Перейдя поле, Иван и Керим осторожно подошли к лесу. Задержавшись на опушке, Иван поднял руку и тихо сказал:
- Постоим немного, послушаем, может, кому ещё не спится в такую пору.
Соглашаясь, Керим кивнул головой.
Старательно прислушиваясь к лесным шорохам, они замерли, стараясь слиться со стволами деревьев, чтобы остаться незамеченными. Отдавая дневное тепло, земля покрылась туманом, который густо стелился по поверхности, доходя человеку до колен. Всё указывало на отсутствие людей, но всё же, некто таинственный и невидимый был рядом. Он, то вздыхал в тёмной ночной чаще, то издавал тяжёлый стон, а вдруг и вовсе разрывал тишину громким криком невидимой ночной птицы. Кроны деревьев шумели в ответ где-то там вверху, поскрипывая стволами. А потом опять, этот некто не торопясь мелькал между деревьями и в кустарниках бесформенной фигурой в развивающихся одеждах, словно намеренно желал быть замеченным. Каким-то образом ему удавалось избегать прямого взгляда, мелькая лишь в поле видимости бокового зрения, заставляя моих героев резко поворачивать голову и напряжённо всматриваться в темноту. Керим осторожно достал из-за спины пистолет и бесшумно взвёл его.
- Ты чего?- одними губами спросил его Иван.
Керим развел руки в стороны, а потом, наклонившись, ответил:
- Мнэ нэ нравитис это лэс.
- Тихо ты,- ответил Иван,- Мы не должны вспугнуть птиц, иначе станет ясно, что в лесу кто-то есть.
И тут же вскрикнул, зажав свой рот рукой:
- Ай- ай…. Кто-то бежат мой сапог!
Высокая трава зашевелилась, указывая на то, что действительно кто-то двигался по земле, словно по воде лодка, задевая и немного склоняя стебли.
- Спокойно Керим, спокойно. Людей в лесу нет, но есть его жители и не все спят ночью.
Ненадолго стало тихо, но вот завыл ветер и снова ужасные крики, хлопанье крыльев каких-то птиц. Вновь заметались тени и даже где-то несколько раз хрустнули ветки. В какой-то момент Ивану даже показалось, что кто-то осторожно хлопнул его по плечу, проведя по шее и он, резко развернувшись, сильно напугал Керима, который стоял рядом опёршись спиной о дерево, прижимая к груди пистолет. Иван взял в руки ветку, и ни говоря ни слова, показал её товарищу, но сам он был уверен, что когда выбирал дерево что бы остановиться для осмотра леса, ни какой ветки, которая могла бы ему помешать или отвлечь, не было и в помине. Первов поправил на голове кивер и перекрестился, стараясь, чтобы этого не заметил его товарищ.
Указал на небольшой холмик поросший кустами и шёпотом произнёс:
- Недружелюбно нас приняли тут. А ну давай-ка, вон туда, где кусток, там и заляжем. Ступай осторожно, не хрустни веткой.
Керим кивнул головой и осторожно вернул кремниевый ударник на полку пистолета. Они переместились на выбранное место, стараясь удобно расположится на земле.
- Ты вот что, Керим, оборотись- ка и наблюдай в обратную сторону, а то как бы нас тёпленькими тут не застукали и смотри, тут могут быть змеи.
- Змэи я не боис.
Он кивнул головой и, подхватив ранец, направился было в указанную сторону, но тут его окликнул Иван:
- Вроде тихо стало?
- Так да….
- Скажи, а ты чего такой? Вот сколько знаю тебя, так слова из тебя не вытащишь.
Керим пожал плечами и ответил:
- А чего мне сказат? Я русски дома совсем не говорит, но я всё понимат. Я, Вана не…, не…,- он замолчал, подбирая слово.
- Не подведёшь?- выручил его Иван.
- Да, точна так, подвадошь.
- Ну так с того и взял тебя в напарники, что покойно с тобой, чем с некоторыми балаболами.
Керим нахмурил брови пытаясь понять суть, и спросил:
- Балабола не понимат тебя, Вана. Ты….
Он не договорил и словно подкошенный свалился на землю. Подняв голову, не произнося ни слова, он указал пальцем за спину Ивана. В нескольких десятках метров двигались всадники, поблёскивая пиками.
- Эх ты-ы-ыж, как мы просмотрели-то. А?- произнёс Иван, припадая к земле.
- Франсус?- спросил Керим.
- Француз, француз в зад ему арбуз,- ответил Иван, приподнимаясь на локтях.
- Арбус не смотрет. Где?
Керим подполз к Ивану и, потрясая его за рукав, спросил:
- Ванка, я арбус не смотрет. Откуда арбус.
- Да тихо ты!- отмахнулся Иван,- Пошутил я, понимаешь? Ну про арбуз пошутил, присказка такая есть…. Нет арбузов, а вот французов вона сколько. И как прикажешь его считать?
Керим махнул головой в знак согласия и произнёс:
- Вана, они ворот, ворот…. Обоз нет, пушка нет, солдат нет….
- Да вижу, что разворачиваются, …. Кажись для атаки. Наших собираются….
Он не успел договорить, как вдруг понеслись какие-то команды на французском и тут же, со стороны русских позиций раздался громкий бой барабанов и крики «ура».
И вновь команды. Развернувшаяся в лаву конница французов всколыхнулась и остановилась. Что происходило на противоположной стороне, видно не было, но звуки, предвещавшие кавалерийскую атаку, сопровождаемую всё тем же громогласным «ура», не стихали. Постояв несколько минут, совершенно неожиданно вся кавалерия французов развернулась в обратную сторону и быстро стала стекаться в походную колонну, проносясь мимо наших наблюдателей. Лёжа, Иван и Керим отчётливо ощущали, как от множества копыт сотрясалась земля.
- Вана, а чего он?
- Кто он?
- Франсус чего? Куда ехат?
Немного приподнявшись, Иван ответил:
- А вот для этого мы сюда и посланы что бы узнать, кто, куда и зачем.
Французы направились к небольшой роще, которая ранее прикрывала тыл шевардинского редута, но земля не переставала дрожать и вскоре наблюдатели заметили приближающихся всадников.
- А это кто?- вновь тряся за рукав, прошептал Керим.
- Да кто ж его знает. Может наши, коли с нашей стороны едут, а может и не наши. В темноте поди-ка разбери.
Быстрой рысью конные двигались густой цепью, бряцая оружием. По мере приближения их напор стихал, и они почти остановились у входа в долину. Со стороны Шевардино что-то ухнуло.
- Вжиу, вжиу, вжиу-у-у….- рассекло воздух, и раздались первые разрывы бомб.
Первые ряды кавалерии подняли коней на дыбы и стали разворачиваться. Упали раненые и убитые. Опять взрывы, ржанье коней и крики людей.
- Наза-а-а-ад! Все назад!- раздалось на поле.
Услышав русскую речь, Керим привстал с земли, на колени, вглядываясь в темноту.
- Раненые тут,- вновь донеслось с поля.
- Отходим…! Все назад!
Слова вновь заглушили разрывы бомб.
- Вана, там наши…. Там ранены, ранены…. Что делат?
Отрикошетив от ствола дерева совсем рядом разорвалась бомба, засыпав землёй Ивана, и в тот же момент он ощутил, как на него сверху упало что-то.
Кто-то потряс его за плечо:
- Эй, мужичёк, так подсекай живей. Однако клюёт у тебя.
Иван вздрогнул, рванул удочку и на блесне затрепетался средних размеров карась. Незнакомец, в белой рубахе на выпуск и закатанных солдатских штанах стоял рядом и улыбался.
- Ну, вот видишь, как оно бывает-то.
Иван затряс головой, совершенно не понимая, что происходит.
- Может позволишь присесть рядом?- вновь обратился незнакомец.
Иван пожал плечами и для чего-то пододвинувшись, ответил:
- Так садись, коли добрый человек. Тут земля, стало быть, господская, нашего местного помещика, но он не заругает.
- Вот спасибо тебе. А коли заругает, так я спрошу разрешения, значит.
Незнакомец присел рядом и, подняв голову, сидел молча, щурясь от яркого тёплого солнца. Иван с интересом наблюдал за ним и вскоре спросил:
- Позволь, ты вроде как не из наших.
Незнакомец кивнул головой и ответил:
- Да из ваших, из ваших, правда не здешний я. А ты рыбку-то сымай уже, а то так и завялится на крючке!
Иван кивнул головой и, откинув удилище, ловко поймал добычу, положив её рядом на траву.
- Хорошо- то как, а?
- Да, хорошо,- согласился Иван,- А позволь испросить тебя, человек. Ты откуда взялся- то? На деревенского не похож, так стало быть из города?
- Из города, это верно, оттуда, стало быть, но деревню очень люблю. Покойно тут, суеты нет и люди простые. Мне нравится.
- Торгуешь, али служишь?
- И торгую и служу.
- Вона чё! Да как же так может быть-то? Это за всем не угонишь, коли стока забот одному.
Незнакомец усмехнулся и ответил:
- А вот приходится. Ничего не поделаешь.
- Да кто ж тебя насилит, коли не в крепости?
- При моём звании уж и не знаешь, где лучше, в крепости или нет.
Иван отложил удочку, ещё раз окинул взглядом нового знакомца и спросил:
- Что же это у тебя за звание такое чудное?
- А не испугаешься?- вдруг спросил незнакомец.
- Не спугаюсь. Ты может беглый? Так…
- Царь! А ещё имею армейский чин полковника,- не дав договорить Ивану, ответил человек и тут же спросил, как ни в чём ни бывало,- На что удишь-то?
- Удю…, ужу…, то есть как царь?- встрепенулся Иван.
- Родители назвали Александром, по батюшке Павлович.
Солдат облизал пересохшие губы и прохрипел:
- Ты вот что, мил человек, покуда оставайся, а мне уж пора.
Незнакомец взял его за рукав рубахи и произнёс:
- Ты посиди-ка со мной, Иван. Посиди, когда ещё доведётся нам с тобой свидеться? Хотя думается мне, что увидимся.
- Прости, но мне такие шутки с тобой шутить некогда,- ответил Иван, убирая его руку и пристально посмотрев на собеседника, спросил,- А тогда скажи-ка коли ты царь, где твоя корона?
- Дома, во дворце, мне сейчас она без надобности. Эх, Иван, да знал бы ты, что корона та словом терновый венец!
Они замолчали. Посидев немного, незнакомец хлопнул в ладоши и вновь обратился к Ивану:
- Ну хорошо, будь по твоему, неволить тебя не стану. Ответь только, а так признаёшь своего Государя- Императора?
Он протянул Ивану монету с профильным изображением государя. Недоверчиво поглядев на незнакомца, сравнивая его лицо.
- Ну?- вновь произнёс незнакомец, повернувшись боком как на монете.
Дрожащими руками он протянул монетку хозяину и тут же бросился на землю, причитая:
- Господи, батюшка- государь! Ты ж прости меня. Я ж таких деньгов- то отродясь в руках не держал.
Помолчав немного, Александр ответил:
- Возьми портрет себе на память, а хочешь, так водки выпей, только больше меня не забывай. Уговор?
Иван поднял испуганное лицо и ответил одними губами:
- Уговор, уговор защитник наш и деткам накажу. Да как же эт я не признал- то тебя? Прости, прости окаянного. Век не прощу себе. А на водку тебя менять не стану.
- Так не прощу, коли не скажешь, на что удишь-то?
- Чего?
- Ну, рыбу- то на что ловишь? Прям беда, ни как не дознаюсь от тебя.
- Рыбу?
- Ну да, рыбу!
Иван схватил большую котомку и вывалил её содержимое на землю.
- Так вот….
Александр указал на половину круга хлеба, что оказалась на земле и спросил:
- Угостишь?
- Так конечно угощу. С нашим удовольствием.
Он отрезал ножом ровный ломоть и протянул царю. Затем из мешочка высыпал соль и тем же ножом разрезал пополам большую белую луковицу. Разложив нехитрый обед на белом холстяном полотенце, склонил голову и предложил:
- Прошу тебя, Государь. Прости за простую пищу, а вот у меня ещё квас есть.
Александр густо посыпал хлеб крупной солью, хрустнул долькой лука и от удовольствия закрыл глаза.
- Поверь мне, Иван. Ни в одной стране, где мне пришлось побывать, нет ничего вкуснее нашей пищи. Не как русский человек тебе о том говорю, а как тот, кому довелось за заграничными столами сидеть.
Он дожевал хлеб, утерев руки о свои штаны.
- А отрежь- ка мне ещё немного. Таки и сам не плошай, покушай со мной, не вгоняй в стыд.
Иван вновь подал ему кусок. Александр втянул носом запах ржаного хлеба и, с неподдельным удовольствием откусил кусочек.
- А скажи, кто помещик твой?
- Помещик мой, бывший секунд-майор Осовецкий Дмитрий Ефремович. Но он нас не забижает. Может кому и вольности даёт, но себя соблюдает, а нет- нет, так с мужиками и на покос сберётся. Говорит, что тело надобно в усилии содержать, от того будет сила в ём. Однако любит, что бы порядок был. Даже как-то нашего приходского попа грозился высечь. Что и говорить, пил наш батюшка беспробудно, а напьётся, так баб молодух лапает, коли те по своей надобности к нему приходят, срамно с таким. А барин-то прознал, приехал да пригрозил, что с мужиками рясу задерёт и саморучно высечет при всём народе. И такой стыд батюшку пробрал, что начисто от водки отказался, а потом и вовсе сбежал. Я как на службу отбыл, так он ребятишков моих отрядил, значит, в обученье и платил учителю деньгами.
- Осовецкий?- переспросил государь,- Нет таков мне не знаком. Из поляков будет?
Иван пожал плечами и ответил:
- То мне неизвестно. Да и какая разница? Дураки, они знаете в любом народе сыщутся, а наш барин не такой….
- И то верно,- согласился государь,- Ай да молодец барин. Это ж надо, попа и высечь хотел, а что, коли за дело так и высек бы, а я помог бы! А что деньгами содержал, так на то его повинность такая, что бы семьи солдат не бросать и в нужду не ввергать. А скажи-ка на милость, на службе был или на войне?
Иван пожал плечами и ответил:
- Да нет, Государь. Какая там война-то? Жить хочется, в поле работать да ребятишков няньчить. Мир кругом да благодать. А в солдатах я нёс гарнизонную службу. Ать два-а-а, ать, два-а-а…. Вот и вся война!
Александр улыбнулся. Видя это, улыбнулся и Иван. Сделав из бутыля несколько глотков кваса, царь опять спросил:
- А в крепости как тебе, не натужно? Может воли бы испросил у помещика, а я слово замолвлю.
- А на что мне воля, что я с той свободой буду делать? Встречал я таких, не все конечно, кто мастеровой, так в заводы подавались, но был случай, что дали мужику свободу, так он и имущество пропил, а после пошёл разбойничать себе на хлеб, да разные потехи. А мне, да коли работать и оброк не в тягость. У господина нашего землицы-то много, да хозяйство небольшое. При правильном подходе я так скажу и мужики справно трудиться будут не бедствуя, и господа в достатке и есть что на ярмарке продать себе не в убыток. Уже я не знаю как остальные, но дай Бог здоровья господину нашему за его доброту. Барыня- то его померла, царство ей небесное, вот он, на вроде как кается, и в скромности да добре себя соблюдает.
Подтянув к животу колени, незнакомец обхватил их руками и долго смотрел на медленно текущую реку ни говоря ни слова.
Иван заволновался:
- Государь, прости, может, не своего ума я сижу и рассуждаю.
- Нет, всё так, всё так и должно быть. По- христиански. Верно всё ты рассуждаешь. А дураков учить надо, много их, дураков- то!
Где-то за лесом загрохотало, и по небу понеслись тяжёлые тучи. Александр взглянул вверх и произнёс:
- Дождь будет.
Иван посмотрел на собирающиеся тяжёлые облака и согласно закивал головой.
- Эх, стало быть, пора мне, солдат Иван. Ты прости меня ежели чего. Не будет ныне у меня рыбалки. Дела ждут, дела у меня. К тому же про наживку ты так и не сознался. Так что прощай и монетку не потеряй!
Он ловко поднялся с земли и добавил:
- А Наполеона мы всё одно побьём! Будет и остальным урок не ходить войной в Россию…. Там товарищ твой, в общем, нужен ты ему очень, ранен он сильно, помоги по-христиански, по-братски помоги ему. Только напрасно всё будет, но не бросай его только, покуда жив он будет.
Произнеся эти непонятные для Ивана по смыслу слова, он не поворачиваясь, отправился прочь. Стащив с головы малахай, Иван утёр взмокшее лицо и ещё долго провожал взглядом того, кто представился царём. Затем взглянул на монету и произнёс:
- Дык я ж на червов ловлю. Накопал давеча, вот и так…. А товарищ, какой товарищ- то? Эй, человек, какой товарищ-то? Тут кроме меня нет ни кого, один я пришёл….
Незнакомец, быстро сократился до размеров точки, а потом и вовсе растворился в пшеничном поле. Иван вновь взглянул на монетку, потёр изображение пальцем, и неожиданно произнёс вслух:
- Как есть похож. И правда царь, вот ведь как бывает-то. Но надо у старосты всё одно спросить, а лучше у барина…. А ещё какой-то Наполеон? Кто такой? Наверно иностранец. Только у них такие чудные имена. Опять же, так мы вроде как уж лет триста на нашей земле ни с кем не воюем. Может он в чайной с кем скамейку не поделил, ну с тем Наполеоном-то? Всяк и у царёв бывает, тоже люди как ни как. Конечно, был бы он при мундире, так любой бы признал, как есть царь, а так, одежда простая и поведением скромен. Человек как человек. Это ж как хорошо-то при добром царе пожить, знать смилился Господь над нашим народом. Эка он меня вот….
Стало темно. Молния сверкнула, и тут же ударил сильный гром, от чего Иван закрыл глаза и перекрестился, после рухнув на землю как подкошенный. Новый раскат ударил с неба и тут он явно услышал как, словно кличет его кто-то, словно из далека, откуда- то очень из далека.
- Ва-а-аня-я-я-я….! Ва-а-аня-я-я-я…! Ва-а-анка-а-а-а!
Иван поднял голову, совершенно не понимая, где он находится и вдруг ощутил на себе тело человека.
- Вана, Вана, помогай!
Он пошевелился и осторожно освободился от тяжести. На земле лежал Керим. Его шинель была мокрая от крови и вся изрезанная словно в неё много раз тыкали кинжалом.
- Вана, помогай! Мэня франсус убивал! Болна минэ, Вана, очень я умирал….
Иван оглянулся и прошептал:
- Эка как тебя зацепнуло- то, татарская твоя душа!
Он подтянул к себе свой ранец, быстро вытащил оттуда белую чистую рубаху и стал рвать её на широкие полоски. Осторожно распахнув шинель он отвёл глаза от увиденного. Но тут же взяв себя в руки, приложил огромный кусок материи к страшной ране, начав старательно и осторожно обматывать тело самодельными бинтами.
- Ты пока помолчи, силы сберегай! Сейчас я тебя вытащу отсюда, и двинем потихоньку до наших.
Иван поднялся на ноги, осмотревшись вокруг поправил свою шинель, одел на грудь ранец, а ружьё на шею, и осторожно поднял тело раненого себе на спину. Керим застонал.
- Э-э-э нет, так не пойдёт! Так кишки все растеряем по дороге,- произнёс Иван и осторожно опустил товарища на землю,- Тогда так!
Он скинул с себя шинель, просунув ружьё раненого в рукава, уложил на неё Керима. Зацепив всё это ремнём, потащил Керима волоком, сочтя своё изобретение более безопасным для раненого.