Номен Нескио "Бетельгейзе" (военный приключенческий роман в 2-х частях)
Тяжёлая дубовая дверь кабинета фюрера бесшумно закрылась за спиной гросс- адмирала Дёница, исчезнув за тяжёлой портьерой.
- И вот вы снова здесь, дорогой Карл! - с этими словами фюрер поднялся со своего кресла в личном кабинете и, как подобает радушному хозяину, подошёл к адмиралу, подав ему руку, - Наши частые встречи вызваны государственной необходимостью, а никак не праздностью, чего бы мне хотелось больше всего. В вас есть великая потребность, поэтому рано думать о покое или только о войне. Война, господин гросс- адмирал выходит далеко за рамки понимания среднего обывателя. Она идёт даже в тишине библиотек и научных лабораторий и вот поэтому мы…, я и…, - Гитлер указал на себя и на, стоявшего спиной к окну, рейхсфюрера, - Рейхсфюрер Генрих Гиммлер, пригласили вас, чтобы передать вам мой приказ. Обсуждать сегодня что-либо мы не станем. Вам потребуется время, чтобы ознакомиться и подумать, как его выполнить.
Надо сказать, что рейхсфюрер Гиммлер старался выбирать такие места, что бы трудно было разглядеть его лицо. И вот, в данном случае, он стоял спиной к окну, и яркое солнце делало его невидимым.
Дёниц кивнул головой и произнёс:
- Да, мой фюрер, я готов!
Гитлер остался доволен. Сомкнув ладони, он потёр одну о другую, так, когда видят перед собой накрытый стол с различными яствами и продолжил.
- Не буду утомлять вас своими речами, к тому у меня совершенно нет на это времени…, в общем, мне нужна наша лодка. Вы представите мне свой план и доклад, что ваша часть операции началась. Я хочу, чтобы вы знали, моё доверие к вам велико. «Бетельгейзе» это важная часть цепи, способной удержать мою Германию от краха. Я хочу получить «сверхоружие». Производство «тяжёлой» воды в Рьюкане (Норвегия), исследования господина Вайцзеккера…, хотя некоторые меня пытаются убелить, что он проходимец и мошенник….
Гитлер замолчал, уставившись в пол. Он был похож на ребёнка, не получившего в Рождество обещанного подарка. Создавалось впечатление, что его надежды ограничивались лишь двумя перечисленными пунктами, но к тому времени авиация союзников постоянно наносила авиаудары по предприятию в Норвегии, а разработки по добыче редкоземельных металлов на Земле Элсуэрта в Антарктиде, ограничивались лишь донесениями и проинспектировать их не было ни какой возможности из-за огромного удаления.
Гросс- адмирал несколько напрягся. Последние донесения из военной миссии в Японии несколько настораживали его, хотя в них всё было как обычно, но он словно чувствовал, что его хотят убедить в том, чего нет на самом деле. Гитлер отвёл руку в сторону, и взглянул на Дёница, рейхсфюрер вложил в его ладонь папку, которую до этого держал при себе.
Подержав немного, фюрер передал её адмиралу, со словами:
- Я знал, что Антарктида мне понадобится, но, никак не допускал, что это произойдёт так скоро.
Дёниц, молча, принял папку, и Гитлер впился в него глазами. Некоторое беспокойство овладело фюрером. Он взглянул на Гиммлера, потом снова на адмирала и, выдержав паузу, спросил:
- Адмирал…? Вас что-то беспокоит? Надеюсь, вы не имеете неприятных сюрпризов, о которых мы ещё не знаем?
Дёниц постарался взять себя в руки и ответил:
- Нет, мой фюрер, просто я думаю над вашим заданием. Извините, что раньше времени, но есть некоторые мысли.
Гитлер облегчённо выдохнул.
- Ну вот и замечательно. Приступайте, я поручаю вам действовать от моего имени. И если вдруг случится что-то непредвиденное…. Скажите мне…, этот капитан…, надеюсь, у него хватит разума не совершать ошибок…, в противном случае, как офицера, его ожидает клеймо предателя, а таких много в моём окружении, это самое позорное, что можно придумать. Но обладая таким оружием как «Бетельгейзе», он враг! Враг Германии…, нации! И пусть не надеется на забвение. Он и его потомки будут прокляты, и участь его будет ужасна. Ну а в случае успешного выполнения задания, пообещайте ему фрегаттен- капитана. Думаю, этого будет достаточно. Сколько ему лет?
Адмирал, подумав, ответил:
- Что-то около тридцати.
- Около тридцати…, в его годы….
Гитлер замолчал, не став развивать разговор в сторону своего ефрейторского прошлого.
Дёниц лгал, говоря о своих мыслях в отношении задания фюрера. Более важные вопросы не давали ему покоя. Прежде всего, присутствие рейхсфюрера, а это значит, что к приказу Гитлера, СС имеет прямое отношение.
- Прощайте, гросс- адмирал, - произнёс Гитлер, - Я жду вас с хорошими новостями.
Очередная безумная идея, выращенная на программе о величии нации. Но вот дело, на патрон по-разному смотрят политик и стратег. Политик думает, что одним выстрелом можно уничтожить одного, двух или трёх врагов, другое дело стратег или военный, они допускают возможность промаха или технической причины, по которой пуля не достигла цели. По странному стечению обстоятельств именно политики видят в своих неудачах действия кого угодно, но только не себя. Но вот судьба. А ведь не более чем через год, этот Генрих Луйтпольд Гиммлер, всесильный рейхсфюрер, будет мечтать получить должность сначала канцлера, потом начальника полиции или на конец стать премьером в земле Шлезвиг- Гольштейн. Но он не получит ничего от скоротечного правления Рейхспрезидента Германии, гросс- адмирала Кригсмарин Карла Дёница (!). Так и превратится он в пепел, развеянный в лесу близ местечка Люнебург, после принятия капсулы с ядом и дальнейшего кремирования.
Ну а пока на дворе весна 1944 года и более чем призрачные надежды.
***
В кабинете Посольства Германии в Японии, который располагался в кирпичном здании в дипломатическом квартале Токио района Минато- Азабу, неподалёку от Императорского дворца Его Величества, в личной комнате посла, генерал-майора Вермахта, господина Шолла, находился небезызвестный уже полковник Отт, прибывший для важной беседы. Оба военных расположились за небольшим столиком, на котором стоял графин с фруктовой водой и квадратная бутылка виски, которую привёз с собой гость. Крепкий напиток был разлит по бокалам с ледяными кубиками. Сделав по небольшому глотку, генерал поставил бокал на стол и, поводив во рту языком, смакуя вкус заморского алкоголя, громко выдохнув, произнёс:
- Не патриотично, господин полковник.
Отт улыбнулся и ответил:
- В нашем случае политика не станет влиять на вкус.
- Что ж…, вы меня убедили.
Ответная улыбка скользнула по лицу Шолла. Но уже через секунду, генерал принял серьёзное выражение лица.
-Вот зачем я пригласил вас, господин Отт. Меня беспокоит спад активности наших «друзей». Резидент находится под арестом уже как полгода и ему грозит смертная казнь. А новые, так сказать, «кураторы» не очень-то доверяют нам. И всё это меня чрезвычайно беспокоит. Но наш план, буквально ещё недавно, вселял в меня уверенность, что как бы ни повернулись события, мы не позволим нам болтаться на виселице. Но сейчас…, сейчас совершенно иной случай. Буду откровенен, я говорю о лодке. Не кажется ли вам, полковник, что этот самонадеянный капитан покинул наши объятия.
Шолл крепко сжал губы, от чего они побелели. До этого сидевший в пол оборота посол, не получивший поддержки в беседе, повернулся и стал в упор смотреть на военного атташе. Шолл развёл руки и ответил:
- Господин генерал, я согласен, они не выходят на связь, но это не значит, что Рейнгхард принял какое-то своё решение и теперь действует самостоятельно. В конце концов, лодке нужно пополнение топлива, продовольствия и боезапаса, она не может обойтись без базы, а «Сасебо» это единственное место, куда они могут прийти.
Отт придал себе прежнее положение, сидя в кресле, усаживаясь поудобней.
- Ну допустим…, - произнёс посол, хлопнув себя по коленкам, - Что там решил капитан, пока оставим. Это отдельная тема. Мы…, прежде всего вы, ну и я…, мы не можем долго молчать. В конце концов, Берлин задаст нам вопрос, а мы не сможем на него ответить. И нам останется либо объявить Рейнгхарда предателем, либо погибшим героем. Последнее меня устраивает больше, нежели версия с предательством, потому что мы имеем к этому делу прямое отношение. Более того, я считаю, что инициатива о статусе «Бетельгейзе» должна исходить от нас. Иначе нас не поймут и это самый неблагоприятный вариант.
Шолл согласно закивал головой. И как бы в оправдание ответил:
- Союзники действуют абсолютно самостоятельно и не считают нужным ставить нас в известность о своих планах и ведении боевых действий в океане. К тому же, сейчас они очень заняты собой, после поражения в Новой Гвинее. Но, ни смотря на трудности, фюрер всё ещё имеет огромное влияние на Императора….
Замахав руками, Отт не дал договорить полковнику:
- Имеет, имеет, но мы…, ни вы, ни я… мы не фюреры…, к сожалению. Их прекрасного расположения к нам, этого мало для эффективного сотрудничества. Мы сейчас между двух огней. С одной стороны Берлин, с другой наши «друзья» и на сегодняшний день и час ответить вразумительно мы вряд ли сможем, кто бы и что нас не спросил. Надо найти эту лодку.
- Нужна аудиенция?
- Да наверно обойдёмся без аудиенций. Пусть для всех «Бетельгейзе» останется обыкновенной боевой единицей. Если она погибла, ну что же, на то и война, а если жива, то это естественно, что мы её разыскиваем. Никто, кроме нас, не должен знать о действительном положении дел.
Шолл задумался и, поднявшись с кресла, подошёл к окну. Он стоял так некоторое время, размышляя, потом повернулся и произнёс:
- Господин Отт, направьте нашим союзникам запрос. Что наша лодка терпит бедствие, координаты получить мы не успели, прервалась связь. Имеем только половину текста или что-то в этом роде. Надеюсь, что это будет воспринято как рядовое событие, не требующее пристального внимания.
Их беседу прервал стук в дверь. Оба офицера переглянулись между собой, и первым из кабинета вышел генерал Отт, за ним направился и Шолл, предварительно расстегнув кобуру с оружием и приведя в боевое состояние маленький пистолет в небольшом кармане брюк. Посол пригласил войти. На пороге появился адъютант посла. Он умело щёлкнул каблуками и, приблизившись, протянул Отту папку.
- Господин генерал, это из Берлина, очень срочно!
Стараясь сохранять привычное выражение лица, Отт кивнул головой и жестом дал понять, что адъютант может быть свободен. Офицер развернулся и немедленно удалился. Не сговариваясь, Шолл и Отт громко выдохнули и теперь не отрываясь, смотрели на чёрную папку с орлом из позолоченного тиснения, лежавшую на столе.
Отт накрыл папку рукой и тихо произнёс:
- Вот тут наша погибель или спасение!
Он осторожно приоткрыл папку, первое из написанного, что увидел посол, было слово «Beteigeuze». Он тут же закрыл папку и, посмотрев на Шолла, произнёс:
- Бетельгейзе!
Лицо посла стало бледным как полотно. Он беспомощно взирал на своего собеседника, ища поддержки. Немного придя в себя, атташе несколько раз взмахнул перед собой руками, словно успокаивая Отта, и произнёс:
- Господин генерал, успокойтесь, это всего лишь папка с документом и, если степень секретности позволяет мне остаться, давайте изучим его и потом решим, как нам следует поступить.
Сделав над собой усилие, не снимая своей руки с папки, генерал пододвинул её к полковнику и заикаясь произнёс:
- Плевать мне на степень секретности. Прошу вас, полковник. Прочитайте.
Полковник Шолл осторожно взял папку в руки и, открыв её, стал изучать «шапку» приказа.
Посольство Германии в Японии.
Его Превосходительству
генерал- майору Вермахта
Отту Генриху Иерониму
Военной миссии Германии в Японии
Военному атташе,
полковнику Шоллу Георгу.
Совершенно секретно.
Исходя из сложившейся ситуации и в интересах государства, Вам надлежит незамедлительно приступить к выполнению особо важного задания.
На основании вышеизложенного:
ПРИКАЗЫВАЮ
1). Беспрепятственно обеспечить выход субмарины U- 4600, проекта «Бетельгейзе». Экипажу немедленно покинуть военно-морскую базу «Сасебо» и выйдя в Тихий океан курсом на континент Антарктида. Достигнув моря Амундсена, лодке необходимо направиться к точке между 4°50' и 16°30' восточной долготы немецкого антарктического сектора Земли Элсуэрта, к пункту назначения именуемом, как База № 211 «Новая Швабия». По достижению указанной базы, необходимо принять на борт субмарины «Специальный груз» в сопровождении специалистов и доставить его в пункт назначения, о котором будет сообщено дополнительно. Экипажу покидать лодку запрещено. Общение между служащими базы и членами команды запрещено. Обеспечить скрытность всех действий на объекте База № 211.
2). При транспортировке «Специального груза» обеспечить его исключительную сохранность в специальном отсеке субмарины, обозначенном как «Контур».
3). В целях безопасности и в интересах государства инициировать какие-либо боестолкновения запрещается!
4). Указанным лицам Посольства и Военной миссии принять исключительность операции с возложением на Вас персональной ответственности за выполнение особого государственного задания.
5). Рекомендовать корветтен- капитана Рейнгхарда фон Отто к присвоению воинского звания фрегаттен- капитан.
- Я вас поздравляю, господин полковник. «Специальный груз», «Запрещается», «Исключительно», «Особо важное задание» …. Какой-то там «Контур» …. Сплошные термины…, да они как ступеньки к виселице.
- Я, кажется, знаю…, что это за груз. С некоторых пор наш фюрер носится с этой идеей, считая, что это может остановить русских. «Оружие мести» или что-то в этом роде…. Редкоземельные металлы…, «Агарта», «Шангри-Ла», «Парсифаль», «Ананербе», я не верю во всю эту чушь, к тому же это очень затратное мероприятие, но более всего, бесперспективное. Кого это может заинтересовать? Японцев? Отсталая нация…. Русских…, американцев…? Ну, это ещё куда ни шло, но всё это пока более похоже на выдумки, и я больше поверю Геббельсу, чем во всю эту мистику с расщеплением урана и технологиями древних цивилизаций. Хотя, с другой стороны, кто их знает, там, в Берлине, что им ещё придёт в голову….
- А англичане?
- Поверьте дипломату, Англия банкрот и им уже не опомниться от этой войны. Россия сильна, но втянута в большую войну. Пришло время новых хозяев мира…, это Америка! Уж эти янки своего не упустят, при теперешнем положении им все карты в руки, а тем более после того, как они умело подставили свои ржавые посудины в Пёрл-Харборе спровоцировав объявление войны. Прекрасная операция. Народ США увидел врага и согласно кивнул головой, развязав руки правительству, конгрессу и сенату.
«Вы думаете, что это преднамеренная акция?» —удивлённо спросил Шолл.
- Именно так, полковник. Я никогда не поверю в подобную халатность американцев. Нужен веский повод и вот нате вам, злобные японцы коварно напали на военный флот, мирно стоявший на базе, где экипажи играли в пинг-понг, ловили рыбку и попивали пиво. Это не какие-то там туземцы…, это американцы.
Генерал взял папку и, подойдя к сейфу, открыл его, поместив приказ внутрь бронированного ящика. Шолл достал платок и вытер вспотевший лоб и осторожно предложил:
- Господин генерал, выпить не желаете?
- Желаю, - не сразу ответил Отт, стоя у сейфа и не отрывая своего взгляда от лежащего на полочке наградного пистолета.
- Ну, тогда прошу извинить, что распоряжаюсь тут…, прошу вас.
Офицеры вновь прошли в личную комнату и уселись за столик. Шолл разлил виски по бокалам и, не говоря ни слова, они выпили, каждый занятый своими мыслями.
Помолчав, Шолл произнёс:
- А ведь нам доверяют. Это хороший знак.
Посол посмотрел на своего сотрапезника и ответил:
- Хороший знак, это «Бетельгейзе» у пирса в «Сасебо» …. Ну и что теперь нам делать? Нужно немедленно вернуть этого Рейнгхарда сюда или, хотя бы, постараться найти его. Мы просто обязаны приступить к выполнению этого «государственного задания» …, по крайней мере, эту информацию можно выгодно продать и уже посчитаться с этим психопатом, который похоронил Германию. Это «джокер», это просто судьба, это шанс, который нас или спасёт, или…, в общем, о другом, я и думать не желаю. Нам нужна лодка…. Нам нужно решение, иначе раскопав нашу цивилизацию, потомки обнаружат наши скелеты с переломанными верёвкой шеями. А это перспектива меня не устраивает, я больше предпочитаю фамильный склеп.
Атташе вновь налил по порции виски и подал бокал послу.
Приняв его, Отт поднёс к глазам и долго смотрел, как играют кубики льда и жидкость, произнеся:
- Антарктида…, Антарктида…, что б её…. Носит же его из одного конца Света, в другой…. Лодка должна дойти до Антарктиды и взять груз, а дальше, можно будет собирать чемоданы и отправиться доживать свой век или в Сибирь, - Отт поморщился, - … или в уединённом поместье в прериях Техаса. Так что за дело, мистер Шолл…, или вы предпочитаете слово товарищ?
-Шолл усмехнулся на колкость генерала и ответил:
- Герр, меня устраивает больше.
- Ну, герр, так герр…. Дайте шифр на лодку.
Немного подумав, Шолл произнёс:
- А может капитану передать привет от семьи?
Отт посмотрел на своего собеседника, поняв смысл его слов, и с иронией произнёс:
- Какой же вы жестокий, господин полковник Шолл. Играть на чувствах солдата Германии, это подло, это низко!
От такого заявления Шолл смутился. Но сразу же, взяв себя в руки, ответил:
- Прежде всего, я забочусь о наших чувствах, господин генерал, и вы и я…, мы тоже, солдаты Германии, если вы уже забыли…, а всякие там переживания и вздохи какого-то капитана, меня совершенно не интересуют, если, конечно, вы об этом.
Отт усмехнулся и перегнувшись через стол похлопал по руке Шолла своей ладонью:
- Ну, что же вы так…, тут надо действовать осторожно. Получив подобный привет, если я вас правильно понимаю, не кинется ли на нашей лодке этот Рейнгхард спасать свою семью, позабыв про долг и нас с вами. Они там все какие-то…, это ж надо, меня и не пустили без этого капитана на лодку…. Вот о чём я переживаю. Один неверный шаг, одно слово и всё полетит в чёртовой матери. Так что, пока ни каких приветов, никакого шантажа.
***
Стремительно наступающие сумерки давали нечёткую картину происходящего на поверхности. Волнение захлёстывало оптику, мешая обзору. Где-то вдалеке ходовые огни впереди идущих кораблей готовились поравняться с носовой частью «Бетельгейзе». Капитан не отрывался от перископа, стараясь сосчитать корабли эскадры, которые с заходом солнца принимали неясные очертания.
- Боцман, поднимись немного…, волны на поверхности.
- Как бы след не заметили, - ответил Ланге.
- След не заметят, солнце садится, а вот сонары, это дело другое. Нужно время, чтобы разобраться, кто и какими винтами тут шумит…. Ну…, и как мы поступим?
- У нас же приказ, господин капитан, - почти шёпотом произнёс старпом, поминая о словах капитана.
- Да, да…, я помню…. У нас приказ…, у них приказ….
Боцман оглядел вахту, словно ища поддержки, и спросил:
- Господин капитан, вы хотите атаковать эскадру?
- Атаковать эскадру, может только эскадра или же полный псих, дорой Дитер. Ни того, ни другого мы не имеем. Мы поступим несколько иначе, но я уверяю тебя, мы поступим достойно! Обе машины, ещё десять вправо, «Средний вперёд»! - улыбнувшись, скомандовал Рейнгхард и снова прильнул к оптике.
- А сколько их, господин капитан? - спросил штурман.
- Сколько их, сколько их…, подозреваю, что не все идут с ходовыми огнями, а вот это уже несколько осложняет нашу задачу.
Рейнгхард обвёл взглядом вахту и приказал, понижая голос до полушёпота:
- Всем внимание. В отсеках тишина. Боцман, скорость три узла.
- Шум винтов, господин капитан, контакт устойчивый, только скорость какая-то не боевая, тоны высокие. Идёт прежним курсом.
Рейнгхард развернул перископ по ходу лодки и ещё долго смотрел в него.
- Что там, господин капитан? - тихо спросил боцман.
Рейнгхард крепко закрыв глаза и мотнув головой, снова прильнул к прибору.
- Я ничего не понимаю. Как-то странно они себя ведут, ползут как каракатицы, Что это с ними?
Так прошло ещё около десяти минут.
- Полагаю, что нас заметили, господин капитан! - хриплым от шёпота голосом сообщил акустик, - Смена курса!
- А вот теперь вижу, что заметили! Опустить перископ! Светят прожектором. Боцман, ныряй на тридцать метров, с дифферентом десять градусов. Срочно, «пузырь» в корму! Боевая тревога!
Идя зигзагом, американский корвет развернул боковые орудия в сторону лодки, освещая лучом то место, где смотрящий вдруг обнаружил торчащий из воды перископ, предательски сверкнувший бликами стёкол отразив свет прожектора.
Боцман стал отсчитывать количество метров, на которые уходила лодка:
- Пятнадцать метров…, двадцать метров, лодка погружается…, двадцать пять метров…, тридцать метров, рули на ноль….
- Всплески, господин капитан…, по курсу…, редкие, очевидно отстреливают с мортиры, - доложил акустик.
- Что же они делают? Почему не атакуют? Ведь они обнаружили нас.
Первые разрывы глубинных бомб сотрясли океан.
- Ну всё…, началось, - произнёс Ланге.
Прислушиваясь к взрывам, Рейнгхард произнёс:
- Спокойно, Дитер…, курс не менять, идти на него, а после подныривай под эсминцем, и сразу же приготовься к подъему. «Зарядить кормовые»! Установить скорость торпед в тридцать узлов
- Зарядить кормовые аппараты, - продублировал команду старпом.
Разрывы бомб с каждым разом становились всё более ощутимей, и экипаж вынужден был держаться за различные жёсткие части мостика.
И снова Рейнгхард:
- Акустик, что там у тебя?
- Цель приближается, одиночная…. Идут зигзагом.
- Это хорошо, что одиночная. Значит так…, как только мы пройдём под эсминцем…, начнём подъём. Эсминец начнёт манёвр разворота, мы будем разворачиваться вместе с ним и после того, как окажемся в позиции, «кормовыми» всадим ему в борт пару торпед. Другого выхода нет, иначе он от нас не отстанет. Штурман, следи за курсом. Акустик, мне нужен точный курс по пеленгу.
- Да, капитан! - ответили акустик и Кардес, не отрываясь от приборов и карты.
- А мортира? - спросил Равенау.
- Если в нас попадёт эта «банка» не думаю, что она может взорваться, скорее всего, расколется или просто отскочит. Будем надеяться, что нам повезёт.
Лодка подалась вперёд.
- Меняя глубину, мы, возможно, замедлим интенсивность сбрасывания глубинных бомб, потому как эсминцу придётся каждый раз устанавливать новую глубину…, по крайней мере, мне этого хочется.
- Американский корвет рядом, - прошептал акустик.
- Держать глубину, боцман!
Сквозь взрывы бомб ясно прослушивался нарастающий звук работающих гребных винтов эсминца.
Следующие два взрыва заглушили слова капитана и лодку сильно тряхнуло. Одна лампа освещения брызнула искрами и погасла. Осколки стекла посыпались на пол. Шедшие вдоль стены трубопроводы «запели», словно натянутые струны, но выдержали.
- Обе машины, «Средний вперёд» …! Всплываем с дифферентом пять градусов на нос.
- Цель не меняет курс. Контакт постоянный.
- Хорошо, акустик! Держи его!
Немного помолчав, акустик сообщил:
- Влево по своему курсу. Опять зигзаг.
Рейнгхард кивнул головой и произнёс:
- Замечательно! Влево десять! «Полный вперёд»! Всплываем на перископную глубину. Поднять перископ! Зарядить второй и третий аппараты! Штурман, курс!
- Господин капитан, двадцать пять метров, лодка всплывает….
Дальше понеслись доклады и команды, для неподготовленного человека слившиеся в голосовой хаос:
- Двадцать метров, лодка всплывает…, угол упреждения…, скорость цели..., огонь двумя торпедами, интервал три секунды, следующие две торпеды через четыре секунды…, - и вот штурман доложил,- Мы в позиции, только близко очень!
Рейнгхард облизнул пересохшие губы и скомандовал, от чего-то, шёпотом:
- Ну, держитесь, иного случая не представится…. Вижу его!
Глухо стукнули открывшиеся торпедные люки.
- Оба мотора, «Полный вперёд»! Поднять перископ!
Разрезая толщи воды тысячами коней, субмарина ускоряла своё движение, приближаясь к маневрирующему корвету. Левый борт корвета осветился мощным пламенем. Залп…, ещё залп…. Корма лодки приподнялась, и она «клюнула» носом в глубину. Капитан закричал:
- Убрать перископ, они обстреляли нас из палубных орудий! Курс прежний, аппараты….
- Аппараты готовы! - последовал ответ из торпедного.
- Топим корвет! «Пли»!!! Боцман ныряем на тридцать метров с дифферентом на нос в пятнадцать градусов!
- Торпеды вышли!
- Господин капитан, идём прямо на эскадру!
- Двадцать пять метров…, лодка погружается…, есть тридцать метров, рули на ноль!
- Обе машины, «Полный вперёд», скорость десять узлов. Что там акустик?
- Цель групповая, контакт устойчивый, расстояние около двенадцати кабельтовых.
Свет погас. Корпус надрывно застонал, и тут же послышалось шипение.
- Ничего, ничего, включите аварийное освещение. В отсеках осмотреться. Акустик…, веди цели! Боцман, на десять метров всплываем! Поднять перископ и сразу приготовиться к погружению, боевых постов не покидать. Следить за повреждениями и немедленно докладывать!
Лодка поднялась на перископную глубину. Механизм поднятия перископа застонал, но не сдвинулся с места. В нетерпеливом ожидании Рейнгхард, зарычал:
- Перископ, чёрт побери! Мне нужен перископ!
Сверху через сальники устройства полилась морская вода.
- Акустик!
- Сильные помехи, господин капитан.
- А наши торпеды?
Акустик не ответил. Теперь что-то постоянно рвалось, сотрясая лодку. Рейнгхард обвёл взглядом вахтенных. Старпом и боцман одновременно пожали плечами, показывая секундомеры.
- По времени они должны уже дойти…Господин капитан…, кажется, торпеды прошли мимо, - доложил старпом.
- Только этого ещё не хватало. Машинное…! Правый, полный ход, левая машина «Стоп»! Влево сорок, уходим. Акустик, что у тебя?
Акустик бешено вращал ручку прибора и скоро доложил:
- Цели удаляются как будто. По курсу вроде чисто.
Вот даже как…! Ныряем на тридцать метров. Обе машины, «Самый полный вперёд»!
По участку океана, где сейчас двигалась лодка, бешено шарили лучи мощных прожекторов. Шедшие корабли двигались противолодочным зигзагом и уходили с места атаки.
- Акустик!
- Плохо слышу, слишком большая скорость.
Он не успел договорить, от взрывов лодка затрещала, и один из трубопроводов лопнул, заполнив помещение центрального поста бьющей фонтанами водой. Не удержавшись, акустик свалился с табурета и со всей силы ударился затылком о панель приборов радиостанции и потерял сознание.
- Аварийную команду на «Центральный», - приказал Рейнгхард, - и доктора сюда, пусть осмотрит его. Поднимите его.
Два матроса кинулись к радисту и подняли его, осторожно положив в проход поста. Теперь взрывы не прекращались, и субмарину трясло постоянно, корпус переваливался то влево, то вправо. Прибывшие матросы и второй инженер- лейтенант стали накладывать пластырь на пробитый трубопровод и менять разбитые лампы освещения. Доктор склонился над радистом и стал оказывать ему первую помощь.
Осмотрев раненого, он в полголоса объявил:
- Всё в порядке, господин капитан!
Рейнгхард следил за действиями доктора и прошептал:
- Рецлоф, мне нужен акустик!
Доктор покачал головой.
- Сделаю что смогу.
- Так приведи его в порядок. Так надо, Эди, иначе нам тут всем крышка. У нас не работает перископ. Мы не знаем, что там сверху.
Аварийная команда перекрыла трубопровод и наложила пластырь на повреждённый участок. Очередной гидроудар от взрыва снаряда невероятной силы снова потряс лодку.
- Надо подниматься, господин капитан, - предложил боцман, с трудом держась за стальные тросы, - Мы не можем идти вслепую. Надо всплыть и принять бой!
- Да нас расстреляют в упор! Всплывать нельзя, - ответил Лемке.
- Да судя по взрывам, нас некому уже расстреливать! - не унимался боцман.
Находящиеся на вахте офицеры и матросы стали наперебой предлагать свои варианты выхода из сложной ситуации, в которую попал экипаж. Лодку продолжали сотрясать разрывы глубинных бомб.
- Так, тихо всем! Я сам решу, когда всплывать и что делать дальше, - оборвал начинающийся спор капитан.
Одновременно с его командой прекратился и обстрел. В тишине была слышна лишь громкая работа двигателей и приборов центрального поста. Лодку больше не трясло. Тяжело дыша и утерев мокрое от морской воды лицо, Рейнгхард окинул взглядом механизм и трубу повреждённого перископа, затем вахтенных и повторил:
- Сам решу…, и это не обсуждается!
Чуть восточнее вечернее небо заливало зарево горевшего корвета, лишь иногда, сквозь пламя были видны огни остальных судов, уходящих прочь от места трагедии, обычная картина военной действительности, привычная взору военного моряка. Вспенив воду, надрывно гудя цистернами танков, лодка всплыла на поверхность. Капитан Рейнгхард и ещё несколько человек поднялись на верхнюю рубку и стали внимательно всматриваться в окружающее пространство, освещённое, с одной стороны, огнём.
Капитан первым нарушил молчание:
- Полагаю, что они экипаж корвета спасать не собираются!
- Действительно, не видно ничего и никого, - ответил старпом, не отрываясь от бинокля.
- Равенау, осмотрите перископ, можно ли что-нибудь исправить? - приказал капитан.
- Я помогу, - произнёс Лемке.
Рейнгхард согласно кивнул головой. Инженер и старпом стали осматривать устройство и вскоре доложили:
- Повреждены направляющие салазки. Попробуем исправить, - немного повозившись, Лемке добавил, - Господин капитан, мы сможем выдвинуть перископ, вылет составит метра три не больше, но проблема в том, что опустить обратно будет невозможно.
Вскоре, натужно поработав моторами, механизм перископа вытолкнул трубу вверх. Возгласы одобрения раздались на верхней палубе, когда вдруг штурман крикнул:
- Тихо…! Слышите?
- Самолёт! - крикнул старпом, - Как же быстро они навели его на нас!
Сначала внезапный гул самолёта, а затем звук огромной швейной машинки приблизился мгновенно. Пули глухим звуком защёлкали по резиновой обшивке.
- Всем вниз! - прокричал Рейнгхард, - Экстренное погружение!
Все, кто был на палубе стали быстро спускаться по трапу, остальные же укрылись за бронированной стенкой палубы. Две пули впились в спину Кардеса. Он вскрикнул и, повисев немного на руках, свалился на Рейнгхарда словно мешок, вместе с накатывающимися волнами и проливным дождём.
- Вни-и-из! - что есть силы закричал Рейнгхард, - Помогите мне, Кардес ранен.
Почти сразу же лодка дала сильный крен сначала в одну сторону, потом в другую, от взрыва сброшенной бомбы, которая разорвалась почти рядом с левой цистерной главного балласта. Остальные подхватили мёртвое тело и осторожно положили его на металлический пол. Оказавшись внутри, капитан произнёс:
- Мне нужен Дерк и Рецлоф. Мы потеряли первого штурмана.
Второй штурман и доктор прибыли на мостик. Капитан посмотрел на них и приказал:
- Лоттар, быстро в дело. Мне нужен курс, место положения и погоду. Доктор Рецлоф, ну а это вам. Сделайте всё что нужно.
Он перевёл дух и приказал:
- Осмотреться в отсеках. О повреждениях доложить. Ланге, глубина…, Дитер, мне нужно видеть поверхность.
Рейнгхард постучал по трубе, пытаясь привести механизм поднятия в движение, но всё было тщетно.
- Разрешите, господин капитан? - обратился к нему инженер.
- Да, Эрвин. Что у тебя?
- Господин капитан, в левой цистерне главного балласта течь по шву.
- А помпы?
- Откачивают воду. Мы будем вынуждены постоянно продуваться, идя на поверхности. Но запас хода у нас ограничен.
- Это всё? - спросил капитан.
- Серьёзное всё…, остальное поправимо собственными силами.
Рейнгхард кивнул головой и, похлопав Равенау по плечу, произнёс:
- Хорошо, очень хорошо, Эрвин. Иди, сделай что можно и чего нельзя.
Подавленное состояние капитана не осталось незамеченным командой. Наверное, впервые он дал волю чувствам. Офицеры и матросы занимались ремонтом лодки. Вахта на верхней палубе, не смотря на дождливую погоду вела наблюдение за океаном. Лодка шла на поверхности, и было не понятно, сможет ли она подняться, если вдруг случится произвести погружение. После встречи с американской эскадрой горизонт был чист. Ни одного корабля, ни одного самолёта не было видно уже несколько суток. И нескончаемый дождь без всякого просветления.
Произведя очередную вахту, старпом собрался было направиться на отдых, как к нему подошёл матрос и доложил:
- Капитан просит зайти к нему!
- Хорошо, я сейчас буду, - ответил он и покинул центральный пост.
Скоро в каюте появился Лемке. Перед ним был вновь тот самый капитан Рейнгхард, которого все привыкли видеть. Он снова и снова перечитывал расшифрованную радиограмму, не веря своим глазам, кивком головы пригласив старпома пройти и сесть.
- Ты читал это, Густав?
Рейнгхард потряс перед старпомом листком.
Лемке пожал плечами и ответил:
- Конечно же, не читал, господин капитан, всего лишь держал в руках несколько секунд. Сообщение строго конфиденциальное, там…, на палубе, я просто сложил листок и убрал его в ваш карман….
- Да плевать мне на это конфиденциальное…. Запросите миссию ещё раз, пусть подтвердят…. Антарктида или Арктика! Как можно перепутать противоположные концы света, хотя я уже ни чему не удивляюсь, штабные болваны рассылают подобные приказы, подписываясь именем фюрера, а при этом, абсолютно не вникая в суть. А пока вот, ознакомьтесь.
Рейнгхард протянул лист старпому, который тут же углубился в чтение. По мере ознакомления с написанным, выражение лица Лемке менялось несколько раз, наконец, он поднял глаза, и посмотрел на капитана, а потом очень медленно протянул руку, чтобы вернуть лист. Рейнгхард взял приказ и, не сводя со старпома взгляда, положил его вниз текстом, придавив чайным блюдцем.
- Ну и…, каково же ваше мнение?
- Вам принимать решение, господин капитан, - тихо произнёс Лемке.
- Бросьте…, это всё дурацкая лирика. А я хочу услышать мнение помощника капитана и определение «помощник капитана» это ключевые слова, надеюсь, что вы не забыли нашу беседу там, на палубе.
Рейнгхард бровями и кивком головы, указал на потолок. Старпом закивал головой и замолчал, словно собираясь с мыслями. Рейнгхард не мешал ему и ждал, пальцами выстукивая морзянку на столе. Старпом подошёл к небольшой карте мира и, взяв карандаш, осмотрел его и стал измерять расстояния.
- Мы, примерно сейчас где-то тут….
Затем обернувшись, приблизился к столу и, опершись на него руками, произнёс:
- Расстояние от Японии до Австралии около 4000 морских миль, дальше ещё около 2000 до Антарктиды. Не самая лучшая затея. Нам предлагают пройти мимо активной зоны боевых действий, а эти японцы…, они не станут разбираться кто мы такие, расстреляв боезапас, они атакуют тараном. Индокитай, Австралия буквально кишат американскими кораблями. Это просто невозможно проделать такой путь и остаться незамеченными и всё это только в один конец. Это первое, второе…. У нас нет военных морских карт этого региона, которые бы меня устраивали, думаю вы согласитесь со мной, у нас нет разведданных, у нас нет….
- У нас нет выхода, Густав! Пока нет выхода, - перебил своего помощника капитан, - Лодка не может выполнять боевую задачу, у нас серьёзные повреждения. И вообще, мне надо с тобой поговорить, мы тогда не закончили.
Лемке не проронил ни слова, видя некоторую нерешительность капитана. Он присел на стул за столом и, взяв листок, ещё раз стал перечитывать его сначала.
- Послушай, Густав, мне бы хотелось знать…, как мне стоит поступить? У меня нет никакого желания отправляться, ни в Арктику, ни в Антарктику, или ещё куда….
- Господин капитан, что касается меня, то я готов пойти хоть куда, лишь бы эта дорога привела домой. Мне кажется, что со мной согласится весь экипаж и вы не исключение…. Или я ошибаюсь?
- Густав, Густав…, пойти-то мы пойдём, только вот дойдём ли? Эти господа из посольства и миссии…, они не совсем те, кем хотят казаться. Они работают на разведку и эта разведка не наша.
- То есть? - удивился Лемке, - Они предатели?
- Они утверждают, что они патриоты и спасители Германии.
- Ну и от кого же они спасают Германию?
- От фюрера.
Рейнгхард поднялся со своего места. Лемке, решив, что разговор окончен, хотел последовать его примеру, но капитан жестом остановил его. Подойдя к шкафчику, он достал бутылку с ромом и разлил напиток в маленькие фарфоровые чашечки с изображением орла. Они молча выпили.
- Отдельным приказом Главного Штаба, до особого распоряжения, мы подчиняемся сейчас военной миссии и действуем в её интересах, ну а если быть более точным, то в интересах генерала Отта и полковника Шолла. Только их позиция с некоторых пор значительно расходится с рекомендациями Главного Штаба Вермахта ведения войны на море. Но мне чётко дали понять, что они более прислушиваются к совершенно другим штабам.
- Американцы? - спросил Лемке.
- Я не знаю, может и американцы…, а может и русские…, а может и те и другие. Так что, заявиться к новым хозяевам вместе с нашей лодкой, «Секретным грузом» и какими-то там «специалистами», что может быть лучше. И те и другие, по достоинству оценят такой трофей.
- Капитан, ну а если мы откажемся выполнять их приказы?
- А если откажемся, то несколько усложним задачу, но в любом случае, нас будут травить как дикого кабана на охоте, пока окончательно не загонят в угол. А проще всего, объявят предателями, а вот тогда, нас будут искать и американцы, и русские и наши с союзниками. Куда тогда мы пойдём, чтобы пополнить запасы топлива, провизии, боезапаса и, наконец, нам нужен ремонт. На какой базе нас примут?
Рейнгхард вновь наполнил чашки и, посмотрев на ошарашенного старпома, добавил:
- Густав, кажется, ты что-то там спрашивал про дом? Или тебе это уже не интересно, дорогой коллега?
- Они заставят нас подчиниться, в противном случае наши близкие окажутся в гестапо, - произнёс Лемке.
Рейнгхард кивнул головой, подняв чашечку с ромом приглашая выпить. Осушив свою чашку, капитан поднялся из-за стола и, взяв бутылку, поставил её на место в шкаф, повернув к себе этикеткой, и стал пристально изучать надписи.
- Гавана…. А ты быстро прозрел, Густав. Мне понадобилось больше времени, чтобы разобраться во всём.
Лемке выпил и тут же задал вопрос:
- И какой же выход, капитан?
Рейнгхард вернулся на место за столом и, громко стукнув по столу ладонью накрывая приказ, глядя прямо в глаза старпому, произнёс:
- Героически погибнуть, Густав…, и после «гибели» постараться навсегда забыть про все эти базы номер, - он взял лист и, взглянув на него, продолжил, - Двести одиннадцать…, «специальные грузы» и вообще всё, что связано с Антарктидой, если конечно я правильно называю пункт назначения.
- Я понял, - ответил старпом, - Надо подготовить команду.
Рейнгхард вновь кивнул головой. Лемке поднялся из-за стола и, надев фуражку, торжественно произнёс:
- Я с вами, господин корвет…, фрегаттен- капитан! Можете рассчитывать на меня!
Рейнгхард поглядел на своего помощника снизу вверх, потому что всё ещё сидел за столом и сдержанно произнёс:
- Я нисколько не сомневался в тебе, Густав. Спасибо…! Ты несколько поторопился с фрегаттен- капитаном. В приказе всего лишь рекомендация…, аванс, кость со стола хозяина. Это входит в порочную практику, если ты помнишь случай с фельдмаршалом Паулюсом в Сталинграде.
Он медленно поднялся со своего места и протянул старпому руку:
- Спасибо ещё раз, Густав!
- Капитан, вы приняли решение и, мне кажется, не стоит откладывать разговор с командой, - ответил Лемке, пожимая в ответ руку командира.