой нужен…мудрый и опытный. Мечта…
Поток мыслей подружек прервал бесцеремонный звонок в дверь.
Виолетта, чуть пошатываясь, пошла открывать.
На пороге стоял здоровенный мужик средних лет с бритым затылком и седоватыми висками. В руках у него была бутылка коньяка и горшок цветущей герани. Он широко улыбнулся и уверено зашел внутрь. Виолетта с недоумением смотрела на него, ей казалось, что она где-то видела этого типа.
- Тимофей Петрович,- громко представился незнакомец, - можно просто Петрович, куда это пристроить, - спросил он, указывая на горшок.
- Петрович? - встрепенулась Маринка, - ты это серьезно, тот самый? - Маринка громко икнула и от удивления открыла рот, - Вилька, что за Петрович, почему не знаю.
- Виолетта, вы меня не узнали? - с хитрецой в глазах спросил «старик». - Я вас с утра на работу подвозил. Деньги, вы сказали, отдадите позже, дали свою визитку и пригласили зайти вечерком, чтобы расплатиться. А я-то в гриме был, работа у меня такая, частный детектив, честь имею представиться, следователь убойного отдела, подполковник МВД в отставке.
Петрович поставил герань на подоконник, откупорил коньяк, разлил по бокалам: Ну что - за знакомство? Показывайте, Виолетта, где у вас тут кран течёт и несите мне зонт и ваши босоножки, про которые вы мне с утра рассказывали. Как можно допустить, чтобы такая очаровательная девушка ходила в испорченных вещах. Все поправим и починим. А потом новое купим.
Эх, барышни, почему же вы пьете и не закусываете. Тощая как вобла, ты, Виолетта, отвезу-ка я тебя к себе в деревню, отпуск у меня как раз, мне над одной теорией надо поработать "дисбаланс и настройка когнитивных составляющих при личностных расстройствах", потом подробнее расскажу, если интересно, а для тебя там свежий воздух, домашнее молоко, творог, сметана, поправишься и мысли свои поправишь, соберёшься, а там видно будет, как дальше жить, - подмигнул Петрович и прошел в ванну осматривать кран.