В 54 года жизни Пуго (1937-1991) уместились построение партийной карьеры, руководство Латвийской республикой и советским МВД, участие в Государственном комитете чрезвычайного положения…
Борис Карлович родился в 1937-м году в городе Твери, уже переименованном на тот момент в Калинин. Отец мальчика – Карл Янович - был видным партийным работником с богатой революционной биографией. О нём - чуть подробнее...
Карл Янович, отец будущего министра: 2 побега от НКВД
Латышский стрелок, выбравший революцию и романтику подполья, Карл Пуго стал примером подражания для сына. Одна из семейных реликвий, сохранившаяся до сих пор, - партийный билет Карла Яновича в форме… пятки, ведь документ не раз приходилось прятать от шпиков в подошве сапога.
Партийная карьера отца будущего министра началась в 1920-х. Не всё было гладко. Однако веру мужчины в революционные идеалы не подорвали даже события конца 1930-х, когда Карла Пуго дважды пытались под покровом ночи поместить в «воронок» как «латышского шпиона». Обошлось. Причём, оба раза неизменно выручали опыт подпольщика и связи в НКВД: бывшего революционера предупреждали старые друзья, после чего он быстро садился на поезд, добирался до столицы и через влиятельных товарищей добивался полной отмены обвинений в свой адрес.
Перестройку встретил с воодушевлением
Борис Пуго продолжил дело отца. В начале 1960-х, закончив Рижский политех, он начал собственную политкарьеру: сначала комсомольскую, затем - партийную. Продвижение оказалось достаточно быстрым. И здесь свою роль сыграл национальный аспект: Москве было очень важно давать дорогу всё новым и новым кадрам из республик.
Секретарём Латвийского ЦК в 1984-м Борис Пуго стал по личному предложению Горбачёва. На этом посту главный латвийский коммунист, которому тогда было 47, с воодушевлением встретил перестройку. Разумеется, он тогда даже не представлял, что преобразования завершатся полным демонтажем существовавшей системы и развалом страны.
Перевод Пуго в столицу также был инициирован последним генсеком. При этом отъезд из Латвии, по сути, оказался вынужденным шагом. Борису Карловичу пришлось оставить пост главы республики из-за того, что он совершенно не говорил на латышском языке. А это в конце 1980-х, на фоне роста национального самосознания, сделало его весьма уязвимым перед новоиспечённой оппозицией.
Отход от Горбачёва
До назначения министром внутренних дел (в 1990-м) Борис Пуго успел поработать главой Комитета партийного контроля - ведомства, разбиравшегося с различными безобразиями в стране.
Рассказывают, что Горбачёв доверял министру как самому себе. И это неудивительно: Борис Карлович отличался исполнительностью, пунктуальностью и сдержанностью. Лишь близкие знали, насколько некомфортно он ощущал себя в столице.
Во-первых, во властных кругах Пуго столкнулся с чудовищным клубком интриг. Во-вторых, практически одновременно ушли сразу несколько его лучших друзей. В-третьих, он тяжело воспринимал происходящее в стране: провалы в экономике, рост недовольства населения и пугающие прогнозы будущего развития событий, которые регулярно поставляли аналитики ведомства (и которые в итоге подтвердились).
На этом фоне произошло отдаление Пуго от Горбачёва. Встречи с генсеком в формате один на один становились всё более редкими. А в последнее время сократились до «1 раза в несколько месяцев», вспоминал позже сын Пуго Вадим.
Тайна сберкнижки министра
Сын политика в одном из интервью рассказал также о наследстве, которое оставил Борис Пуго после ставшего для него последним августа 1991-го. Многих долгое время волновала тайна сберкнижки министра. Поговаривали, что на ней лежали миллионы.
Оказалось: всё неправда. На сберкнижке бывшего министра и члена ГКЧП родные обнаружили лишь 5 тысяч рублей. При этом ни собственной дачи, ни машины у Бориса Карловича также не было. Не исключено, что он оказался одним из самых аскетичных политиков в истории позднего СССР.
И это – ещё один результат воспитания , которое дали ему родители. Они научили его в первую очередь следовать идеалам, а уже потом - думать о собственном благе, утверждают биографы бывшего министра…