Глава 3. Деревенский роман.
Судьбы родины.
Гостья ушла, а Евгений прилёг на лавку, закрыл глаза, но сон не шёл. Тревожные навязчивые мысли, одна перебивая другую, не давали уснуть и портили всё удовольствие от встречи.
- Да, - думал учитель, - милый пасторальный роман затянулся и грозится перерасти в тягостную дешёвую повестушку о наивной крестьянке и её бессовестном соблазнителе. И что мне делать с этой влюблённой бабой?
Теперь он ясно сознавал всю нелепость своих попыток изменить Феклушино мировоззрение, открыть для неё смысл революционной борьбы. Познакомить со своими товарищами, сделать её участницей одного из кружков, как ранее он полагал, теперь представлялось ему глупостью. Она была совсем не способна к борьбе, не того склада.
Становилось очевидным, что она не может даже взять ответственность за свою жизнь, что-то в ней поменять. Да и не надо ей этого. Какие там революционные идеалы?! Какая свобода?! Девчонке просто нужен хозяин. Добрый хозяин. Мужчина, которого бы она любила. Который был бы к ней внимателен. Какое-то время он мог быть для неё таким. Но что дальше? И нужно ли это ему?
Она явно привязалась, постоянно ждёт от него чего-то, а от этого отношения становятся тягостными и теряют свою прелесть.
Но что, по сути, он может для неё сделать? Здесь, в Покровке, они всегда должны будут скрывать свою связь. Праведные хранители вековых устоев, местные жители, не дадут им жизни. И прежде всего, пострадает именно она.
- Прелюбодеяние, кажется, это так называется, – размышлял Евгений, - смертный грех. Увести её в город? А что дальше? Не жениться же! Можно поселить в своей квартире, сделать хозяйкой, экономкой. Но это - барская пошлость! Как на него посмотрят товарищи? К тому же, она будет помехой моей свободе. И вообще, каждому человеку надо на что-то жить. Не брать же мне на себя обузу и содержать каждую понравившуюся бабу, да ещё с ребёнком.
Вроде бы решение было очевидным, но какое-то гаденькое, стыдливое чувство всё не давало покоя. Учителю было не по себе, как будто он наступил ногой в навоз и никак не может отделаться от неприятного запаха.
- Что же я наделал ?! - вдруг в испуге подумал Евгений и тут же сам себя одёрнул. - Да почему я должен за неё отвечать?!
Неожиданно проскочившее чувство вины разозлило и придало мыслям смелости:
- Разве я что-то обещал? Нет! Разве я должен ей что-то? Тоже нет. Прошла любовь, остыли чувства. Да грустно, но так бывает. Буду впредь осмотрительнее. Но и она должна была сама думать о себе. Надо прекратить эти встречи. Пройдёт время, всё уладиться, забудется, перемелется как мука.
От такого направления мыслей учитель немного успокоился и приободрился:
- Она ещё должна быть мне благодарна! Я дал ей столько, сколько мог. Многому научил, показал путь к другой жизни. А дальше - её выбор. Я помог вылечить ребёнка. В конце концов, дал удовольствие, о котором со своим косолапым мужем она не могла даже и мечтать. Решено! Завязываю с этой интрижкой и не надо мучить себя глупыми сомнениями.
Он поднялся со своего ложа, взял с полки первое попавшееся издание. Это оказался столичный журнал годовалой давности. И учитель стал продумывать план статьи, которую должен был закончить к концу осени.
- Да, - между прочими промелькнула мысль. - Вот он, наш народ! Многовековое рабство лишило людей всякой инициативы и ответственности. А потом думай, что делать с такими вот Феклушами! Может ли крестьянство быть движущей силой революции? Пожалуй, нет!
И он углубился в более приятные размышления о статье, революционном движении и грядущих переменах в судьбе родины.