Номен Нескио "Бетельгейзе" (военный приключенческий роман в 2-х частях).
Арраис Пилар Карвальо (босс)- капитан сухогруза «Джанни Скикки», 58 лет.
Бисуду Силва Ласерде- помощник капитана, 54 года.
Баррабас Луис- боцман «Джанни Скикки», 54 года.
Керк ван Бертон- штурман, 45 лет.
Альви де Насименту- хозяин бара «Инфанта Элизабет» в порту г. Тубаран, 60 лет.
В один из майских дней 1944 года итальянский сухогруз «Джанни Скикки», стоял под погрузкой в морском порту города Тубаран штата Санта- Катарина в Бразилии. Раскрытые трюмы корабля принимали в своё нутро огромные тюки с хлопком и мешки с кофе. Звук работающего порта состоял из оглушающих криков огромных океанских чаек, возгласов грузчиков, механическим грохотом портовых кранов, стуком сотен ног, обутых в тяжёлые ботинки, передвигавшиеся по палубе, пирсу, сходням и трапам.
Вообще, «Джанни Скикки» это средних размеров сухогруз, длинной около 160 метров, с водоизмещением 15 тысяч тонн, и принадлежал он итальянскому судовладельцу Ренато Бриндизи, который беззаботно проживал в Вероне. Хозяин корабля был поклонник отечественного оперного искусства, а в особенности творений мастера сценических трагедий синьора Джакомо Пуччини. Поэтому приобретённое когда-то судно было перекрашено и в угоду хозяину, названо «Джанни Скикки» в честь одноименной оперы.
Когда же в Европе запахло войной этот хитрый Ренато тут же, нашёл капитана, португальца по имени Арраис Пилар Карвальо и отдал корабль в аренду, во избежание изъятия судна для военных нужд Италии, с портом приписки города Роттердам в нейтральной Голландии. Узнав, что такая страна как Голландия больше интересуется торговлей и тюльпанами, нежели переделом мира и воевать вообще не собирается, было принято поднять голландский флаг и гюйс. В то время сам несчастный капитан Карвальо безбожно пил, слоняясь по портовым городам Европы в поисках корабля, заливая алкоголем безутешное горе. А причиной тому была гибель его собственного небольшого судна, которое он утопил, случайно наскочив на минную банку, поставленную неизвестно кем, ещё в Первую мировую войну. И вот судьба свела его с синьором Бриндизи и счастье засветило в каждом иллюминаторе «Джанни Скикки» и воодушевлённый капитан, подняв голландский флаг, отправился в Новый Свет, подальше от амбиций вождей, фюреров и дуче всевозможных мастей, не брезгуя и контрабандой, найдя себе пристанище в бразильском порту Тубаран.
Сам по себе синьор Карвальо был человеком участливым и добрым, и даже способным на сочувствие. Много лет он безуспешно лечил свою бездетную супругу синьору Карвальо от базедовой болезни, отправляя ей деньги на лечение и сиделку, но болезнь, превратив эту несчастную женщину в страшную старуху, и вовсе не думала отступать, от чего несчастный капитан иногда впадал в жуткую депрессию. Тем не менее, это обстоятельство не помешало ему обзавестись любовницей, смуглой бразильянкой по имени Лола из портового бара «Инфанта Элизабет». Возлегая на её крупных достоинствах, он нередко вслух причитал о своей несчастной судьбе, пылая безразмерной жалостью к своей далёкой супруге, которую постиг такой страшный недуг. Лола терпеливо выслушивала слезоточивые исповеди, боясь оттолкнуть от себя синьора Карвальо, однако в тайне, искренне желая скорейшей смерти своей далёкой сопернице, надеясь заполучить себе капитана уже без всяких его обязательств к синьоре Карвальо.
Началась война, грозившая затянуться на неопределённый срок и прибыли от перевозок стали уменьшаться. И вот с риском для себя Карвальо стал брать далеко небезопасные заказы по перевозке стратегических грузов в воюющую Англию, проклиная всех и вся и искренне мечтая о безоблачном мире на всей земле.
Капитан корабля «Джанни Скикки», по совместительству и арендатор, загорелый мужчина в фуражке, стоя на палубе опёршись на палубные ограждения, которые называются релинги, раздражённо покрикивал на всех подряд, кто попадал в его поле зрения. В это прекрасное утро его возмущало абсолютно всё. Но больше всего ему было неспокойно от той встречи, которая состоялась накануне и преподносилась как случайная. Но тут не надо было обладать даже долей интуиции, чтобы не понять, что всё случилось не вдруг.
Обладательница огромной груди и неопределённого возраста, официантка портовой забегаловки «Инфанта Элизабет», которую все называли Лола- собачка, сильно прижалась своими достоинствами к плечу синьора- капитана Карвальо, и совершенно не спешила отходить от посетителя, подав очередной стаканчик граппы.
Наклонившись, она томно произнесла:
- Ты ведь ещё не забыл, как пахнет у меня подмышками, милый мой «стрючок». Тебе же так это нравится, несносный старикашка- шалун. Я жду тебя сегодня вечером.
Капитан сжал губы и произнёс сквозь них:
- Не время сейчас, Лола.
Его корабль направлялся в Англию, следуя курсом через, далеко неспокойный Атлантический океан, где уже более четырёх лет кипели военные страсти. Слухи о новой тактике германского флота «Топить всех» не давали капитану покоя.
- Почему всех-то…, как же так можно? - бесконечно задавался вопросом синьор Карвальо, не находя ответа.
Он ненавидел немцев, ненавидел англичан, а вместе с ними и американцев, иногда интересующихся его судном, потому как оказался между двух жерновов воюющих сторон, рискуя лишиться своего корабля, а то и жизни. Он ненавидел всех этих напыщенных индюков в погонах и других «официальных лиц» из военных ведомств с характерными стрижками, которые взирали на «Джанни Скикки» изыскивая возможность установить на его корабле какую-нибудь пушку или мортиру для метания глубинных бомб.
Сидевшие за столиком неподалёку два господина, европейской наружности, были заняты оживленной беседой, и вскоре один из них щёлкнул громко пальцами, улыбаясь, подозвал Лолу к себе. Она недовольно отпрянула от капитана и направилась к посетителям, натянув на полпути дежурную улыбку, обнажая белоснежные зубы. Подойдя, женщина наклонилась, демонстрируя глубокий вырез на груди, и несколько секунд внимательно слушала, о чём ей говорил один из мужчин. Затем кивнув головой, незаметно приняла в руки деньги, засунув их в декольте, и оставшись довольной, намеренно покачивая крупными бёдрами, направилась за барную стойку. Мужчины переглянулись и поднялись одновременно со своих стульев, решительно направились к столику синьора Карвальо.
- Вы позволите?- спросил один из них.
Не дожидаясь согласия, они уверенно уселись на стулья пристально разглядывая капитана. Карвальо немного занервничал. Тут же за спинами мужчин возник сам хозяин заведения синьор Альви де Насименту и умело поставил перед компанией новую бутылку напитка, поменял пепельницу и, чиркнув спичкой, дал прикурить сигарету одному из гостей. А затем так же быстро удалился, подбежав к входной двери и повесив табличку, сообщавшую о том, что бар временно не работает. Понаблюдав за этими действиями, капитан спросил:
- Что вам угодно, господа?
Один из мужчин снова улыбнулся и произнёс:
- Позвольте мне представить нас. Я….
- Мне некогда, и я ухожу…, - перебил Карвальо мужчину.
Мужчина нисколько не смутился и продолжил, так, словно совершенно не слышал слов капитана:
- Моя фамилия Пек, я швед…, понимаете…? Я швед, из Швеции, а мой спутник, господин….
- Альварес, - сам за себя ответил второй мужчина.
- Да, Альварес…, он из Португалии, а вообще местный.
Капитан кивнул головой и подумал:
- Ага, ну этот ещё вроде похож на шведа…, что я шведов не видел, что ли…, а из того, такой же Альварес, как из меня Статуя Свободы, - и уже вслух произнёс, - Ну так чего же вы хотите, синьоры?
Господин Пек взял в руки глиняную бутылку и разлил граппу по таким же глиняным стаканчикам. Закончив, он посмотрел на капитана и, взяв свою порцию, поднял её, приглашая выпить. Мужчины выпили. Закусив, господин Пек обратился к капитану с вопросом:
- Синьор…? Э-э-э….
- Альварес…, - ответил с иронией капитан.
Пек улыбнулся и произнёс:
- Как мило…, тоже Альварес…? Благодарю вас, синьор Карвальо! Получилось смешно….
Капитан громко икнул. Словно не заметив смятения капитана, господин Пек, продолжил:
- Так вот, нам стало известно, что вы являетесь капитаном «Джанни Скикки» и скоро уходите в Европу.
Карвальо отвалился на спинку стула и произнёс:
- Всё верно…, но контрабанду я не возьму. Мне не нужны проблемы.
Оба мужчины переглянулись и рассмеялись:
- Ну что вы, дорогой капитан. Мы не занимаемся контрабандой, сигары совершенно не наш бизнес.
Карвальо перестал дышать. Выдохнув струю дыма вверх, господин Пек продолжил:
- Контрабанду сигар вы оставьте себе. А что, неплохой бизнес…. Ну так я продолжу…. Мы, так сказать, из благотворительной организации и всего лишь хотим помочь нашим соотечественникам, попавшим в затруднительно положение, вернуться домой. Мне кажется, что это богоугодное предприятие. Надеюсь, вы христьянин?
Капитан недоверчиво посмотрел на мужчин.
Господин Пек спросил:
- Вы сейчас должно быть думаете, какой конфессии принадлежите? Но по глазам я вижу, что у вас христианская душа, способная совершать добрые поступки.
Карвальо криво усмехнулся и ответил:
- Ну…, христьянин…, и что?
Они снова выпили.
- Так вот, - опять заговорил господин Пек, - Позвольте вернуться к несчастным морякам, за каких я прошу вас.
- Так они моряки? - удивился капитан.
- Да, они совершенно несчастные…, шведские моряки, - ответил господин Пек.
- Шведские…? - с некоторым недоверием переспросил Карвальо.
- Шведские, шведские, исключительно мирные моряки, все как один, подданные Его Величества шведского короля!
- Тогда, в таком случае, где же их корабль?
Мужчины переглянулись.
- Их корабль…? Он сломался, - вступил в беседу господин Альварес.
- Да, - поддержал своего спутника господин Пек,- Печальная история.
Чувствуя своё превосходство, синьор Карвальо опять развалился на плетёном стуле и, сунув сигару в рот, спросил:
- И что же там сломалось интересно?
Глаза мужчин недобро заиграли искорками. Господин Альварес вытащил из кармана жилетки зажигалку и как бы случайно продемонстрировал капитану ручку пистолета, торчавшего в кобуре подмышкой, чиркнув кремнем, поднёс огонёк к кончику сигары. Карвальо от неожиданности открыл рот, но господин Пек быстро подхватил сигару, норовившую выпасть изо рта и, улыбаясь, протянул её капитану.
- Прошу.
Капитан затряс головой и принял сигару.
- Благодарю, - заикаясь, произнёс он, вытирая ладонью капельки пота, обильно выступившего на лбу.
- Так вот, с вашего позволенья, - продолжил господин Пек,- Я взываю к вашей христианской душе и прошу о помощи несчастным, у которых дома остались семьи, а по-человечески, ваши старания будут щедро вознаграждены. Надеюсь, что вы не откажетесь принять, но не в качестве платы за труд, а за спасение душ, а это не только благочестивое дело, но и благородное занятие…, так вот…, в качестве вознаграждения, или если хотите пожертвования…, вот это.
С этими словами господин Пек поднял с пола саквояж и достал увесистый свёрток, перемотанный бечёвкой, положив его перед собой. Капитан, не отрываясь, смотрел на внезапно свалившееся на него «пожертвование».
- Это хорошие деньги, - тихо произнёс господин Альварес, похлопав ладошкой по свёртку.
Он взял баночку с зубочистками и выложил из них цифру, которая заставила капитана открыть рот от изумления.
Мужчины переглянулись, и господин Пек не торопясь убрал деньги опять в саквояж. Видя некоторое смятение, появившееся на лице синьора Карвальо, он произнёс:
- Вам не стоит беспокоиться, синьор капитан, саквояж теперь тоже ваш, это от меня лично. Слово моряка!
- А вы моряк? - опять спросил капитан.
- Он моряк, - ответил за своего товарища Альварес, - Уж будьте покойны, любопытнейший синьор капитан Арраис Пилар Карвальо.
- Хорошо, если…, разве что по- христиански…. И что я должен делать?
На лице господина Пека появилась довольная улыбка. Он вытащил деревянную зубочистку изо рта и заговорил:
-Да, собственно, делать-то ничего и не надо. Вы выйдете из порта Тубаран, и пойдёте вдоль берега. Через две мили снизите ход и остановитесь. Вы увидите сигнальную ракету, это будет условный сигнал, и более вы не тронетесь с места до тех пор, пока наш последний моряк не скроется в каюте твиндека на «Джанни Скикки». К вам подойдёт катер с пассажирами…, и постарайтесь, что бы на палубе было как можно меньше народа. Имейте в виду, что наши моряки не говорят ни по-испански, ни по-португальски…, исключительно лишь… по-шведски. Так что не надо пытаться с ними заговаривать и уж тем более задавать всякие вопросы. Постарайтесь отделить их от команды и будьте с ними любезны. Мне кажется, что уровень гостеприимства будет соответствовать той сумме, которая уже принадлежит вам.
При этом господин Пек погладил по кожаному боку саквояжа и вновь широко улыбнулся. Альварес взял в руки бутылку и наполнил стаканчики. Все трое выпили. Карвальо не сводил глаз с ручки саквояжа, на которой покоилась рука его собеседника.
Увидев это, господи Пек поднял обе руки, показывая, что более он не имеет к чемоданчику, никакого отношения, произнеся на распев:
- М-м-м…!?- брови на его лице взлетели вверх, делая лицо бесконечно благодушным, - Так он ваш, милейший синьор капитан!
- Тогда, где должны сойти пассажиры?
- Уместный вопрос человека, знающего своё дело. Вы зайдёте в Виго, это в Галисии, испанская провинция Понтеведро. Надеюсь, вам знаком этот порт?
- Да, я бывал там. Но, позвольте…, ведь Испания…?
- Не беспокойтесь, дорогой капитан, с октября прошлого года Испания более не союзник Гитлеру. Поэтому вам и вашим пассажирам, гарантирована полная безопасность. Вы встанете, как и положено, на внешнем рейде, так же подойдёт катер, и вы высадите пассажиров с мыслью о том, что сделали доброе дело, при этом существенно поправив своё материальное положение.
Капитан кивнул головой и произнёс:
- Я вас понял, я всё сделаю.
Господин Пек перегнулся через стол и таинственно зашептал:
- А ваш помощник, синьор Ласерде…, надеюсь, он умеет держать язык за зубами? Очевидно, что вам придётся с ним поделиться некоторыми деталями нашего дела? Вы же понимаете меня?
Карвальо почесал затылок, скривив рот, и уставился на своих собеседников. Господин Альварес хлопнул руками по коленям и произнёс:
- Ну, вот и славно, мне кажется, что мы поняли друг друга. А теперь извините, дорогой капитан, мы вынуждены откланяться. За выпивку не беспокойтесь, всё оплачено, мы умеем ценить дружбу.
Оба господина поднялись со своих мест и направились к выходу. От удивления у капитана вновь полезли на лоб глаза и он, вытянув руки, прохрипел:
- А-а-а…, а это?
Оба мужчины остановились и, обернувшись, господин Пек произнёс, указывая рукой на саквояж:
- Ах, это…? Милейший господин Карвальо, вот это, будет ждать вас на «Джанни Скикки», ну зачем вам разгуливать по кораблю, а уж тем более по портовому городу с дорогим саквояжем. Мало ли что может произойти. Такое неспокойное время…, люди алчны…, в общем на корабле….
Карвальо облизал пересохшие губы и произнёс:
- Значит на корабле….
Договорить ему не дал господин Пек, всё так же лучезарно улыбаясь:
- Значит, дорогой капитан и это тоже значит. Дело серьёзное и без подстраховки ни как. А теперь прощайте, синьор Карвальо. Не беспокойтесь, всё будет без обмана.
Подбежавший хозяин любезно отворил дверь и, сняв с себя широкополую шляпу, покорно склонил голову. Тут, откуда ни возьмись на пороге заведения возник не совсем трезвый моряк, по виду, кажется, это был филиппинец, и бесцеремонно ткнув пальцем в грудь господина Альвареса, зло произнёс:
- Прочь с дороги, паршивые янки, мне нужна Лола и немедленно, - и тут же, полагая, что разговор с господином Альваресом закончен, обратился к хозяину, - Эй ты, а ну зови немедленно сюда эту потаскуху. Я беру её на ночь. Ну…, чего встал? Ты слышал, мне нужна Лола.
Тут же донёсся громкий вздох и звук падающего тела.
- Тебе нужен доктор, а ни как ни Лола, - не переставая улыбаться, произнёс Альварес и каким-то совершенно неизвестным приёмом, свалил с ног моряка.
Затем оглядевшись, обратился к хозяину:
- Всё в порядке, синьор Насименту.
Оба мужчины осторожно переступив через филиппинца вышли и тут с улицы послышался громкий весёлый голос Альвареса:
- Господа, синьоры…, ну куда же вы. Идите же и заберите своего товарища, ну не лежать же ему тут до второго пришествия.
Затем оба мужчины расхохотались и всё стихло. Лишь через минуту торчавшие с улицы ноги филиппинца осторожно «отъехали» и в дверях показалось незнакомое лицо человека, по-видимому товарища неудачливого любовника, который виновато улыбнулся на всякий случай пустому залу и удалился, аккуратно закрыв дверь.
- Ху-у-у…,- наконец-то громко выдохнул синьор Карвальо и с опаской посмотрел в окно на улицу, увидев, как его новые знакомые, проводив вынос тела филиппинца, сели в поджидавший их экипаж и скрылись. Порт жил своей жизнью, так, будто и не было ничего в эти последние полчаса.
- Значит из благотворительной организации? - сам себя спросил Карвальо, вытирая в очередной раз пот со лба, - Ну- ну…. Чёрт знает что.
Его мысли прервало появление синьора Насименту, который склонившись, поставил чашечку дымящегося ароматного кофе, произнеся:
- Сеньор капитан желает чего-нибудь?
Карвальо хотел было попросить хозяина, что бы он пригласил Лолу, но боязливо оглянувшись на улицу, отрицательно замотал головой, помня об участи филиппинца:
- Нет, Альви, спасибо. Я посижу ещё немного. У меня впереди долгий рейс.
Хозяин склонился и почтительно произнёс:
- Синьор капитан может сидеть тут, сколько ему заблагорассудится. Я лишь почту за честь. Ваш сегодняшний вечер оплачен.
Что и говорить, у синьора капитана действительно было несколько привилегированное положение в « Инфанте Элизабет», сговорившись с хозяином, он поставлял ему контрабандой кубинские сигары и ром, а также американский виски. Но они, никогда не говорили о делах в общественных заведениях, а наоборот, демонстрировали свои отношения исключительно как хозяин бара и посетитель.
Видя некоторое смятение в глазах капитана, Насименту улыбнулся и, понизив голос до шепота заговорщика, произнёс:
- Как только я удалюсь…, она появится, синьор капитан, - он бровями указал на барную стойку, - ведь вы ждёте её? Так я удаляюсь немедленно.
Шторки за стойкой бара пришли в движение, лишь только хозяин отошёл от стола и уже через минуту, боязливо озираясь, перед капитаном возникла Лола и зашептала:
- Ари, Ари…, кто эти люди? Мне страшно.
Капитан вновь глянул в окно и, переведя взгляд на женщину, ответил:
- Они из…, из благотворительной организации, миссионеры.
- Да нет же, какие миссионеры, это какие-то бандиты. Я всё видела, Святая Мать Тереза, как он этого…, раз…. Я скоро закончу, ты подожди меня, а хочешь, я спрошу синьора Насименту, и он отпустит меня прямо сейчас. Он добрый хозяин.
Карвальо замахал руками и тихо ответил:
- Нет, Лола, мне нужно на корабль. У меня важное поручение… от миссии. Прости, я должен идти.
Карвальо быстро поднялся из-за стола и направился к выходу, даже не взглянув на Лолу. Она бросила взгляд на стол и, схватив позабытую фуражку капитана, тут же догнала его.
- Ари, Ари…, ты вот…, забыл.
Капитан побледнел, произнеся одними губами:
- Плохая примета….
- Что? Что ты сказал, Ари? - спросила Лола.
Он с благодарностью принял убор и, водрузив его на голову, поцеловал женщину в щёку, проведя рукой по выпуклым ягодицам, и, не проронив более ни слова, быстро вышел из бара.
В сознание синьора Карвальо привело что-то липкое и тёплое, плюхнувшееся на руку и рукав форменной рубашки откуда-то сверху, с отвратительным запахом.
Капитан посмотрел вверх и зло выругался:
- Ах ты ж…, да что б тебя!
И погрозил кулаком чайке, улетавшей прочь. Всё это время он стоял как статуя, крепко вцепившись в релинги руками, на одну из которых и опорожнилась пролетавшая чайка, вернув синьора капитана в реальность. Капитан оглянулся и схватил за рубашку пробегавшего мимо него матроса, бесцеремонно притянул его к себе, вытерев испачканную руку о его одежду, приказав:
- Пригласи-ка ко мне сюда синьора Ласерде, - и, брезгливо оглядев испачканную форму матроса, произнёс, - И давай-ка, приведи себя в порядок.
Матрос кивнул головой и убежал выполнять поручение.
Теперь он наблюдал за работой своей команды, и его раздражало абсолютно всё происходящее на корабле и вокруг него. Но больше всего ему не давали покоя мысли о пассажирах и о том, как представить всё это своему помощнику. Более всего капитана угнетало то, что ему, очевидно, придётся расстаться с некоторой суммой и кто тот неизвестный соглядатай на его корабле, который чудесным образом доставил саквояж на корабль и незаметно поместил его в надёжно закрытую каюту.
Он поднёс руку к носу и скривился от запаха птичьего помёта и замахал руками, крича матросам:
- Выбирайте, да выбирайте же концы…. Ну вы возитесь? Будьте вы прокляты, неповоротливые черепахи!
- Какие будут указания, босс? - спросил Ласерде, прибывший по просьбе капитана и, поводив носом, добавил, приложив к носу платок, - Чем это тут так воняет?
Капитан посмотрел на него, затем на кружащихся чаек и быстро убрал одну руку в карман, снова уставившись на работающую команду, произнеся сквозь зубы в сторону:
- Какие тут могут быть указания. Бог отвернулся от меня, если уж я терплю такие испытания.
Помощник согласно закивал головой и ответил:
- Я сочувствую вам, синьор капитан, но хорошая команда стоит хороших денег, а у вас их, как я полагаю, нет.
Капитан стыдливо уставился вниз борта корабля, и по нему было явно заметно, что он нервничает. Соображая, что пауза явно затянулась и была не в его пользу, синьор Карвальо произнёс:
- Все хорошие моряки теперь на войне. Мой бизнес трещит по швам…, эти там воюют, мир сошёл с ума…. Я специально заказал сшить мне огромный флаг, что бы какой-нибудь дурак всё же разглядел нейтрала, прежде чем засадить мне в борт торпеду.
Он посмотрел на корму, где действительно развивался голландский флаг невероятных размеров. Ласерде тоже взглянул на гюйс, щурясь от лучей солнца, и произнёс:
- Вы обделываете за моей спиной свои тёмные делишки, и мне это не нравится. Ну, ещё понятно команда, их дело сторона, но так поступать со мной, это не благородно, синьор капитан. Надеюсь, вы понимаете, что я сейчас говорю не о кубинских сигарах.
Слово «благородно», было произнесено с таким достоинством, что, не сговариваясь, оба моряка выпрямились как по команде «Смирно».
Капитан, приложив палец к губам, огляделся вокруг, удостоверившись, что их не подслушивают, сказал:
- Мне рекомендовано…. В общем…, после того как мы отойдём, немного изменим курс…. Нам надо взять пассажиров. И не задавай мне глупых вопросов.
- Да, босс, но мне казалось, что вам нужен помощник, а уж, тем более что в таком деле…, - Ласерде сочувственно вздохнул, показывая всем видом, что разговор окончен и он собирается уйти, - Но нет, так нет. Тогда я отваливаю.
Капитан взмахнул руками и вцепился в рукав рубашки своего помощника:
- Да, постой же…. Ну, никакой дисциплины…. Почему я всем должен? Мне, вообще не нравится это слово, «должен». И посмотри на эту команду, это же сплошной сброд. А иди мы парусником…? А? Вот как с ними под парусами идти…? Ох, горе мне!!! Несчастный я человек.
- Оставим паруса нашим предкам, дорогой капитан. Я полагаю, что за смену курса вам хорошо заплатили? Не так ли, босс?
Капитан оказался буквально припёртым к стене и теперь в растерянности вращал глазами. Помощник внимательно смотрел на него. Наконец капитан громко выдохнул и произнёс:
- Ну…, так и что с того…? Да, заплатили…, за риск, между прочим.
Ласерде как- будто не слышал его слов и взглянул на руку капитана. Синьор Карвальо отпустил его. Помощник несколько раз провёл ладонью по рукаву, разглаживая смятую материю, и сказал:
- Мне нужно проверить погрузку. Синьор капитан, это последний рейс, по прибытии в Европу рассчитайте меня. Я найду себе другого капитана, более разумного и щедрого.
Капитан вновь схватил Ласерде за рукав.
- Где…? Да постой же…! Где ты найдёшь нормального капитана, вот скажи мне, Бисуду? Мы же столько лет вместе.
Помощник, не отрываясь, зло, с явно нескрываемым укором, смотрел на него. Опять повисла неудобная пауза.
- Босс, я хочу, чтобы мне доверяли….
- Мне немного заплатили, Бисуду…, - не дав договорить, промямлил капитан.
- Доверяли…, - твёрдо произнёс помощник.
- Ну хорошо, хорошо…. Сколько же ты хочешь? - уже примирительно, зашептал Карвальо.
- Одну четверть и это не обсуждается. Четвёртую часть той премии, которую вам заплатили, это помимо моего жалования, и можете располагать мной.
- Четвёртую часть? Помимо…? - взревел капитан.
- Именно так, - ответил Ласерде, - Вы правильно услышали сумму, в противном случае….
Синьор Карвальо тяжело задышал.
- Ну, делать нечего, хорошо, вы получите мои деньги, грабитель!
Ласерде улыбнулся и, похлопав капитана по плечу, при этом громко щёлкнув пальцами, произнёс:
- Теперь это наши деньги. Пора за работу, босс! За работу!
Подпрыгивающей походкой Ласерде пошёл по палубе, покрикивая на матросов:
- Пошевеливайтесь, серые мыши…, пора подумать о своих шлюхах, которых вы называете жёнами, что ждут вас дома в окружении сопливых оборванцев, когда вы заявитесь с полными карманами денег! Боцман, свисти к отходу!
Весело засвистела боцманская дудка. На палубе стояла обыкновенная суета. Погрузка закончилась, матросы накручивали на кнехты стояночные канаты, якорь на толстой цепи занял своё место, сбрасывая остатки воды, мощные гребные винты вспенили океанскую воду, и корабль торжественно стал отходить от пирса. На душе у капитана было не спокойно. Он лишь спустился в свою каюту, переодел рубашку и отмыл руку, а после, внимательно оглядел помещение и особенно дверной замок, решив, что у таинственного информатора его новых знакомых из «благотворительного общества» есть ключ.
- Нужно срочно поменять замок, а то ещё прирежут во сне, и пикнуть не успею. Однако эти откуда-то и про сигары узнали…, хотя что тут непонятного, - размышлял капитан и, закрыв дверь, отправился на капитанский мостик, где его встретил помощник, который тут же доложил:
- Синьор капитан, всё в порядке!
Карвальо кивнул головой и скомандовал:
- Машинное, «Средний вперёд». Рулевой, держись берега.
Всё, поняв, Ласерде повторил команду и оба они стали внимательно наблюдать за береговой линией. Корабль медленно и торжественно вышел из порта. Капитан любил именно этот момент рейса, когда судно загружено под завязку топливом, различной провизией, отдохнувшая команда усердно сновала по палубам и трюмам, выполняя свои обязанности, но теперь у него было неспокойно на душе.
- Деньги…, всё деньги, действительно самое могущественное зло на земле, ни одна шлюха не тряхнёт своими сиськами без пары монет, - думал Карвальо, - Но опять же, без них ни куда, без них ты ни что и никто! К тому же придётся делиться. Этот Ласерде отъявленный мошенник, но мне не справиться одному, как ни крути. Дьявол побери эту «благотворительную» организацию. Откуда только они взялись?
С откоса холма в небо поднялась сигнальная ракета.
Ласерде посмотрел на капитана и спросил:
- Очевидно, это нам сигнал?
- Да, - ответил Карвальо, - «Стоп» машина!
Помощник перевёл ручку машинного телеграфа в положение «Стоп» и корабль стал медленно останавливаться. Капитан обвёл взглядом мостик и обратился к помощнику и штурману:
- Синьоры офицеры, сделайте так, чтобы через пять минут на палубе не было ни единой души.
- Синьор капитан, на траверзе катер! К нам идёт! - доложил смотрящий матрос.
И действительно, рассекая волны, к «Джанни Скикки», не имея ни каких опознавательных знаков и флагов, перпендикулярно курсу корабля шёл большой катер.
Капитан какое-то время рассматривал его в бинокль и после приказал:
- Эй, там, спустите штормовой трап.
Через десять минут на палубу сухогруза поднялись пятнадцать человек с хмурыми «шведскими» лицами и уже знакомый улыбающийся господин Пек, который дружески поприветствовал капитана. Они ещё о чём-то поговорили и вскоре катер, отвалив от борта сухогруза, умчался к берегу. Прибывших пассажиров отвели на носовой твиндек, запретив команде строго настрого приближаться к ним. Закончив с этими неприятными хлопотами, капитан отозвал помощника в сторону и заговорил:
- Послушай меня, Бисуду…, как бы это сказать-то…, в общем, мне стало известно, что на моём корабле преспокойно разгуливает осведомитель.
Ласерде уставился на капитана и, помолчав немного, спросил:
- Ну, и кого же он осведомляет и, самое главное, о чём?
Они провожали взглядами удаляющийся катер.
Карвальо головой кивнул в сторону берега и сказал:
- Ну, допустим кого…, я знаю, а вот о чём? - он немного помолчал и добавил, - Да обо всём, Бисуду. К тому же, он, совершенно беспрепятственно проникает в мою каюту и….
Капитан осёкся, сообразив, что чуть не рассказал для чего таинственный осведомитель посещал его каюту, но старпом заметил это, и тут же поинтересовался:
- Ну и для чего же он посещал вашу каюту? Мы же, синьор капитан…, мы же сообщники или я чего-то не понимаю?
На капитана жалко было смотреть. Он для чего-то опять понюхал свою руку и, набравшись решительности, сказал:
- В общем, мне заплатили, но денег в руки я так и не получил….
- То есть, как это не получил…, не получили…? - спросил Ласерде, сняв фуражку проведя по лбу рукавом рубашки.
- Деньги, каким-то чудесным образом оказались сами по себе, в кейсе…, в моей запертой каюте. А ты знаешь кто эти «шведы»?
Старпом отрицательно пожал плечами.
- Это немцы, тут и думать нечего, - со знанием дела произнёс капитан, - Я тут такое наблюдал…, в общем, нам надо выяснить, кто тут у нас завёлся, а самое главное, для чего и кому нужно знать, чем мы тут занимаемся.
Помолчав немного, Ласерде произнёс, сплюнув на палубу:
- Тьфу ты…, ну и дела! Вот что я думаю, это должен быть человек имеющий связь с землёй, очевидно, он нуждается в координации действий и передаче информации…. А кто у нас может быть этим негодяем…?
Капитан в недоумении уставился на старпома и спросил:
- Ну и кто же это может быть этим негодяем…?
Немного помолчав, Ласерде произнёс, подняв вверх палец:
- Радист…, Батистута…, вечно суёт свой нос, куда не следует, вечно он в курсе всех дел, вечно он всё знает, хоть по виду какой-то пришибленный. Я давно ему не доверяю. А знает он к тому же ещё и немецкий.
- Батистута? - в полном недоумении переспросил Карвальо.
- Батистута…, конечно же Батистута, вонючий уругваец, будь он неладен…, мне он всегда не нравился.
- Так он вроде из Аргентины?
- Да какая разница…, из Аргентины или нет…, этот и соврать может, надо к нему присмотреться повнимательней. Как есть, что именно он связан с этими персами.
- Шведами….
- Ну, шведами…, разорви их небеса…!!!
Капитан, помолчав, раздумывая о чём-то, произнёс:
- Ладно, поднимемся в рубку. У нас новый курс, испанский порт Виго, будь он неладен!
- Ну Виго, так Виго, - спокойно произнёс старпом.
На секунду капитан встревожился подобным равнодушием Ласерде. Смена курса корабля должна иметь веские основания, но помощник совершенно не обратил внимание на этот факт и продолжал стоять, рассматривая удаляющийся берег.
- И тебя это не удивляет? - спросил он.
- Синьор капитан, я не привык задавать лишних вопросов. Вы командуете, я исполняю. Ведь, я так понимаю, это нужно для нашего общего дела?