Начало истории читайте в предыдущей публикации: https://zen.yandex.ru/media/id/5ef1bfdd1ba1f14c32bcc44a/podrugi-faina-chast-pervaia-5efb9ab70857e9664083ce91
Доведенная до отчаяния Фаечка несколько раз порывалась открыться Юрию в своих чувствах. Подражая пушкинской Татьяне, она писала лирические письма и тайком подкладывала белые конверты под стопки студенческих зачеток. Но Юрий Леонидович не принимал во внимание столь страстные откровения, разумно считая их банальной влюбленностью студентки в своего преподавателя, тем более, все письма были анонимны, а заниматься почерковедческой экспертизой Юрию было неинтересно. Фаина сочиняла признательные речи и готова была выплеснуть их на Юрочку, встретив в лабиринте институтских коридоров, но в последний момент останавливалась от опрометчивого шага и потом отчаянно ругала себя за нерешительность. Она набирала номер его домашнего телефона и, затаив дыхание, слушала, как на другом конце провода противным голосом алёкает в трубку гадина Дюймовочка.
Как в любой сказке, наступил конец этой лав стори под названием "Про Юрочку и влюбленную дурочку". Фаечка, несмотря на неослабевающую любовную лихорадку, умудрилась успешно окончить институт, а Юрочка... Юрий Леонидович Герштейн, прихватив с собой Дюймовочку, эмигрировал по зову крови на историческую родину. Погоревала-поплакала Фаина, да ничего не поделаешь, земля обетованная далече, а время, как заметили мудрецы, от душевных ран лечит.
Из-за нескладывающихся отношений с объектами своих притязаний Фая искренне считала себя непривлекательной. Однако была она вполне приятных женских форм и нужных округлостей, нормального роста и телосложения без всяких излишеств. Карие глаза, аккуратный носик и густые темно-русые волосы, всегда подстриженные в строгое каре, придавали ей шарм француженки.
Сигнал мобильника вернул Фаю из прошлого в настоящее. Она давно уже утратила юношескую наивность и перестала грезить о прекрасном принце. Дабы отвлечься от «ненужных» мыслей, Фая полностью погрузилась в работу. Должность у Фаины Сергеевны Пятаковой была ответственная - корректор в редакции журнала "Красная молва". В небольшом коллективе царил матриархат, несмотря на то что главным редактором все-таки был мужчина – Виталий Никанорович. При всех своих положительных качествах Витусик, как за глаза его называли коллеги в юбках, не обладал в полной мере той мужской харизмой, от которой дамы обычно впадают в благоговение и беспрекословно внимают авторитету старшего товарища. Он был «душка», легко поддающийся общему настроению коллектива, будь то радость от приобретенного кем-то из сотрудниц красивого платьица или скорбь утраты любимого хомячка. Виталий Никанорович никогда не повышал голос, даже в тех ситуациях, когда нормальный начальник был бы уже доведен до бешенства и метал в подчиненных дыроколы. Выдержка и тактичность были второй натурой сорокасемилетнего Витусика.
Жизнь в творческом организме протекала, в общем-то, рутинно и однообразно, не считая тех моментов, когда у кого-то из сотрудников случался день рождения или свадьба, что происходило значительно реже. Сегодня повод накрыть стол был двойным и очень торжественным: стукнуло ровно пять лет с тех пор, как Фаина Сергеевна пришла работать в редакцию, и тридцать пять лет с того дня, как Фаечка Пятакова появилась на свет. В два часа пополудни раскрасневшаяся от поздравлений именинница пригласила всех к столу, где уже стоял традиционный праздничный набор: шоколадный торт к чаю, ваза с мандаринами, салат «Оливье» и сырно-колбасные закуски, «Советское шампанское» для прекрасных дам и бутылка «чего покрепче» для Витусика. Напитком покрепче был настоящий армянский коньяк, который Фая предусмотрительно заказала у соседа Жорика, мотающегося в Ереван по торгово-представительским делам. Жорик был завидной партией для любой девушки старше …дцати лет: всегда при деньгах, не жадный и не транжира, намного красивей обезьяны и с явно выраженным мужским потенциалом. Оценивать потенциал Жорика жаждущие любви дамочки приходили обычно по средам и воскресеньям. Фаечка с пониманием относилась к желанию холостячек заарканить свободолюбивого метросексуала, но сама абсолютно равнодушно воспринимала его тонкие намеки на совместный эротический досуг.
По счастливому стечению обстоятельств праздничная дата выпала на пятницу, поэтому коллеги, никуда не торопясь, выпивали и закусывали, вели разговоры каждый о своем, не забывая произнести очередной тост за виновницу торжества.
Когда импровизированное застолье подошло к концу, на улице уже стемнело, зажглись фонари и под ними в причудливом танце кружились снежные хлопья. Стоял декабрь, то самое предновогоднее время, когда все живут ожиданием праздничного волшебства и длинных выходных. Разгоряченный обществом прекрасным дам и излишком выпитого коньяка, Виталий Никанорович произнес: «Девушки, вы все такие красивые, но я, с вашего позволения, пойду с Фаинсергевной, потому что еще ни разу ее не уважал, в смысле, не провожал…». Учитывая тот факт, что помимо Фаи в редакции работали глубоко замужние либо весьма солидного возраста дамы, а некоторые занимали сразу оба положения, его спич был весьма оправдан. Нельзя сказать, что Фая ликовала от внезапного решения главреда, но это было лучше, чем идти одной в такое позднее время. Шли пешком, потому что метро и автобусы уже встали на ночевку и ни одной машины такси не проехало мимо них в поисках припозднившихся клиентов. Фая жила в двух остановках метро от редакции и примерно через час спутники были у пятиэтажки, где уже орал в форточку благим матом изголодавшийся Фантик. Витусик предпринял неуклюжую попытку напроситься на чашку чая: «Фаинсергевна, разрешите проводить Вас до квартиры?». Фаина пристально посмотрела на главреда и тот затылком почувствовал всю нелепость своих намерений. Когда за Фаей закрылась дверь подъезда, Виталий Никанорович побрел в сторону шоссе пытать удачу в поисках такси. А снег падал всю ночь…
Вроде ничего особенного не случилось и Фая понимала, что главред проводил ее до дома исключительно из благородства, усиленного воздействием коньячных паров. Несмотря на это, она весь день прокручивала в голове картинки вчерашнего вечера. Вот они с Витусиком выходят из здания редакции, вот он галантно берет ее под локоток: «Осторожно, Фаиночка Сергеевна, на ступеньках скользко!». Они идут молчаливо по заснеженным дорожкам сквера, а в свете ночных фонарей скользят тени призрачных прохожих. Что-то произошло у подъезда. Что-то неуловимое промелькнуло в воздухе, оставив шлейф недосказанности.
Продолжение читайте в следующем выпуске:
https://zen.yandex.ru/media/id/5ef1bfdd1ba1f14c32bcc44a/podrugi-faina-chast-tretia-5f0241524996e1266bc4695a
Если вам понравилось, можно просто нажать на "палец вверх". Вам не сложно, мне приятно.
С любовью, Северянка