Дорогой мой ангел, незабвенный друг.
Мы отступаем. Уже завтра, я оставлю Россию, выехав из местечка Сморгонь, но хочу признаться лишь тебе, что Великая Армия бежит. Лишь только ты можешь услышать из моих уст эту жестокую правду, но более я предаю свои мысли этому письму, так как не уверен, что смогу лично сообщить тебе об этом. Мечтаю лишь о том, что бы преклонить перед тобой колено и не расставаться более ни когда, но долг Императора Франции заставляет меня поступить иначе. Мне нужна новая армия. Я должен остановить императора Александра и не дать ему вторгнуться в Европу.
В то время, как русские перед генеральным сражением молились какой-то там иконе, я распорядился выставить на обозрение портрет нашего сына, Франсуа Жозефа Шарля, что доставили мне на кануне. К моему счастью, картина произвела необыкновенное впечатление на солдат и могу сообщить, что тем самым подняла боевой дух всей нашей армии, которую я создал и закалил в шестнадцатилетних походах. В доказательство моим врагам, что и я не лишён человеколюбия, против того, кем меня представляют мои недоброжелатели. Тогда мне казалось, что вот он, наш маленький сын и есть ангел- хранитель. Сможет ли когда-нибудь наш сын гордиться своим отцом, не станет ли он заложником своей фамилии?
Моей целью было освобождение народов Европы от монархических устоев, но как оказалось, что моя же либеральность сослужила мне плохую службу. Семьдесят миллионов европейцев доверили мне свою судьбу, но мои труды разбились о стену непонимания, какую возвёл император Александр, которого я считал просвещённым монархом. В Москву вошла Великая Армия, которая на моих глазах превратилась в неуправляемую толпу разбойников и грабителей. Но были солдаты сохранившие боеспособность и оружие. Я неоднократно сходил с экипажа и шёл вместе с ними, разделяя участь своей армии. Это люди, достойные солдаты и офицеры, в их глазах я видел надежду на будущий успех.
Сознаюсь тебе, что в Малоярославце я велел своему доктору изготовить для себя яд. Не сочти это трусостью или слабостью, но если случится мне попасть в плен, то пусть врагу достанется лишь моё мёртвое тело, а душа будет принадлежать только тебе. Теперь мне кажется, что мы так мало были вместе. В часы, когда всё же удаётся забыться, мне кажется, что я завидую самому последнему крестьянину, на котором не висит этот тяжелейший груз государственной власти. Вот кто принадлежит сам себе, вот, наверное, кто может быть по- настоящему счастлив и свободен. Но одна мысль страшит меня более всего. Можешь ли ты, как и прежде гордиться мной?
Я не проиграл ни одного сражения в России, я проиграл эту компанию. Мне кажется, что я был проклят под Смоленском, а моя армия в Москве.
На сегодняшний день, из всей Великой Армии у меня осталось не более 9 тысяч солдат. Судьбы этих героев я вверяю маршалу Мюра и отбываю во Францию, не отправив это письмо, в надежде на то, что я найду в себе силы и расскажу всё сам, чего бы мне этого не стоило.
22 ноября 1812года. Местечко Сморгонь. Россия.
С мечтой о встрече.
Твой супруг Наполеон.