Тома из тех людей, которых называются стабильными. Все у них всегда спокойно и размеренно, по плану, но если однажды эти люди вас удивят, то сделают это так, что приходить в себя будете долго.
Так и случилось со мной.
Тома — карьеристка до мозга костей, в ее жизни не происходят случайные вещи: они попросту не входят в список ее планов. Муж выбран тоже скорее по расчету. Любовь? А она накормит? Надежная штука, эта ваша любовь? Такой у Томы подход.
Был. До того, как она забеременела. 1:0 в пользу Томы.
Допустим, с кем не бывает? Я была уверена, что проблему Тома решит с легкостью: с такой она зачеркивает в ежедневнике выполненный план.
Но этого не случилось. Тома решила рожать.
Почему? Вернее, вы можете сказать, что у меня странный вопрос, но... это же Тома! У нее вся жизнь расписана, и ребенок там не значится.
В мире карьеры она, как носорог в саванне: никто дорогу не перейдет, и даже львы рано или поздно смекнут, что проще уступить водопой.
Да, но — только не носорогу с детенышем. Детеныш в жестоком и суровом мире Томы-карьеристки — обуза.
Ладно. Это все же ее внезапный-не Томовский выбор, в любом случае я поддержу.
Беременность шла без ярко выраженного токсикоза, что многие женщины нашли бы поводом для зависти.
Но на пятом месяце Тома объявила:
— Жень, во мне сидит какой-то паразит, и моя жизнь не будет прежней. Понимаешь? Вообще не будет, как раньше. — Глаза у Томы были тусклые. В последнее время я не находила прежнего человека. Хотелось встряхнуть за плечи и спросить: «И где ты там потерялась, милая? Неужели все так ужасно?» С моей точки зрения все было отвратительно, потому что я сама не планирую детей, но ведь Тома сделала решение осознанно.
Я не считаю, что ребенок должен страдать из-за ее ошибки. Выбрала — значит, не тяни, как груженные сани, а делай все, что полагается матери: люби и принимай.
Иначе не гуманно. Неправильно. Ребенок не может выбрать мать, и он уж точно не просил себя рожать.
Но перед Томой разворачивалась лишь одна картина: ее носорог потерял дорогу в саванну, и отныне всякие неказистые антилопы да львы вместо него протопчут путь к водопою — Великому Источнику Жизни.
А у Томы жизни не будет.
— Я не чувствую любви к Этому.
«Это» формировалось внутри ее чрева и забирало питательные вещества, сосало жизненные соки и не гарантировало хоть что-то хорошее. Оно молчало. Но полагаю, что если бы ему дали осознанность и право голоса, оно бы сказало: «Простите, а я здесь при чем?»
Тома была не права. И, возможно, я никогда не узнаю причины ее выбора — был ли это голос природы, подавленной Дикой Женщины, или давление со стороны родственников, например, матери (которая жаждала внуков), а может быть что-то другое. Чужая душа — потемки.
Так или иначе, но Тома сделала выбор. И было поздно идти на попятную.
— А моя карьера?
— А что с ней?
— Да кому после декрета нужна буду?
— Давай будем думать об этом после, и я уверена, что все будет хорошо. Голова у тебя на месте и уже зарекомендовала себя в глазах начальства. Они тебя не кинут.
— А время? Жень, ну кто мне время вернет?
— Кто забрал, тот и вернет. — На самом деле я не представляла, как это работает. И должен ли ребенок что-то возвращать? — Послушай, я не знаю, что чувствую беременные (и никогда не узнаю), но мне кажется, что в тебе просто играют гормоны. Тебе страшно, и это нормально.
— Думаешь? — В глазах Томы читалась мольба: «Убеждай меня. Просто убеждай». Она грызла сушенные бананы и запивала горячим какао, и выглядела не как взрослая женщина, а растерянная, напуганная девочка. Мне представилось ее внутреннее ощущение, как полет в пустоту. Только вместо собственного веса, ты еще тащишь живой якорь. Это должно добавлять ответственности и... ужаса.
Так не пойдет. Я должна была что-то сделать. Хотя бы попытаться.
— Уверена, — ответила я.
Проблема подруги заключалась не только в неуверенности правильного выбора, но и в страхе перед неизвестным.
Она варилась в собственном соку, сделав из себя — единственную жительницу ее мира. Но она была там не одна!
И поскольку невозможно дать Томе уверенности в том, сделала ли правильный выбор, я решила направить ее внимание на другую, более насущную проблему.
На материнство и ребенка. Что ты дашь своему малышу? Каким для него откроется этот мир?
Но говорить такие вещи в лоб женщине, которая называет ребенка «Это», было бы неправильно.
Беременная женщина говорит на языке чувств и эмоций, а обычная человеческая речь становится уже не такой понятной, как раньше.
В свой выходной, я пришла к ней в гости с пакетом вкусняшек. Это были сладости и сушенные бананы, которые на пятом месяце уже лидировали и далеко оторвались от зеленых яблок и сливочного масла.
С порога я дала понять — нет, выслушивать жалобы о твоих упущенных возможностях, я не собираюсь.
Это будет день ребенка.
Мы посмотрим фильм «Что-то не так с Кевином». С психологический точки зрения — фильм шикарен. Мать рожает сына и тяготится им с первых дней появления. Ее нелюбовь ощущается младенцем, как отторжение и непринятие. Все это влияет на него на него до такой степени, что вырастает монстр. Вопрос: а кто виноват? И можно ли было не доводить до катастрофы и жертв? Кто не смотрел: советую.
Тома весь фильм молчала. Я чувствовала, что попала в цель: она сроднилась с героиней, а в конце плакала.
Ничего, подумала я, уж пусть поплачет она и сделает выводы, чем в будущем будет страдать ребенок.
Помог ли фильм? Узнаю со временем. Одно точно — Тома перестала жаловаться и даже прибодрилась. В доме у нее появились книги о материнстве, а на выходных, с мужем и матерью, она отправилась за детской мебелью.