Номен Нескио "Бетельгейзе" (военный приключенческий роман в 2-х частях).
Боллард Аллен Бертран - вице- адмирал, командир авианосца «Sunrise», командующий группировкой. 62 года.
Реджис Джон,- коммандер ВМС США (подполковник), старший помощник. 50 лет.
Лэнг Эндрю- капитан ВМС США (полковник), Начальник штаба.48 лет.
Алистер Джеймс- полковник ВВС США, Командующий эскадрильей авианосца «Sunrise». 57 лет.
Стетсон Гарри- лейтенант флота (капитан), I-й штурман авианосца «Sunrise». 45 лет.
Группа кораблей во главе с флагманским лёгким авианосцем «Sunrise» двигалась из Новой Гвинеи, точнее с военной базы острова Гуадалканал. Почти год назад, в результате военной операции остров был полностью освобождён от японских императорских войск, значительно ослабив военное влияние Японии в этом регионе. В течение второй половины 1943 года японские войска были вытеснены с Соломоновых островов, острова Гилберта и острова Новая Британия. Однако на острове Бугенвиль военные действия продолжались. Всё это требовало постоянного внимания со стороны командования армии и флота США. Военные транспорты постоянно курсировали между американским континентом и воюющими архипелагами, поставляя вооружение и эвакуируя раненых. Шёл 1944 год, и Япония всё ещё была сильна, не смотря на перелом в пользу США.
«Рейд Дулитла», сражение в Коралловом море, потеря Японией четырёх авианосцев, вот всего лишь крохотный перечень военных поражений, от которых японцы так и не смогли оправиться. Человеческие потери были чудовищны. Прибрежные волны подолгу оставались красными, окрашивая смертельным цветом камни, обрамляя их розоватой пеной, выбрасывая на берега трупы солдат и моряков, а потом после прилива забирая обратно. Настойчивое требование Советского Правительства об открытии Второго фронта торопили США побыстрее закончить войсковую операцию в регионе, чтобы отправиться на другой конец света, осознавая, что оставлять без должного внимания столь беспокойного соседа (прим. Япония) было бы безрассудно.
Ранним утром, весны 1944 года, переделанное из сухогруза, транспортное военное судно «Chattanooga» предназначенное для переброски войск и техники, в сопровождении корвета «Sea Hawk» (Морской ястреб), которого за глаза называли «Chicken Hampton», водоизмещением около 1800 тонн, дающего крейсерской скорости в тридцать узлов, отделилась и взяла новый курс на Северо- Восток. Задача заключалась в следующем. Отойдя от основной группы следовать на полученный сигнал «SOS», то есть к месту гибели русского ордера «Онега» и американской подводной лодки «SS- 159 Dio». Прибыв на место, обследовать район и по возможности обнаружить виновника трагедии. Более всего, командующего группой заботила, конечно же лодка, нежели там какое-то русское судно. Ведь именно «SS- 159 Dio» шла на встречу с авианосцем «Sunrise» и группой вспомогательных кораблей, для боевого охранения и сопровождения. И теперь её нет, что, бесспорно, очень беспокоило вице- адмирала. Покинув базу «SS- 159» автоматически зачислилась в группу с авианосным флагманом «Sunrise», под командованием мистера Болларда и считалась погибшей боевой единицей его соединения, значительно испортив статистику и послужной список вице- адмирала.
«Chattanooga» не заставляла себя ждать и для своего сухогрузного класса развивала вполне приличную скорость, так как не имела в своих трюмах какого-либо груза за исключением раненых и больных американских солдат. Скоростное преимущество корвета было очень кстати для совершения манёвра на случай обнаружения военной опасности. Время от времени, в небе над транспортом и эсминцем появлялись самолёты, поднимавшиеся с авианосца, и заботливо совершали облёт прилегающей акватории, что бы корабли не чувствовали себя в одиночестве, пристально всматриваясь в буруны на поверхности океана.
Командующий эскадрильей авианосца, полковник ВВС Джеймс Алистер спешно приблизился к человеку с погонами вице- адмирала ВМС США и произнёс:
- Господин вице- адмирал, вы позволите? Это срочно!
Вице- адмирал кивнул головой и Алистер включил динамик громкой радиосвязи.
- «…изли», «Гризли»! «Пересмешник» вызывает на связь «Гризли», - захрипел динамик.
Взяв микрофон, Алистер ответил:
- «Пересмешник», «Пересмешник», слушаю тебя, «Гризли» на связи. Что у тебя там, сынок?
Адмирал поморщился и буркнул:
- Что это ещё за сынок такой…, что за дочки-матери? Нет, это уже никуда не годится….
Но полковник не обращал на него никакого внимания.
Рация ответила:
- Докладываю! В квадрате 75- 85 в надводном положении, на ходу, наблюдаю подводную лодку. Курс встречный…. Она странная какая-то, огромная по размерам, я таких раньше не видел…. Захожу на бреющий….
Командующий небольшой военно-морской группировкой, худощавый мужчина низкого роста, шестидесяти двухлетний вице- адмирал американского флота, мистер Аллен Бертран Боллард стоял перед широкими окнами на капитанском мостике лёгкого флагманского авианосца США «Sunrise» и раскачивался взад и вперёд, переминаясь с пяток ног на пальцы. Руки были заложены за спиной, сжатые добела губы и нахмуренный лоб не сулили ничего хорошего. Он вообще никогда не улыбался, несколько разрушая обывательское представление об американцах, которых привыкли видеть с широкой улыбкой на лицах и был помешан на хороших манерах, намекающих на аристократическое происхождение, хотя сам не являлся выходцем из «сиятельного» сословия и даже, первое что сделал после назначения, повсеместно запретил курить на корабле. Второй его страстью был спорт. Вся команда, начиная от его штаба, и кончая машинистами с самой нижней палубы, обязаны были по утрам делать зарядку. Нельзя сказать, что адмирал был самодуром, но именно в жёсткой дисциплине ему виделись предпосылки успехов в военных операциях, тем самым он не имел в жизни друзей или единомышленников, полагая, что военная победа начинается с наличия чистого носового платка в кармане дизелиста. Его не впечатляли ранения его подчинённых, полученные в сражении, но вот от одного вида неухоженной обуви он мог прийти в неописуемую ярость.
И вот теперь командующий с беспокойством осматривал группу, лишившуюся двух боевых единиц, которая состояла из, собственно, самого авианосца, следовавшего чуть в стороне пустого танкера, корвета охранения «Region» и двух небольших кораблей для перевозки личного состава, мелкой боевой техники и других военных грузов, оснащённых зенитными орудиями для отражения воздушных атак противника. Которые тащили на родину, оборудование, снятое с военной техники, искорёженные остовы джипов и фрагменты самолётов, иначе называя лом, чтобы дать им вторую жизнь и снова отправить в бой.
Тремя сутками ранее, получив приказ следовать в США, вице-адмирал Боллард сначала вообще не понял о чём именно идёт речь, но он был из тех, военных, которые не задавали вопросов и тем более не озвучивали своего неудовольствия или непонимания. Поднеся руку к бледному лицу для отдания воинской чести, на ватных ногах удалился из штаба командования ни сказав ни слова. Сев в машину, он просто перечитал состав конвоя и по прибытии на авианосец заперся в своей каюте.
- Три боевых корабля и четыре гражданских корыта, - носилось у него в голове, - И это как раз в то время, когда противник совершенно не считается со своими потерями. Авианосец - неповоротливая громадина, прекрасная цель для подводных лодок и авиации и два корвета сопровождения…, ну это хоть что-то. Но японцы тоже не дураки, недооценивать их потенциал может только полный глупец….
Он откинулся в кресле и закрыл глаза, продолжая размышлять:
- «Wasp», «Hornet», авианосцы, атакованы, затоплены, «Lexington»- груда железа, «Chicago», тяжёлый крейсер, атакован, затоплен…. Тысячи и тысячи тонн бесполезного человеческого безрассудства, покоящихся на дне океана либо ржавеющих на берегу, непригодных даже для борделя…, тысячи и тысячи человеческих жизней….
Он вновь развернул приказ и углубился в чтение:
… скрытно выйти в океан курсом на порт Сан- Диего, где произвести ремонт и дооснащение боевых кораблей и ждать дальнейших распоряжений. По пути следования принять меры к отражению атак противника, в преследования не вступать.
Командующий Союзными силами, Главнокомандующий Тихоокеанским флотом США и Прилегающими территориями.
Адмирал флота США Нимиц Честер Уильям.
Вся жизнь мистера Болларда и вообще «личное время» на корабле были покрыты плотной завесой тайны. Что он делал в своей каюте, когда отлучался на отдых, было непонятно. Дальше порога адмирал не запускал никого. Создавалось впечатление, что он ни когда не спит, судя по воспалённым глазам, непонятно что ест и когда, и даже не посещает уборной, а занимается в свободное время лишь тем, что гладит свою форму и меняет погоны, если вдруг они не будут соответствовать его представлениям о военной выправке. В любое время суток его можно было увидеть в форме, различие заключалось лишь в том, была ли у него на голове фуражка или нет. Что же касалось заведённой традиции принимать пищу вместе с офицерами, то тут он буквально заставлял себя это делать, прилагая невероятные усилия. Но вся совместная трапеза сводилась лишь к чашке кофе или чая, затем, жестами и кивком головы адмирал вставал из-за стола, предлагая остальным продолжить трапезу, и удалялся по своим делам. После его ухода настроения резко менялись. От гробовой тишины обстановка переходила в статус тёплой компании. Но, никто и, никогда не обсуждал действия адмирала Болларда, считая его несколько чудным или даже странным.
Вот таков был мой вице- адмирал, который стоял на центральном посту авианосца, пожирая глазами океан, щурясь от утреннего солнца, и за последние полчаса, не проронивший ни слова. Приказ следовать в квадрат получения «sos», был вторым ударом после получения задания идти на базировку.
- Они что там в своём штабе, окончательно свихнулись? - размышлял Боллард, - Какие могут быть розыски? «Region» не сможет нас защитить в случае атаки подводной лодки или группы кораблей противника. Они ведь прекрасно знают, что корвет идёт без «Главного калибра», он нуждается в серьёзном ремонте. У него пробоина чуть выше ватерлинии, которую наспех заделали подручными средствами, установив в трюме дополнительные помпы. Да для него двух- трёх бальная волна уже опасность, а тем более, о каком маневрировании тут можно говорить, теперь они требуют, чтобы я отправил единственный боеспособный корабль на розыски какой-то там лодки, которая к тому же затонула.
Но всё это был беззвучный крик командующего, а внешне, он ни коим образом не выказывал свои мысли и рассуждения. Причина столь зловещего молчания была известна лишь ему одному. Сигнал бедствия с американской подводной лодки не очень-то трогал струны его души, полагая, что в смерти на войне нет ничего удивительного. Но вот открытое сообщение от неустановленного, случайного свидетеля атаки американской субмарины, на русский союзный транспорт «Онега», шедший, к тому же, из американского порта Юрика с грузом военной техники из США и Канады, не давал ему покоя, если не сказать больше, раздражал его. Но, опять же, не сам факт непонятного поведения по отношению к союзникам, а именно, кто мог это видеть, и почему он до сих пор неизвестен! К тому же очевидно, что это подводная лодка. Он считал возмутительным отсутствие информации. Теперь же сомневался в своём решении, отправив транспортное судно «Chattanooga» с эсминцем в район бедствия.
Всё его естество кричало в нём:
- Кто это? Где агентурные сведения, где наша разведка, где доклады от патрульных самолётов, радиоперехваты? Япония набита американскими шпионами и тут на тебе, буквально какой-то Мистер Х. А что, если вот этот неизвестный вдруг всадит пару «сигар» ниже ватерлинии и всё это, на фоне побед в Новой Гвинее и на Филиппинах. И он, боевой адмирал флота США, мистер Боллард Аллен Бертран, сведёт на нет старания группировок в Индокитае. И всё это не от трусости, а от элементарного отсутствия информации, делающей группу его кораблей беззащитными, как недавно родившихся котят.
Полковник Алистер прервал его размышления и, не поворачивая головы, Боллард произнёс:
- Насколько я знаю, в этом квадрате нет наших боевых единиц. Разве что «SS- 159 Dio» …. Но, я так понимаю, именно с неё мы приняли сигнал бедствия. И ещё один сигнал и открытый текст от неустановленного пока источника об атаке на русских и нашу субмарину «неизвестной боевой единицей». Сейчас не сорок первый год, и у нас не должны тут беспрепятственно разгуливать «неизвестные боевые единицы». Очевидно, это она и есть. Пусть атакует. Всё что неизвестно или не опознано, должно быть потоплено. Передавайте.
Алистер кивнул головой и произнёс в микрофон:
- «Гризли» «Пересмешнику», заходи на цель. Субмарину уничтожить! Атаку подтверждаю!
- Да, сэр! Приступаю! - ответил лётчик.
- Э-э-э-у-у…, - раздался из радио звук маневрирующего самолёта.
Динамик запел:
- Pardon me boy,
- Is that the Chattanooga Choo Choo! Yees! Yes!
-…. Кххх (рация)…. Ххххххх………………
- I can afford to board a Chattanooga Choo Choo
- I got my fare and just a triffle to spare….
Кроме голоса лётчика, который напевал песенку из кинофильма «Серенада солнечной долины», сквозь помехи, динамик доносил и шум двигателей самолёта. И через несколько минут послышалось продолжительное: «Так-так-так-так». Из пулемёта лётчик вёл стрельбу по цели. Выстрелы стихли, и снова послышалось пение и звуки работающих моторов.
- … Chattanooga Choo Choo! Yees! Yes!
Боллард посмотрел на полковника Алистера, и произнёс:
- Чего это он там развлекается…? Yes! Yes…. Запроси, куда двигается лодка?
Рация не дала договорить, пение внезапно прервалось, и раздался крик:
- «Гризли», «Гризли», два самолёта…, японцы, меня атакуют! Торпеды не сброшены. Пытаюсь оторваться!
И снова «Так-так-так-так», но уже вперемежку с другими выстрелами. Все замерли. Алистер схватил микрофон и закричал, да так громко, что Боллард невольно отшатнулся от полковника, округлив воспалённые глаза, оглушённый его голосом.
- «Пересмешник» …, сынок…, что у тебя? Сообщи, куда двигается…?
Словно задыхаясь, рация ответила:
- Они на хвосте…, они меня обстреливают…, ах ты ж…! Кх-х-х…. Я ранен…, я ранен, самолёт горит…. Падаю….
- Парашют…, прыгай! Я приказываю немедленно покинуть машину!
- Кх-х-х-х-х……
- «Пересмешник» …, сынок…, у тебя есть спасательный плот, - не унимался Алистер.
Рация молчала.
В рубке установилась тишина. Полковник растерянным взглядом обвёл присутствующих офицеров, и в бессилии опустив голову и руки, произнёс:
- С этим всё…. Мы потеряли его….
Сделав несколько шагов, Алистер рухнул в кресло, обхватив голову руками, причитая:
- Надо было с парашютом прыгать, мы бы нашли тебя. Помощь идёт…. Эх, «Пересмешник», «Пересмешник» ….
- Надо было ещё в иллюминатор крикнуть: «Прыгай, прыгай», - невозмутимо произнёс Начальник штаба, капитан Эндрю Лэнг, - Нашёл время песни петь.
Услышав эти слова, Алистер поднял голову и недобро посмотрел на офицера. Поняв, что его слова были сейчас не к месту, Лэнг отвернулся, открыв на первой попавшейся странице вахтенный журнал, и углубился в его изучение.
Лицо адмирала стало бледным как полотно. Его дыхание было частое, от чего в угрожающее движение приходили ноздри маленького сгорбленного носа. Он достал из кармана платок и, вытерев испарину со лба, вновь обвёл всех взглядом, так, словно искал среди офицеров того лётчика с самолёта, чтобы пожурить за вольности при выполнении боевого задания и, не придумал ничего лучше, чем погрозить в радиопередатчик скрюченным пальцем, глухо прорычал:
- Тьфу ты…. Допелся, мать твою…! Артист….
На мостике вновь установилась тишина. Микрофон раскачивался на шнуре из стороны в сторону. Кроме шипения рация не подавала никаких признаков жизни.
Адмирал обратился к своему начальнику штаба:
- Запросите Главный штаб, есть у них информация о японской активности в этом квадрате, вплоть до неподтверждённых радиоперехватах? Меня интересует всё, что может пролить свет на русскую «Онегу», нашу «Dio» и всех остальных «неустановленных» участников происшедшего. С самолётами мне всё понятно, а вот с лодкой надо разобраться…. Что это ещё за капитан Немо тут у нас объявился. Чувствую, понатворит он тут дел, если мы его не утихомирим!
- А может это немцы…? Или русские? - предположил старший помощник.
Боллард заворчал:
- Немцы, японцы, русские…, с ума можно сойти! Скоро якорь некуда будет кинуть, не попав, в какое-нибудь корыто!
И тут Лэнг подпрыгнул словно ужаленный:
- Так, господин адмирал! Текст был на немецком…. Это немецкая лодка. Как же мы упустили этот факт? Мы же ещё не могли перевести…, ну как же это…, штаб нам дал перевод….
Приступ лихорадки овладел Боллардом, слова старпома поразили его словно электрический ток, когда сознание возвратилось к адмиралу, брызгая слюной, он заорал что есть силы, разразившись ругательствами, на которые он никогда не скупился:
- Срочно!!! Радио с «Chattanooga», зашифрованный канал…! Немцы…, немцы…, будьте вы прокляты с вашим Гитлером! Брат койота…
Появившийся радист, получив задание, быстро умчался в свою рубку. Адмирал всё так же, не отрываясь от огромного иллюминатора, словно выискивал эту лодку в обозримом просторе океана, кинул в сторону дрожащим голосом:
- Штурман, срочно, погоду мне и новый курс. Квадрат 75-85. Сигнальщику, дать команду приготовиться к общему манёвру. Поищем этого мерзавца. После разворота всем кораблям группы рассредоточиться. «Боевая тревога»! Вахтенному, запись в журнал и приказ по группе! Приступать!
Всё пришло в движение. Ревун с авианосца дал несколько сигналов для привлечения внимания и вскоре на мачте взвились флажки согласно своду сигналов и группа кораблей, отклонившись от своего маршрута, взяла новый курс на квадрат 75-85. Боллард что-то быстро записывал в блокнот.
Вскоре радист доложил:
- Господин адмирал, «Термит» на связи.
Адмирал подозвал его жестом руки, и ещё раз перечитав написанное в блокноте, вырвал лист и, сложив вдвое, передал радисту.
- Вот это, срочно, зашифровать и отправить на «Chattanooga».
Вырвав второй лист, он так же протяну его матросу:
- Вот это в штаб!
- Да сэр! - ответил радист и исчез.
Адмирал не унимался:
- Мистер Лэнг, передайте по кораблям, смотреть и слушать во все глаза и уши, вахту не менять до особого распоряжения!
В такие моменты его кипучей энергии казалось, нет конца и края. Не прибегая к излишней суете, он заставлял всех забыть о покое. Цепная реакция от этого сухощавого человечка была бесконечна. Даже последний матрос знал, что и после того, как от противника останется лишь жирное пятно солярки, не будет покоя экипажу. Команда будет чистить орудия, убирать стреляные гильзы, смывать грязь и кровь с палубы, заделывать по возможности пробоины, в общем, приводить корабль в надлежащий вид.
Группа меняла курс, оставляя за собой веерообразные кильватерные следы. То взмывали в воздух, то садились на палубу авианосца самолёты, совершая разведку.
Появившийся радист сообщил:
- Господин адмирал, «Chattanooga» докладывает, замедлила ход и готовится лечь в дрейф, эсминец сопровождения так же! Погода несколько портится, они полагают, что идёт циклон. Ждут дальнейших распоряжений.
Боллард вновь обратился к штурману, который постоянно находился за своим столиком, склонившись над картой:
- Сколько до них хода?
Штурман выпрямился и, приняв от радиста листок с донесением, где были указаны координаты, ответил:
- Одну минуту, сэр!
Адмирал в нетерпении забарабанил пальцами по панели управления, нервно кусая губы.
- Сэр, пять часов до «Chattanooga» и то при условии, если будет такая погода и нам не помешают….
Боллард повернул голову и впервые посмотрел на штурмана в упор:
- Даже так, мистер Стетсон? И, что вы хотите этим сказать? Для нас препятствие, если высохнет океан….
Штурман опешил, и негромко кашлянув в кулак, начал было:
- Сэр….
- Курс на квадрат 75-85…, - перебил офицера Боллард, давая понять, что ему вовсе не интересны рассуждения штурмана о возможных причинах замедления скорости группы.
- Да, сэр, - ответил штурман и вновь углубился в свою карту.
И так же, не поворачивая головы, обратился к старпому:
- Увеличить скорость на три узла, мистер Реджис! Сигнальщикам дублировать команду на корабли группы!
Старпом снял трубку телефона и произнёс:
- Машинное, плюс три узла!
Положив трубку, он дёрнул ручку машинного телеграфа и тут же получил ответ, прозвучавший звоном колокольчика. «Sunrise» подался вперёд своим огромным корпусом, подняв волну, рассечённую носом, и окружающее пространство заполнилось громким звуком «ревуна», извещающего о том, что лидер увеличил скорость.
***
- И так, что мы тут наблюдаем? А наблюдаем мы вот что…. Два самонадеянных и отважных янки, очевидно, готовятся лечь в дрейф и что же они тут потеряли? В общем, идут не очень уверенно…, и очевидно к месту падения самолёта или к месту гибели лодки. А может для того, чтобы познакомиться с нами. Ну так мы готовы.
- Господин капитан, цели резко увеличили скорость и начали противолодочный манёвр с отклонением по курсу до сорока пяти градусов?
Рейнгхард отклонился от перископа и произнёс:
- Противолодочный манёвр…? А вот это уже плохо… Они нас чувствуют. Они знают, что мы рядом.
Вновь прильнув к перископу, Рейнгхард ещё несколько минут рассматривал идущие корабли и вскоре скомандовал:
- Аппараты…, первый и четвёртый…. То-о-овьсь! Второй третий приготовиться!
Акустик доложил:
- Господин капитан, цель два уходит…. Кажется, разворачивается….
Рейнгхард замер:
- Ах ты ж…. Спрятался за этого… и теперь манёвр…. Курс меняет…. Выйди-и-и, ну выйди же…. Машинное, самый малый вперёд! Курс не менять.
Стоявшая лодка вздрогнула и подалась вперёд. Рейнгхард не отрываясь, наблюдал в перископ за американскими кораблями.
- Открыть торпедные люки…, только очень тихо….
С транспорта, за которым двигался корвет, пошёл густой жёлто- белый дым, быстро заполнивший поверхность океана. Наблюдая за действиями американских кораблей, Рейнгхард добавил:
- Умно…, умно, ничего не скажешь, но это нам на руку. А это значит, сухогруз должен будет идти одним курсом, не меняя скорости, чтобы на него не наскочил маневрирующий корабль. Акустик, вести цели!
Капитан задумался, вдруг вспомнив наставления полковника Шолла о том, что не стоит атаковать одиночные или малочисленные суда. Рейнгхарду показалось, что полковник хотел, чтобы «Бетельгейзе» вообще не вела каких-либо боевых действий.
- Но тогда я могу потерять команду. Если они начнут задавать мне вопросы, что я должен буду ответить? Почему противник спокойно делает своё дело, а лодка бездействует. Зачем мы здесь? Да тут и сомнений нет, что и посол, и атташе выбрали, на чьей стороне играть. Это или русские, или американцы, без всякого сомнения. А может и те и другие….
Он вдруг почувствовал, что какое-то время совершенно отстранился от действий, пока в чувство не привёл голос старпома.
- Господин капитан. Минуты три уже бездействуем!
- Всё в порядке, Лемке! «Всё хорошо, - произнёс невозмутимым голосом Рейнгхард, — Всем приготовиться!» Из-за дыма видно две трети корабля, думаю, нам будет достаточно.
Он сосредоточился, отогнав посторонние мысли и сомнения стал говорить, для чего-то понизив голос до шёпота:
- Определяю…, скорость цели семь узлов…, курсовой угол пятьдесят градусов…, торпедному…, глубина три, скорость сорок…. Очень нежно открыть торпедные люки….
С центрального поста тут же понеслись дублирующие команды, получая в ответ подтверждения о готовности.
- Цель установлена, захвачена, мы в позиции, господин капитан!
- Хорошо, очень хорошо, - произнёс Рейнгхард, не отрываясь от перископа, - Первый аппарат, интервал в три секунды, четвёртый аппарат…. Залп!
В руках Лемке щёлкнул секундомер. Было слышно, как лодка буквально вытолкнула из себя две торпеды, густо смазанные солидолом. И потекли беспощадные секунды ожидания. В такие моменты все, кто находится на вахте, кажется, перестают дышать.
- Три…, два…, один…, - было тихо, - Неужели….
Толща океана содрогнулась от разрыва торпеды.
- Попадание! - произнёс Рейнгхард, - Тихо всем, ждём вторую.
Лемке поднял глаза и произнёс:
- Время вышло, капитан. Чуда не будет.
Рейнгхард жестом руки подозвал старпома к перископу и уступил ему место. Было видно, что к белому дыму завесы примешивался густой чёрный дым, очевидно от пожара на корабле. Нос «Chattanooga» неестественно был задран немного вверх. Создавалось впечатление, что медленно судно начало опрокидывание на корму.
Посмотрев на тонущий корабль, старпом вновь уступил место у перископа капитану:
- Поздравляю, господин капитан! Прекрасный выстрел! Может ещё одну всадить, вместо той, которая ушла мимо?
Рейнгхард, прильнув к перископу, стал быстро осматриваться вокруг.
- Нет, Густав, не забывай. Мы потеряли корвет. На нас идёт охота. Так что никаких торпед. Акустик, что у тебя?
- Господин капитан, громкий звук разрушающегося корабля, который мы подбили.
- Ну, где же ты…, где ты? - повторял Рейнгхард, крутясь вокруг вместе с перископом, - Покажись же наконец.
Есть, господин капитан, - крикнул акустик, едва не свалившись с табурета, - Я его слышу, шум винтов, по курсу…, он перед нами справа по курсу в тридцать градусов!
Рейнгхард быстро развернул перископ и сквозь завесу увидел, что, рассекая волны, прямо на лодку шёл американский корабль.
Капитан мгновенно сложил ручки прибора и крикнул:
- Обе машины, «Полный вперёд», ныряем на сто метров.
И опять всё закрутилось, всё пришло в бешеное движение. И снова команда:
- «Торпедный», второй и третий отставить. Закрыть люки торпедных аппаратов. Погружение с дифферентом двадцать градусов!
- Капитан, двадцать градусов это…, - попытался было уточнить Лемке из соображения безопасности.
Но капитан, кажется, не обращал, никакого внимания на остальных, повторив свой приказ:
- Дифферент двадцать градусов на нос!
- Это ж как в преисподнюю…, - пробурчал старпом, и тут же громко продублировал команду, - Дифферент на нос двадцать. Держитесь!
Всё, что было не закреплено, повалилось и покатилось в сторону носового отсека. От резкого перепада давления корпус лодки застонал. Экипаж притих, прислушиваясь к звукам снаружи корпуса лодки. Лишь боцман отсчитывал метры глубины, на которые так стремительно уходила субмарина.
- Шум винтов, шум винтов…, всплески, господин капитан! Цель меняет курс…, они разворачиваются! Это глубинные бомбы…, - закричал из своего служебного отсека акустик.
Через несколько секунд, сквозь толщу воды стали доноситься разрывы глубинных бомб, отстреливаемые с американского эсминца.
-Горизонтальные рули…. Правая машина стоп! - скомандовал в полголоса Рейнгхард. Лемке повторил его команду.
- Правая машина…, есть стоп! - доложил рулевой.
- А теперь…, малый назад….
Лодка стала менять курс. Разрывы стали ближе и от последних двух бомб лодку сильно затрясло.
- Их теперь не остановить, - произнёс Дитер Ланге.
- Акустик, что там? - спросил Рейнгхард.
- Плохо слышно, сильный шум, цели плохо различаются. Рядом разрушается корабль и бомбы….
Взрыв, совсем рядом, не дал ему договорить. Лодку сильно тряхнуло так, что все кто не успел удержаться, повалились на пол.
- Где корвет, акустик? А то бомбы есть, а корабля нет, - заметно нервничая, спросил капитан.
- С мортиры бьёт и весьма эффективно, - ответил акустик. Я уже встречался с таким способом бомбометания.
Тут он поднял вверх палец, давая понять, что слышит что-то важное и после закричал:
- Господин капитан, есть корвет…, курс 220. Он уходит, всплески прекратились, скорость высокая, слышу ревун, контакт постоянный. Всплывать нельзя, перед нами тонущий транспорт.
Огромной силы взрыв глубинной бомбы потряс лодку. На центральном посту погас свет.
Рейнгхард поднялся с пола, на который повалился, как и весь вахтенный состав и скомандовал:
- Аварийное освещение. Внимание по отсекам, осмотреться, доложить о повреждениях. Раненые есть? Доложить! Занять свои места, ложимся на курс сто восемьдесят, средний вперёд!
- Господин капитан, по отсекам всё в порядке, есть течь, лопнули трубопроводы, несколько повреждена система охлаждения, но мы на ходу, можем маневрировать. Повреждения будут устранены, повреждена система пневмопуска на третьем аппарате, с этим сложнее, но думаю, мы справимся, - доложил старпом.
- Хорошо, Густав! Спасибо.
- Есть курс сто восемьдесят! - доложил штурман.
- Полный вперёд! Акустик! - обратился Рейнгхард.
- Две цели, контакт постоянный. Эсминец маневрирует. Опять ревун.
- Рули на всплытие, боцман, всплываем на десять метров! Что-то не так пошло у них.
- Господин капитан, цель три, четыре…, цель пять…, контакт потерян. Это самолёты…!
- Поднять зенитный перископ! - крикнул Рейнгхард.