Министр иностранных дел России Сергей Лавров и министр обороны России Сергей Шойгу должны были встретиться со своими турецкими коллегами в Стамбуле 14 июня. В заявлении в день запланированной встречи было объявлено, что визит российских министров будет перенесен на более поздний срок без каких-либо дополнительных подробностей с обеих сторон. Это неожиданное развитие событий вызвало обеспокоенность по поводу возможной эскалации между двумя сторонами в отношении их военных операций за рубежом.
Какова была повестка дня встречи?
Ливийский и сирийский конфликты были главными в повестке дня запланированной встречи, и, вероятно, разногласия по этим двум вопросам стали причиной отмены.
В Сирии Идлиб остается последним оплотом антиправительственных сил, с твердым присутствием джихадистских групп, некоторые из которых ранее установили modus vivendi с Турцией, в антиасадском консенсусе. В настоящее время формируется коалиция подгрупп Аль-Каиды и бывшей подгруппы Хаят Тахрир аш-Шам (HTS). Координация аль-Джихада, Джамаат Ансар аль-Ислам, Хуррас ад-Дин, бригада аль-Муцитенен аль-Ансар и Джабхат Ансар ад-Дин также координируют свои усилия по укреплению своих оперативных возможностей.
Это развитие оказывает еще большее давление на Анкару, которая теперь оказалась между осью Кремль-Дамаск, с одной стороны, и региональными амбициями групп джихадистов, с другой. Турция пыталась усилить свое присутствие в Идлибе с помощью хрупких и оппортунистических сделок с антиправительственными силами, но конфронтация между Анкарой и Москвой в начале 2020 года доказала, что стремления Турции были нереальными.
С другой стороны, Турции удалось уравновесить ситуацию в Ливии и перевести конфликт в пользу лидера правительства национального согласия (ГНА) Файеза ас-Сарраджа. Учитывая последние военные успехи сил ГНА, Кремль стремился выиграть время для Ливийской национальной армии (ЛНА) и генерала Халифы Хафтара. Несмотря на то, что Россия постоянно подчеркивала свое намерение положить конец долгосрочному конфликту, не оказывая явной поддержки какой-либо из противоборствующих сторон, Кремль оказывает помощь МНА и пытается ограничить обширное влияние признанных ООН и турецких сторон ГНА.
После захвата критических баз и инфраструктуры LNA силы GNA теперь продвигаются к Сирту. Сирт, портовый город между Триполи и Бенгази и родным городом Муаммара Каддафи, был ненадолго захвачен ИГИЛ, когда террористическая группа восстала в 2015 году, с тех пор территория перешла в другие руки между силами GNA и LNA, и в настоящий момент она представляет собой стратегически важное место для Haftar. Потенциальное падение Сирта может стать катализатором окончательного поражения LNA. Возможное - даже временное - прекращение огня и ослабление давления ГНА на Сирт, безусловно, были в числе российских приоритетов на запланированной встрече.
Последствия отсрочки
Турецкие претензии в отношении Ливии, похоже, были ключевым фактором для отмены встречи. Поскольку Турция стремится извлечь максимальную выгоду из последних тактических достижений на ливийской территории и превратить нынешнюю ситуацию в стратегическую победу, ослабление давления на СНС может быть воспринято турецкими официальными лицами как недопустимая ошибка. Захват Сирта является непосредственной целью Анкары. Между тем, Кремль оценивает любые потенциальные переговоры, пока Сирт находится в осаде. В то же время Анкара рассматривает возможность официального создания военных баз в Западной Ливии. Такое развитие событий еще больше расширит турецкий след в Северной Африке, что является еще одной проблемой не только для Кремля, но и для Каира.
Ливия представляет собой случай, когда на карту поставлены жизненно важные интересы нескольких игроков. Турция инвестировала в свою сильную и влиятельную позицию в стране, как важнейшее средство для усиления своей политики в области энергетики и безопасности в Средиземноморье. Турецко-ливийское морское соглашение уже давно является предметом международного спора и критики, однако, если Анкара укрепляет свое присутствие в Ливии, то сценарий применения спорной программы турецкой энергии за счет Греции гораздо более правдоподобным.
Кремль от первого лица
Кремль не одобряет господство Сарраджа, так как из-за этого исчезнет влияния России в стране. Наиболее благоприятный сценарий для Кремля на данный момент - это ливийское государство, в котором власть будет в равных долях распределена между текущими основными игроками конфликта, обеспечивая долгосрочные российские интересы в стране в соответствии с текущими альянсами. В то же время египетское правительство ас-Сиси является наиболее обеспокоенной стороной событий в Ливии, поскольку потенциальная победа Сарраджа может рассматриваться как бомба замедленного действия вдоль границы с египетской страной. Принадлежность Сарраджа к «Братьям-мусульманам» может спровоцировать беспрецедентные политические события в Египте, и возможности аль-Сиси будут значительно ограничены, если ГНА получит контроль над всей Ливией.
Все вышеперечисленные факторы создали неопределенный контекст, блокируя ход переговоров между Россией и Турцией. Кроме того, произошел еще один инцидент, который повлиял на ситуацию, которая не была глубоко изучена. 14 июня, в день, когда Чавушоглу и Акар должны были встретиться со своими российскими коллегами, с интересным заявлением выступил посол России в Греции Андрей Маслов. По данным государственной греческой радиовещательной корпорации (ERT), Маслов упомянул в интервью в прошлое воскресенье, что греческие острова, несомненно, имеют исключительную экономическую зону и их права не могут быть оспорены в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года. Турция решительно отклонила это требование, поскольку Анкара не подписала Конвенцию. Кроме того, Эрдоган пытается продвинуть свою собственную повестку дня в восточном Средиземноморье, смутно интерпретируя международное право для достижения целей Турции. Это заявление российского посла должно быть добавлено к продолжающимся российско-турецким последствиям.