После очередного телевизионного воплощения истории про графа Дракулу я вспомнил про ученика, который помешан на компьютерных играх. А среди "детских" сетевых игр очень распространены те, в которых кровавые маньяки, вампиры и зомби основные персонажи.
Влияние индустрии компьютерных игр на сознание ребенка, не отягощенного науками и творчеством, заметно, и я однажды провел социологическое мини исследование среди своих учеников. Вопрос был единственным: существуют ли зомби и вампиры? Положительно ответили около трети детей 8-11 лет.
Следующий вопрос подвел черту под противопоставлением реальное - воображаемое. А кто из вас встречал в жизни вампиров и зомби? Ответ был ожидаемым - никто. Исключение - те дети, которые слышали рассказы о..., от тех, кто... Дальнейшее понятно: в темной-темной комнате, в темную-темную ночь... выехал черный пречерный гроб на колесиках. И из него встал зомби.
И естественно каждый видел всех тех персонажей (зомби, вампиры) в кино, и других образцах массовой культуры. Читать нынешние дети уже отвыкли, точнее, не привыкали, а видеоизображение запоминается быстрее, производит более яркое впечатление, и забывается дольше.
Перед тем, как углубиться в дальнейшее изучение темы, я вспомнил один наглядный эпизод.
В 1991 году во время учебы я часто общался со своим научным руководителем. После одного очередного разговора с ним в Институте психологии я собрался было уже уходить, но он меня остановил.
- Подожди, сейчас будет заседание лаборатории психологии мышления.
- А что за вопрос на обсуждении? - заинтересовался я.
- Выступление одного представителя эзотерических наук.
Я удивился и выражение лица побудило шефа пояснить.
- Он сделает доклад о тонких мирах.
Я был слишком далек от темы, даже совсем вне ее, но поинтересовался как получилось, что доклад состоится именно в НИИ психологии?
- А мы не можем отказать в выступлении человеку, официально обратившемуся в организацию. - пояснил уважаемый профессор.
Я был еще больше ошеломлен, и руководитель пояснил дальше.
- К нам регулярно обращаются все возможные исследователи, - с нажимом выделил ученый, - и часто директор направляет в нашу лабораторию. Не отправлять же их в лабораторию труда, или психолингвистики, - с улыбкой закончил он.
- Ну да, лаборатория мышления должна мыслить.
- Вот-вот, пойдем.
В кабинете собрались человек семь, и скоро седоватый пожилой мужчина в недостаточно аккуратной одежде разбирал в потертой картонной папочке потертые листы с напечатанным текстом выступления.
Дальнейшее меня сильно удивило.
Докладчик с полчаса подробно рассказывал и объяснял структуру строения тонких миров вселенной. Она, по его представлениям состояла из семи уровней, каждый из которых определяется своими специфическими отличиями.
Для меня, естественно, все это было полным бредом, как, уверен, и для всех остальных, кроме выступающего. Но реакция слушателей удивляла. Серьезные ученые, кандидаты и доктора психологических наук без тени иронии или высокомерия слушали не перебивая, вряд ли придавая "исследованию" сколько-нибудь существенную значимость и актуальность. Как не пытался я поймать хотя бы один взгляд с выражением, дескать, "слушай, слушай, но и я, и ты прекрасно понимаем, что все это бред шизофреника в обострении, и мы лишь прикидываемся пытливо внимающими говоруну". Нет, иронии не было. Даже скрываемой зевоты.
Когда выступающий закончил, мой руководитель задал логичный вопрос.
- А почему вы считаете, что уровней семь? Ведь из вашего выступления можно сделать обобщения и прийти к выводу, что уровней три, и система будет представлять больший уровень объективности.
Но выступающий объяснил, что уровней столько, сколько есть во вселенной, а свести эту структуру к трем опрометчиво и недальновидно.
Когда все закончилось, и прозвучали заключительные слова, о том, что "мы обязательно подробно изучим ваши теоретические обоснования и дадим вам наше заключение", я был вне терпения, чтобы задать шефу мучающий вопрос, но он опередил, понимая, о чем я стал бы спрашивать.
- Я должен был дать понять ему, что мы ни в коем случае не относимся к нему с недоверием. А потом время пройдет, все забудется. Если еще раз обратится, придется отвечать, но чаще не обращаются. Это не первый и не последний. Иногда такие появляются. А вступать с ними в дискуссию только время терять, или, не дай Бог, в конфликт. Еще жалобу напишет, замучаешься оправдываться. А в обострении он, или нет, какая разница. Время рассудит.
- Понятно, - согласился я, снова убедившись в мудрости опытного бывалого ученого.
Ну конечно, в эпоху перемен масса всех возможных девиаций, психических ли, социальных, сексуальных, или иных. Мало ли на улицах непрезентабельных теток, с плакатами, на которых информация о "лучевом воздействии" КГБ, инопланетянах, о психотронном оружии. А в газетах полно рассказов о "метровых крысах, которые наматываются на колеса поездов метро", зомбировании населения, и летающих тарелках.
Да что там газеты. Аспирантам, в числе которых был я, в институте философии читал лекции преподаватель, утверждавший, что регулярно общается с инопланетянами. Даже не знаю, почему он вдруг об этом упомянул. Причем, едкие будущие кандидаты каких-либо наук пытались сначала поймать лектора на несоответствиях, иронизировали и "выпытывали" факты, а потом понимали, что пожилой человек даже если и "потек крышей", предельно логичен и не бредит, а безоговорочно верит, а "поймать" его в логическую ловушку можно, да не честно.
Мне он за реферат по философии творчества поставил пятерку.
Много чего было в смутное время. В одной продолжительной психологической группе со мной вместе участвовали две девушки психолога в милицейских званиях из НИИ КГБ, занимающиеся исследованиями того самого "психотронного" воздействия. Естественно, что любые вопросы о теме они категорически пресекали, давая понять, что все серьезно, и не только шутки не уместны, но и попытки что-то узнать чреваты. Да никто особо и не пытался, хотя некоторые немного завидовали. Я тоже тогда считал обладание методами гораздо более значимым, чем цель, которой можно с их помощью достичь.
