Пройдя через калитку, затем по дорожке, Петр поднялся на веранду, на которой горела тусклая лампочка, и постучал в дверь.
- Входите. Не заперто, - послушался голос Екатерины.
- Добрый вечер, Катенька! – войдя в дом, сказал Петр. – День тебя не видел, а так соскучился! Как будто целый год прошел. Милая!
Петр хотел притянуть к себе Екатерину, стоявшую в коротком халатике у кухонного стола, но та, посторонившись, возмущенно сказала:
- И это все? Писатель ты или не писатель? «Пройдя через калитку, по дорожке, поднялся на веранду и постучал в дверь». Да этак ко мне и наш Колька-тракторист мог в гости наведаться.
- Извини, торопился. Боялся опоздать. Перед самой Калиновкой колесо на машине проткнул.
- Ничего, я подожду. Вот от калитки, хотя бы, и начни снова.
- Хорошо, Катенька. Только не сердись, - сказал Петр и, покинув дом, снова вышел за калитку.
Где-то домов через пять, вниз по улице, наяривал баян, слышались пьяные мужские голоса, женский смех. Наверно, свадьба, подумал Петр, вспомнив, что вчера ему на деревенской дороге, когда он возвращался к себе в город от Екатерины, повстречался свадебный кортеж из двух жигулей, москвича и колесного трактора, обвешанных воздушными шарами.
Ни одна лампочка на столбах, впрочем, как и на других немногочисленных улицах деревни Калиновки, не горела. Зато небо над Калиновкой было густо усыпано разноцветными мерцающими звездами. А молодой месяц проливал синеву на крыши и распустившиеся кусты сирени, от которых исходил нежный, пьянящий аромат.
Петр, прикрыв за собой скрипучую калитку и накинув самодельный крючок из проволоки, пошел еле видимой дорожкой к дому. На веранде и на кухне горел свет, а незашторенное окно в спальне было распахнуто настежь.
У крыльца его снова встретил сидящий на цепи пес Черныш. Он приветливо и лениво помахивал хвостом и был благодарен за кусок колбасы, специально привезенной для него сегодня из города и завернутой в белый лист бумаги «снегурочка» формата А4. Черныш за этот месяц к Петру уже привык и не лаял, и не хватал зубами за штанину, как раньше.
Месяц назад Петр, проезжая с друзьями на своей «Тойоте» через Калиновку (они ездили порыбачить на озера), остановился у придорожного продуктового магазина, чтобы купить минералки или сока. И вот теперь он катался в Калиновку почти каждый день, потому что влюбился с первого взгляда в одну из продавщиц - эта была Катенька, Катюша, как нежно и ласково теперь назвал ее Петр. Благо до города, где жил Петр, было всего лишь тридцать километров. У Катеньки были большие, удивительно синие глаза, толстая коса, перекинутая через плечо и высокую грудь, а ещё нежный завораживающий голос.
И неудивительно, что за этот месяц Пётр не написал ни строчки – он был писателем. Писателем хоть и молодым, но уже довольно-таки известным, особенно среди дам, увлекающихся любовными романами.
Шаркнув пару раз туфлями по влажной половой тряпке, аккуратно разложенной на крыльце, Петр прошел на веранду и снова, правда, с некоторой долей неуверенности, постучал в дверь.
- Да входи же, входи! - раздался за дверью голос Екатерины. – Что ж ты так долго? – спросила она, когда Петр вошел.
- Ты же сама просила, - пожал плечами Петр. Ох уж, эти женщины с их капризами!
- Иди ко мне! – выдохнула Екатерина и притянула за рубашку к себе Петра.
Что происходило дальше, мог бы рассказать молодой месяц, который спрятался в кустах сирени, что росла напротив распахнутого настежь окна спальни, но в этом рассказе нет пометки «18+».
«А что, Катенька может читать мысли?» - недоуменно спросит читатель, прочитав этот рассказ.
Может. Что, наверно, следует добавить к описанию ее больших синих глаз и нежного завораживающего голоса. Ведьма, одним словом. Ведьма, которые иногда встречаются в селах и деревнях типа Калиновки даже в наше время.