Бей своих, чтобы чужие боялись. Операция «Катапульта».
Главной фигурой, распоряжавшейся судьбой французского флота был Адмирал Флота Франсуа Дарлан. Искренний патриот своего государства, он считал, что имеющиеся у Франции боевые корабли во многом определяют статус и место Франции в мире. В связи с этим, он считал недопустимым попадание французского флота в немецкие или в британские руки. Свою позицию на сей счет он недвусмысленно выразил в письме своему заместителю, адмиралу Le Luc-у (впоследствии сыгравшему важную роль в описываемых событиях) 28 мая 1940 года, в котором подчеркнул, и фигурально и физически, что если условия перемирия будут касаться сдачи военно-морского флота немцам, то он не намерен выполнять этот приказ. В этом случае он отдаст приказ своим подчиненным, направляться в британские порты для продолжения борьбы с общим врагом.
Во второй половине июня 1940 года ситуация во Франции начала складываться наихудшим для союзников образом. 16 июня 1940 года премьер-министр Рейно уходит в отставку, власть переходит к правительству Петэна, которое уже на следующий день запросило у Германии перемирия. Все стороны конфликта прекрасно понимали, что одним из главных объектов обсуждения будет судьба французского флота, и поэтому уже 18 июня англичане предприняли первые «недружественные» действия в отношении французских кораблей и судов.
Английское адмиралтейство отдало приказ, согласно которому все французские торговые суда, следующие в составе конвоев во Францию, должны были быть перенаправлены в английские порты. В этот же день, с одобрения английского правительства, с радиообращением к нации выступил Ш. де Голль. В его выступлении помимо прочего говорилось о том, что в случае подписания перемирия, немцы используют боевые корабли французов против англичан. Де Голль открыто призвал французских военных моряков вопреки возможным приказам присоединяться к Свободной Франции в борьбе с немцами.
18, 19 июня немецкие войска захватили две атлантические базы французского военно-морского флота – Брест и Шербур. Во время этих событий французы, в целом, не дали своему союзнику повода сомневаться в заверениях относительно судьбы флота. Все французские боевые корабли способные самостоятельно двигаться, включая недостроенные и проходившие ремонт, покинули базы и направились в удаленные французские и британские порты, корабли и суда которые не могли передвигаться были уничтожены, равно как и портовая и складская инфраструктура. В портах Прованса оставалось 4 крейсера, 4 эскадренных миноносца, 14 миноносцев и 18 подводных лодок. Корабли Тулонского отряда, которые должны были последними покинуть Францию в случае неблагоприятного развития переговоров с немцами, получили подробные инструкции по самоуничтожению и соответствующие материалы из тулонского арсенала, на случай попытки захвата немцами.
20 июня 1940 года адмирал Дарлан отдал приказ по флоту, в котором делегировал начальникам соединений полномочия продолжать боевые действия против немцев, до тех пор пока они не получат распоряжения на прекращение огня от «легитимного и независимого» Французского правительства.
Озвученные немцами условия перемирия в части судьбы французского флота, на первый взгляд, были на удивление мягкими. Согласно этим условиям, французский флот разоружался в портах приписки под надзором немецких и итальянских наблюдателей. Корабли оставались с французскими экипажами, под французским контролем, Германия давала торжественное обещание не претендовать на французский флот в ходе войны и при заключении мирного договора. Отчасти мягкость условий можно объяснить тем, что Гитлер категорически не желал перехода французских кораблей под британский флаг и понимал, что у него нет возможности предотвратить это действие, в случае если французы его предпримут. Поэтому, он предпочитал гарантированно обеспечить себе нейтралитет французского флота, благо, что выход его из игры кардинально менял обстановку на средиземноморском театре военных действий.
Запись переговоров между Гитлером и Муссолини, во время обсуждения условий перемирия с Францией гласит:
В отношении французского флота фюрер сказал, что лучшее, что могло бы произойти - это заставить французов потопить его. Хуже всего будет объединение флота с англичанами, потому что ввиду большего числа легких французских кораблей, объединенные англо-французские флоты смогут организовать мощные конвои. В таком случае Британия сможет без труда использовать большие силы во всевозможных местах. Предпочитаю в долгосрочной перспективе компактного и собранного врага, а не врагов, которые слабее, но разбросаны тут и там. Будет неправильно просто требовать, чтобы французы сдали свой флот. Франция не согласится с этим и, в этом случае маловероятно, что французы потопят свои корабли, с большей вероятностью, они отправят свои корабли, чтобы присоединиться к британскому флоту. Поэтому будет гораздо лучше потребовать, чтобы они собрали флот так, чтобы он не мог быть перемещен или рассеян.
Изучив условия перемирия, адмирал Дарлан счел их приемлемыми для Франции, и 24 июня 1940 года отдал свой знаменитый Секретный приказ по флоту:
Данный приказ остается в силе, даже в случае получения противоречащего приказа, который Вы можете получить в дальнейшем, даже если он будет подписан мной.
1.Корабли, подлежащие разоружению, должны остаться французскими и они должны оставаться в портах Метрополии или Колониальной Франции.
2. Секретные приготовления к затоплению должны быть сделаны так, чтобы враг или бывший союзник, не смогли использовать корабль, даже в случае захвата корабля силой.
3. Если Комиссия по перемирию, в чью обязанность входит установление места для разоружения кораблей, выберет в этом качестве место, не попадающее под пункт 1, все военные корабли, до вступления этого решения в силу, должны, без дополнительных приказов, отплыть в Соединенные Штаты или быть затопленными. Ни при каких обстоятельствах они не должны быть оставлены нетронутыми в руках врага.
4. Корабли и суда, которые укрываются в иностранных портах, не должны использоваться в военных действиях против Германии или Италии без приказа командующего военно-морскими силами Франции.
5. Ни при каких обстоятельствах не допускается выполнение приказов любого иностранного командования.
Основной «проблемой» в отношениях французов и англичан на этом этапе развития войны, между объявлением о перемирии и проведением «Катапульты» было отсутствие нормальной коммуникации. После того, как посол Великобритании во Франции Сэр Рональд Кемпбелл покинул Бордо 22 июня 1940 года, во избежание возможного захвата немцами, связь между странами осуществлялась через третьи руки, например через военно-морскую миссию в Испании. Это приводило к тому, что в момент принятия решения по проведению «Катапульты» английское руководство имело на руках лишь отрывочные сведения, заполняя провалы в картине мира собственными страхами. Так, например, полный текст приказа Дарлана от 24 июня 1940 года не был передан английскому адмиралтейству, глава французской военно-морской миссии в Великобритании адмирал J. Odendhal смог только на словах сообщить первому Морскому Лорду Д. Паунду суть приказа, не подтвердив его никакими документами. Более важным документом, который мог повлиять на решение англичан о проведении операции против французского флота, было письмо, направленное из французского адмиралтейства британскому правительству, о ходе переговоров о перемирии с итальянцами. Во время обсуждения деталей разоружения французского флота, было достигнуто соглашение о том, что в качестве места разоружения и стоянки кораблей были утверждены северо-африканские порты и Тулон, не попадающие под иностранную оккупацию). Согласование этого условия с немцами отметало основные опасения англичан по поводу возможности внезапного захвата французских кораблей противником. Однако это сообщение, отправленное 24 июня 1940 года, попало в Великобританию только 8 июля 1940 года, спустя пять дней после проведения операции.
25 июня 1940 года состоялось заседание английского правительства, посвященное проблеме французского флота, на котором было принято решение о проведении операции «Катапульта». Надо отметить, что военные, в лице представителей Адмиралтейства, высказывались против необходимости проведения операции. На основании докладов адмиралов Cunningham-а и North-а они сделали вывод, что французский флот сосредоточен вне досягаемости немцев и итальянцев и способен защитить себя от возможного захвата. Однако премьер-министр У. Черчилль не согласился с этой точкой зрения. Он отметил, что, во-первых, согласно условиям перемирия французские корабли и суда должны вернуться в порты приписки, контролируемые немцами, где могут быть легко захвачены врагом. Во вторых он не был уверен, что политическая власть во Франции не пересмотрит свое отношение к войне. Немцы, используя свое влияние, могут заменить правительство на более лояльное Гитлеру, или вынудить передать боевые корабли шантажом, угрожая разрушить французские города в зоне оккупации или отторгнуть Эльзас и Лотарингию. В третьих, перемирие может быть аннулировано немцами под тем или иным предлогом. Полагаться на обещания Гитлера «сохранить французский флот Франции» было бы глупо, «спросите полдюжины стран, какова ценность таких торжественных заверений». В ответ, на то, что согласно приказу Дарлана, при угрозе захвата французские корабли должны быть затоплены, Черчилль заявил, что когда на кону стоит будущее всей страны, он не может полагаться на слово одного француза, даже если он является главнокомандующим флотом. Решение на проведение операции было принято, и теперь военные должны были претворить его в жизнь. Впоследствии адмирал Cunningham писал:
«If only the people at home had listened to chaps like A.B.C. (Andrew Cunningham) and old Dudley (North), who really knew what they were talking about, we would have left the French alone and got on with the real job of fightine: the enemy.» (Если бы люди на Родине, прислушались к таким парням, как я и старик Дадли (адмирал North), которые точно знали о чем говорят, мы бы оставили французов в покой и занялись бы нормальной военной работой: врагом».
Тем не менее, решение было принято, французский флот должен был быть гарантировано нейтрализован. Главная цель операции звучала как «не допустить использование французского флота немцами или итальянцами». Операция прошла 3 июля 1940 года, срок ее проведения был определен готовностью оперативного соединения «Н», которому предстояло выполнить главную задачу операции – нейтрализацию наиболее мощной группы французских кораблей дислоцированной в порту Мерс-Эль-Кебир.
Операция «Катапульта» состояла из трех этапов, каждый из которых прошел по собственному сценарию: захват французских кораблей и судов в портах Англии и Гибралтара, атака на Мерс Эль Кебир, и разоружение французской эскадры в Александрии.
Операция началась непосредственно в Великобритании и Гибралтаре, где укрылось несколько французских кораблей и судов. В Портсмуте находился старый линкор «Курбе», 1 эсминец, 5 миноносцев, 2 подводные лодки, 6 авизо. В Плимуте: старый линкор "Париж", 1 эсминец, 3 миноносца, 3 подводные лодки, в том числе подводный крейсер "Сюркуф", 2 авизо. В различных других британских портах было несколько мелких судов, патрульные катера и т.д. Надо отметить, что в английских портах (исключая Александрию) англичане проводили именно силовой захват французских кораблей, без попытки провести предварительные переговоры. Причиной действий силового характера было желание Черчилля показать, как эти корабли могли бы быть захвачены немцами в французских портах, на следующий день он сослался на этот факт в своей речи перед парламентом. Французские корабли в английских портах составляли самую серьезную проблему – их присутствие там раздражало немцев, которые 3 июля официально уведомили правительство Виши о том, что дальнейшее их пребывание в портах противника может привести к пересмотру условий перемирия.
Накануне захвата англичанами были проведены мероприятия по выманиванию свободной от несения вахты части личного состава французов в питейные заведения. В это же время на корабли заходили группы захвата, соразмерные предполагаемой численности французов на борту. Командирам кораблей или дежурным офицерам передавалось фальшивое письмо от адмирала Coyal’а, державшего флаг на «Париже», в котором он сообщал о переходе на сторону «Свободной Франции» и призывал подчиненных последовать своему примеру. В целом захват прошел успешно, за исключением инцидента на подводной лодке «Сюркуф».
Для захвата лодки был выделен отряд в 60 человек, половина из которых была морскими пехотинцами, а вторая половина – подводниками с лодки «Темза». Группой командовал командир «Темзы» капитан Denis Sprague. Его помощник, лейтенант Patrick Griffiths накануне посетил «Сюркуф» под видом офицера связи, чтобы прикинуть возможность проникновения внутрь лодки. Английские офицеры имели на вооружении револьверы, моряки были вооружены деревянными дубинками, морские пехотинцы имели винтовки со штыками. Для «опознания» своих англичане одели стандартные пехотные каски с широкими полями.
Командир французского корабля, капитан Martin накануне принял меры, направленные на предотвращение захвата лодки англичанами. К этому его побудила подозрительность, проснувшаяся после того, как стоявший в бухте английский линкор «Revenge» ненавязчиво направил стволы своих орудий на французские корабли. Martin приказал задраить все входные люки на лодке изнутри, единственный открытый люк охранялся двумя вооруженными матросами, вахтенные должны были отслеживать приближение к лодке пловцов или катеров. В случае попытки захвата, личный состав должен был скрыться внутри корабля, затем лодка должна была погрузиться и уйти из гавани.
В 4-30 утра 3 июля 1940 года, англичане на моторных лодках добрались до «Сюркуфа», им удалось захватить и обезоружить одного часового, однако второй французский моряк сумел вырваться и задраить за собой люк. Часовой уведомил вахтенного офицера, лейтенанта Crescent-а о незваных гостях на борту. Одновременно с этим сообщением радист принес полученную из Франции радиограмму с приказом вывести лодку из строя. Crescent объявил тревогу и приказал будить личный состав, электрики и торпедисты должны были начать выводить из строя оборудование.
Задраенные люки не позволяли англичанам попасть внутрь лодки, но на их счастье в составе абордажной партии был лейтенант Talbot, отлично знавший матчасть субмарин. Он увидел, что носовой люк «Сюркуфа» сконструирован таким образом, чтобы в случае проведения спасательной операции его можно было открыть снаружи. Talbot разобрался в механизме открытия люка и запустил своих коллег внутрь «Сюркуфа». Англичане быстро заняли отсеки лодки, капитан Sprague, предложил французским офицерам собраться в центральном посту лодки, после чего он вручил командиру «Сюркуфа», Martin-у поддельное письмо. Капитан Martin не поверил письму и попросил о встрече с Coyal-ом чтобы лично поговорить с ним. Sprague согласился отпустить его, хотя он знал, что письмо было ложным. Martin назначил командующим в свое отсутствие своего помощника, младшего офицера Pichevin-а и ушел.
Во время ожидания Pichevin передал своему главному электрику записку, в которой приказал выключить свет на лодке. Электрик, сославшись на то, что ему нужно в туалет покинул ЦП, и спустя минуту выключил свет. В отсеке с выключателями были английские моряки, они оглушили француза и возобновили подачу электричества. За то время пока не было света, инженер лодки Yves Daniel выскочил из ЦП добежал до своей каюты, и начал уничтожать руководства, хранившиеся там. Его сосед, корабельный хирург Le Nistour встал на страже, снаружи.
Sprague решил, что с него достаточно, и приказал французам покинуть корабль, Pichevin отказался и направился в свою каюту, когда англичане попытались задержать его, на их пути встал лейтенант Crescent. Sprague говорил по французски и обратился к Crescent-у, сказав, что у него есть приказ, и если француз не подчинится, то будет убит. Когда французский лейтенант не обратил внимания на угрозу, Sprague по-французски обратился к своему подчиненному матросу Albert-у Webb-у с приказом стрелять в Crescent-а. Впоследствии свидетели предполагали, что Sprague попросту блефовал, надеясь запугать француза непосредственной угрозой, поскольку Webb не говорил по французски. Однако на команду отреагировал командир артиллерийской батареи «Сюркуфа», лейтенант Bouillaut. У него в кармане был пистолет, и услышав от англичанина приказ застрелить своего товарища, он открыл огонь на поражение. Капитан Sprague и еще один английский офицер, лейтенант Griffiths упали, пораженные пулями, остальные англичане выскочили из ЦП, унтер-офицер Mott ответными выстрелами ранил Bouillaut-а, после чего французы смогли задраить люк, заперев англичан в коридоре. Взбешенный гибелью товарищей, Albert Webb, увидел в коридоре Le Nistour-а, не пускавшего англичан в каюту, инженера лодки оттолкнул его и ворвался внутрь. Инженер Yves Daniel выпустил в него восемь пуль, причем две из них прошли навылет и задели следующего за Webb-ом английского матроса Heath-а, вооруженного винтовкой. Раненный Heath, в ответ выстрелил в инженера и добил упавшего Daniel-а ударом штыка, после чего упал, потеряв сознание.
Поскольку Sprague и Griffiths подавали признаки жизни, командир французов Pichevin принял решение сдаться, чтобы англичане смогли оказать раненным медицинскую помощь. Французские моряки под конвоем покинули лодку, раненных англичан доставили в больницу, однако там они скончались. Таким образом, захват «Сюркуфа» стоил жизни трем англичанам и одному французу, остальные французские корабли были захвачены без сопротивления. Застреливший Sprague и Griffiths-а лейтенант Bouillaut, попал под суд, на котором признался, что открыл огонь без команды своих командиров, но заявил, что он таким образом исполнял свой долг. Его обвинили в преднамеренном убийстве, но спустя несколько месяцев француза тайно репатриировали на родину – англичане не хотели ухудшать отношения с режимом Виши.
В Александрии разоружение французских кораблей произошло наиболее гладко, обе стороны проявили себя с наилучшей стороны. В немалой степени этому способствовало то, что английские и французские корабли к 3 июля уже некоторое время несли непосредственную совместную боевую службу, что, по понятным причинам объединяло людей. Но главную роль в успешном разрешении конфликта сыграли командиры английских и французских сил адмиралы Cunningham и Godfroy. Они были давними друзьями и сватами – успели породниться еще до войны.
Поэтому, возникающие вопросы обсуждались «в семейном кругу». В состав соединения «Х» французов входили крейсера «Duquesne» «Suffren», « Tourville», «Duguay-Trouin», линкор «Lorraine», эсминцы «Fortune» «Forbin», «Basque» и подводная лодка «Protée». 30 июня 1940 года Cunningham получил приказ осуществить захват французских кораблей таким же манером, как это будет сделано в английских портах. Приказ вызвал возмущение и протест английского адмирала, считавшего это приказ преступным, Cunningham отказался выполнять распоряжение адмиралтейства. Тогда ему было приказано выдвинуть адмиралу Godfrоy-у ультиматум, содержащий три возможных варианта действий:
- Французы передают свои корабли англичанам; 2. Французы разоружают свои корабли; 3. Французы затапливают свои корабли.
Для обсуждения ультиматума, Cunningham вызвал Godfrey к себе на дружескую неофициальную беседу. Godfrey отклонил 1-й вариант как абсолютно неприемлемый, на второй вариант он не мог согласиться без разрешения вышестоящего начальства, поэтому он решил потопить свои корабли, и попросил у Cunningham-а 48 часов для снятия экипажей. В ответ на это, английский адмирал предложил свою инициативу – французы сливают топливо со своих кораблей, и снимают боеголовки торпед, в свою очередь Cunningham считает, что это равно разоружению. Когда Адмиралтейство получило отчет о достигнутых договоренностях, от Cunningham-а потребовали перевести на французские корабли английские экипажи и солдат, для осуществления контроля. Cunningham приказ проигнорировал, заявив, что на месте он лучше понимает ситуацию.
3 июля 1940 года случилась бойня в Мерс Эль Кебире, о которой будет написано ниже. По понятным причинам, на французскую эскадру в Александрии известие об этом событии произвело шокирующее впечатление. Адмирал Godfrey приказал своим кораблям готовиться к уходу из Александрии, если потребуется то с боем. Cunningham приказал своим людям собрать команды из матросов и офицеров, с целью посещения французских кораблей. Англичане извинялись за политику своего руководства, высказывали соболезнования своим французским коллегам, и заверяли, что не желают скрещивать оружие с ними. Эффект от подобного «братания» был ошеломляющим – командиры французских и английских кораблей собрали совместную конференцию, на которой французы согласились слить топливо и уменьшить команды на своих кораблях. В ответ на это, англичане не стали оскорблять разоруженного противника присутствием на французских кораблях вооруженных караулов. Консенсус был достигнут. В свою очередь, когда немцы потребовали от французов вывести свои корабли из Александрии, те сослались на отсутствие топлива на своих кораблях, что исключило дальнейшие претензии. Французские корабли оставались в Александрии до 30 мая 1943 года, после чего соединение в полном составе перешло на сторону союзников.
Главные силы французского флота, в составе 4 линейных кораблей: «Strasbourg», «Dunkerque», «Provence», «Bretagne», авиатранспорта «Сommandant Teste» и 6 эсминцев «Mogador», «Volta», «Tigre», «Lynx», «Kersaint» , «Le Terrible», располагались в гавани порта Мерс-Эль-Кебир, рядом с Ораном. В Оранском порту стояли легкие силы: 10 миноносцев, 6 подводных лодок, 13 малых кораблей. Порт охранялся 4 береговыми батареями: Fort Santoni: 3x194мм орудия, Gambetta Battery: 4x120мм орудия, Espagnole Battery: 2x75мм орудия, Canastel Battery: 3x240мм орудия. Командовал французской эскадрой адмирал Marcel-Bruno Gensoul. С точки зрения англичан, главной целью операции должны были стать новые линейные корабли «Strasbourg» и «Dunkerque».
28 мая 1940 года в составе Королевского флота Великобритании было сформировано оперативное соединение «Н», которое должно было базироваться на Гибралтар. В состав соединения в июне 1940 года входили линейные корабли HMS «Hood», HMS «Resolution», HMS «Valiant», авианосец HMS «Ark Royal», крейсера HMS «Arethusa», HMS «Enterprise», эсминцы HMS «Faulkner», HMS «Foxhound», HMS «Fearless», HMS «Forester», HMS «Foresight», HMS «Escort», HMS «Kepple», HMS «Active», HMS «Wrestler», HMS «Vidette», HMS «Vortigern». HMS «Ark Royal» нес на борту авиагруппу из 24 «Skuas» (800, 803 эскадрильи) и 30 «Swordfish» (810, 818, 820 эскадрильи). Командование соединением было поручено вице-адмиралу, сэру James-у Somervill-у.
В 15-30 29-го мая 1940 года, перед Somervill-ом была поставлена задача на проведение операции «Катапульта». Он должен был обеспечить передачу, сдачу или уничтожение французских военных кораблей в Оране и Мерс-эль-Кебире любыми возможными способами. Французы должны были либо принять британские условия, либо подвергнуться нападению.
2 июля 1940 года на военном совете, предшествующем операции, было принято решение предварить возможную атаку вручением ультиматума французам, хотя приказ Адмиралтейства оставлял в данном случае за командиром соединения свободу действий – Somervill имел право на проведение внезапной атаки, но он счел своим долгом использовать все возможности, для того, чтобы избежать применения силы. Решение вице-адмирала было принято Адмиралтейством, но с оговоркой, что в том случае, если французы не примут условий ультиматума, они должны быть уничтожены.
Перед выходом в поход Somervill получил личную телеграмму от У. Черчилля:
«Вам поручено выполнить одну из самых неприятных и трудных задач, с которыми когда-либо сталкивался британский адмирал, но мы полностью уверены в вас и верим, что вы без колебаний справитесь с этим делом».
Утром 3 июля 1940 года в 5:30 минут британская эскадра прибыла к Мерс-Эль-Кебиру, и в 6:30 в порт был направлен эсминец «Foxhound», на борту которого находился капитан Cedric Holland, командир авианосца «Ark Royal», который имел поручение лично встретится с командующим французами адмиралом Gensoul-ом и передать тому содержание британского ультиматума. Капитан Holland был выбран для этой миссии поскольку до войны являлся военно-морским атташе Великобритании во Франции и с Gensoul-ом его связывали личные дружеские отношения.
Однако французский адмирал, учитывая обстоятельства, счел, что ему не положено по статусу встречаться с кем либо, кроме командующего англичанами, поэтому он делегировал на встречу своего адъютанта, капитан-лейтенанта Antoine Dufay-я. Holland попытался убедить французского лейтенанта в необходимости личной встречи с Gensoul-ом, но получил решительный отказ. Между тем, Gensoul оценив силы британского флота, был возмущен тем, что ему будут навязывать условия под угрозой силы и в 8:47 он поднял сигнал, приказывающий английскому кораблю покинуть гавань. Капитан Holland решился на довольно отчаянный маневр, пока «Foxhound», маневрировал к выходу из гавани, решительный британец сел на быстрый посыльный катер и помчался к флагману Gensoul-а, однако французские катера перехватили его. Dufay, прибыв на остановленный катер англичан, еще раз подтвердил, что французский адмирал не намерен встречаться с Holland-ом. В отчаянии Holland передал лейтенанту портфель, содержавший британский ультиматум, после чего направился на борт эсминца в ожидании ответа.
Английский ультиматум, переданный французскому адмиралу, гласил:
Правительство Его Величества приказало мне сообщить вам следующее:
Они высказали свое согласие французскому правительству заключить договоренности с немецким правительством о заключении перемирия, только при условии, что французский флот должен быть отправлен в британские порты для предотвращения его захвата врагом. 18 июня Совет Министров Франции заявил, что, перед капитуляцией на суше, французский флот присоединится к британским силам или самозатопиться.
Хотя нынешнее французское правительство может считать, что условия его перемирия с Германией и Италией совместимы с этими обязательствами, правительство Его Величества из предыдущего опыта не может поверить в то, что Германия и Италия не будут с случае необходимости захватывать французские военные корабли и использовать их против Британии и ее союзников.
Итальянское перемирие предписывает возвращение французских кораблей в порты метрополии и требует, чтобы Франция передала часть кораблей для береговой обороны и траления мин.
Нам, до недавнего момента вашим товарищам по борьбе, невозможно допустить, чтобы ваши прекрасные корабли попали во власть немцев или итальянцев. Мы полны решимости бороться до конца, и если победим, а мы собираемся победить, мы никогда не забудем, что Франция была нашим союзником, что наши интересы совпадают, и что наш общий враг это Германия. Мы торжественно обещаем, что в случае нашей победы, мы восстановим величие и территорию Франции. Для этого мы должны быть уверены, что лучшие корабли французского флота не будут использоваться против нас общим врагом. В этих обстоятельствах правительство Его Величества приказало мне потребовать от французского флота в Мерс-эль-Кебире и Оране действовать в соответствии с одним из следующих вариантов:
(а) Плыть с нами и продолжать бороться за победу против немцев и итальянцев.
(б) Отплыть с ограниченными экипажами под нашим контролем, в британские порты. Французские экипажи, после прибытия, будут репатриированы как можно раньше.
Если какой-либо из этих вариантов будет принят вами, мы вернем ваши корабли во Францию по окончании войны или выплатим полную компенсацию, если они будут повреждены в ходе войны.
(c) В качестве альтернативы, если вы чувствуете себя обязанными не допустить использования ваших кораблей против немцев или итальянцев, под угрозой расторжения перемирия, вы можете отплыть с сокращенными экипажами во французские порты в Вест-Индии – например Мартинику - где они могут быть демилитаризованы к нашему удовлетворению, или, возможно, быть доверенными Соединенным Штатам и оставаться в безопасности до конца войны, экипажи будут репатриированы.
Если вы отказываетесь от этих честных предложений, я должен с глубоким сожалением, потребовать, чтобы вы затопили свои корабли в течение шести часов. Наконец, в случае отказа от вышеизложенного, у меня есть приказ Правительства Его Величества силой не допустить попадания ваших кораблей в немецкие или итальянские руки.
Ознакомившись с ультиматумом, Gensoul отправил в штаб флота следующую телеграмму:
"Британский флот, состоящий из трех линкоров, авианосца, крейсеров и эсминцев, находится перед Ораном. Прислан ультиматум: "Затопите корабли в течение шести часов или мы заставим вас силой". Ответ: "Французские корабли ответят силой на силу".
Надо отметить, что Gensoul в своей радиограмме не указал альтернативные варианты, предложенные англичанами – разоружение во французских портах Вест-Индии, или в портах США, которые, формально, входили в рамки секретного приказа Дарлана. В 1949 году во Франции проходили парламентские слушания, по сражению у Мерс-эль-Кебира, в ходе которых адмирал Gensoul выразил сожаление, в том, что он не упомянул эти предложения в своем сообщении, чем мог ввести в заблуждение свое начальство. Однако присутствовавшие на заседании бывшие представители правительства Виши и командования флота оправдали поступок адмирала, заявив, что включение дополнительных условий в телеграмму не изменило бы принятых решений.
Между тем, как водится, в ключевые моменты истории 1940 года французское руководство оказалось «вне зоны доступа» - правительство, включая адмирала Дарлана, переезжало в новую столицу, город Виши, и оперативно связаться с ним не получалось, поэтому решение пришлось принимать заместителю Дарлана, адмиралу Le Luc-у. Тот, разумеется, не смог взять на себя ответственность в ключевом вопросе англо-французский отношений и отчаянно пытался связаться с правительством, из-за чего отправка ответа затянулась на довольно долгое время.
После отправки радиограммы руководству, Адмирал Gensoul направил своего адъютанта к ожидавшему на внешнем рейде Holland-у со следующим ответом:
"Я, адмирал Gensoul , уже сказал адмиралу North-у, что мои корабли никогда не попадут целыми в руки врага. Я это повторяю. Но, в ответ на теперешний ультиматум, я сообщаю Вам, что мои корабли будут сопротивляться применению силы".
Holland передал через Dufay-я личное послание адмиралу, в котором попытался обосновать требования англичан. В ответ на это, Gensoul в 10 часов утра отправил к Holland-у начальника штаба французской эскадры капитан 1 ранга Danbe с окончательным ответом:
"1. Адмирал Gensoul подтверждает ответ, переданный ранее капитан-лейтенантом Dufay.
2. Адмирал Gensoul решил защищаться всеми имеющимися в его распоряжении средствами.
3. Адмирал Gensoul обращает внимание адмирала Somervill-а, что первый же орудийный выстрел против нас практически немедленно поставит французский флот против Великобритании. Это — результат диаметрально противоположный тому, что ждет британское правительство".
Переговоры зашли в тупик, однако англичане не спешили открывать огонь, несмотря на то, что французские корабли начали подготовку к выходу в море. После получения ультиматума Gensoul просигналил своим командирам: "Британский флот прибыл, чтобы предъявить нам ультиматум, который мы принять не можем. Будьте готовы ответить силой на силу".
Корабли начали разводить пары и готовиться к бою, однако на это им требовалось время. Все эти приготовления были очевидны для англичан, которые прекрасно наблюдали надстройки и трубы французских кораблей, но Somervill до последнего момента не мог решиться атаковать своих недавних союзников. В 10:50 через «Foxhound-а», Somervill передал французам: "С сожалением информирую Вас, что в соответствии с имеющимся у меня приказом, я не позволю Вам покинуть порт, если предложения Правительства Его Величества не будут приняты". Затем он дал приказ поставить мины в выходе из гавани.
Английские корабли получили приказ открыть огонь в 12:30, но когда высланная воздушная разведка сообщила Somervill-у, что французские корабли не готовы выйти в море, он отменил открытие огня и решил ждать до 14:00. В 13:10 англичане просигнализировали французам: "Если Вы принимаете наши предложения, поднимите на грот-мачте квадратный флаг, иначе в 14:00 я открою огонь".
Получив это послание, французский адмирал объявил боевую тревогу. Gensoul хотел выиграть время поэтому в 13:15 он сообщил на «Foxhound»: «Я не намерен выходить в море. Я телеграфировал своему правительству и жду его ответа. Не допустите непоправимого". В 13:30 Gensoul приказал просигнализировать англичанам: "Я готов лично принять Вашего посланца для почетного обсуждения". Somervill вновь отменил открытие огня и приказал капитану Holland-у попытаться договориться с Gensoul-ом.
это время, наконец проявилось высшее французское руководство. Адмирал Дарлан связался с Le Luc-ом по телефону и приказал сосредоточить к Орану все имеющиеся на Средиземном море корабли и ответить силой на силу. В 12.05 приказ направляться к Орану «в полной боевой готовности» получил Тулонский отряд, а адмиралу Gensoul-у пришел приказ следующего содержания:
«Ставлю вас в известность, что главнокомандующий отдал приказ всем силам Средиземного моря немедленно присоединиться к Вам. Вы отвечаете силой на силу. Если необходимо, примените подводные лодки и авиацию. Комиссия по перемирию предупреждена. Подписано: Le Luc».
Сообщение было перехвачено и расшифровано английской радиоразведкой, информация о том, что французы стягивают силы к Орану и могут внезапно атаковать эскадру легкими силами была передана Somervill-у. От себя адмиралтейство добавило: «Решайте вопросы быстро, иначе вам придется иметь дело с подкреплением». Однако, Somervill решил дождаться окончания переговоров Holland-а и Gensoul-а.
Переговоры на борту «Dunkerque»продолжались час пятнадцать минут. Адмирал Gensoul продемонстрировал Holland-у секретный приказ Дарлана и сформулировал свою окончательную позицию:
- Французский флот не может не подчиниться условиям перемирия и пренебречь правительством Франции, которое им следует.
- Флот получил приказы, переданные командирам всех кораблей, что после перемирия, корабли, которые рискуют попасть в руки противника, должны пойти в Соединенные Штаты или затопиться.
- Эти приказы будут исполнены.
4. Корабли, находящиеся в Оране и в Мерс-эль-Кебире, начали вчера, 2 июля, демобилизацию (сокращение экипажа)".
Пред тем, как покинуть «Dunkerque», Holland попросил передать Соммервилу:
«Адмирал Gensoul подтвердил, что экипажи начали демобилизовываться. В случае угрозы со стороны противника, корабли направятся на Мартинику или в США. Но это не совсем то, что мы предлагали. Но большего мы достичь не смогли».
Сообщение было получено на «Hood»-е, в 16-20. Поскольку к этому моменту Somervill уже имел информацию об опасности атак со стороны французских подводных лодок, в 16-25 он приказал дать следующий ответ: "Если британские предложения не будут приняты к 17:30, повторяю, к 17:30, я потоплю Ваши корабли". Когда это сообщение было принято, английская делегация уже покинула французский корабль. Катер с капитаном Holland-ом шел вдоль французских кораблей, он вспоминал, что команды на палубах отдавали ему воинское приветствие. Между тем на французском флагмане был поднят сигнал «сниматься с якоря», для Somervill-а стало ясно, что переговоры сорвались, и в 16-56 он приказал открыть огонь.
Английское соединение шло "Н" шло курсом 70° в боевом порядке, условия стрельбы по неподвижной цели напоминали полигонные. Для того, чтобы вступить в маневренный бой французские корабли должны были поочередно сняться с якорей и выйти из бухты, при том, что вход в нее был заминирован англичанами. До этого момента французские корабли могли вести огонь только «в направлении» англичан, которые, сразу после первых залпов противника прикрылись дымовой завесой, продолжая вести огонь по району мола, где были пришвартованы крупные французские корабли.
Первым из французских кораблей начинал движение «Strasbourg», он успешно снялся с якоря и в 17:09 на скорости 15 узлов вышел через проход в сетевом заграждении, пройдя всего лишь в нескольких метрах от его южной сети, для того чтобы избежать подрыва на минах. Дымовая завеса скрывала от него английские корабли, и капитан 1-го ранга Коллине приказал полным ходом уходить в Тулон. На этой стадии боя «Strasbourg» избежал попаданий.
«Dunkerque» успел отдать кормовые швартовы, когда оказался поражен двумя 381-мм снарядами, которые пробили броневую палубу. Состояние корабля не позволяло выйти в море и по приказу адмирала Gensoul -а «Dunkerque» направился к берегу, где встал на якорь на 8 метровой глубине. Команда начала эвакуацию, корабль сел на грунт.
«Provence» получил одно попадание 381-мм снарядом в корму, командир корабля смог вывести линкор на мелководье и посадить на мель.
Линейный корабль «Bretagne» в 16:59 был накрыт третьим залпом англичан, снаряд попал в пороховой погреб, вызвав пожар, а затем и детонацию снарядов. В 17-10 «Bretagne» перевернулся и затонул.
Авиатранспорт «Commandant Тeste» не получил ни одного попадания. Один из 381-мм снарядов, давший большой перелет, оторвал корму у лидера эсминцев «Mogador». Остальные эскадренные миноносцы французов последовали за «Strasbourg»-ом.
В 17:12 Somervill приказал прекратить огонь. Снаряды французских кораблей и береговых батарей, поначалу падавшие с большими недолетами, стали приближаться к британским кораблям, поэтому английские корабли сменили курс.
Англичане успели дать 36 залпов из орудий главного калибра. В 17:15 Gensoul передал по радио Somervill-у: "Прошу прекратить огонь". Англичане уже прекратили огонь, но Somervill ответил: "Огонь будет продолжен, пока я не увижу ваши корабли потопленными". В 17-30 французы передали сообщение: "Боевые корабли в Мерс-эль-Кебире выведены из строя. Я эвакуирую с них экипажи".
Перед англичанами встала новая проблема – один из французских линкоров, очевидно неповрежденный, покинул бухту и уходил на северо-запад, соединение «Н» бросилось в погоню. С борта «Ark Royal»-а были подняты самолеты, однако их атаки не достигли цели. Расстояние между французским кораблем и английской эскадрой не сокращалось и, в условиях наступавшей темноты, Somervill приказал прекратить преследование. «Strasbourg» и эсминцы ушли в Тулон.
В результате боя был потоплен один французский линкор, два боевых корабля получили тяжелые и один легкие повреждения – эскадра была небоеспособна.
Однако 4 июля 1940 французский адмирал Esteva, командующий военно- морскими силами в Северной Африке, опубликовал коммюнике, в котором говорилось, что "повреждения «Dunkerque» незначительны и будут быстро исправлены". Это опрометчивое заявление вызвало быстрый ответ со стороны Королевского флота. Вечером 5 июля Соединение "Н" снова вышло в море, имея своей целью закончить начатое, и вывести линкор из строя минимум на год. Ввиду того, что линкор находился на мели около берега, Соммервил принял решение не обстреливать его из артиллерии, опасаясь жертв на берегу, а атаковать корабль торпедоносцами с «Ark Royal»-а.
Повреждения «Dunkerque» на самом деле были довольно тяжелыми, корабль плотно сидел на мели, на борту было оставлено 400 человек, главной задачей которых был поиск и опознание тел погибших товарищей. Прислуга зенитных автоматов была эвакуирована, на борту был только личный состав аварийных партий. У борта линкора был пришвартован сторожевой корабль «Terre-Neuve», на который перегружали тела погибших членов экипажа. Когда в воздухе появились английские самолеты, французы оказались беззащитны. Английские самолеты атаковали тремя волнами, самолеты первой волны сбросили торпеды у мола, и они не пошли в цель, вторая волна самолетов сбросила три торпеды, одна из которых поразила «Terre-Neuve», взрывом корабль разорвало на две части и он пошел ко дну. Третья волна торпедоносцев атаковала «Dunkerque» с левого борта. Одна из торпед, с неисправным уровнем глубины прошла под килем кормовой части линкора и попала в обломки «Terre-Neuve». Взрыв торпеды вызвал детонацию сорока двух 100-килограммовых глубинных бомб, несмотря на отсутствие в них взрывателей. Последствия их взрыва были ужасные – в обшивке правого борта образовалась пробоина длиной около 40 метров, восстановление «Dunkerque» закончилось только в феврале 1942 года.
Английское нападение на Мерс Эль Кебир стоило французам 1297 человек убитыми и 351 человек раненными, однако основная миссия была выполнена наполовину – один из скоростных линкоров французов сумел избежать повреждений.
Еще одной акцией в рамках операции «Катапульта» была атака французского линкора «Richelieu» авианосцем «Hermes» в Дакаре. Английский авианосец базировался во французском порту, откуда совершал рейды в Атлантику на поиск немецких рейдеров и подводных лодок. 28 июня в порт прибыл французский линейный корабль, конвоировавший группу вспомогательных крейсеров, перевозивших в Дакар французское и бельгийское золото. 29 июня 1940 года «Hermes» получил приказ покинуть базу и курсировать неподалеку от нее. 6 июля 1940 командир «Hermes» направил сопровождавший его шлюп «Milford» для передачи командиру линейного корабля «Richelieu» ультиматума, аналогичного переданного адмиралу Gensoul-у. Поскольку дело было уже после Мерс эль Кебира, французы посоветовали англичанам убираться, а командир «Richelieu» вывел свой корабль на внешний рейд, окружив его захваченными в Дакаре торговыми судами англичан. В свою очередь британцы провели диверсионный рейд, попытавшись сбросить с катера глубинные бомбы около линкора. Операция совалась поскольку бомбы не взорвались. С рассветом линкор был атакован торпедоносцами с английского авианосца, одна из торпед взорвалась у кормы «Richelieu». Взрыв послужил детонатором для глубинных бомб, сброшенных накануне, или по другой версии свою роль в увеличении мощности взрыва сыграло мелководье. Гидроудар привел к смещению ходового вала линкора, который надолго оказался выведен из строя, погибло 150 французских моряков.
Насколько успешным и оправданным было проведение операции «Катапульта», как складывались отношения Великобритании и Франции после проведения операции — во второй части обзора.