Продолжение историй о сказках и цензуре - и о том, как менялся образ знаменитого Карлсона.
Как я уже упоминал, создательница сказки “Малыш и Карлсон, который живет на крыше” Астрид Линдгрен рассказывала, что в ее представлении Карлсон был нехорошим и противным, а в Советском Союзе его превратили в симпатичного положительного персонажа.
Действительно, образ Карлсона в советских мультфильмах сильно отличается от традиционного: в Швеции и других западных странах этот персонаж считается отрицательным – ведь он ворует плюшки, курит трубку и хамит. Именно поэтому министерство образования США исключить сказку Линдгрен из школьной программы.
А вот в СССР цензоры активно переработали образ Карлсона, убрали у него некоторые явно отрицательные черты. И надо сказать, что весь текст в Москве изучали буквально с лупой. Дело в том, что к этой сказке возникли весьма экзотические претензии. Цензоры занялись вопросом - а вдруг прообразом для толстяка Карлсона был… Герман Геринг?
Вот что напоминала об этих слухах “Российская газета”: говорили, что молоденькая Линдгрен познакомилась с одним из будущих нацистских вождей в 20-х годах, когда Геринг приезжал в Швецию. “Российская газета” приводила утверждения, что знаменитая фраза Карлсона “пустяки, дело житейское” – это была любимая поговорка Геринга.
А журнал Story, описывая эти слухи о Карлсоне и Геринге, упоминал еще случай, как Линдгрен услышала, что Геринг, приехав в Швеции на авиашоу, со смехом рассказывал своим шведским знакомым об идее моторчика за спиной – вот бы ему такой.
В итоге Главлит проверяли книгу Линдгрен вдоль и поперек - все искали какие-нибудь отсылки к Герингу. Ничего явного так и не нашли - но некоторые абзацы на всякий случай убрали.
Из детских сказок вообще убирали очень многое. Цензоры находили там все, что угодно – и вот как это описывалось в методичках о детском воспитании: “Нельзя допустить, чтобы под видом сказки в детские журналы досужие сочинители тащили явный бред, натурализм, примитивизм”.
Методички красиво называли это “анаморфоз” – изображение событий и образов в кривом зеркале, в уродливом виде. А в сказках о животных цензоры сплошь рядом обнаруживали такой грех как антропоморфизм - очеловечивание зверей,птиц, рыб и насекомых.
Цензоры бдительно следили за поведением не только говорящих зверей, но и других сказочных персонажей. Как напоминают РИА Новости о бесконечном разнообразии придирок сотрудников Главлита, не повезло, например, мультфильму “Летучий корабль” с его знаменитой песенкой Водяного в исполнении Анатолия Папанова: "... живу я, как поганка, а мне летать охота".
Авторов обвинили в диссидентстве: "Как же может вызывающий симпатию герой советского мультфильма жить, как поганка?"
Главлит яростно боролся со смыслами, которые считал вредными для детей – и на это уходило столько сил, что цензоры порой теряли из виду более вредные вещи.
Детские писатели играли со смыслами и закладывали в свои тексты недетские намеки.
В качестве наглядного примера многие литературоведы приводят опубликованную в 1939 году книгу “Приключения капитана Врунгеля” Андрея Некрасова. По словам литературоведов, там полно намеков для взрослых.
Фамилия капитана напоминает фамилию белого генерала, и у него какая-то странная команда. Вольнонаемный член экипажа Фукс – жулик и профессиональный карточный шулер. Подозрителен и матрос Лом. Его образ выглядит издевательством над традиционным образом матросов - героев революции. У Некрасова матрос – тупой парень огромного роста, практически идиот, который к тому же имеет тонкий нюх на спиртное.
Но подробнее о намеках для взрослых в детских книгах - в следующей публикации, в продолжении наших историй о сказках и цензуре.