Итак, я вышла работать в Останкино.
На самом деле, это только звучит пафосно, не было в моей работе ничего выдающегося. В здании самой телебашни заседает много телекомпаний. Передача, в которую меня взяли работать, занимала комнат 5-6. В редакторской, по периметру расставлены рабочие столы, за которыми одновременно, работает много человек. Обстановка похожа на обычный офис.
Я брала работу на дом: расшифровывать аудиокассеты. Нужно было интервью (чаще всего это было оно) перекладывать текстом на бумагу. Работа кропотливая, хорошо оплачиваемая. Порой, привозили кассеты курьером домой вечером, а утром, уже готовый материал забирали.
Я пробовала писать полноценные сценарии для передач, редактировала кем-то написанные тексты, подгоняла под монтаж. Обычно это нужно было делать, когда в монтажной обнаруживалось, что отснятого материала недостаточно для «сведения», склейки, попросту говоря. Монтажники велели, то один кусок переделывать, то другой.
Я работала в телецентре в ночную смену, ибо днем, пахала в книжном магазине. В книжном, за мной был закреплен отдел с юридической литературой, где было 25 тысяч наименований книг. У продавцов была ставка + процент от продаж, лучше всего, продавалась художественная литература, за юридической, понятное дело, не забегали каждые пять минут новые покупатели. Но чтобы покупателя проконсультировать, нужно было учить названия всех кодексов, когда какой вышел, есть ли в наличии новый закон и тому подобное.
Вообще, в воспоминаниях, этот период лежит как «непростой»: работать приходилось на износ. Ни сил, ни времени на учебу не оставалось.
Мастер в институте, с недоверием относился к моей работе на телевиденье. Нам строго не запрещали работать в журналистике, но это было не желательно. И Мастер был, как я со временем поняла, прав. Ребята, уходившие в журналистику, как правило, назад не возвращались.
Объем предметов, которые предстояло изучить, был не мал, я едва успевала тянуть учебу, контрольные писала лишь бы «дыры закрыть», декан факультета пеняла, что делаю работу хуже и я не знала, как из этого всего, выпутываться. Когда жила в общежитии, было проще, не тратились деньги на съем, коммуналку, на еде экономила, как могла. Теперь же, больше приходилось работать, а в кармане была дыра….
В новогодние праздники, меня перевели на «новую точку». Это был только открывшийся магазин, без видеокамер, без большой кассы (можно было только чек выбивать), платили только за выход, так как выручки практически не было. На полках стояли неинтересные и потому не покупаемые книги.
Однажды, уже под самое закрытие магазина, вошли двое:
- Девушка, а где у вас книги по фотошопу?
Я встала из-за стола, стала показывать им книги, рассказывать и тут, увидела, как в магазин вбежал еще один мужчина. Схватил мою сумку висевшую на стуле, и убежал. А там были мои документы и магазинная выручка.
Бежать за ним было бесполезно…
Покупатели быстро покинули магазин. Каждому было ясно, что меня развели, что эти архаровцы следили издалека и видели, куда именно я кладу деньги. Ничего иного не оставалось, кроме как идти в милицию.
Пришла я часам к 9 вечера в отделение, проводили в большую комнату, где праздновали Рождество милиционеры. Меня внимательно выслушали, языками поцокали и прямо сказали:
- Не найдем. Сами посудите, ни фото, ни описание третьего. Ваше руководство должно было это предвидеть…
Да я и сама это понимала. Денег в сумке было много (для меня большая сумма, для магазина не очень) – выручка за несколько дней. Один из милиционеров, молоденький и скромный на вид, попросил:
- Не пишите заявление. Их найти мы все равно не сможем, деньги вам уже никто не вернет, а вот паспорт… землю носом перерою и найду. Обещаю. Иначе, с нас начальство из-за вашего заявления три шкуры спустит.
Я вздохнула и написала в заявлении, что паспорт потерялся.
Мне выдали справку, а наутро, разъяренное руководство магазина заявила, что зарплату за прошлый месяц не выдадут и вообще… Уволена!
Предугадывая, что вот теперь-то у меня и начнутся настоящие проблемы, по справке купила билет и укатила в паспортный стол района, в котором была прописана.
Молоденькая капитан в паспортном столе, заявление у меня приняла, с равнодушным видом порылась в компьютере и наконец изрекла:
- Новый паспорт мы вам выдать не можем.
- Как это не можете? – удивилась я.
- В базе вас нет.
- Что значит, нет? Вы же мне, ну не лично вы, а коллеги ваши, выдавали паспорт в этом самом паспортном столе.
- Ну и что? – равнодушно спросила она меня и добавила: вас забыли внести в базу данных и такого человека как вы, формально, в России не существует.
Я, чувствуя, что мне совсем поплохело, спросила:
- И что же, мне теперь делать?
- Давайте я в область сделаю запрос. Может там ваши данные сохранились.
- А как я без документов буду?
- Мы вам справочку выпишем.
- И по ней смогу билеты покупать?
- В течение месяца, да. Потом за ответом приедете, там будет ясно.
Ничего другого мне не оставалось, кроме как взять эту справку и с ней вернуться в Москву. От моего дома до столицы, расстояние было более тысячи километров. Билеты я всегда покупала загодя, чаще сидячие, они были значительно дешевле.
В Москву я вернулась, в самом что ни на есть, паршивом настроении духа. Нужно было платить за съем, за коммуналку, а денег у меня не было.
В Останкино, услышав о моей проблеме, сказали прямо:
- Сама понимаешь, такая ситуация… сделаешь паспорт, возвращайся.
В тот период, в столице орудовали… Пушкинская, Тушинская, Каширка, Автозаводская… не простое было время, для тех, кто помнит. Паспорта и регистрацию проверяли на каждом углу, а у меня из документов остался лишь «студенческий билет». Правда, меня никогда не останавливали ни на улице, ни в метро, но по билетам, я могла находиться в Москве не больше недели, по справке регистрацию никто не делал.
В Останкино мне дали по старой памяти пару заказов на расшифровку (я делала эту работу быстро) и распрощались со мной на месяц. Ну, это они так думали, что месяц…
Из быстро заработанных денег, хватило на ежемесячную оплату за жилье, коммуналку Лена с Ромой на двоих поделили и немного на питание. Мне думалось, что через месяц документы новые получу, найду работу и ребятам верну долг.
Но настал февраль, я вновь съездила в свой район, получила ответ, что «из области ответа нет, ждите еще месяц» и вновь укатила в Москву.
Нужно было что-то срочно предпринимать. В марте была сессия, я могла переехать в общагу, но ребятам так и так, пришлось бы платить за квартиру полную сумму. Или искать нового жильца.
Лена с Ромой поддержали и взяли на «полное гособеспечение» до лучших времен. С месяц, я искала любую работу, вела домашнее хозяйство (уборка, стирка), готовилась к сессии, а потом и сдавала экзамены.
В апреле, мне снова в паспортном столе отказали. «…В области сгорело здание, там и находился архив… Так что, документов мы вам выдать не можем. Вас вообще формально не существует. Нигде»
- И что мне теперь делать? – спрашивала все у той же молодой сотрудницы, капитана Натальи.
- Оформляйте вид на жительство заново, - равнодушным голосом посоветовала барышня.
- Что значит – заново? Я никогда не имела гражданство другого государства. Я учусь на бюджетном в институте, имею трудовой стаж, плачу налоги. Что значит заново?
- Ну, а я что поделать могу? – она развела руки в стороны.
- И сколько мне, по-вашему, ждать?
- Лет через пять дадут новое гражданство.
- Да не новое, девушка! Я не переехала только что в Россию, я здесь живу.
Но ее непроницаемое лицо, равнодушие было красноречиво. По всему было видно, что помогать никто в этой ситуации мне не будет.
Я сходила к начальнику паспортного стола. Как оказалось, молодая капитанша – его дочь. Он меня выслушал, вызвал ее в кабинет, выслушал и развел руки в стороны:
- Ничем помочь не можем.
Попрощавшись, я вышла из кабинета и уже на следующий день, поехала в область. Оббивать кабинеты больших начальников. Моя удача заключалась в том, что на руках у меня была ксерокопия паспорта заверенная тем же паспортным столом, годами тремя ранее. Эту ксерокопию сдавала в институт, среди других документов.
Большие начальники вертели в руках документы, рассматривали, а услышав о том, что я планирую вернуться на работу в Останкино, вызывали к себе подчиненных. Меня гоняли из кабинета в кабинет, почти месяц. Я ездила в область, как на работу, каждый день. Стояла в очередях, добивалась приемов, писала обращения, заявления, но эта бюрократическая машина была непробиваема.
При этом, официальных отказов на руки никто не давал. Так лишь, на словах сообщали свой вердикт.
В мае, я вернулась в Москву, получив обещание от одного генерала, что во всем разберутся и мне обязательно помогут.
По случайному стечению обстоятельств, работу все же нашла – продавцом в небольшом, круглосуточном магазинчике в самом центре Москвы. Работать предстояло с десяти вечера до десяти утра.
Хозяйка магазина знала о моих проблемах с документами. Мы вместе с ней, сходили на прием к участковому, тот дал устную «охранную грамоту», пообещал контролировать все лично и заходить в магазин по понедельникам.