«И вот уже сидим, как оказалось, в его любимом европейском ресторане «Националь». Совершенно закрытом, куда с улицы, конечно, никого не пускают.
Посетители – лишь иностранцы, всякие интуристы заморские, а если нашли – то совсем уж блатные, номенклатура. Но поэту Светлову в Москве двери всех ресторанов открыты.
И все швейцары на улице Горького – пузатые и дородные, в «генеральских» кокардах и униформах (прямо «хозяева жизни») сгибаются в три погибели, лебезят перед ним – сухоньким еврейским старичком – и щедрым на руку завсегдатаем».
Права была Ирина Ракша, одна из студенток Светлова в Литинституте, которых он водил «просвещаться» в Националь. Автор «Гренады», действительно, был одним из двух главных завсегдатаев ресторана при отеле.
«Национальный» юмор двух друзей вошел в легенду, а цитаты разошлись по всей стране.
Светлов, например, говорил, что читать работы некоторых литературоведов – «…все равно, что по котлете представить себе, как выглядела живая корова, из которой котлета сделана».
Однажды Светлов так набрался, что, выходя из ресторана, перепутал адмирала со швейцаром:
- Швейцар, такси! Скорость оплачивается!
- Я не швейцар, а адмирал!
- Все равно, адмирал, катер!
В другой раз на вопрос случайно встретившегося ему на пути иностранца «Где здесь ночной магазин?» - поэт съюморил: «В Хельсинки!»
Или вот такой случай. Светлов тогда «культурно отдыхал» в компании композитора Никиты Богословского, автора песни «Шаланды, полные кефали».
Тот рассказывал ранее Светлову, что его стихи любит Марк Бернес. И по случайному совпадению оказалось, что популярный певец сидит за столиком рядом.
- Это вот тот крашеный блондин? – спросил Светлов и двинулся к Бернесу.
Тот уже неторопливо вынимал из большой стопки свою фотокарточку, чтобы дать автограф, но Светлов его огорошил:
- Нет, вы меня не поняли. Это я хочу ВАМ дать автограф! – и всучил певцу книгу своих стихов, которую, как выяснилось, специально держал при себе для подобного случая.
Светлов любил сидеть в Национале за своим столиком (слева от входа, у второго окна), который специально для него всегда держали свободным знакомые официантки. Они заранее знали, что принести – хрустальный графин с коньяком, граммов на двести.
Едва пригубив рюмку, поэт начинал рассказ о тех, с кем сидел за одним столом – Катаеве, Зощенко, Платонове, Пастернаке… Светлов называл эти посиделки в Национале «мальчишниками».
Чтобы прийти сюда, Светлову было достаточно перейти дорогу – он жил в писательском доме напротив, в проезде Художественного театра (ныне Камергерский переулок, 2).
А отправляясь домой, удобно было захватить с собой еще горячие яблочные паи, которыми славился Националь. Их Светлов очень любил и частенько заказывал для своих друзей.
Разносить по адресам любил сам, словно Дед Мороз. Обычно звонил в дверь и говорил: «Принимай этот пай. Он испечен по моему заказу в ресторане Националь».
Хороший или плохой поэт Михаил Светлов – вопрос сугубо индивидуальный, ответ на который каждый находит сам.
Марина Цветаева, например, называла его «Гренаду» своим любимым стихотворением, а Советский союз назвал в его честь теплоход, на котором в фильме «Бриллиантовая рука» Семен Семеныч Горбунков отправляется в заграничный морской круиз.
Но главное, что Светлов знал о себе, достойно уважения со стороны любого. Как-то Михаил Аркадьевич сказал Варламу Шаламову: «Я, может быть, плохой поэт, но я никогда ни на кого не донес, ни на кого ничего не написал».
При подготовке поста использованы книги: А. Васькин «Повседневная жизнь советской столицы при Хрущеве и Брежневе», А. Васькин «Повседневная жизнь советской богемы от Лили Брик до Галины Брежневой».
Было интересно? Пожалуйста, поставьте 👍 и подпишитесь на мой канал! Спасибо за внимание!
#москва и москвичи #московские истории #московские улицы #старая москва #советские знаменитости #знаменитости #история москвы #экскурсии по москве #прогулки по москве #пешком по москве