В 90-е годы дискотеки были весьма специфическим досугом. Мы ходили на дискотеку в туркомплекс «Озерный». Почему-то считалось, что местным туда ходить нельзя. Иногда милиция устраивала облавы. Вот в одну такую облаву я попал. Тогда мне было то ли 15, то ли 17 лет. Это туристический комплекс, в котором проводились дискотеки: летняя (площадка со сценой, огороженная ажурным металлическим забором) и зимняя.
Зимние дискотеки начинались затемно в семь - восемь вечера. Проводились в неотапливаемом помещении на втором этаже. Там вдоль стен стояли стулья, на них сидели мы. Там даже был стробоскоп, и все начинали танцевать, когда его включали. Тогда любые движения выглядели очень правильными, и казалось, что все танцуют не просто замечательно, а великолепно.
Летом в «Озерном» было много девушек: и местных, и приезжих. Это сейчас разницы нет, а тогда мы точно знали: отдыхающие девушки - они значительно лучше местных.
Зимой приезжих девушек совсем не было, но местные-то оставались.
Большинству из нас были интересны не танцы, а девушки, понятное дело. Тогда мне казалось, что девушкам больше интересны танцы, а сейчас я не знаю, что и думать. Но дело не в этом.
В те времена в милиционерской среде большую популярность получило мероприятие «Облава». «Облава» проводилась в «Озёрном» с завидной регулярностью. Говорят, это делалось, чтобы местные (то есть мы) не мешали отдыхающим (так называемым кефирникам). А мы бы рады не мешать, но на тот момент на Скачках ближе дискотек не было, а нам было очень надо. Облавы были неотъемлемой частью приключения. Слух об облаве распространялся быстрее электрического импульса.
Насколько я понимаю, эффективность мероприятия стремилась к нулю. Мало кого ловили. Молодые менты, только вернувшиеся из армии, бегали быстро, но мы к армии готовились и тоже бегали не медленно.
Однажды зимой случилась облава. По странному стечению обстоятельств, мы с моим одноклассником убегая очутились позади сотрудника в сизой ушанке, но в тонких демисезонных туфлях. Одноклассник Рома был очень крупный товарищ. В свои 15 лет он уже больше года занимался культуризмом (бодибилдингом) и, благодаря природным данным и регулярным тренировкам, был невероятно здоровым. Мы были обуты лучше сотрудника, и у нас было преимущество: он не предполагал, что мы сзади. Поэтому когда Рома его толкнул в затылок, то он от неожиданности растерялся и с разгону воткнулся в дерево, широкий старый тополь. Дальше наши пути разошлись, и я какое-то время бежал в одиночестве.
Легавый в форме сотрудника МВД бежал за мной, его выдал стук каблуков по асфальту. Я попытался оторваться, но лёгкая атлетика не мой конёк. Меня догоняли. Впереди уже был забор из сетки-рабицы. В нём дырка. За ней - неглубокая бетонная канава, за которой открытый канализационный люк. Крышки на нём не было никогда. Я обо всём знал. Проскочив через дыру, я не смог остановится и чтобы не упасть в люк, упал на бок. «Стоять! Стоять!» и пару слов матом услышал я. Обернулся и увидел, как милиционэр и забор встретились. Рабица спружинила, среагировав на милиционэра, и он не устоял: упал, и шапка, сорвавшись с его головы, отлетела куда-то в темноту.
Я смотрел это всё как замедленное кино. Разглядев все детали, я заплакал от смеха. Даже опасность быть пойманным отступила на второй план. Я буквально уползал на четвереньках, и слёзы заливали мои глаза. Я очутился напротив дырки в сетке, прямо напротив открытого люка. Милиционэр, тем временем, отчаянно матерясь, искал шапку, слушал мой смех и свирепел. Я не мог даже встать, чтобы уйти: сидел перед открытым люком ржал и плакал.
Не выдержав издевательств, милиционэр решился на задержание. Он уже знал про канаву и дырку в заборе. Он видел мой сотрясающийся от смеха силуэт. Полный решимости и праведного гнева, он перепрыгнул через канаву и исчез с моих радаров. Он упал в люк. Не знаю как, но он там ещё и застрял. Голова торчала из люка и изрыгала проклятья. Руками он почти мог меня достать. Это придало сил, я смог встать и, размазывая слёзы по щекам, уйти. Такая запоминающаяся была облава.
Я таки ушел от застрявшего в люке милиционэра. И пошел домой, и, наверное, даже дошел бы без приключений, если бы не мстительный характер сотрудников МВД. Они твёрдо решили задержать малолетнего негодяя. Если бы они вели себя тихо, то, скорее всего, я бы попался, а так успел скрыться. Слева от тропинки, ведущей к дому, стоял высокий бетонный забор, а за ним - маленькое озеро, принадлежавшее туркомплексу «Волна», где жили две собаки. Администрация выделила для них две будки, две цепи, пару ошейников и кормила. Гуляли собаки по бережку вдоль проложенного по земле металлического троса. Вот к одной из них я и приземлился на крышу будки. Собака спросонья ничего не поняла или прониклась остротой момента, - не знаю… Но она молча проводила меня к поваленному стволу ивы. Мы с собакой сидели и слушали ночь. А там, в ночи, громко бежали милиционэры и искали меня. Одному из них (наверное, уже стал майором) пришло в голову посмотреть за забор. Я притворился сучком на поваленной иве, и увидел, как в лунном свете появился силуэт головы в шапке с блеснувшей кокардой. Собаке он не понравился. Милиционер понял, что раз есть собака, то меня здесь быть не может. Вся группа галдящих милиционэров ушла, а мы с собакой остались. Она меня выпустила, я ушел так же, как пришел: через забор, встав на её будку. Мне кажется, она виляла хвостом мне на прощание.
Домой я шел по пустынным улицам. Скачки — выселки Пятигорска — спали. Изредка звучало неразборчивое эхо железнодорожных переговоров. Молчали собаки. Не скрипели трамваи. Мерцали звёзды. Домой я пришёл чумазый, но довольный… Долго не мог уснуть.