Глава 12.
Сплетница.
Баба Дуся сидела на завалинке и внимательно рассматривала мимо проходящих прохожих. Из здания администрации вышла Галина Рудакова возбужденно размахивая руками.
«Что так взволновало нашу бузотерку? Видно опять, что-то случилось»,- подумала баба Дуся.
-Галина, ты что пыхтишь, как раскаленный чайник?
-Андрей выставил меня из кабинета, у него работы много, слыхано ли?- надеясь на сочувствие, слезливым тоном проговорила женщина.
-А чего это ты решила отрывать занятого человека по пустякам?
-По пустякам?- взвилась Галина.
-Что случилась-то, толком скажи.
Галина приостановилась, прикидывая, есть ли смысл рассказывать Бабе Дусе то, что не заинтересовало участкового.
-Да жаловаться ходила,- слезно проговорила Рудачиха.
-На кого? -бабка поправила платок на голове.
-Да на эту,- женщина махнула рукой в сторону леса.
-На Василису че ли?
-На нее, стерву.
-Чем же она тебе опять не угадила?
-Беспутствует!- Эмоции Галины били через край.
-А ты сама видела?
-Сама нет,- Рудакова сняла сбившийся платок с головы,- люди рассказали...
-Так люди много че говорить могут, каждому верить?
-Може и не каждому, но тот, кто поведал - врать не будет.
-И чего такого интересного тебе про Василису рассказали?
-Она с твоим постояльцем шашни крутит!
-С Сергеем че ли, так он уехал.
-Да не, с Владимиром.
-А Андрейка, что на все это сказал?
-Сказал, что это… частная жизнь каждого. По конституции человек имеет право и в его компетенцию не входит.
-Ты садись Галочка,- бабка достала из кармана мешочек с семечками, - угощайся.
-Спасибо,- явно обрадованная случаем, присела на завалинку Рудакова, в надежде пополнить от бабы Дуси компромат на ненавистную Василису.
-Говоришь любовь, вертят они? Я-то смотрю, постоялец мой ночами где-то пропадает, сердешный.
-Да, и не только ночами, но и днями, под кажным кустом с ней любовь накручивает.
-Вот так новость,- Баба Дуся зачерпнула горсть семечек и отправила ее в рот.
-А твой-то жилец ничего не рассказывает?
-Нет, только придет, сядет в своей комнате и пишет что-то в блокноте.
-А ты не заглядывала в блокнот-то.
-Глядела, да разве че поймешь. Телефоны разные, фамилии, адреса, да заметки всякие.
-Вот, я же говорю извращенец!
-Почему извращенец-то? – Бабка повернулась всем туловищем к Галине.
-А потому. Люди есть такие. Они с женщиной любовь покрутят, а потом записывают все, кто на бумагу, кто на видео, а кто еще хлеще - вещи женские ворует. Их так и называют фетишистами.
-Как называют, фетежиздами?- баба Дуся словно дегустируя, произнесла новое слово,- на фашизм смахивает. А вещи воруют, так, наверное, продают опосля.
-Слово – то немцы и придумали. Намедни, кум с городу видеокассету привозил, так там мужик с девками любовь покрутит и трусики у кажной стащит, целный чемодан набрал.
-А зачем мужику-то трусы бабские?- удивилась бабка.
-На память, извращение такое, я же говорю фетишизм!
-А Владимир тоже трусы, того?
-А кто его знает, может и ворует.
-Не я у него трусов бабских не находила.
-А, я смотрю, баба Дуся, ты о скарбе постояльца хорошо осведомлена.
-А как же, може у него взрывчатка у сумке, по телевизору разное показваают.
-Не, энтонт по любовной части!
-Да, чудно,- бабка выплюнула шелуху изо рта и забросила новую горсть.
-А ты анекдот про трусы не слыхала?- спросила елейным голоском Рудакова.
-Не, расскажи, Гала, я анекдоты страсть как люблю.
-Приходит значит, в магазин американка и покупает тридцать штук трусов.
-А зачем много-то так?- удивилась бабка.
-Вот, продавщица и спрашивает американку, зачем, мол, так много трусов. Та ей и говорит, что через месяц зайдет еще купит.
-А, она их, не стирает че ли?
-Наверное, но это не весь анекдот, через минут двадцать француженка приходит в магазин, просит продать семь штук трусов, продавщица спрашивает у ея, мол, почему семь, та ей говорит, что на неделю, а через неделю зайдет, еще купит.
-Во дают,- засмеялась баба Дуся.
-А еще через пол часа русская заходит, просит продать пять штук.
Продавщица, заинтересованно так спрашивает, а почему пять. Американка заходила – тридцать брала – на месяц, француженка семь – на неделю, а русская отвечает: « на пятилетку, в конце пятилетки зайду, прикуплю еще пяток». Резкий раскатистый смех Рудаковой спугнул сидящую на столбе ворону, та взлетела, покружила над Галиной, бабой Дусей и улетела.
-А чего смешного, - посмотрела на Рудачиху бабка. - Я еще при Советском Союзе трусы брала, так до сей поры ношу.
-Так ты бабушка трусы-то мужикам не раздаешь, вот потому и носишь, по сей день,- продолжая хохотать, прохрипела Галина.
-Конечно, счас, на них трусов не напасешься,- засмеялась старушка.
-Вот и я говорю.
-А я не только в блокнот к Владимиру заглядывала,- интригующе прошептала бабка. Я и в паспорт посмотрела.
-И что? – Галина перестала смеяться и напряглась, как струна.
-Владимир женат, и ребенок имеется.
-Вот кабель-то!
-Да мужики кабели, поверь, я-то знаю!
-Впрочем,- Галина покраснела, крупные капли пота выступили на лбу и над губой,- недаром говорят: «сучка не захочет - кабель не вскочит!»
-Да, ты права, женщина честь блюсти должна, а нынешние…
-А ты своему жильцу-то ничего не скажешь?
-А зачем? Мое дело маленькое: накормить, напоить, иными словами «мая хата с краю…»
-Нет, я не согласна,- замотала Рудакова головой.
-Я в чужую жизнь лезть не привыкла,- выплюнула бабка семечки изо рта,- он платит хорошо, а сегодня деньги не лишние, сама знаешь.
-А я вот Василисе все скажу, завтра же пойду и расскажу о жильце твоем - Володьке.
-Странная ты Галина, тебе, что больше всех надо?- бабка сердито перевязала платок,- знаешь, не тронь - вонять не будет. Наживешь ты беды себе на одно место и трусы не понадобиться … на это место…
-Нет, ты не права, Баба Дуся.
-И чаво, не пойму, ты взъелась на эту Василису.
-А она моему мужику глазки строит.
-Да ты очумела,- замахала на Рудакову руками Баба Дуся. – Кому твой оспой битый мужик нужен?
-А он и не оспой битый вовсе, это у него прыщи в юности были, вот шрамы и остались.
-Да какая разница, ты на него давно внимательно смотрела?
-Да, уж кажный вечер все смотрю, я же у него первая была, он до меня мальчиком был.
-А это-то причем здесь?
-Любить он умеет.
-А Василиса причем?
-Она, как в деревню приехала, он ее в магазине заприметил, так с того дня все ходит и причитает: « вот красотуля, во краля!»
-Да, господь постарался, что есть - то есть.
-Я и говорю, почему одним все: и богатство и красота и счастье, а другим лишь отбросы и те норовят уплыть!
-Ну не скажи,- баба Дуся поправила платок,- говорят же: не родись красивой, а родись счастливой!
-Конечно, много счастья в этой богом забытой деревне, аж через край!
-Так и она не от большого счастья видно в деревню приехала.
-Конечно,- взвилась Галина,- от баловства! Огород не сажает, не полет, за садом не ухаживает, скотину не держит, только и знает разъезжать на своем «Мерседесе», да чужим мужикам головы дурить! Из живности щенок куцый, да кот, и тот чудной – белый, как снег. Недавно видала, как она этого кота мыла. Где же это видано, чтобы котов купать?
-Может быть, ты и права,- проговорила миролюбивым тоном бабка,- она мне тоже не нравится.
-Вот и я говорю, изведет она нас всех. Чертовка она, не иначе. У соседки-то моей корова заболела, а за день до этого я видела, как именно эту буренку от своего дома Василиса отгоняла. Видно ненароком корова от стада отбилась и забрела к ней воды испить, а та ее выгнала. Корова сегодня всю ночь мычала, а к утру слегла, сердешная.
-Да, может быть, может быть,- задумчиво прошептала бабка.
-Слушай, баба Дуся, я с тобой заболталась, а корову доить пора, все побегу, завтра вечерком зайду, можно?
-Заходи, заходи,- я старая, а в старости одно развлечение – разговоры.
-Тогда до завтра, вечерком загляну, лады?
Бабка закивала головой, как китайский болванчик, спрятала мешочек с семечками в бездонный карман и слезла с завалинки. Галина повязала на голову свой пестрый платок и бегом побежала к своему дому.
Бабка смотрела вслед Рудаковой и удивлялась ее энергии. «Да,- подумала она,- такие долго не живут, быстро сгорают!» Солнце клонилось к макушкам сосен, серебря их вершины. Баба Дуся пробурчала: «Пора на стол собирать, да Борьку со Свинкой кормить, заболталась совсем».