Дело было в 2017 году. Николаю тогда было восемь лет. И уже в то время он был настоящим киноманом - мечтал сниматься в кино и снимать его сам. Он очень много читал и смотрел про кинопроизводство и даже писал сценарий своего фильма. Я в то время работал в нижегородском метрополитене и оказался причастным к организации съемок нескольких эпизодов художественного фильма "Черновик" по роману Сергея Лукьяненко.
По сценарию действие фильма происходит в московском метрополитене и сцены в вестибюлях снимались в Москве. Сцены в вагоне решили снимать в Нижнем Новгороде. Это проще и дешевле для создателей фильма. Николай не смог пропустить такое событие, как съемки о одного из лучших кинорежиссеров нашего времени Сергея Мокрицкого, снявшего "Битву за Севастополь", которую можно пересматривать бесконечно.
Когда мы с Колей приехали в депо, там полным ходом шла подготовка к съемке. Монтажники устанавливали и настраивали оборудование, переклеивали в вагонах нижегородские схемы на московские. Коля смотрел, как заворожённый.
В гримерке происходило перевоплощение. Парень и девушка превращались в экстравагантных пирсингованных готов. Николай был удивлён тем, что пирсинг на лицо можно наклеить клеем. Сказал, что ему нужно обязательно купить всё для этого необходимое.
На площадку приехал Сергей Мокрицкий. Нас друг другу представили, а я представил ему Николая, не забыв, конечно же упомянуть, что он - будущий режиссер. Сергей Евгеньевич удивился столь юному возрасту коллеги, но не высказал даже тени сомнения в серьезности намерений будущего кинематографиста. Он с интересом начал расспрашивать юного коллегу о творческих планах, о том, как он работает над образами героев, каким располагает бюджетом.
- Я сейчас снимаю фильм, в котором герою нужно сделать выбор между бессмертием и любовью, - сказал Мокрицкий. – Это очень сложный выбор. Представь себе, что ты можешь стать бессмертным, но тебе при этом нужно отказаться от папы с мамой. Ты бы смог променять семью на вечную молодость?
- Наверное не смог бы, - ответил Николай неуверенно.
- Вот и мой фильм о том, как сложно человеку сделать такой выбор. А твой фильм о чём будет?
- Я пока точно не знаю. Знаю одно, что это будет древняя Русь.
- А ты знаешь, что выбор другой эпохи ко многому обязывает? Тебе потребуются костюмы.
- Да, я это понимаю. Я уже с мамой обсуждал, она обещает помочь.
- А твой герой - он кто? Знатного рода или просто мужик?
- Я думаю, что крестьянин.
- Это хорошо! Костюм в этом случае тебе обойдется дешевле, чем если бы он был князем.
Сергей Евгеньевич так увлекся разговором с подрастающей сменой, что забыл про все дела, стал рассказывать во всех подробностях про то, какие этапы подготовки нужно пройти режиссеру перед съемкой фильма. Вынул из рюкзака папку с рисунками. Мы с Николаем узнали, что прежде чем приступить к съемке, художник под руководством режиссера делает раскадровку. Каждый кадр будущего фильма должен быть прорисован.
Он показал раскадровку сцен, которые нам предстояло в эту ночь снять в метрополитене.
Затем взял за руку своего коллегу и повел на съемочную площадку, показывая и разъясняя, где будет стоять актёр, как будет выезжать камера, и что будет происходить с героем дальше.
Затем он провел Колю в соседний вагон, где развернулась походная киностудия. Место режиссера за монитором, на который выводится картинка с основной камеры. Именно такой ее увидят зрители на экране кинотеатра.
- Николай, что ты думаешь об освещении? Тебе оно нравится? – поинтересовался у коллеги Сергей Мокрицкий, показывая на экран монитора.
- Мне нравится, - пожал плечами Коля, не особенно понимающий толк в освещении.
- А вот мне не нравится, - ответил режиссер и потянулся к рации. – Ребята, что там со светом у вас? Мы тут сериал «Мамочки» снимаем или остросюжетный фильм?
Рация – неотъемлемый инструмент любого киношника. Она висит на поясе у каждого члена съемочной группы. Команды, которые отдает режиссер и его ассистенты, слышит вся группа, включая и тех, кто находится не на площадке.
По рации объявили 15-минутную готовность. В вагон стали стягиваться люди – члены съемочной группы и актеры массовки.
Сергею Мокрицкому в этот момент стало уже не до Коли. Он погрузился в работу, а Николая увели к месту его расположения на время съемок. Он изображал мальчика, который со своим папой едет в метро. Роль папы досталась угрюмому мужчине в белом пуховике. Мне, кстати, тоже досталась роль. Я сидел рядом с режиссером на месте, где должен был сидеть Сергей Лукьяненко, который не смог приехать в Нижний Новгород на съемку этого эпизода. В Фильме он появляется в следующем эпизоде - в вестибюле станции.
Эх и нелегкая это работа – снимать кино! Сцену, которая на экране длится несколько секунд, снимали более двух часов. И это – не считая нескольких часов на подготовку площадки и демонтаж оборудования. И всё это ради того, чтобы воплотить в жизнь идею режиссера. Ему хотелось, чтобы камера прошла сквозь стекло показала героя снаружи сквозь прозрачную дверь движущегося по тоннелю вагона, а потом медленно вплыла внутрь. На то, чтобы сделать это, ушло около пяти часов. А ещё пришлось заранее заказывать бутафорскую дверь край, которой вырезан до самого стекла.
Около 22.00 по рации объявили двухчасовой перерыв. Следующие сцены нужно было снимать в движущемся поезде. Для этого пришлось ждать, пока закроется метрополитен и диспетчер даст добро выехать в тоннель. Я планировал уехать домой после завершения первого этапа съемки, потому что поездка в тоннель сулила бодрствование до самого утра. Если садишься в этот поезд, пути назад уже не будет и придется провести в нем следующие пять часов – с полуночи до 5 утра. Сын взмолился. Сказал, что он выдержит хоть до шести утра, что для него сейчас в жизни нет ничего важнее, чем остаться в команде и увидеть все, что будет происходить в тоннеле. Сердце отцовское – не камень. Я поддался на уговоры.
Сергей Евгеньевич оценил мужество своего юного товарища и пообещал вознаградить его, дав ему настоящую роль, хотя, конечно, эпизодическую.
Я не пожалел о том, что мы остались до утра. Участие в съемках, которые идут в движущемся поезде – незабываемое событие. Студию и большую камеру с тележкой в поезд не взяли. В движущемся поезде нет электросети. Все сцены снимали ручной камерой, работающей от аккумулятора. Дубль за дублем снимали фрагменты будущего кино. Вот герою становится плохо, вот он садится на корточки.
В пять часов вместе со съемочной группой мы вернулись в депо. Отблагодарили Сергея Мокрицкого за сбывшуюся мечту, за доброту его и за «Битву за Севастополь», которую пересматриваем, каждый раз, открывая в ней новые детали. Обняли мастера на прощание и довольные поехали домой отсыпаться.