Митя вышел из дому и зашагал в сторону вокзала. Там он сразу сел в 115 автобус и поехал в Южно-Сахалинск. Дорога до островной столицы пролетела незаметно. Вот он уже выехал на проспект Мира.
«Здравствуй, двенадцатиэтажка, раздватричетырепять…» Всего каких-то два месяца назад он ехал по этой же дороге на фестиваль. Как будто целая жизнь прошла с того дня. Сколько событий в его жизни уже успело произойти! Светофоры, тюрьма… «Привет, узники! Держитесь там! Все будет хорошо!». Автобус повернул на проспект Победы. Вдали мелькнула телевизионная мачта. «Я обязательно приду к вам на передачу и исполню для телезрителей пару своих песен!». Улица Ленина… Вокзал.
Выйдя из автобуса, Митя купил пянсе. Поедая на ходу любимое лакомство, он отправился в здание вокзала. Ближайший поезд до Макарова отправлялся в 16.50. У него в запасе было целых три часа. Митя купил билет. Потом пошел на почту и отправил Маше телеграмму «приеду сегодня 2020 Митя». Потом он отправился в сторону большого универмага, располагавшегося на перекрестке Улиц Ленина и Сахалинской.
Около часа бродил по универмагу. Больше всего ему хотелось подарить Маше золотые сережки, но они стоили от 100 тысяч. Приглянулся большой плюшевый заяц, но вдруг он не понравится ей. Митя решил, что безошибочным вариантом для подарка может быть только парфюмерия.
В парфюмерном отделе глаза его разбегались от обилия товара. Он узнал, что набор духов, который подарил Ленке в прошлом году один из несостоявшихся женихов, стоит целых шестьдесят тысяч рублей. Больше, чем золотые серьги «Ну и дурак же он такие деньжищи на ветер выкидывать!»
— Вам помочь? — улыбнулась Мите симпатичная девушка-продавец. — Вы девушке подарок выбираете?
— Да, — радостно откликнулся Митя. Наконец-то в его жизни настал такой момент, когда он выбирает подарок девушке.
— Вы на какую сумму рассчитываете.
— Мне бы в 20 тысяч уложиться, — Митя покраснел, понимая, что для подарка девушке сумма не ахти.
— На эту сумму можно подобрать туалетную воду. У нас огромный выбор! Вот, например, могу порекомендовать вам эту. Мне она очень нравится, — она достала флакон, брызнула в крышечку и дала понюхать.
— Нет! У меня сестра так пахнет. Я не хочу, чтобы от моей девушки пахло моей сестрой.
Продавщица рассмеялась и достала другой флакон.
— Тогда понюхайте вот эту.
— Это как у Зойки, моей соседки по парте.
Продавщица вынимала флаконы один за другим, протягивая крышечки Мите.
— Этот немного резковат… Это тоже не то… Это… Вроде ничего. Давайте оставим пока здесь. Может быть мы к нему вернемся… Это наша физичка Тамара Никитична… Это какое-то лекарство… Это тоже ничего… Вот! — Митя уткнулся в красненькую крышечку от флакона с названием «Даллас». Этот запах источала Мила Любимцева и он сводил Митю с ума. — Я беру эту!
Аккуратно уложив подарок в сумку, Митя пошел гулять по Южно-Сахалинску. Он зашел в магазин «Рябинка», где они с Костей покупали водку в день знакомства. За прилавком стояла все та же улыбчивая продавщица, отправившая Костю за поцелуями в виноводочный отдел. Митя обернулся. В вино-водочном, облокотившись на прилавок разгадывала кроссворд все та же суровая тетка. Митя купил коробку конфет, молча расплатился и вышел.
Ноги сами собой привели его к краеведческому музею. Он взял билет и неосознанно пошел прямиком в тот зал, где располагалась экспозиция предметов быта первых переселенцев. Библия лежала на том же месте. Митя теперь был еще больше уверен, что Книга эта необыкновенная. От Нее исходила неведомая ему сила. И Она была живая без всякого сомнения.
Мите было стыдно, что он тогда почти что соврал Маше про то, что читал Библию. Но эта могучая сила, которая заключается в Книге не только не наказала его за это, но напротив, сделала ему самый важный в его жизни подарок. Она подарила ему Машу. Именно на этом месте они первый раз заговорили. И именно этот разговор, как призналась сама Маша, стал решающим для нее. И именно благодаря Библии она решилась написать ему о своих чувствах. Митя дал себе слово при первой же возможности прочесть эту Книгу.
Перед Библией он простоял очень долго. Он мысленно поблагодарил Ее за то, что она для него сделала и пошел к выходу. Все остальное содержимое музея ему стало не интересно. Ведь он видел все два месяца назад.
Перед поездом Митя съел еще два пянсе. С собой в дорогу он взял сдобную булку и бутылку кефира. Ехать предстояло более четырех часов. Место в поезде досталось у окна, чему он несказанно обрадовался. Книга и учебник ему не понадобились. Более интересного занятия, чем разглядывать пробегающие за окном пейзажи, он не мог себе представить. Кефир и булочка кончились очень быстро. На станции Взморье, где поезд стоял минут 15, купил у старушки два домашних пирожка и бутылку разбавленного водой красничного сиропа. Чем ближе был Макаров, тем тревожнее было на душе. «А что если она ждет совсем другого Митю? — подумал вдруг он. — Что если она приняла меня не за того, кто я есть на самом деле? Она увидела меня на сцене, поющего свою песню, окруженного восторженными малолетками из отдаленных деревень и решила, что я такой весь и есть. А я ведь таким был только там, да и то недолго. А в обычной жизни я неуклюжий, закомплексованный верзила, не умеющий поддержать умную беседу, не знающий, кто такой Базаров и чем он отличается от Пьера Безухова. Я не умею себя вести в обществе девушек и не умею даже целоваться, не говоря уже про все остальное. По утрам у меня неприятно пахнет изо рта, а по вечерам — воняют носки. Что если она увидит меня таким и разочаруется?»
Вокзал города Макарова мало отличался от десятка станций и полустанков, которые проехал Митя за последние несколько часов. Сам город тоже не производил впечатления. Унылые хрущобы, перемежающиеся с покосившимися бараками. Корсаков в этом отношении был намного интереснее. Там в центре встречались красивые здания, построенные при японцах. Их дополняли сталинские двухэтажки.
Поезд через две минуты ушел и перрон опустел. Митя интуитивно пошел в сторону ближайшей пятиэтажки, чтобы хоть у кого-нибудь спросить, где находится улица Школьная. Город выглядел безлюдным. Вдруг дорогу перегородила группа парней. Среди них было трое корейцев и двое русских. Самым борзым выглядел кореец небольшого роста в кожанной куртке и модных спортивных штанах с лампасами. Во рту у него ярко сверкал золотой зуб. У Мити похолодело внутри. Встреча не предвещала ему ничего хорошего. Рядом с борзым корейцем стоял огромный как шкаф мордоворот со сломанным носом, без единого намека на присутствие интеллекта в глазах. На нем была белая когда-то майка-алкоголичка и старые треники с провисшими коленками. Каждый из его кулаков был размером с два митиных кулака. Митя догадался, что это человекообразное существо служит для корейцев орудием для выбивания денег из приезжих туристов. Митя пожалел, что не купил обратный билет. Если у него отнимут все деньги, не на что будет вернуться домой.
— Ты из Южного что ли? — Спросил самый Борзый кореец.
— Да. Вот только с поезда, — махнул в сторону железной дороги Митя, пытаясь выглядеть непринужденно.
— Курево есть?
— Нет. Я не курю.
— Спортсмен что ли?
— Типа того.
— А чо в Южном живешь что ли?
— Нет. Живу в Корсакове.
— В Корса-а-акове? — чужаки многозначительно переглянулись. — А Чукчу знаешь?
— Конечно знаю. Кто ж его не знает!
— Знаешь в смысле слышал или знаешь в смысле прямо знаешь лично?
— Лично, конечно. В войнушку в детстве играли. Он в параллельном классе учился, пока школу не бросил.
— Сека, — представился кореец, протягивая руку.
— Митяй.
— Лыба, — буркнул громила, больно сжав руку Мите. За ним последовали остальные:
— Кимский.
— Сипа.
— Косой.
— А вы откуда Чукчу знаете? — Митя почувствовал, что опасность миновала и заметно повеселел. Кто бы мог подумать, что знакомство с Чукчей когда-нибудь принесет ему что-то кроме неприятностей. Он действительно когда-то играл с ним в войнушку, но последние несколько лет после того, как Чукча стал известным на весь город и даже, как теперь выяснилось, на всю область, шпанюком, встречи с ним не доставляли никакой радости. Последняя такая встреча стоила Мите наручных часов, привезенных ему дядей из Кореи.
— Так он же у нас от мусоров шкерился в прошлом году. Он тебе не рассказывал что ли?
— Это когда его Серопан ментам сдал? Когда они тачку у какого-то барыги угнали? — Митя слышал эту историю краем уха. Ее обсуждали пацаны на перемене. Тогда он не вникал во все тонкости этого дела, но сейчас был несказанно рад, что владеет хоть какой-то информацией.
— Да! Точно, — обрадовался кореец, все более убеждаясь, что Митя действительно не врет. — А чем та история закончилась? А то Чукча от нас как уехал в сентябре, так с тех пор ни ответа, ни привета.
— Да ничем. Чукчу родня отмазала, а Серопана предки на материк к родственникам отправили. Чукча его убить грозился.
— Ну а ты надолго к нам? Тоже от мусоров прячешься?
— Да нет. У меня нормально все. Я в гости денька на два-три.
— Да ты нас можешь не стрематься, — похлопал его по плечу Сека. — Мы не сдадим. Тут все пацаны надежные. Можем тебе хату подогнать. Ту же, где Чукча жил. Здесь пять минут ходьбы. Старый дом заброшенный. Там только электричества нет, но жить можно. Печка есть.
— Не, спасибо, пацаны. Я к девушке в гости приехал.
— К кому? — Засмеялся Кимский. — К девушке? У вас чо в Корсакове своих мочалок нету?
Вся компания дружно захохотала.
— Мочалки есть, а вот девушки наперечет.
— А кто такая? Как фамилия? — заинтересовался Сипа.
— Маша Овечкина.
— Это из второй школы? Мать училка у нее?
— Да. Мама у нее учительница.
— Ну ничо так телка. Зачетная! Только она слишком много о себе думает. Не даст она тебе. Можешь даже время не терять.
— Да ладно не даст! Длинному дала же! — вмешался Косой.
— Да откуда ты знаешь. Длинный свистит через слово. Насвистит и даже не моргнет ни разу.
— Он то может и свистит, но целок он в нашей школе перепортил сколько тебе и не снилось!
— Митяй, пойдем лучше с нами, — предложил Сека. — Мы сейчас тузика свистнем.
— Да. Пойдем, — подхватил Косой. — Тузик — это девка. Шалава одна. Очень классная. Сиськи во! Безотказная ваще. Мы с ней в патефон играем.
— Это как?
— Да вот так. У нас там патефон на фанзе есть рабочий. И куча пластинок. Выбираешь себе любую песню, какая тебе нравится, ставишь и пока песня играет, ты с Тузиком развлекаешься. А как песня кончается, всё! Уступи место другому.
— А уфпел ты или не уфпел — это уве никого не колыфыт — резюмировал молчавший до сего момента Лыба, обнажив свой беззубый рот. Закончив фразу он громогласно захохотал. Вслед ему захохотали все остальные. Но смеялись не столько над шуткой, сколько над смехом своего товарища.
— Все это, конечно, заманчиво, но я все же пойду к Маше. Мне с ней нужно очень важные вопросы обсудить, — вежливо отказал Митя, когда все закончили смеяться.
— Ну как хочешь, — грустно ответил Сека. — Может дашь нам на пузырь денег? Есть у тебя?
— Немного есть. — Митя вынул из кармана несколько сложенных купюр. Там было около двух тысяч рублей. — Хватит вам на бутылку? Сколько тут водка у вас стоит?
— Нам даже на две хватит, — обрадовался Сека, пряча деньги в карман своих модных штанов. — Мы магазинную не покупаем. У нас тут есть один барыга смогоном торгует.
— Мовет быть даве на три хватит, — расплылся в улыбке Лыба.
— Покажете, где улица Школьная? — Попросил на прощание Митя.
Косой объяснил, как дойти до машиного дома, после чего Митя пожал руки каждому из новых знакомых и отправился по указанному адресу.
Маша ждала Митю, глядя в окно. Увидев, выбежала встречать на улицу. Он обнял ее, робко чмокнув в щеку. Она поцеловала его в ответ.
— Я не верю своему счастью! — говорила Маша ласково глядя на Митю. — Я думала, что телеграмма — это чья-то жестокая шутка.
— Я же обещал тебе приехать.
— Но ты сказал, что тебе нужно сначала заработать денег.
— Я их уже заработал.
— Уже? Но ведь лето только началось! Сегодня только 11 июня!
— Да. Я уже заработал 50 тысяч!
— Я не представляю, как такое возможно!
Взявшись за руки, Маша и Митя вошли в подъезд. Маша не переставала говорить:
— А я так переволновалась за тебя. Сначала думала, что это шутка, потом решила, что все-таки правда. Сижу, смотрю в окно. Поезд уже ушел, а тебя все нет. Думаю: а вдруг ты повстречал наших отморозков местных. Они все время у вокзала отираются, поезда встречают, приезжих грабят.
— Это ты про Секу и его команду?
— Ты что с ними познакомился? — Маша остановилась и посмотрела на Митю. В ее глазах была тревога.
— Да. Забавные они ребята. Особенно Лыба. Само обаяние.
— Забавные? — на лице у Маши не было и тени улыбки. — Митя, держись от них подальше! Они очень опасные! И что? Чем закончилось ваше общение? Они тебя не ограбили?
— Только самую малость. Дал им на бутылку. Они звали с собой бухать, но я отказался.
— Митенька, ты очень легко отделался. Они обычно забирают все, что есть. Могут даже избить и покалечить! Держись от них подальше!
— Да ладно, Машуль, не переживай. Я же из Корсакова. У меня неприкосновенность.
Митя чувствовал, как в считанные минуты вырос в глазах своей избранницы. Он был благодарен встрече с этой гоп-компанией и рад был бы дать им еще на одну бутылку за то, что помогли ему утвердиться в машиных глазах. Несмотря на то, что сердце её уже принадлежало ему, он очень боялся, что разочарует её. Не сумеет удержать расположение, доставшееся ему, как он сам был уверен, совершенно незаслуженно. Он искал малейший повод утвердить себя в её глазах, но так, чтобы это не выглядело хвастовством или рисовкой.
Вы прочли фрагмент произведения "Митя. Повесть о первой любви". Полный текст можно бесплатно скачать на сайте denchernov.ru
