- Не понимаю, где они ходят сегодня? - ворчала Марина, завязывая лапти на ногах. - Марийка, ты пригляди за печкой, дров подкинь, а я схожу до кузницы. Что-то больно уж припозднились они сегодня, понужнуть их надо, а то и вовсе не воротятся.
- Не так ещё поздно, стемнело недавно, придут они, - спокойно ответила Маша матери, - Может и не надо лапти мочить - вон дождь какой, с самого утра моросит, на улице слякоть.
- И всё ж пойду я, позову. Ужин стынет.
Марина вышла из дома, тихонько притворив дверь и побежала. Она и сама не понимала, зачем? Что гонит её в эту вечернюю темень, в эту слякоть? И права Маша - не так ещё поздно, чтоб тревожиться. Бывало, что Николай с Гришей задерживались и дольше, но сегодня... Нет, не разум, а что-то необъяснимое гнало её туда, в кузницу.
Запыхавшись, Марина замедлила шаг и пошла. Ноги в лаптях промокли и прилипшая к подошвам глина делала их тяжёлыми, чавкала и проседала под ногами. До кузницы оставалось не так много, когда Марина услышала приглушённый шорохом дождя, топот лошадиных копыт. Судя по звукам, Марина догадалась, что их было несколько. Что они делают здесь? И кто такие? В деревне остались лишь два двора, где держали лошадей, да и те бедствуют так, что не до новых им подков - прокормиться бы. Но если не заказчики к Николаю, тогда кто? Не понимая, что делает и зачем, Марина попятилась раздвигая мокрые ветки молодых ёлок, густо росших вдоль дороги. За воротник неприятно потекла вода, одежда, и без того промокшая под дождём - вымокла окончательно. Но Марине было всё равно. Обратившись в слух, она сидела, затаившись, слыша своё дыхание и ждала.
Как раз перед этим пролеском налево уходила дорога, ведущая в посёлок. Марина знала, что оттуда часто приезжали к Николаю заказчики за плугами для колхоза и молилась сейчас, чтобы это были они, чтобы свернули на ту дорогу. Но топот копыт приближался и Марина уже не понимала - что слышно яснее - стук её сердца или чавканье копыт в глиняной грязи. Сомнений не было - они направлялись в деревню и уже поравнялись с её "убежищем".
Марина смотрела во все глаза: две лошади прошагали друг за другом. На первой сидели двое. Правда, тот, что впереди скорее лежал, а не сидел. На второй лошади был один всадник. Очертания их были еле различимы из-за тёмной одежды. Ничего больше Марина не смогла разглядеть.
Подождав, пока звуки лошадиных копыт смолкнут, она выбралась на дорогу и, оглянувшись по сторонам, побежала. Вот и кузница уже показалась, из приоткрытой двери виден тусклый свет, значит они там. Марина, тяжело дыша, прибавила шаг, но не дойдя до кузницы совсем немного остановилась. На вымощенном дворе, прямо на холодных серых камнях, лицом вниз лежал... Гриша... На спине, на белой рубахе даже в кромешной тьме было отчётливо виднО пятно крови. Марина почувствовала, как замутило у неё внутри, она пошатнулась и медленно, как во сне опустилась на колени рядом с телом сына, с трудом перевернула его на спину. Гриша был мёртв.
Первая глава здесь
Любовь Милютина