В каждом из нас живет ребенок до конца жизни. У кого-то это выражается в любопытстве и желании знать, у кого-то в желании испробовать что-то запрещенное, у кого-то в неуемной любви к матери, а у кого-то в неконтролируемой агрессии.
В центре этой истории отношения пары Сары и Брэда, у обоих есть семьи и дети, но между ними закручивается роман, который ярко раскрывает их характеры. Сара, преодолевая трудности материнства и самоопределения со своей дочкой, получает еще одного ребенка в лице Брэда, но не видя этого изначально, бросается в омут с головой, чтобы выбраться из рутины и разрушающейся семью с ее мужем Ричардом.
Однако, не менее интересны в этой истории второстепенные персонажи, например, одна из мам городка, в котором разворачиваются события – Мэри-Энн.
На первый взгляд она типичный предводитель группы мам, которые ежедневно проводят время на детской площадке, являя собой пример образцовых жен, хозяек и матерей. Они обсуждают жителей, строят догадки об их жизни, сплетничают о мужьях и соседях, не забывая комментировать действия своих детей – все должно быть под контролем.
При этом, Мэри-Энн главный контролер: ее мнение единственно верное, ее слово обязательно последнее. Это яркое проявление контролирующего родителя. Ее внутренний критик, который обесценивает, ругает и наказывает в ее сознании. Активный контролирующий родитель заставляет ее злиться на других, на их несовершенство. В этой структуре живут запреты и предписания, указания о том, как необходимо и как категорически нельзя, а также стойкие представления о том, что будет за «неисполнение».
Яркий пример проявления контролирующего родителя в сцене на детской площадке, когда Сара обнаружила, что забыла перекус для дочки.
Мэри-Энн, хоть и попросила своего сына поделиться, не забыла указать Саре на ее оплошность:
«Может быть, тебе стоит делать список и вешать на дверь… так, чтобы это была последняя вещь, которую видишь, выходя из дома. Я так делаю».
Контролирующий родитель – это конкретный взрослый человек, который контролировал, наказывал и зачастую не объяснял причин. Мэри-Энн дает советы в повелительном тоне, как родитель, который знает лучше, чем неразумная Сара, которая «уже второй раз на этой неделе» забыла еду для дочки.
Продолжение разговора на площадке также ярко характеризует Мэри-Энн, как контролирующего родителя:
«Его должны кастрировать. Тогда не придется беспокоиться о том, чтобы предупредить соседей». Речь идет о Ронни, который недавно вышел из тюрьмы.
Мэри-Энн преподносит свое мнение как истину в последней инстанции, ведь она – заботиться о детях, не может быть ничего важнее этого.
Когда Сара попыталась оспорить ее мнение, при этом добавив долю юмора, Мэри-Энн отчитала ее, как пятилетнего ребенка, который сказал глупость – нельзя спорить со взрослыми: «Думаешь, это смешно?»
При этом, выражение лица Мэри-Энн выражение лица всегда – раздраженно-недовольное, как будто все вокруг говорят ерунду, права только она, но эти все «как малые дети» просто не понимают, они не доросли.
Если рассматривать данную ситуацию в контексте треугольника Карпмана, то роли буду распределены следующим образом:
Преследователь: Мэри-Энн. Она нападает на всех, кто, по ее мнению, не вписывается в ее понимание адекватности, доброчестия, разумности и т.д. В данной ситуации, нападая на Ронни, он объясняет это очень просто: он вышел из тюрьмы, за проступок, который на всю жизнь сделал его изгоем в этом обществе. Единственно верный факт для нее – он преступник, следовательно, заслуживает самого, справедливого, с ее точки зрения, наказания.
Однако преследование Мэри-Энн за долю секунды может переключиться на Брэда, Сару и любого другого жителя, как только в поле зрения Мэри-Энн появится что-то, что в них можно осудить.
Жертва: Ронни. Несмотря на то, что он по сути стал изгоем общества из-за своего деяния, она становится жертвой из-за этого общества, в том числе из-за преследователей, как Мэри-Энн.
Спасатель: Сара. Сара защищает Ронни перед Мэри-Энн, не потому, что оправдывает его поступок, не потому что испытывает к нему симпатию, а потому что как раз видит в нем жертву, а заявление Мэри-Энн о том, что его нужно кастрировать, расценивается Сарой как нападение на жертву.
С другой стороны, в Мэри-Энн также проявляются признаки бунтующего ребенка, который хочет спорить, хочет свободы, хочет проявлять свои чувства и эмоции, но здесь на первый план выходит конфликт эго-состояний Родитель-Ребенок, и состояние родителя доминирует больше. Это может быть связано с тем, что в детстве героини присутствовала явная модель контролирующего родителя, скорее всего, это была мама, которая учила и воспитывала, диктовала, как надо делать, и как нет, запрещала, в том числе запрещала (может быть и не напрямую) проявлять чувства, высказывать мнение. В следствие этого возник конфликт: как ребенок Мэри-Энн не имела возможности выражать свои чувства и эмоции, ее внутреннему ребенку необходимо прожить это, необходимо научится показывать чувства, но роль внутреннего родителя сильнее, он запрещает и обесценивает эти чувства, следовательно, они выходят в виде агрессии на других людей.
«Я уверена, твоя дочь смогла многому научиться», — говорит Мэри-Энн Саре после того, как она поцеловала Брэда на глазах у всей площадки. В ее тоне явное пренебрежение, даже отвращение, но в этом проявляется ее несвобода, она не может позволить себе такую вольность, она – Мать, причем именно с большой буквы.
Внутренний бунтующий ребенок Мэри-Энн проявляется в сцене собрания литературного кружка, где она спорит со всеми присутствующими, не приводя никаких аргументов, но постоянно повторяя одну и туже мысль о том, что Мадам Бовари – недостойная женщина. Она не готова и не может посмотреть на произведение и на главную героиню с другой стороны, ей мешает контролирующий родитель. Но при этом она спорит так, как маленький ребенок, который не может объяснить, почему он так думает, но уверен, что думает правильно, а взрослые вокруг просто с другой планеты и ничего не понимают. Она демонстративно закатывает глаза, когда Сара начинает объяснять свое отношение к Модам Бовари. Суждения Мэри-Энн о книге и героине поверхностны, лишены анализа и критического осмысления, она высказывает то, что первое бросается в глаза, как это делают дети. Когда же она понимает, что у Сары много аргументов, и остальные участники поддерживают ее, Мэри-Энн просто сдается, говоря, что она наверно «просто не поняла». Снова проявление внутреннего ребенка, который не смог добиться желаемого бунтом и решил не участвовать больше в обсуждении.
Таким образом, несмотря на то, что Мэри-Энн является второстепенны персонажем в этом фильме, на ее примере можно достаточно четко рассмотреть конфликт внутреннего Родителя и внутреннего Ребенка, что является следствием взаимоотношений с родителями в детстве.
www.psy-beloussova.com