1 сентября 1921 года в газете «Петроградская правда» был опубликован список расстрелянных участников «Таганцевского заговора». Под номером 30 в списке фигурировал «б. дворянин», «б.офицер» Гумилёв Николай Степанович.
Но Николай Степанович по законам Российской империи дворянином считаться не мог. Его мать была потомственной дворянкой, но отец, будучи корабельным врачом, дослужился только до личного дворянства. А дворянство в Российской Империи передавалось по отцу.
Коленька рос слабым и болезненным ребёнком. Он страдал частыми головными болями, повышенной чувствительностью к звукам, запахам и вкусам. Во время обострений, ребёнок бывал полностью дезориентирован в пространстве и даже лишался слуха.
Своё первое четверостишие про прекрасную Ниагару мальчик написал в шесть лет. В этом же возрасте он упал в обморок: на соревновании по бегу его обогнал другой мальчик. Больше он не терял сознания. Он целенаправленно выкристаллизовал из такого слабого и уязвимого себя рыцаря без страха и упрёка.
В возрасте 8 лет Коля поступил в Царскосельскую гимназию. Однако, через несколько месяцев, был вынужден перейти на домашнее обучение по состоянию здоровья.
Потом у его старшего брата обнаружили туберкулёз, и семья уехала в Тифлис. Там Николай сменил несколько гимназий, а в «Тифлисском листке» впервые было опубликовано его стихотворение.
Через три года Гумилевы вернулись, и Коля вновь пошёл в Царскосельскую гимназию. Учился он плохо. Вердикт учителей: неспособен к наукам, не обладает памятью, не может выучиться ни одному языку. А ведь потом он будет переводить с разных языков, и писать жене о том, что читает Данте, хоть со словарём, но в подлиннике.
С русским дела тоже были не очень. Сергей Маковский, с которым поэт вместе выпускал журнал «Аполлон», вспоминал: «не умел расставлять знаков препинания, приносил стихи и говорил: “а запятые расставьте сами!”».
Юноша был на грани отчисления за неуспеваемость. Но директор гимназии, поэт Иннокентий Анненский, оставил ученика на второй год: «Всё это правда, но ведь он пишет стихи». В итоге Николай Гумилёв окончил гимназию в возрасте 20 лет. Ему оставалось жить всего 15 лет.
Свою будущую жену, высокую, темноглазую девочку с косой до пояса - Анечку Горенко - Гумилёв впервые увидел на катке. Николай не раз делал девушке предложение. А та с завидной регулярностью его отвергала.
После гимназии Гумилёв уехал учиться в Сорбонну. Он жил в Париже, слушал лекции по французской литературе, изучал живопись.
Влюблённость в Анну Горенко не мешала Николаю пылко увлекаться другими девушками. Донжуанский список Гумилёва велик. Он был высок и строен, но нескладен. При ходьбе косолапил, ступал всей стопой. Возможно, это было проявлением выраженного плоскостопия. Совершенно не выговаривал букв «р» и «л». Его светло-серые глаза заметно косили, а брови и ресницы были настолько светлы, что казалось их нет.
Но это было совершенно не важно. Он увлекал и очаровывал манерой рассказывать, строками стихов, сонетов и канцон. Однажды он поднялся по водосточной трубе в квартиру очередного свое увлечения только затем, чтобы сидеть у её ног и всю ночь читать стихи.
По возвращении из Сорбонны Гумилёв поступил в Петербургский университет. В это же время был признан военно-медицинской комиссией совершенно непригодным к воинской службе.
У Гумилёва завязался роман с поэтессой Елизаветой Дмитриевой. Николай даже просил руки. Но та предпочла Максимилиана Волошина. Из-за неё, из-за Черубины, будут стреляться два великих поэта Серебряного века. Оба остались живы: Волошин стрелял дважды - осечка, Гумилёв выстрелил в воздух. Новость о дуэли попала во все столичные журналы и газеты. Дело было рассмотрено в окружном суде, и Николая приговорили к семи дням домашнего ареста.
Гумилёв внёс огромный вклад в исследование африканского континента. Только представьте, ходя по залам Кунсткамеры, что часть этих экспонатов привезена им.
Вернувшись из путешествия по Египту, Адену и Абиссинии, настойчивый парень наконец получил согласие на брак Донны Анны.
Анна Ахматова родила Гумилёву сына, посвятила несколько стихотворений, и бесконечно изменяла. Она умудрилась закрутить роман с Модильяни во время свадебного путешествия. Между поэтом и художником состоялось бурное выяснение отношений, и молодые вернулись в Петербург.
Откуда, едва оправившись от тифа, ещё в лихорадке, с температурой, Гумилёв снова отправился в африканское путешествие. Существует легенда, что там он женился на туземке и жил в её племени, собирая абиссинские песни.
В один год с акмеизмом в семье Гумилёвых появляется сын Лев, будущий известный учёный востоковед, историк и философ. Родителям-поэтам было не до него. Воспитанием его занималась бабушка-дворянка.
Пока Анна на светских раутах оказывала знаки внимания молодым писателям, Николай тоже не скучал. В это время музой литератора стала артистка театра Мейерхольда Ольга Высотская. Они познакомились в «Бродячей Собаке».
Вскоре на свет появился сын Орест, о существовании которого поэт так и не узнал.
Он отправился в третью экспедицию в Африку. В ходе неё Гумилёв завёл дружеские отношения с расом Тэфери, будущим императором Эфиопии, происходившим из легендарной династии потомков царя Соломона. Растаманы считают его воплощением бога - Джа.
С началом Первой Мировой войны Гумилёв записался добровольцем в армию.
Поэт был зачислен вольноопределяющимся в Лейб-Гвардии Уланский полк Её Величества. За время войны Николай получил два Георгиевских креста, 3-й и 4-й степеней, и орден св. Станислава. А в мае 1916 года был произведён в прапорщики. Так что, офицером он всё-таки был.
В краткие моменты возвращений с фронта Гумилёв ныряет с головой в бурный роман с Ларисой Рейснер. Самая красивая женщина Петербурга, поэтесса и революционерка писала: «Если бы перед смертью его видела, – всё ему простила бы, сказала бы правду, что никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта, Гафиза, урода и мерзавца. Вот и всё».
Она переживёт его всего на 4 года, умрёт в возрасте 30 лет, от брюшного тифа, выпив стакан сырого молока.
В перипетиях революционных лет его перебрасывают с фронта на фронт, он оказывается в Париже, затем в Лондоне. Но с редким упорством стремится на родину.
Вернувшись в Петроград, узнаёт, что жена давно живёт с другим. Буквально через несколько дней после развода с Ахматовой был зарегистрирован брак Гумилёва и Анны Николаевны Энгельгардт. Наследница славной фамилии была красива и феноменально глупа. Отчего же поэт так скоропалительно женился? Просто, как благородный человек он не мог на ней не жениться.
Вторая жена и его дочь Елена умерли от голода в блокадном Ленинграде. Анна умирала последней, от истощения она уже не могла двигаться, и крысы ещё живую объедали её на протяжении нескольких дней.
Вернувшись в Советскую Россию, Гумилёв не скрывал своих политических и религиозных взглядов, полагая: «для них главное - определённость, они меня не тронут». Да, вот только джентльменское соглашение было заключено в одностороннем порядке.
В последний год жизни Николая Степановича избирают председателем Петроградского отдела Всероссийского союза поэтов. Он руководит студией «Звучащая раковина», где делится опытом и знаниями с молодыми поэтами.
Свой последний вечер на свободе поэт провёл в литературном кружке, окружённый боготворящей его молодёжью. Он засиделся с учениками после лекций и возвращался домой далеко за полночь. На квартире его уже ждали. В ночь с 3 на 4 августа Гумилёв был арестован по подозрению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации В.Н. Таганцева».
Что пережил в дни заключения Николай Степанович неизвестно, но сохранилась записка, переданная жене: «Не беспокойся обо мне. Я здоров, пишу стихи и играю в шахматы». Просил передать ему томик Платона и табак.
24 августа вышло постановление Петроградской ГубЧК о расстреле участников «Таганцевского заговора». Перед казнью Гумилёв написал на стене камеры №7 на Шпалерной: «Господи, прости мои прегрешения, иду в последний путь. Н. Гумилёв».
Поэт и остальные осуждённые по этому делу были расстреляны в ночь на 26 августа. Место казни и захоронения до сих пор точно не установлено:
И умру я не на постели,
При нотариусе и враче,
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще..
По словам одного из расстрельной бригады «шикарно умер». Улыбался, докурил папиросу, в которой не смогли отказать идущему на смерть.
Лишь в 1992 году Гумилёв был реабилитирован. Никакого заговора не существовало, он был сфабрикован в связи с Кронштадским восстанием. К делу руку приложил Яков Агранов, имя которого не раз ещё будет фигурировать в делах творческой интеллигенцией. Это был, так сказать, его дебют...