Номен Нескио "Бетельгейзе" (военный приключенческий роман в 2-х частях).
Любой кризис - это новые возможности.
(Уинстон Леонард Спенсер Черчилль)
Помощник Президента США и его пресс- секретарь Стивен Ирли с перекошенным лицом буквально летел по коридорам Белого Дома, крепко прижимая локтем к себе портфель с документами, который был пристёгнут к его руке наручником. Второй рукой он судорожно искал в своих многочисленных карманах маленький ключик, чтобы отстегнуть наручники. Зная этого человека, можно было удивиться такой несобранности, но очевидно веские обстоятельства должны были ввергнуть его в подобный хаос. Широкополая шляпа, слетевшая с его головы, катилась за ним. Подхватив её, за Ирли следом бежал один из камердинеров желая вернуть головной убор хозяину. Он бежал, абсолютно не замечая людей, которые приветствовали его, попадаясь на встречу, это были и прислуга, и служащие Резиденции Президента, но теперь ему было явно не до рукопожатий. Ещё десять минут назад его машина, надрывно скрипя шинами, неслась по ранним улицам Вашингтона, пугая редких прохожих, абсолютно не соблюдая сигналы семафоров. Охранники остановили автомобиль пресс- секретаря, но увидев лицо Ирли, быстро пропустили его, опустив формальности в проверке документов. Несмотря на раннее февральское утро 1944 года, всё вокруг давно уже жило своей государственно- бытовой суетой. И вот теперь лишь мягкие ковровые дорожки могли скрыть его торопливый шаг, иногда сменявшийся на бег. Достигнув приёмной Ирли, смог перевести дух и замахав руками в сторону двери Овального кабинета, дал понять, что у него дело очень срочное и не терпит отлагательств, сопровождая свои действия запыхавшимся голосом: «Прошу вас. Очень срочно…»!!! Помощник Президента поднялся было со своего места, но поняв важность и срочность, быстро взял трубку телефона и сделал дозвон Президенту.
Президент встретил своего помощника, широко улыбаясь, было видно, что он только что закончил утренний туалет. Увидев состояние Ирли, Президент воскликнул:
- Дорогой Ирли, что с вами? Вы прибыли сообщить что-то очень важное?
- Да, господин Президент…, - ответил Ирли, всё ещё тяжело дыша, положив папку с документами на стол президента.
- Застрелился Адольф Гитлер …? - попробовал пошутить Рузвельт. У него было прекрасное настроение.
Придав, насколько можно было, своему виду официальный вид, Ирли произнёс:
- Господин президент, нашими радиолокационными станциями оперативного слежения, перехвачены два сигнала «SOS». Один из них с борта русского транспорта «Онега» о том, что, идя из порта Юрика во Владивосток с военным грузом, судно подверглось атаке неизвестной подводной лодкой, и было торпедировано. Второе сообщение из того же района бедствия, но уже от неустановленного источника, о торпедировании судна «Онега» нашей лодкой «SS- 159 Dio» ….
Рузвельт удивлённо посмотрел на своего помощника, мгновенно изменившись в лице:
- Надеюсь, это досадная ошибка?
Не поднимая глаз от папки, где лежало сообщение, Ирли произнёс:
- Вы позволите мне продолжить, сэр?
- Да, прошу вас, - ответил президент, немного помедлив, как будто он теперь очень боялся услышать продолжение доклада.
- … нашей лодкой «SS- 159 Dio» …. Уцелевшие члены команды русского транспорта, которые покинули корабль и находились в воде…, были расстреляны из автоматического оружия с «SS- 159…».
- Что…? - вскрикнул Рузвельт.
- … Через полчаса наша субмарина была атакована неизвестной подводной лодкой, собственно, откуда и пришло второе сообщение. Экипаж «SS- 159 Dio» погиб…, лодку мы потеряли.
Услышав окончание доклада, Рузвельт вздрогнул, и как показалось секретарю, даже попытался подняться с инвалидного кресла, вцепившись в подлокотники руками с побелевшими костяшками. Но сделав усилие, снова беспомощно рухнул в него опять, запрокинув голову с закрытыми глазами. Помолчав немного, обеспокоенный секретарь подошёл к небольшому столику с графином воды и налив в стакан обратился к Рузвельту:
- Господин президент…?
- Да, да…, я всё слышал…, я понял…, но это невозможно…, - отозвался Рузвельт, принимая стакан, - Как вы думаете, Ирли, мог ли ещё кто-нибудь перехватить это сообщение?
- Думаю, что да, господин президент, я больше, чем уверен, что не мы одни могли его услышать, тем более что передавалось оно открытым текстом.
Сделав несколько глотков из стакана, Рузвельт продолжал держать его в трясущейся руке, разливая воду. Секретарь осторожно принял посуду из рук президента и поставил её на стол.
- Благодарю вас, мой друг, - ослабевшим голосом произнёс Рузвельт, - Пожалуйста…, назначьте мне аудиенцию с командующим нашими военно-морскими силами на Тихом океане…. Я бы просил вас так же лично присутствовать при нашей беседе.
В дверь кабинета осторожно постучали, и на пороге появился камердинер с подносом в руках.
Он вежливо поклонился и тихо, но с достоинством произнес:
- Извините, господин Президент. Ваш завтрак. У вас режим, поэтому я счёл необходимым появиться намеренно, зная, что у вас господин Ирли.
Секретарь незаметно кивнул головой слуге, указывая жестом на столик. Он поставил поднос, накрытый салфеткой и, поклонившись, бесшумно удалился. Рузвельт сидел неподвижно, глядя в одну точку на край стола, где теперь располагалась принесённая секретарём папка со страшным донесением.
- Что-нибудь ещё? - спросил Ирли.
Рузвельт перевёл взгляд на секретаря и произнёс:
- Запросите порт Юрика…, пусть предоставят данные о характере груза, количество, наименование и его стоимость. Ещё я хочу знать, кто командовал «SS- 159 Dio», численность экипажа, какое и где у субмарины было задание. Ещё, что касается русского транспорта «Онега», узнайте фамилию капитана корабля и численность команды.
Секретарь записал слова президента.
- На какое время назначить аудиенцию, господин президент?
- После ужина, пожалуй. Что бы мой режим нам не мешал, да и мистер Маршалл и Нимиц будет иметь возможность подготовиться. Так что пусть это будет двадцать один час ровно. Я должен всё обдумать. Положение серьёзное. Очевидно, что мне предстоит неприятный разговор с господином Сталиным, но прежде мне необходимо будет поговорить с мистером Черчиллем.
- Вы можете сообщить, когда готовить линию для переговоров?
- Ни в коем случае. Я должен приготовиться к разговору, - Рузвельт прервался, и тут же, как будто искра пробежала в его глазах, - А не может это быть японской лодкой…, или немецкой…? Хотя переданное сообщение…, расстрел русского экипажа…. В общем, мне нужен адмирал Нимиц и генерал, мистер Маршалл. Скрыть такой факт будет трудно или даже невозможно.
- Будет исполнено, господин президент. Нужно ли вести стенограмму совещания?
Президент быстро отрицательно замотал головой:
- Никаких стенограмм и тем более заявлений для прессы. Это неофициальная встреча. Неужели вы не понимаете?
Ирли улыбнулся:
- Я прекрасно понимаю, но не задать этот вопрос я не мог. Таковы правила, прошу простить меня, господин президент.
Президент США, Франклин Делано Рузвельт сидел в своём кабинете и пристально смотрел на огромные напольные старинные часы. Он наблюдал, как минутная стрелка неотвратимо приближалась к отметке двадцать один час, прекрасно понимая, что вызванные на аудиенцию офицеры уже стояли в приёмной и ждали своего часа. Когда до назначенного времени осталось двадцать пять секунд, Рузвельт перевёл взгляд с часов на телефон, который тут же зазвонил. Однако как хорошо он знал свой «двор». Он был доволен хорошей работой персонала и точностью исполнения его требований. Он поднял трубку внутренней связи.
- Сэр, офицеры, вызванные для аудиенции, ждут вызова.
- Пригласите, - ответил Рузвельт и положил трубку.
Без десяти секунд мягко, почти, не слышно, открылась тяжёлая дверь и в кабинет зашли три человека, двумя офицерами были Командующий морскими силами на Тихом океане адмирал Уильям Честер Нимиц, и Председатель Комитета начальников штабов генерал Джордж Кэтлетт Маршалл. Третьим приглашённым был Стивен Ирли. Рузвельт старался выглядеть благодушно, но ему казалось, что это получается у него не очень хорошо.
- Проходите, господа и сразу перейдём к делу, - начал Президент, жестом приглашая офицеров занять свои места за столом.
Офицеры сели, Стивен Ирли расположился на диване в стороне от стола, оказавшись за спинами офицеров. Рузвельт согласно кивнул головой и продолжил:
- Я хочу услышать вразумительную историю о том, как стало возможным нападение нашей субмарины на русский ордер. Надеюсь, вы понимаете, что этот инцидент ставит под сомнение успех всех наших трудов в борьбе с фашизмом и тем более бросает тень на результаты конференции в Тегеране. Я уверен в наших матросах, это хорошие, храбрые и достойные парни, но то, что произошло не должно остаться без внимания.
Рузвельт задумался, подняв голову, он взглянул на Ирли и обратился к своему помощнику:
- Дорогой Стивен, сообщите нам, что представлял из себя русский ордер…, как там его название….
- «Онега», сэр….
- Да…, да, «Онега» …. Что означает это название?
- Это такая река в России, сэр, - ответил Ирли, он был готов к этому вопросу, да и попросту хорошо и давно знал Президента Рузвельта.
- Река? Вот как…? Ну и….
- Судно «Онега», порт приписки город Владивосток, собственно, туда он и направлялся, водоизмещением двадцать тысяч тонн. Капитан корабля «Онега», некто мистер Павел Неверов, команда численностью двадцать человек, согласно судовой роли и сопровождающие груз. Поставленная техника нашего и канадского производства. Конечный пункт груза Владивосток. Советский Союз наращивает военное присутствие для сдерживания японских вооружённых сил в регионе, держа группировку около миллиона человек. Рано или поздно, но Япония вступит в войну с Россией. Ну это исключительно моё мнение. Груз по программе Ленд-Лиз, состоял из десяти пехотных танков МК III «Valentine» обошёлся нам в цену около 50 тысяч долларов каждый, автомобили «Studebaker» около двадцати тысяч долларов, в количестве….
- Достаточно, - прервал доклад Рузвельт, - Во что обойдётся нам этот инцидент, я даже боюсь представить. Прежде всего, пострадает наша репутация…, моя репутация…, вы знаете, что я человек слова и всегда старался этому соответствовать, но теперь меня выставили не в лучшем свете.
Ирли подошёл к столу и положил лист с докладом перед Президентом.
- Прошу вас, адмирал, - произнёс Президент, обращаясь к Нимицу.
Нимиц кивнул головой, принимая на себя первый удар:
- Сэр…, о том, что там произошло, могут с полной достоверностью рассказать разве что мёртвые, поэтому судить о правильности решения капитана атаковать русских мы не можем. Наша лодка «SS- 159 Dio» выполняла патрулирование наших и японских транспортных коммуникаций. И я не могу ручаться за правильность своих предположений о том, чем руководствовался капитан Брениген, это командир «SS- 159». Был шторм…, в конце концов, они могли просто перепутать корабли, решив, что это японский транспорт.
- Именно такое предположение я и ожидал услышать, а мне нужна истина, - перебил Нимица Президент.
Адмирал спокойно выслушал Президента и продолжил:
- Океан не оставил нам шанса узнать, что там произошло, лодка лежит на глубине около двух километров, к тому же немцы и японцы постоянно дают о себе знать. Ну и самое главное, у нас нет соответствующего оборудования для работы на такой глубине, да и что там можно будет достать. Что может остаться от судового журнала или штурманских записей.
- Но они, же расстреливали русских из автоматов! - недоумевал Рузвельт.
Адмирал сохранял спокойствие, выдержав паузу после нервного заявления Президента, он продолжил:
- Сэр, мне кажется, что сообщение о расстреле, это не больше, чем акция, чтобы поссорить нас со Сталиным и выставить в не самом лучшем свете. Скажу даже больше, я не признал бы этот факт, да произойди он хоть у меня на глазах. Союзники союзниками, но престиж страны важнее всяких союзов хоть с кем, хоть против кого. Гитлер проиграет эту войну, поэтому теперь использует любую возможность, чтобы внести в ряды союзников хаос. Сэр, я готов понести индивидуальную ответственность, если вы решите, что моя вина очевидна, я напишу рапорт и приму любое ваше решение. Готов отправиться на фронт солдатом или матросом. Но прежде, чем вы скажете своё последнее слово, я хочу, чтобы вы знали, что на фронте, к сожалению, не редкость, когда гибнут свои, а вот к неизвестной боевой единице стоит присмотреться повнимательней. Нам брошен вызов, и я считаю, что его надо принять. Мне больше нечего вам сказать, сэр.
Рузвельт посмотрел на Нимица, а потом на Ирли, который располагался за адмиралом. Помощник кивнул головой, давая понять Президенту, что тут надо бы признать доводы адмирала.
- Генерал….
Маршалл был подобно статуе:
- Сэр, вы желаете выслушать мнение военного или политика?
Рузвельт задумался.
- Генерал…, я политик, а не военный. Мне бы хотелось услышать вас, прежде всего как военного, а потом и как политика. Ну а если вы сможете объединить свои взгляды, то буду вам очень признателен.
Маршалл кивнул головой в знак согласия и произнёс:
- Сэр, что бы мы тут не сказали, вы всё равно поступите так, как велит вам долг лидера нации. Я целиком и полностью поддерживаю мнение моего коллеги, адмирала Нимица. К сожалению, не могу поручиться за то, что подобный факт больше не повторится. Америка выполняет свои обязательства перед союзниками, поэтому мистеру Сталину придётся согласиться с тем, что инцидент, произошедший с «Онегой», это досадное недоразумение, в противном случае у него просто нет выхода. В одиночку ему не справиться в этой страшной войне и в наших руках это веский аргумент и козырь. Более того, его нужно убедить, что в гибели русского ордера виновата неизвестная подводная лодка, а никак не мы. Это нужно для нашего общего дела. Я прекрасно понимаю, что это не совсем правильно, но время рыцарских турниров прошло и мы имеем дело с хитрым и коварным соперником. Мы несём потери и как знать, не оттягивай мы на себя японские силы, Россия давно бы уже получила Второй фронт на Тихом океане. Миллионная группировка русских…? Ну что же…, эта группировка хочет есть, пить и спать, а потом случись боевым действиям так её надо будет пополнять. Мне кажется, не будет лишним сделать донесение с «SS- 159 Dio», об атаке на русский ордер, якобы полученный нами по закодированному каналу и передать военным представителям Советского Союза. Простите, но иного способа выйти из этой неприятной ситуации я пока не вижу. Я импонирую России и хочу напомнить, что я являюсь сторонником открытия «Второго фронта», этот план детально начал разрабатываться ещё в 1942 году. Именно Россия переломит хребет германскому фашизму, но это не должно произойти без нашего участия. Русские нужны нам, но вот в дальнейшем мы не должны позволить СССР влиять на международную обстановку и уж тем более перекраивать европейский мир по своему усмотрению, хотя, без всякого сомнения, они этого заслуживают. Это шанс для Америки и второй такой возможности на ближайшее время я не вижу. Адмирал прав, Гитлеру уже не опомниться, но с падением Германии война не закончится, просто нам будет нужен несколько другой формат отношений, где Россия будет нам далеко не союзником. Ну а пока, мы должны направить все силы, чтобы убедить господина Сталина в нашей искренности и бескорыстности. А вот инцидент с русским транспортом сейчас нам явно не на пользу, поэтому откреститься от него для нас, это первоочередная задача.
Помолчав немного, подавленным голосом Президент произнёс:
- Как бы мне не хотелось опускаться до подобной лжи…. Я полагаю, что это не единственный случай….
Маршалл кивнул головой:
- Как я понимаю вас, господин Президент, тем более что знаю вас как человека порядочного, но вы хотели знать моё мнение, и я вам его высказал. Я всю жизнь на войне. Первая мировая война открыла наши слабые стороны, ну а сегодня у нас есть шанс. Англия банкрот и уже не станет претендовать на роль ведущей морской державы, мы подхватим знамя мирового господства, и, уж поверьте, Америка в состоянии его удержать, пресекая всяческие попытки оспорить наше лидерство. Мы принесём разоренной Европе свою демократию. Надеюсь, сэр, я ответил вам как военный и как политик…, отчасти, конечно, более как военный.
-Генерал, если честно, то вы несколько удивили меня своими взглядами на послевоенное мироустройство, тем более что они несколько идут вразрез с тегеранскими соглашениями, а ведь там мы договорились о создании организации по международной безопасности, призванной объединить прогрессивные народы нашего мира. Что же касаемо Европы, то есть план создания полицейских сил стран- победителей, чтобы в дальнейшем исключить реваншистские демарши. Я предлагал поделить Германию на пять частей, но, ни о каких-либо военных блоках не было и речи. Надо знать Сталина, это человек прямой и твёрдо уверенный в своих взглядах и уверенность ему придают военные успехи. И вы знаете, что он чуть было не покинул конференцию после того, как переговоры об открытии Второго фронта зашли в тупик, заявив Молотову о том, что не видит смысла продолжать переговоры, в то время как в России у него масса безотлагательных дел. И заметьте, сказано это было намеренно вслух, в присутствии всех участников конференции. Надо сказать, что наш дорогой Уинстон несколько перестарался в оценке ролей, и Сталин тут же поставил его на место, давая понять, что он заставит считаться со своим мнением. Не скажу, что этот поступок мне был приятен, но он заслуживает уважения. Всё это я говорю к тому, что, если господин Сталин поднимет вопрос о потопленном транспорте, я должен быть готов ответить достойно, как бы это ни было подано. Это хищник…, он знает, чего хочет, и что может. Надо было просто попытаться осознать, что такое Россия, территориально, демографически, экономически, но даже после тщательного изучения вряд ли понимание будет именно в той мере, что есть на самом деле. Чудовищно огромная территория, которую я могу сравнить с удавом, который может заглотить весь остальной мир. И этим удавом управляет человек, который именно позволяет соглашаться с собой, либо же, мнение других его не очень-то заботит. Будучи бизнесменом, в своё время я увидел огромный потенциал в этой непонятной стране, и вы знаете, чего стоили мне усилия добиться признания Советского Союза Америкой и остальным современным миром. А теперь мне кажется, что если русских не признать добровольно, то опять настанет то время, когда они любого просто заставят это сделать.
- Поэтому, господин Президент, - ответил Маршалл, - Мы планируем создать трёхмиллионную группировку союзных войск для высадки в Нормандии. Это будет наш звёздный час. Мы сметём Вермахт, в то время как Советы столкнутся с ожесточённым сопротивлением германских войск, отвлекая на себя значительные силы. Мы обязаны быть первыми в Европе и успеть рассадить сателитные правительства, предоставив мистеру Сталину наслаждаться Прибалтикой и Восточной Пруссией.
Рузвельта несколько успокоили доводы офицеров, и он пребывал в приподнятом настроении:
- Ну что же, господа, прошу вас заняться этим делом незамедлительно.
Они ещё долго беседовали, снова и снова возвращаясь к потопленному русскому транспорту от обсуждений послевоенного мира и существующей обстановке на театрах военных действий.
- Что думаете, сэр? - спросил Ирли, после того как два офицера покинули кабинет Президента.
- Странно, Стивен, но я в полной растерянности…. Что же будет когда Гитлер уйдёт? Если прислушаться к Маршаллу, так это получается, что Россия следующий претендент на мировое зло? Время военных не кончится скоро, и они будут спекулировать на хрупкости мира, поддерживая разогретые мускулы в рабочем состоянии. А что видит нация? Их Президент в инвалидном кресле. Теперь я могу объяснить себе несколько неуютное соседство между Черчиллем и Сталиным. Я хочу вернуть солдат в их дома, а они же собираются и дальше доказывать своё превосходство, придавая назначению полицейских сил в Европе очень условное понятие.
- Поверьте газетчику…, вас выбирают не из жалости. Вы «подхватили» страну не в самый лучший её период, «Великая депрессия», кризис перепроизводства и вот теперь эта страшная война. Вот что досталось вам. Без всякого сомнения, господин Президент, вы войдёте в мировую историю как создатель новой Америки и поборник мировой демократии. И признание ваших заслуг — это огромное доверие народа Соединённых Штатов.
- Спасибо вам, дорогой Стивен. У меня к вам будет просьба, подумайте над текстом письменного ответа маршалу Сталину в связи с инцидентом в отношении русского транспорта, учитывая сказанное генералом Маршаллом и адмиралом Нимицем. В конце концов, если уж разобраться, то гибель одного корабля в масштабах идущей войны, это не столь значительное событие устраивать раздор в наших рядах, тем более что летом мы собираемся выступить против общего врага.
- Вы позволите…? - снова Ирли обратился к Рузвельту.
- Прошу….
- Сэр, я хочу вас предупредить…, без сомнения, что предложение Маршалла дезинформировать Советскую миссию относительно «Онеги» не очень надёжный, но всё же, выход.
Ирли замолчал. Президент внимательно смотрел на своего помощника и через минуту с нетерпением произнёс:
- Так что же…, вы сомневаетесь? В чём…?
- Я не могу исключить утечки информации, господин Президент.
- Как же я мог упустить этот неприятный факт…? Однако если такое предложение поступило от Маршалла, то надо полагать, что он должен пребывать в полной уверенности как этого мероприятия, так и своего окружения. Вы хотите сказать, что в нашем военном ведомстве есть шпионы?
- Сэр, если хотите, то да…, точнее будет сказать, что я не исключаю этой возможности. Поэтому, прежде чем строить линию ответа с «Онегой», нужно очень хорошо подумать, чтобы не стать в глазах союзников и противников предметом насмешек и упрёков.
Рузвельт устал. Ирли поднялся со своего места и подошёл к окну.
- Что там, Стивен…? - спросил Президент.
- Снег и полное умиротворение, сэр. И словно нет никакой войны. Ваши подданные спят…, на нашей территории не рвутся бомбы.
Рузвельт нажал кнопку и вскоре на пороге кабинета появился камердинер.
- Принесите, пожалуйста, мне чай, а мистеру Ирли виски.
Слуга поклонился и исчез, появившись через несколько минут с подносом.
- Расскажите мне что-нибудь о войне, простите уж меня, я и так задержал вас как обычно, - произнёс Рузвельт, жестом отпуская камердинера, который налил в бокал порцию виски и теперь стоял рядом. Ирли выпил, молча уставившись в пол.
- Сэр, американский экспедиционный корпус…, мы тогда были….
- Мистер Ирли, не утруждайте себя диспозиционными фактами…, я бы хотел услышать просто рассказ о военной жизни…. Простите, что перебил вас, мне хотелось услышать небольшую историю не от журналиста, а от солдата. Просто я несколько устал от военных терминов.
Ирли осёкся, сделав глоток из бокала, продолжил:
- Командовал нами тогда генерал Джон Першинг…, мы были во Франции…. Моя страсть к журналистике занесла меня на позиции, где стоял наш пехотный полк, корреспондентом газеты «Stars and Strips». И вы знаете, я даже хотел написать книгу, но не смог сделать этого, потому что….
Он замолчал.
- Потому что…? - переспросил Рузвельт.
- Потому что слова не смогут передать ощущений одного человека, который был на войне…. Этот запах…, у каждого воспринимается наверно по- своему. Он незабываем, как и увиденное…, трупы людей, погибшие лошади…, разбитые орудия…, в общем, то, в чём была какая-то жизнь…, что-то двигалось, или дышало и теперь оно мертво…, неподвижно и нескончаемый дым над позициями. И вы знаете, полное ощущение того, что с той стороны люди чувствуют то же самое, потому что они не бездушные существа, а такие же солдаты. Вы уж поверьте мне на слово. И вы знаете, люди остаются людьми кто бы ни управлял ими…. Случай такой был, что к нам в траншею, через бруствер свалился кайзеровский капрал…, чего-то там руками машет…, в общем, беда там у них и нужен доктор…, а оказалось там офицер …, вроде аппендицит у него, а доктора убило ещё накануне. Ну сначала-то хотели этого капрала пострелять, очень они с пулемёта много наших солдат положили, иногда даже головы не даёт высунуть, развлекается таким образом. А он знай себе, о помощи просит…, а как ползти? Там же германские позиции…, так наш командир взвода, лейтенант Дольферген решил сам пойти, вместе с доктором, заручившись словами капрала…, и я за солдата вызвался…. В общем, поползли мы к немцам и тут как рванёт…, лейтенант подорвался…, откуда мине было взяться, в толк не возьму, а немец тот давай ему кишки назад в живот засовывать…, кричал сильно…, и наш орёт…. А потом…. Пока мы до немцев доползли тот уж сдох…, видно так больно ему было, достал пистолет и застрелился…, и мы тут к ним в траншею свалились. Нас в блиндаж проводили. Майор немецкий нам выпить налил, вяленой конины предложил, ну а потом проводили нас…, два солдата, в рост шли, с белым флагом, а мы ползком, за ними, прям до самых наших траншей, страшно было очень. Тихо так вокруг, только ветер да грязь под ногами хлюпает. Так по дороге лейтенанта захватили…, вернее сказать, то, что от него осталось, потом драка с немцами была, убить их хотели, так ещё и чуть друг друга не перестреляли. Потом немцы ушли, не тронули их, а наш лейтенант погиб…. Один парень…, он из Минесотты, всё порывался в спину им выстрелить, так не дали, винтовку отняли …, потом его в бою убило. Это в сводках не опишешь и по радио не передашь. Это надо видеть…, или достаточно просто там побывать, - Ирли сделал глоток виски, - … а лучше и не видеть….
Откройте шторы, Стивен, - попросил Рузвельт, развернувшись в кресле в сторону окна.
Помощник выполнил просьбу.
Посмотрев на пустой бокал, ещё немного подержал его в руках и потом отставил в сторону:
- Мой блокнот, он в крови, и я даже не смог отмыть своих рук, снег ещё больше размазывал кровь по рукам…, но память…, жестокий свидетель. Вы как-то спрашивали меня о том, что самое страшное на войне…, ну вот, собственно, так и получается, что тишина. Я ведь тогда о тишине говорил вам. Бои шли позиционные, сидим каждый в своём окопе, тут мы…, там немцы, только слышно, как часовые перекликаются, чтобы ни уснуть и знать дают, что живы. И вот когда мы поползли и в тишине, этот страшный взрыв…, кончилось тем, что поднятая земля осыпалась и ещё крик нашего раненого лейтенанта, а так тихо опять стало. Знаете, когда в детской комнате тихо более пяти минут….
- Вы знаете, Стивен, к большому стыду, в своей жизни я так мало уделял внимания своим детям, - перебил Президент, не отрываясь от окна.
- Да, да…, конечно. Простите…, неудачный пример. Сэр, если я вам больше не нужен, позвольте мне идти. Время позднее и вам необходим отдых.
Рузвельт тяжело вздохнул:
- Извините, дорогой Стивен, я опять неразумно пользуюсь вашим благодушием. Конечно же идите. Благодарю вас.
На пороге кабинета появился камердинер, который покатил коляску в спальню. Проезжая мимо окна Рузвельт поднял руку вверх, коляска остановилась. Было видно, как автомобиль мчится по аллее территории Белого дома. Помимо уличных фонарей всё было залито светом Луны. И бесконечный снег, свободно кружащийся в безветренную погоду.
- Господи, спаси этот безумный мир! - проговорил одними губами Президент непонятно кому, а может более себе, и коляска продолжила движение.