Клаудия: Давай вернемся к озвученной тобой ранее мысли: ты сказала, что за время спортивной карьеры не испытывала счастья, когда получала медали или хорошо выступала. Можешь подробнее описать свои чувства в те моменты? И что для тебя сейчас значит успех в спорте и в жизни?
Конечно, сразу после победы тебя охватывает бурная радость, но она очень быстро улетучивается. В книге я описываю следующий эпизод: в 2012 году я выиграла московский этап Гран-При и стала первой финской фигуристкой, попавшей в финал серии. После соревнований мы ужинали с моим тренером, семьей и спортсменами сборной. Я знала, что должна радоваться, ведь это было одно из моих лучших достижений в карьере. Но я могла думать только о допущенной ошибке — падении с прыжка в произвольной программе. Я продолжала упрекать себя. И хотя это был мой личный рекорд, мои мысли были о том, что к нему надо было прийти иначе, что он всего лишь на 3 балла выше предыдущего и так далее. В каком-то смысле я считала, что ничего не удалось. Если я не могу быть удовлетворена такой победой, то ее нельзя считать истинным успехом.
Выиграв медаль Чемпионата Европы, я радовалась пару дней или, может, недель. Но потом появилась новая большая цель, для достижения которой надо было работать дальше. Нельзя было останавливаться и отдыхать. Я знала, что мне надо совершенствоваться. Я попала в порочный круг успеха. Успех — как наркотик. Радость от него длится недолго, и тебе нужны все большие дозы, чтобы продолжать работать. Я уверена, что при соответствующем исследовании человеческого мозга, можно обнаружить, что для успеха, как и для наркотической зависимости, существует «эффект высокой дозы»
Я слышала, что Саша Коэн говорила про это в подкасте Питера Аттия (Peter Attia). Она признала, что без побед и поражений жизнь становится пресной, и ты не знаешь, как измерять успех. Ты не понимаешь свою ценность, как личности, потому что раньше тебя оценивали за спортивные достижения другие люди.
Что ты сейчас думаешь об этом?
Сейчас я оцениваю свои успехи, как это делают люди в других профессиях и других сферах жизни. Первая мера для меня - насколько хорошо я могу жить своей жизнью, основываясь на своих ценностях. Этому мне действительно пришлось учиться после окончания спортивной карьеры. Я знаю, что многие спортсмены испытывают аналогичные трудности, ведь в течение многих лет у них всегда был кто-то, кто говорил им, что делать - тренеры, Федерация или родители. Мне было непросто понять, как тренировать саму себя и как узнать, живу ли я счастливой успешной жизнью. Прежде всего, я много занималась саморефлексией (и терапией, чтобы справиться с проблемами, которые накопились за годы занятия фигурным катанием) и размышляла над своими главными жизненными ценностями. Затем я составила шкалу из 7 самых важных ценностей. После каждого семестра в университете я оценивала свой успех не по оценкам, а по тому, насколько хорошо мне удавалось придерживаться своих ценностей. Я больше не использую эту шкалу, но в то время она действительно помогла мне войти в контакт с собой и помнить, что в жизни есть нечто более важное, чем внешние результаты.
Достижения для спортсмена, как очередная доза для наркомана. Нужно много времени, эмоциональной зрелости и самосознания, чтобы научиться смотреть на вещи в перспективе. Для человека, более 20 лет интенсивно выполнявшего одну и ту же работу, этот переход [к новой жизни] может быть еще более сложным.
Да, это похоже на смерть: конечно, ты не умер физически, но кажется, что большая часть тебя ушла. Это одна из тем, которую я хотела бы изучить более подробно с научной точки зрения: как фигурист формирует свое самосознание, и как построить программу тренировок, с помощью которой можно будет подготовить не только хороших спортсменов, но и личностей, способных справиться с вызовами реального мира.
К сожалению, я слышу столько печальных историй о профессиональных спортсменах, которые чувствуют себя совершенно потерянными; некоторые из них даже покончили с собой, перестав участвовать в соревнованиях. Они не знали, как начать свою жизнь заново, и считали, что обращение за помощью или признание проблем с психическим здоровьем, были бы восприняты как слабость. С другой стороны, эти проблемы сейчас все чаще обсуждаются, и спортсмены гораздо более открыты. Например, Майкл Фелпс очень откровенно рассказывал о своей борьбе с депрессией. А ведь он самый титулованный олимпиец всех времен и должен быть очень счастлив, верно? Он признался, как мало значат медали по сравнению с радостью, которую принесло ему отцовство.
Как ты думаешь, что необходимо изменить в фигурном катании, чтобы найти золотую середину — максимально здоровый и счастливый спортсмен, который одновременно может полностью раскрыть свой потенциал. И как после завершения карьеры без потерь перейти в другую сферу, где спортсмен может реализоваться?
Во-первых, я считаю, что отношения между спортсменами и тренерами в принципе сейчас очень нездоровые. Мы должны вселить в спортсменов уверенность в том, что они могут отстаивать свои права. Также необходимо рассказывать спортсменам и родителям, что входит в понятие «правильная тренировка», а что нет. Кроме того, тренеры должны понять, что авторитарный стиль приносит больше вреда, чем пользы. Возможно, он был актуален в 80-х, 90-х. Но общество и мир изменились, наше понятие «гуманизм» стало для нас более обширным. Поэтому систему тренировок надо тоже менять. Тренеры должны знать и применять образовательные методики и находить способы обеспечения и сохранения здоровья спортсменов. Они должны научиться мотивировать себя и спортсменов.
Взрослые спортсмены, и даже дети, должны принимать активное участие в процессе принятия решений. Это повысит их самосознание и уверенность в собственных силах, что, в свою очередь, положительно скажется на психическом здоровье. Разумеется, тренер должен помогать планировать тренировочный процесс, в центре которого будет стоять спортсмен. Надо уходить от «кузницы спортивных кадров». Тренер должен не «ковать» спортсмена, а организовывать его работу и обеспечивать здоровую рабочую атмосферу.
Во-вторых, нам необходимо пересмотреть правовые механизмы, защищающие от насилия и агрессии. Существуют так называемые центры безопасного спорта, но во многих странах они созданы при поддержке (в том числе финансовой) Олимпийского комитета, который заинтересован в сокрытии фактов. Мы заметили, что во многих странах центры безопасного спорта, которые в первую очередь должны быть заинтересованы в безопасности спортсменов, не способны на профессиональное и объективное расследование. Так было в Финляндии, в США, и я уверена, что подобные случаи происходят повсюду. Я считаю, что усовершенствовать механизм защиты будет нелегко, потому что спортивными организациями и Олимпийским комитетом руководит небольшая группа политически ангажированных функционеров. Вряд ли они в один прекрасный день решат «а давайте дадим спортсменам право голоса и больше возможностей».
Нужен толчок извне, например, признания в СМИ от спортсменов, которые подверглись насилию. Чем больше об этом будут говорить, тем активнее молодые спортсмены станут озвучивать свои проблемы. Так происходит в других сферах. Например, самые известные экоактивисты — подростки, которые знают, что не могут позволить взрослым продолжать разрушать планету. Я надеюсь, что нечто подобное произойдет и в спорте — молодые спортсмены громко заявят о том, что они не будут терпеть жестокое обращение и что понятие «успех» сейчас стало гораздо шире.
Говоря о давлении извне, какие еще пути, которые могут положительно повлиять на ситуацию, ты подразумеваешь? Кроме СМИ.
Я знаю, что в некоторых странах, например, в Канаде, существует некоммерческая организация, которая поддерживает спортсменов разными способами. Мы могли бы сделать нечто похожее, действовать более организованно и сплоченно либо через некоммерческие организации, либо через социальные сети, где спортсмены и люди, которые хотят их поддержать, собирались бы вместе. Проблема в том, что многие спортсмены, особенно дети, не входят ни в какие ассоциации, потому что формально спорт — это не профессия. Хотя они и ходят на тренировки, как на работу.
Мы должны стать более организованными. Я знаю, что когда у игроков НХЛ возникают проблемы, то они могут обратиться за помощью в хоккейный союз. Если НХЛ, к примеру, захочет ограничить зарплаты игроков, то они будут иметь право объявить забастовку.
Что-то типа профсоюза?
Да, что-то похожее, но в новом формате. Я предлагаю создать для молодых спортсменов не профсоюз, а скорее платформу, которая гарантирует им и их родителям защиту, поддержку и образование. Я предлагала эту идею министру спорта Финляндии, но не получила положительного отклика. Поначалу некоторые организации могут даже испугаться того, что спортсмены станут намного сильнее. Я думаю, что и социальные сети могут стать платформой, на которой спортсменов услышит больше людей.
Что необходимо изменить в методике, чтобы тренировки приносили спортсменам больше пользы?
Я бы хотела, чтобы основное внимание было направлено на обучение, а не на победу. Победа должна стать следствием процесса обучения. Было бы хорошо, если бы тренеры задействовали на тренировках больше своих положительных личностных качеств. Им необходимо развивать в себе эмоциональный интеллект. Я уверена, что многим тренерам полезно научиться чувствовать себя, лучше понимать свои эмоции и сильные стороны.
Эти способности пригодятся тренерам и в работе со спортсменами. Сейчас многие тренируют так, как когда-то тренировали их. У них не было шанса поставить под сомнение авторитет учителя, и теперь они повторяют эту модель со своими собственными учениками. Мы должны разорвать эту цепь нездорового отношения к спортсменам.
Если мы научимся использовать эмоциональный интеллект в спортивной деятельности, то сможем вывести наш спорт на новый уровень: например, можно целенаправленно тренировать внимание или строить учебный процесс с учетом психологических травм для тех спортсменов, которые имеют проблемы в семье.
В этом случае тренер играет роль центра психологической помощи. При комплексном подходе тренер сможет помочь фигуристу построить не только спортивную карьеру, но и вырасти как личности.
Естественно, тренировка должна быть сложной, напряженной, хорошо спланированной и организованной тренером. Но ее необходимо проводить в открытом и уважительном диалоге между тренером и спортсменом. Пока слишком часто это монолог тренера, в большей или меньшей степени.
Как ты видишь свою роль в реализации этого процесса?
У меня много разных идей, и я не знаю, какое направление выберу. Я думаю, жизнь сама укажет мне путь. Но я точно хочу изучить проблему с точки зрения науки. Я планирую исследовать долгосрочный эффект жестоких тренировочных методов.
Это было бы очень полезно для фигурного катания как спортивной дисциплины, потому что немногочисленные доступные исследования по психическому здоровью и травмам, во-первых, устарели, а во-вторых, большинство охватывает очень ограниченный промежуток времени. У нас нет долгосрочного исследования (включая период после окончания спортивной карьеры) с более широкой выборкой.
Это одна из интересующих меня тем. Еще я планирую запустить образовательную программу с вебинарами для тренеров. Ее цель — развитие оптимального тренировочного процесса, основанного на позитивной психологии и использовании современных научных инструментов. Кроме того, я хотела бы продолжать писать и выступать в качестве активистки. И, надеюсь, в долгосрочной перспективе я смогу исполнить свою мечту и создать тренировочный центр для гармоничного развития сознания и тела, обучение в котором строилось бы по интегративной модели.
Я замечаю, что сейчас именно молодые тренеры хотят изменить философию тренировок. Думаю, что для оздоровления системы нужны радикальные изменения в мышлении, а не какой-то один защитный механизм.
Как известно, система судейства в фигурном катании сейчас поощряет исполнение сложных технических элементов. В результате спорт постоянно развивается. Это особенно заметно в женском и мужском одиночном катании. Как ты думаешь, в каком направлении фигурное катание будет развиваться дальше?
Сложно предсказать, потому что особенно в женском одиночном резкое развитие было совсем неожиданным.
Честно говоря, я не знаю, что нам нужно делать - я ничего не имею против четверных прыжков, если их изучение происходит во время здорового и этичного тренировочного процесса и не приводит к негативным эффектам с отложенным действием. Я думаю, что именно в этой связи могут пригодиться научные исследования. Один сотрудник медицинской комиссии ИСУ рассказал мне, что количество травм в фигурном катании резко возросло с изменением системы судейства. И я даже не могу себе представить, насколько больше травм стало сейчас — в условиях резкого усложнения контента.
Скажу еще раз, эту тему нужно широко обсуждать в спортивном сообществе, чтобы услышать разные мнения от экспертов, которые изучали и знают, какие долгосрочные последствия для здоровья могут иметь, например, четверные прыжки с 10 лет, или жестокие тренировочные методы. Я не могу ничего утверждать, но мне немного страшно. Как далеко мы зайдем, прежде чем поймем, что это вредно для спортсменов?
Лично я хотела бы, чтобы возрастной ценз для взрослых были поднят до 18 лет, чтобы спортсмены, принимающие участие в крупных турнирах, были физически и психологически более зрелыми
Здесь я с вами соглашусь, хоть эта тема и очень сложная. Вопрос о том, делают ли многочисленные четверные программу лучше, остается предметом споров. Но тип прыжков не должен быть главной темой для обсуждения. Скорее, было бы более полезно сосредоточиться на технике, которая должна быть здоровой и устойчивой в долгосрочной перспективе. На мой взгляд, следует уделять больше внимания долголетию и здоровью в спорте, а не краткосрочным достижениям.
Да, нужно также думать о том, как спортсмен будет себя чувствовать в 40 или 50 лет ... Я не думаю, что кто-то возьмет и придумает волшебную формулу. Скорее, это должна быть попытка сообщества прийти к совместному решению на многих уровнях — и в отдельно взятом клубе, и в мире.
Например, если клуб сможет выбирать здоровые ценности, которых надо будет придерживаться и которые будут определять тренировочный процесс, то результаты вначале ухудшатся. Но дети получат от этого гораздо больше, чем просто результаты на бумаге. Они смогут пойти на каток и действительно наслаждаться работой в группе и возможностью учиться друг у друга.
Вот почему таких известных специалистов, как ты, должны услышать. Нужно предоставить им платформу, на которой они смогут оспорить статус-кво и начать дискуссию о том, что можно сделать лучше.
Это уже происходит, и я очень благодарна, что в Финляндии у меня много возможностей для привлечения внимания. Теперь я надеюсь, что смогу вдохновить других на обсуждение. Разговоры на важные темы могут помочь спорту стать лучше.
Перевод -Дарья Сергучева.
Ссылки на статьи, упомянутые в интервью (на английском языке):
An Early Survivor of Larry Nassar’s Abuse Speaks Out For the First Time (Times Magazine): https://time.com/5629228/larry-nassar-victim-speaks-out/
I Was the Fastest Girl in America Until I Joined Nike (New York Times): https://www.nytimes.com/2019/11/07/opinion/nike-running-mary-cain.html
Sasha Cohen: The price of achievement, and redefining success (Peter Attia podcast): https://peterattiamd.com › sashacohen
Оригинал: http://frozenintime.tk/interview-with-kiira-korpi-part-2/
Статья в ВК: https://vk.com/@fstop2020-intervu-s-kiiroi-korpi-chast-2