Автор: Mandahrk
Мой дедушка был исключительным человеком. Рожденный в ужасающей бедности, он начал вести преступную жизнь в подростковом возрасте, прежде чем поправиться и вступить в британско-индийскую армию, где служил с отличием. После обретения Индией независимости он завоевал многократные золотые медали национального уровня в борьбе, а затем закончил свое образование и основал успешную компанию по перевозкам грузов. Он прожил такую необычную жизнь, он провел свою старость, просто заново переживая свои воспоминания с друзьями и семьей благодаря своим замечательным навыкам рассказывания историй. Нам, внукам, просто нравилось сидеть рядом с ним, пока он угощал нас рассказами из своей хорошо прожитой жизни. Он всегда казался таким радостным, когда делал это тоже.
Но была одна история, которую он избегал рассказывать кому-либо из нас, пока он не был почти на смертном одре. Одна история, которая осталась со мной, даже после всех этих лет. Я помню все это, как будто это случилось вчера, как его глаза расширились, а его костлявые руки дрожали от страха, когда он рассказывал о наиболее пугающем опыте своей жизни.
К счастью, у меня под рукой был магнитофон, и я могу сказать вам то, что он сказал мне, его точными словами.
-
Ты уверен, что хочешь записать это? Потому что это не очень приятно ... Хорошо, тогда. Только не говори своей маме, что я тебе здесь говорю. Я не хочу нести ответственность за любые кошмары, которые могут у вас случиться из-за этого.
Так что все это произошло еще в 1942 году, в разгар араканской кампании. Японцы вторглись в Бирму… я имею в виду Мьянму. Кампания была первым наступательным ударом союзной армии, чтобы оттолкнуть японцев назад. И позвольте мне сказать вам, это был впечатляющий провал.
Мы не были готовы к атаке. Помните, это было тогда, когда индейцы не могли подняться до звания майора Субедара, и все командные посты были заняты англичанами. И они понятия не имели, какого хрена они делали. У них практически не было опыта борьбы в душных джунглях, наша транспортная инфраструктура - наши линии снабжения - были патетически слабы. Черт, Бенгалия, которая должна была стать стартовой площадкой для вторжения, потерпела сокрушительный голод всего год спустя. Я уверен, что ты, должно быть, читал об этом в школе.
Японцы, с другой стороны, были хорошо укреплены и устраивали засады на регулярной основе. Неудивительно, что целые патрульные отряды уничтожаются в мгновение ока. Нападавшие внезапно появлялись из тени и исчезали до того, как могла прийти помощь. Это было ужасно. Мы были на грани все время. Каждая сломанная ветка, каждый шелестевший лист заставляли наши пальцы давить на спусковой крючок наших винтовок.
Усугубляет все это были суровые условия. У нас было гораздо больше шансов быть убитым болезнями, чем войной. Еды, которую мы ели, было едва достаточно, чтобы удержать нас на ногах, угроза малярии и дизентерии всегда угрожала. Змей, пауков и других насекомых больше, чем мы когда-либо видели, ползали по нашим истощенным телам, когда мы спали. Мухи, похожие на темные маленькие облака, обрушившиеся на трупы наших братьев. Это был ад. Мы были постоянно покрыты слоями грязи. Дождь хлестал лес с пугающей частотой, превращая погоду в такую влажную, что казалось, наша кожа начинает таять. Повторяющиеся заклинания дождя в значительной степени разрушили наши линии связи, и земля стала настолько заболоченной, что некоторые солдаты застряли в них, вплоть до бедер. Это было так плохо, что временами структура командования полностью разрушалась, и дезорганизованные части армии действовали практически независимо друг от друга.
Именно в такой ситуации этот ... этот кошмар появился в нашей жизни.
Одним из худших аспектов борьбы в джунглях была психологическая война. Япошки похищали наших солдат, пытали их за информацию, жестоко обращали с ними все, что не должно быть по-человечески приемлемым, и отправляли их обратно, едва цепляясь за жизнь. Мы никогда не смогли бы их спасти, и я думаю, что в этом был смысл. Чтобы наблюдать за нашими товарищами, наши братья по оружию уходят из жизни прямо на наших глазах, в то время как наши скудные медикаменты ничего не могут сделать, чтобы помочь им.
Но это было не худшее. Видите ли, одной вещью, которой они были рады, было использование наших солдат в качестве приманки, чтобы выманить остальных из нас. Они будут пытать наших солдат до смерти и привязывать их к дереву, обычно на поляне, и прятаться в лесу. Если бы мы вышли на помощь, они бы оторвались от деревьев. Все, что мы могли сделать, это просто оставаться скрытыми и слушать муки смерти наших однополчан. Подождите, пока последняя капля жизни не будет медленно выжата из них, когда они взывали к своим матерям.
Это был один такой случай, который изменил все. Или, по крайней мере, инцидент, который обманчиво напоминал тот кошмар, к которому мы привыкли. Джеймс Уэйвелл, дальний родственник Арчибальда Уэйвелла, тогдашнего главнокомандующего британской индийской армии (а позже и вице-короля), руководил нами. Он был тем, кто послал нас в патруль в тот день. Нас было около дюжины, пробивавшихся сквозь джунгли, когда мы услышали крики.
Видите ли, в лесах довольно сложно отследить источник такого громкого шума. Если кто-то кричит, кажется, что он исходит отовсюду, словно лес повторяет звук и говорит с вами самими.
Но не в этот раз.
Инстинктивно, почти на первоначальном уровне, мы знали, откуда доносятся крики. И почти как в оцепенении мы крепко сжимали оружие в руках и следовали, или, скорее всего, нас туда привели, если в этом есть какой-то смысл ... Нам не потребовалось много времени, чтобы найти человека, который кричал. Он был одет в индийскую военную форму или, по крайней мере, брюки - его рубашка была порвана и свисала с плеч. Он был - боже, это трудно - он был привязан к дереву и держал руки на животе, пытаясь протолкнуть кишки, которые разливались, как толстые кровавые маленькие веревки.
И его крики. Как будто я все еще слышу их. Как будто они все еще заставляют мои уши звенеть. Боль в этих криках, я чувствовал это в своих костях. Я начал идти к нему еще до того, как понял, что делаю. Я почувствовал руку на своем плече и был сильно оттянут назад. Я посмотрел в глаза человеку, который притянул меня назад. Они были широко открыты. Встревоженные. Как будто он знал, что здесь что-то серьезно не так. Он медленно покачал головой, предупреждая меня не идти вперед, даже когда этот человек продолжал кричать. Я сглотнул и кивнул.
Мы растянулись в лесу, с оружием в руках, держа друг друга в поле зрения, чтобы приготовиться к японской засаде. Я вздрогнул, когда ветки сломались под моими ботинками. Я понял, что боюсь. Не японцы, вероятно, прячутся на деревьях где-то рядом с нами. Нет, но раненый перед нами. Это было так странно. Я не могу это объяснить. Но я это почувствовал. Глубоко в моей душе. Каждое волокно моего тела кричало на меня, чтобы убежать. Продолжать бежать, пока я не оставлю этого человека далеко позади меня.
Я слегка занял позицию слева от человека и начал ждать. В ожидании его смерти, и для этого, что бы это ни было до конца. Но это не так. Человек кричал, он плакал, он рыдал, он звал на помощь, но он просто не умирал. Минуты превратились в часы, и солнце начало опускаться за горизонт, но он продолжал кричать. Мы стояли на месте, не в состоянии двигаться, как будто загипнотизированы странным представлением. Луна поднялась в небо, и кровь человека засияла под белым светом, падающим на него. Но он все еще не умер.
Мои ноги болели, моя шея была жесткой, и я мог слышать, как кто-то справа от меня тихо плакал от ужаса.
Мужчина перестал плакать.
Тогда мир погрузился в тишину.
И я имею в виду полное молчание. Мы ничего не слышали. Что-нибудь. Ни птиц, ни сверчков, ни листьев, шелестящих на ветру. Мы даже не могли слышать, как дышим. Казалось, что сам лес затаил дыхание.
И тогда мужчина встал. Он легко оторвал веревку, удерживая его на месте, и вскочил на ноги. Его кишки безвольно свисали с живота, который выглядел так, будто кто-то пробил дыру в нем. Лядь. Половина его кишков исчезла. Просто ушел. Я мог видеть прямо через это. Ни один человек не может пережить такую травму. Не говоря уже о том, чтобы все было в порядке, как он казался.
Вы видите, как я напуган прямо сейчас? Вы видите, как дрожат мои руки даже после всех этих лет, просто думая о той ночи? Итак, вы можете себе представить, насколько я был напуган, когда этот человек посмотрел на меня. Его глаза смотрели на меня, словно он знал, где я. Как будто он всегда знал, где я. В его глазах была такая злоба, что я чуть не потерял сознание от страха. И тогда он взвизгнул. Это было громко и пронзительно. Как тысячи детей кричат в наши уши. Я помню дрожь в сапогах, просто глядя на этот ненавистный рычание на его лице.
Он побежал ко мне. С этими большими, кривыми шагами, покрывающими половину расстояния в течение нескольких секунд. К счастью, этот внезапный всплеск движения восстановил мои чувства, и я начал убегать от него. Я уронил пистолет, рюкзак.. Я перепрыгнул через маленькие скалы и заросшие корни, нырнул под ветви, пробрался через заросли, споткнулся в темноте, но продолжал бежать. Мои ботинки в какой-то момент застряли в мокрой грязи, но я освободился и накачал ноги, чтобы продолжать бегать. Я бросила взгляд через плечо и увидела, как он набрасывается на меня, кишки хлопают его по бедру, пока он бежит. Он улыбался. Ухо к уху. Как будто погоня была лучшей вещью, которая когда-либо случалась с ним. Как будто он хотел торопиться и по-настоящему насладиться охотой. Шаг. Шаг. Шаг. Должен идти быстрее, подумал я.
Я услышал крики позади себя, сопровождаемые громкими слезами и хлюпающими звуками. Он разрывал патрульный отряд. По одному. И скоро настал мой черед.
Мои легкие горели, каждое дыхание - отчаянный акт выживания. Мои ноги начали качаться. Я знал, что не смогу долго бежать. Я не мог опередить его. Но я мог спрятаться. Я нашел эту маленькую расщелину, где было вырвано гигантское дерево, спрятанное в темном уголке леса. Я полез за крошечную дыру и скрылся в тени. Я даже не думал о змеях или каких-то других ядовитых существах, ожидающих меня в темноте. Я просто хотел отвлечься от этой штуки. Я приблизил свои колени к груди, почувствовал, как мое сердце бьется о грудину, и стал ждать. Дождался, когда эта штука найдет меня и положит конец всему этому.
Я слышал его шаги. Медленный. Преднамеренным. Почувствовал сдвиг листьев и хруст под его босыми ногами. Затем он начал насвистывать. Это было странно мелодично, как птица, поющая оду лесу. Я услышал скрип упавшего дерева, когда он наступил на него и скользнул ко мне. Темные капли крови обрушились на землю в нескольких дюймах от моих ног.
Он звал меня. В голосе моей матери. К этому моменту она была мертва более 5 лет. Осторожно, с любовью он позвал меня. И смеялся, когда я не двигался. Я положил руки на шлем, опустил его перед глазами и начал плакать так тихо, как только мог. Это было окончено. Я знал, что умру.
Но по какой-то странной причине он не убил меня. Возможно, это потому, что он хотел оставить одного выжившего живым, выйти и поговорить о нем, распространить ужас, который он причинил нашему патрульному отряду. Я не знаю. Я даже не знаю, когда он ушел. Я провел всю ночь там один, дрожа в этой маленькой дыре. Даже когда солнце взошло и залило лесное дно светом, я все еще отказывался выходить, такова была степень моего страха. Только когда другой патруль натолкнулся на меня, я чувствовал себя достаточно безопасным, чтобы выйти. Они должны были нести меня обратно на носилках. Я был в бреду от страха, и все мышцы моего тела были истощены. Но я был жив ...
Это было самое близкое, к чему я пришел. Но это была не единственная моя встреча с ним. На протяжении всего моего пребывания там я слышал истории об этом. Из моего собственного полка и других, черт возьми, даже япошки якобы столкнулись с ним. Эта бессмертная вещь, которая имитировала голоса, делала вид, что ранена и разрывает целые отряды за раз. Или как он приходил к вам по ночам, когда вы спали, шептал полную ненависть в ваши уши, прежде чем утащить вас на куски. Некоторые патрульные отряды обнаружили останки трупов в нечетных местах, таких как обезглавленные головы на деревьях или конечности, выложенные странным образом возле базового лагеря. Однажды мы боялись, что теряем больше людей из-за этой вещи, чем из-за японцев. Я уверен, что они чувствовали то же самое.
Все ужасы, которые я засвидетельствовал в этой стране - воздушные бомбардировки, болезни, сожженные трупы - ничто по сравнению с той ночью. Я помню, как я почувствовал облегчение, когда мы вошли в Рангун. Даже когда все оружие и артиллерия окружали меня, все, о чем я мог думать, это то, что я был рад, что я был вне этого проклятого леса.