В своей же семье Феклуша становилась всё более отстранённой. Прохора она сторонилась. Муж как никогда казался ей далёким и чужим человеком. Феклуша понимала, что малейшее проявление искренности с её стороны приведёт к тому, что Прохор узнает об измене. Боялась и в тоже время ощущала, что может быть, от этого ей станет легче - столь мучительны были неопределённость и болезненная зависимость от охладевшего к ней Евгения. Она часто плакала, укрывшись от посторонних глаз. Ксюшу она почти не замечала, но чуткому детскому сердцу не могло не передаться состояния матери.
- Матушка, что с тобой? - спрашивала перепуганная девочка, видя горькие материнские слёзы.
- Не обращай внимания, так бывает... - отвечала Феклуша.
- Но ты же плакала, я видела! - настаивала Ксюша.
- Уже всё прошло, вот видишь! - мать натянуто улыбалась и обнимала ребёнка. - Всё прошло. Пустяки!
…. Когда Феклуша приходила к учителю, он обычно что-то писал или возился с печкой, или просто валялся на лавке, задумчиво поглядывая в окно. Сегодня он чинил прохудившиеся ботинки, пришивая оторвавшуюся кожу к подошве длинной иглой.
- О! Заходи! Заходи! - воскликнул Евгений делано-весёлым тоном. Так, словно Феклушин визит был для него неожиданной новостью.
- Подожди, я сейчас освобожусь, - он кивнул головой, указывая на свою работу.
Феклуша присела в стороне и наблюдала за тем, с какой сноровкой, стежок за стежком, Евгений прокладывает шов. Она удивилась, насколько он увлечён своим, в общем-то, неинтересным делом, что даже не смотрит в её сторону.
- Неужели для него драный башмак интереснее, чем я? - мелькнула мысль, и неожиданно обида и неприязнь к учителю обожгли сердце.
Наконец Евгений оборвал нить и отложил иглу в сторону. Он полюбовался проделанной работой и впервые встретился взглядом со своей гостьей. Феклуша натянуто улыбнулась.
…Между ними всё было как всегда, только, несмотря на обычное наслаждение, какая-то тоска наполнила душу до краёв, и Феклуша вдруг почувствовала себя побирающейся нищенкой. Только её подаянием были крохи тепла и внимания, которыми скупо одаривал её учитель. Но и за это приходилось платить. Феклуша заплакала. Ей стало невыносимо горько и стыдно.
- Я тебе всё ещё люба? - спросила она, когда успокоилась, так и не дождавшись утешений от своего возлюбленного.
- Люба, конечно, - небрежно ответил учитель.
- Мы и дальше будем вместе? - Феклуша задала волнующий её вопрос и со страхом ждала ответа.
- Главное, что мы сейчас вместе. А что будет дальше, я не знаю, - холодно вымолвил Евгений.
Между ними надолго воцарилось молчание. Феклуша не знала, как вести себя.
- Зачем я здесь? Зачем? – думала она, и разделяющая их преграда увеличивалась с неимоверной скоростью. Феклуша вскочила с ложа, показавшейся в этот момент заляпанным грязью, и заторопилась уходить, словно вспомнила о каком-то неотложном деле. Евгений не стал её удерживать.
- Ну, прощай! - снисходительно улыбнулся он, уже стоя в дверях.
- Свидимся ли? - зачем-то спросила Феклуша.
- Бог ведает, - ответил Евгений. Он зевнул и захлопнул дверь.