За историей в дугу бухого Ефремова, убившего водителя на встречке на Садовом, тихо уходит в небытие история другого убийства. Под шумок, под страстные слова о неправедности г-на Ефремова и его vis-a-vis - родственников погибшего, никто не заметил убийства нашего театра.
Центральный академический театр российской армии решил расстаться со своим главным режиссером Борисом Морозовым.
- - Борис Афанасьевич, а я люблю Замоскворечье. Оно какое-то особенное, родное...
- - А вы знаете, я люблю Островского. А вы?
- - Человек, любящий Замоскворечье, просто обязан любить Островского. Островский - это Замоскворечье, Замоскворечье - это Островский.
Мы улыбаемся - расставлены культурные коды. Они совпадают. Так находятся пути взаимопонимания.
Театр Морозова удивительно классичен. Театр Морозова удивительно русский. Наверное, нет, наверняка, он авторитарен в черновой работе. Он прячет себя за актером на выходе спектакля. Морозов не в мейнстриме. Он устарел - хор знатоков-активистов заглушает тихий голосок разума.
Голос разума опирается на французский опыт - Господи! нам же обязательно надо опереться на чей-то опыт, иначе не поверят. Мне повезло - за мной опыт Франции, где есть сумасшедший Авиньон для молодых, бедных, пытающихся самоутвердиться. Там царствует то, что у нас называют режиссерским театром. И есть гордые театры Парижа во главе с Comedie Francaise. Они погружены в школу Станиславского, перерабатывая её под национальные реалии. Театральная реальность доведена почти до абсурда - продюсер должен убиться, но не заказывать фанерные подделки для декораций, а поставить на сцене аутентичную мебель оного века - восемнадцатого, значит, восемнадцатого, девятнадцатого - так девятнадцатого. Вопросы предлагаемых обстоятельств решаются и таким образом. Парижский театр - это вам не нищий Авиньон. Это - Театр. Театр, где иллюзия создается в том числе и с помощью реалии. Хороший опыт иноземцев всегда долетает до нас с опозданием лет на десять. И тогда получается, что театр Морозова с его Островским, с"Царем Федором Иоанновичем" - это театр будущего? Того будущего, когда мы научимся думать самостоятельно, заглушая хоры в себе.
Быть или не быть? Быть или не быть театру в России - министерство обороны предложило умереть, уснуть и видеть сны. Но не дало ответа - какие сны.
Последнее. Почти личное. Я не люблю, когда обижают стариков. Ибо, когда обижают стариков, нам закрывают дорогу в будущее, дорогу в разум. Без стариков нам никто не сможет указать пути. И, да, я очень люблю Островского. Культурные коды обозначены