«Побочные эффекты: возможны аллергические реакции в виде покраснения и сыпи. Отёки», – читала Зося, вздыхая и кусая губу. Поводила ещё пальцем по экрану, пролистывая рекламу, окончательно расстроилась и убрала телефон в карман сумки.
Рискнула пару недель назад, купила два миниатюрных тюбика – для век и для лица. Производители и отзывы обещали мгновенный эффект и минус десять лет как минимум. Стоили лилипутские тюбики бессовестно дорого. Через три дня было не до «мелких морщин». Лицо отекло, глаза покраснели и покрылись коркой.
«Дура, – бессильно подумала Зося, – я и правда дура».
Электричка ползла, и мысли тянулись душные, как липкий июньский воздух за окном. Побочный эффект от молодильных сывороток проявился в жутких ошмётках, которыми облазили сдувающиеся веки. И в пятнах, как от ожогов, на щеках и подбородке. Но гораздо хуже побочный эффект от мыслей и поступков. Горло мгновенно сжало, резко подступили слёзы, и Зося задышала, открыв по-рыбьи рот, выпучив глаза и запрокидывая голову. Бабка, сидевшая через проход напротив, уставилась на неё с подозрением. От страха, что сейчас снова хлынут потоком слёзы, Зося вскочила со скамейки и ринулась в тамбур. Подозрительная бабка, вытянув шею, заглядывала за скамейки и двери.
«Смотри не лопни от любопытства!» – зло подумала Зося.
Теперь ехать ещё целую станцию стоя. И вагон – головной, в соседний не перейти. А возвращаться туда, где шпионская бабка сверлит глазами, не хотелось.
Встреча с подругой вышла совсем не утешительной, и терапевтического эффекта не случилось.
Лара требовала послекарантинную чашку кофе, булочку со взбитыми сливками и свежими ягодами и тянула в кафе. А Зося, которая не могла дать волю слезам последние две недели, спасая кожу после «кремушков», хотела жаловаться, стенать и рыдать.
Спорили недолго, и Ларка, в конце концов, сдалась и поплелась за Зосей в парк.
Здесь тоже немного поспорили, потому что Ларисе хотелось гулять, дышать, являть себя миру и на мир смотреть, а Зося искала уединения.
- Ларка, у меня семья рушится, ты что, не понимаешь?! – у Зоси вышло так жалко, что Лара, наконец, посмотрела внимательно, безропотно села за шиповниковыми зарослями на поваленное дерево вместо удобной скамьи и с самым серьёзным видом начала внимать подруге.
Говорила Зося долго. Смакуя подробности, повторяя: «ты представляешь» и «ты понимаешь?».
Начала издалека – с предположения, что високосный год и дебильный карантин начали портить её жизнь заранее. Всё пошло наперекосяк. Старший, Олег, вдруг ринулся в самостоятельность. Страдальчески морщась и не забывая повторять «представляешь?», Зося вываливала на Лару подробности: сын работает курьером.
– Зачем спрашивается? Мы, конечно, сейчас зависли, как и все, с работами. Но есть подушка безопасности, и вообще!
Он решил, что в июне не поедет на дачу, заявив: «Достала ваша дача!», и продолжил работать, сдавать сессию и копить на мопед.
– На мопед, представляешь? – возмущалась Зося. Теперь у неё разрыв мозга, потому что с утра и до вечера она думает, что происходит у Олега в городской квартире, не проконтролируешь же! А вдруг девица? Или что он с работами и самостоятельностью запросто завалит онлайн-сессию.
А тот перестал брать трубку и переключился в режим смс, отзваниваясь раз в три дня. А однажды они совсем разругались, потому что Зося, проспорив с мужем полночи, на первой электричке рванула в город. Квартира оказалась цела, никаких гостей – ни женского пола, ни мужского – не наблюдалось, а отпрыск сладко спал. Сначала он перепугался, решив, что что-то случилось, а потом высказал матери в том духе, что не надо держать его за идиота, и вообще, он – совершеннолетний!
Тут Зося шумно втягивала воздух и, снова заглядывая Ларке в глаза, вопрошала: «Представляешь?».
Зося упрекала сына манкированием семейными ценностями, напоминала, что от секса случается беременность. Сын сказал, что скоро свалит в общагу, потому что его достало! А Зося напомнила про пельмени, вареники и сырники, которыми она забила морозилку, на что Олег закатил глаза.
И младший, Максим, как на грех, вступил в тот самый пубертат и таскается с непонятной компанией по дачам. Зося сбилась с ног, выслеживая и устраивая засады, знакомясь с родителями соседских детей, которых в этом году развелось, как никогда! Все повалили на дачи вместо морей и заграниц. И вот эта разношёрстная компания теперь так притягательна для Макса, что у Зоси вся душа изболелась.
В ответ на робкие реплики подруги про Олега, что ему действительно 19, а Максиму, естественно, интересно наконец побыть в компании одногодок, а не то, что раньше – одна мелкота до трёх лет. Наконец-то у парня развлекуха. На это Зося фыркала, как лошадь, и смотрела на подругу, как на вражину. «19 – самый опасный возраст!», – это про Олега. «А потом ранний секс, наркотики и "Лиза Алерт"», – это про Макса.
Ларка поморщилась, но вставлять реплики прекратила.
Снова переведя дух, Зося приступила к главному. Что вот к этому всему с детьми, которые, по мнению Зоси, как никогда требовали внимания и опеки, прибавился Костя. Точнее «тропикана-женщина», хотя всё-таки началось всё с мужа. Сначала Зося была безмерно рада переходу мужа на удалёнку. Наконец они доведут до ума участок, достроят пристройку, зависшую пару лет назад. Планов было громадьё. На планы муж реагировал неоднозначно. Расстраивался, что ещё в начале года они торжественно обещали, что в этом году вместо отпуска на даче поедут на море, в Сочи или в Крым. Зося разве против? Но дача сама себя содержать не будет, а Сочи и Крым – закрыты на карантин.
А в отношении детей муж и вовсе занял дурацкую позицию. Он будто соглашался с ними: «засеять к фигам весь участок травой» – это старшенький, или «надоело копать, поехали в санаторий» – это младшенький.
А потом появилась «эта», и брак обречённо затрещал по швам.
Тут Зося начала реветь.
«Эта» была однозначно не их поля ягода. Высоченная, по сравнению с Зосиными метр пятьдесят восемь – гигантелла. С упругой грудью, ухоженными волосами, смуглой кожей и белоснежной улыбкой, явно результатом труда недешёвого стоматолога.
С тех пор, как десять лет назад Проскуровы купили дачу, хозяев соседней – не видели ни разу. Дача сдавалась, соседи менялись. Зося радовалась, что это всегда были люди семейные, но заводить дружбу с временными жильцами не стремилась. А от «этой» сразу ёкнуло. Не место ей в самом обыкновенном дачном посёлке. Эта жаркая и яркая особа может обитать только на тропических пляжах в соблазнительных позах. И шмотки у неё – для райских кущ, а не для крыжовника и яблонь.
В то первое утро соседка подошла к рабице, поздоровалась, представилась Анжеликой («Прикинь, и имя как у секс-бомбы») и сказала, что планирует провести здесь с сыном всё лето. Зося, которая думала только о том, чтобы держать младшего поближе к себе, поинтересовалась возрастом и, выяснив, что сыну Павлику пять, поняла, что тревога по поводу шляния Макса где попало останется при ней.
Костя на соседку не реагировал, пока сам её не увидел.
– Отвесил челюсть до полу и только что слюни не пустил, как идиот!
И всё стало плохо. Костя, которого приходилось обрабатывать днями, чтобы он «сделал, как надо» хоть что-то на участке, радостно помогал соседке. Вечерами задумчиво насвистывал «тропикану-женщину» и напевал про то, что она горяча и бешена. К слову, о помощи его никто не просил. Однажды Анжелика спросила, к кому лучше обратиться насчёт насоса. Мол, вода идёт еле-еле, а они хотят наполнить надувной бассейн. А телефон местного мастера «не абонент». Костя вскинулся и, как дикий мустанг, помчался разбираться с насосом.
А на следующий день, видя, как соседка пытается разобраться с немаленьким надувным бассейном, решительно отправился инструктировать, разбираться и надувать. И «эта» кивала, улыбалась и благодарила, прижимая руки к груди. С соседнего участка раздавался соблазнительный смех Анжелики, басовитый – Кости и звонкий – соседкиного сына.
Зося тянула Костю обратно, ещё до завтрака описывая фронт бесконечных работ на своём участке. И Костя делал, но не только без энтузиазма, а даже с каким-то отвращением. Но как только замечал двигательную активность по ту сторону рабицы, распрямлял плечи, втягивал живот и весело спрашивал: «Что на этот раз задумали?». И Анжелика с той стороны отвечала так же весело: «Делать шалаш». Или «костровище древних племён». Она была неутомима на совершенно дурацкие затеи, вроде «устроить в бассейне морское дно» или превратить участок с одичавшими яблонями и сливами в остров сокровищ. А когда соседка начала красить во все цвета радуги большую беседку, сообщив, что это будет «Дом дружбы», как в мультике про Чебурашку, то Зося сначала потеряла дар речи. А когда способность произносить звуки и слова вернулась, то говорила, наверное, сутки. Пока Макс не начал прятаться по углам, а Костя, «Костя, представляешь?!», повысив голос и уперев руки в бока, высказал Зосе не только о правах хозяйки красить свою дачу в какие угодно цвета, но и про их дачу тоже. Тут у Зоси даже дыхание перехватывало от обиды и возмущения.
– Он сказал, что у нас не дача, а унылое... это самое!
Тут Ларка прыснула, но под возмущённым взглядом страдающей подруги снова сделала внимательное лицо.
В «Дом дружбы» подтянулся не только Костя (детский сад какой-то!), но и Макс с несколькими подростками из компании, и соседи. Мужики поправляли состарившиеся скамьи и стол, а дети и мамаши развешивали гирлянды бумажные и электрические.
– Этот кошмар теперь виден отовсюду! – возмущалась Зося и хватала Ларку за рукав, призывая разделить с ней эстетический ужас.
Ларка отчего-то погрустнела, но перебивать захлёбывающуюся рассказом подругу не спешила.
Дальше Зоська рассказала про собственные эксперименты со спортом. Которые засёк Максим и, хихикая, спрашивал: «Мам, ты чего?». И про кремушки дурацкие.
А вывод был неожиданный: понарожают неизвестно от кого красотки детей, а потом чужих мужиков соблазняют.
Зося иссякла, всхлипывая и попивая из маленькой бутылочки воду, и приготовилась слушать утешительные речи подруги. Что, мол, действительно, «понаражают», что «дети от рук отбились», что Зося «бедная, и ей тяжело». И про Костю, что ему «бес в ребро».
Ларка обрывала шёлковые лепестки с куста и молчала.
Зося ещё попила воды. Поправила сумочку и выбившиеся от эмоций русые колечки волос на висках и снова приготовилась слушать. От Ларкиного молчания стало не по себе, она толкнула легонько подругу локтем.
– Всё плохо, да?
Вышло жалобно, а Ларка пристально посмотрела, пожала плечами неопределённо и наморщила нос.
Зося вздыхала и думала, что бы ещё добавить к рассказу душераздирающего, но вместо этого ещё жалобней пискнула.
– Скажи что-нибудь, а? Уйдёт Костя к «тропикане» этой, и с детьми чего делать-то?
Ларка решительно мотнув головой и глядя прямо на Зосю, сказала твёрдо:
– Оставить их в покое!
– В смысле? – растерялась Зося.
– Зось, – Лара теперь теребила ремешок от сумочки, – не вяжется это всё. Может, ты просто загналась? «Дом дружбы», остров сокровищ и наглая соблазнительница? Не вяжется.
Зося глупо моргала глазами.
– В смысле?
Тут же захлебнулась возмущением и выпалила:
– Ты её просто не видела, она... Она такая вся, понимаешь? – Зося замахала руками во все стороны, пытаясь одновременно изобразить рост и грудь соседки.
– Зось, ты отлично выглядишь, не ерунди. И молодильные сыворотки тебе не нужны. Сорок почти, а ты как девочка. Ни одного седого волоса, кожа как в 25. И про фигуру тоже! Поправилась, но не безобразно. Приятно смотреть, такая вся ладная. Так что дело точно не в экзотичной твоей соседке!
– А в чём ещё? – фыркнула Зося.
– Ну дети себя так ведут точно не из-за неё, – Лара замолчала и снова стала обрывать лепестки шиповника.
– Ты хочешь сказать, я виновата?! – Зося от возмущения шипела и булькала, как закипающий бульон.
И оттого, что в словах Лары определённо был резон, от обиды и крайнего непонимания подруги Зося вспылила, как бульон, который всё-таки выкипел.
Она говорила, что Ларка туда же, и все против неё. Мало ей, что дети и муж начали высказывать претензии, а между прочим, всё их семейное благополучие – её, Зосина, заслуга. Всю жизнь и всё для семьи! Так ещё и любимая подруга, которая уж точно должна принять её, Зосину, позицию, намекает, что Зося – дура?!
– Ты права, ты не дура, всё будет хорошо, – ровным голосом сказала Лара и только подлила масла в огонь Зосиного возмущения. Щёки и лоб у той побелели, а на скулах проступили красные пятна. Скрипучим голосом Зося потребовала уж говорить до конца.
– Честно? – Лара смотрела с недоверием.
– Честно! – ответила Зося с вызовом.
Лучше бы не просила!
Электричка погудела, бодрый голос сообщил название станции, и Зося, наконец, вывалилась на платформу. Идти на дачу, где Костя с Максом опять наверняка у «этой», после того, что сказала ей Ларка, и что Зося наговорила в ответ – не было моральных сил. И Зося петляла рощицей и забирала кругами вокруг луга, и оттягивала момент возвращения.
Она продолжала уговаривать себя и мысленно спорить с Ларой. Что и дача эта, и «подушка безопасности», которая позволит им продержаться на плаву довольно долго, даже если работы не будет совсем, и что практически оба сына обеспечены в будущем жильём, а ещё у всех у них кроме квартиры есть дача – это Зосина заслуга! И учёба Олега на престижном факультете, и учёба Макса в лучшей математической школе – тоже она!
И Лара говорила: «Ты права». И ещё, что не приезжает к ней на дачу не потому, что некогда, а потому что замечательная Зосина дача превратилась в колонию строго режима. Потому что куда ни взгляни, везде будто таблички: «По газонам не ходить», «Траву не мять», «Костры ни жечь», «Штраф – принудительные работы».
– Газон рос! А для жарки мяса у нас шикарный мангал! Я никому отдыхать не мешала и работать тебя не заставляла! – взвивалась Зося.
– Ты так сопела, пыхтела и демонстрировала свою работу, что наш отдых выглядел непростительным преступлением! – отвечала Лара.
И ещё Ларка говорила, что Зося не понимает, что её мальчики, все трое, включая мужа, взрослые люди. И тащить их вечно в светлое будущее, каким его видит Зося, занятие глупое и неблагодарное.
Даже сейчас Зося мучительно покраснела, вспомнив, что ляпнула подруге: «Тебе легко говорить, ты не мать». На этом разговор был окончен. Лара, которой Бог детей не дал, хотя и уверяла, что не обиделась, но заторопилась домой. Уже прощаясь у метро, злая и расстроенная Зося просила прощения, а Лара сказала, чтобы Зося подумала о том, как дать своим чуть больше воздуха. Хрупкий мир был обретён, но кошки на душе мяукали истошными голосами и царапались.
Новая волна гнева охватила Зосю, потому что даже с другой стороны улицы, откуда Зося приближалась к участку, был виден треклятый «Дом дружбы».
На участке и в доме мужа и сына Зося не обнаружила. У соседки было тихо, но на крыльце кто-то был. И Зося решительно зашагала к ненавистной тропиканке. Что сказать и делать, она не думала. Сейчас ей казалось, что она, именно эта тропическая птица с именем, как у секс-бомбы, виновница всех её бед, включая ссору с подругой. Не карантин, високосный год и пубертат сыновей, и уж точно не она сама, а «эта»!
Соседский участок был пуст, только Анжелика сидела, не шевелясь, на крыльце. Волосы текли по коленям, а плечи вздрагивали, как будто женщина всхлипывала или подрагивала от холода. Внутри у Зоси похолодело, она наклонилась над застывшей Анжеликой.
– Анжелика? Что-то случилось?
Та вскинула голову и покачала отрицательно.
Зося растерялась и сделала шаг назад. Глаза у соседки были сухие. Не было и следов слёз. Но глаза были такими тёмными, и в них застыло такое глубокое отчаяние, которое бывает только от горя.
Анжелика снова уронила голову на колени, волосы потекли волнами. Зося, совершенно растерянная, присела рядом. Несколько раз вскидывала руку, чтобы дотронуться, не решалась, кусала губы. Увидела на перилах плед, накинула на вздрагивающие плечи и тихонько погладила. Плечи на секунду застыли, но Зося поглаживать не перестала. Голова соседки приткнулась к Зосиному колену, а Зося стала покачивать Анжелику, обхватив за плечи, бормотать: «Господи, Анжелика, что случилось?».
Анжелика выпрямилась посмотрела на Зосю со смесью надежды и недоверия, мотнула головой.
– Я не знаю, не знаю, как быть! – говорила тихо, но всё с тем же горестным отчаянием. – Я вообще не знаю, как тут можно решать!
Зося снова погладила Анжелику по плечу и кивнула, подбадривая.
Сухо и скупо, без лишних подробностей и вообще без эмоций, Анжелика рассказывала, а Зося только спохватывалась захлопывать рот. Дом оказался Анжеликин. А сама Анжелика всего на два года младше Зоси. Не стеная, не призывая к жалости, «тропиканка» рассказала о том, что в 16 лет осталась одна. Именно с этой дачи возвращались родители и попали в аварию. До 18 прожила с тёткой в Калининграде. Вернулась, поступила в вуз. Потом встретила Игоря. И сразу стало понятно, что они будут вместе. Так и было. Долго они просто жили, любили друг друга и работали. Получалось у них хорошо и успешно. И жить, и работать.
Лет восемь назад жизнь стала настолько благополучной, что впервые подумали: а как это у нас нет маленьких «анжелик и игорьков», - и даже не сомневались, что с детьми всё будет так же успешно, как и со всем остальным. И не получилось. Две замершие беременности без основательных причин. Вот так. И они лечились, и отдыхали, и не унывали, но больше не беременели. А потом как-то заговорили, что можно же и усыновить. И сделать кого-то счастливым. И года два только говорили. А потом стали присматриваться. А потом вроде решились и готовились. И думали, что возьмут совсем малыша, но Лике попался Павлик. Она нашла его и поняла, что он как будто родной, так на них похож. И Игорь соглашался, что да, похож на Анжелику. Полгода назад они Павлика привезли домой. И стало сложно. А потом ещё и в бизнесе у Игоря всё зашаталось и грозило рухнуть. Игорь мрачнел, устанавливать с приёмным ребёнком контакт не стал, а пару месяцев назад сообщил, что, видимо, они ошиблись с решением. И что полюбить чужого ребёнка у него не выходит. Это просто чужой ребёнок.
Лика металась между Павликом, с которым проходила все стадии принятия, и Игорем, который мрачнел день ото дня, приходил домой поздно и уходил рано.
– Я говорила с психологом из поддержки. Так тоже бывает. И Игорь не виноват. Нельзя полюбить насильно. И делить меня с чужим ребёнком он не может. А я не могу предать Павлика, – и совсем-совсем тихо, как будто сообщала очень интимную и страшную тайну добавила, – это, наверное странно, но я полюбила Павлика. Не знаю, как это объяснить. Он мой ребёнок.
Зося захлопывала отвалившуюся челюсть, но тогда глаза грозили покинуть орбиты, и она трясла головой, пытаясь уложить услышанное в стройную картинку. И никак не сходились дурацкие пазлы из тысячи кусков. Кусков собственной глупости, «тропиканки», которая оказалась живой и чувствующей женщиной, приёмного Павлика и собственных родных мальчиков.
Женщины сидели оцепенев. У находчивой и решительной Зоси не было слов и даже ни одной мало-мальски здравой мысли. Так и сидели, прижавшись плечами. Даже когда целая компания во главе с Зосиным мужем ввалилась в калитку – сидели. Костя смотрел на Зосю подозрительно, а мальчишки наперебой хвастались «уловом». Во-первых, они насобирали камней, из которых будут делать дно морское, во-вторых, насадили в пластиковую бутылку головастиков, и из них вырастут рыбы, как сообщил Павлик. Тут только женщины встрепенулись, заохали, увидели, что «мужчины» с ног до головы мокрые и грязные.
Зося сказала, что ужинать будут сегодня все у них, и на резонный вопрос сына: «Чем? Тебя целый день не было, мы всё доели», – сказала, что будут печь картошку с разными «топингами».
Уже на своём участке Костя снова недоверчиво воззрился на жену, уточнив, точно ли всё в порядке. А Зося подумала, что изрядно их достала, раз они даже шарахаются от неё, и в нелепом порыве расцеловала мужу лицо мелкими горячими поцелуями.
Несколько следующих дней Зося зависала, как старый натруженный комп. Косте предложила подумать, как можно покрасить их пристройку, чтобы не «унылое это самое». Костя кинулся объясняться, но Зося его остановила и сказала, что он прав. И ещё что надо устроить где-то костровище, потому что тут он тоже прав, а то у них всё слишком прилизано. Звонила Ларке, каялась, просила приехать и обещала, что остановит себя от работы, а если что, можно её чем-нибудь оглушить, например, их любимым итальянским вином. Ларка смеялась. Про Анжелику Зося Ларке не стала рассказывать. Слишком случайно она стала свидетелем очень личной истории.
А потом спросила мужа, как будто невзначай: «Кось, мы скучно живём?». Костя посмотрел пристально и ляпнул: «Зось, ну-ка, колись, что происходит?».
И Зося вывалила всё, что передумала за несколько дней, на Костю. Что мальчики выросли, а они погрязли в делах и работах.
– Ты знаешь, Кость, я забыла, когда я просто радовалась. Вот просто так, понимаешь? И вроде всё хорошо, но так… скучно?
Костя долго молчал, а потом бухнул, как будто в озеро со сходней нырнул.
– Зося, ты лучше сейчас скажи, у тебя что, – тут он замялся, покрутил головой, поморгал и выдавил, – кто-то появился, что ли?
Зося оторопело уставилась на него, а потом начала хохотать и никак не могла остановиться. И махала на него руками и даже икала и еле успокоилась, потому что муж мрачнел.
– Костя, с чего такие мысли?. Потом подошла близко-близко и потёрлась носом о его плечо, – я думала, что ты к «тропиканке» неровно дышишь.
Потом они говорили, смеялись и шептались как заговорщики. И Зося думала, что как здорово, что дети уже большие, а они ещё молодые. И улыбалась этой мысли. И что очень интересно получается: карантин, который вызывал столько досады, и соседка, которая вызывала ревность и злость, оказались с таким замечательным побочным эффектом. И что всё-таки Зося молодец, потому что у них всё есть и даже подушка безопасности. И можно жить без страха и даже мечтать и строить планы.
Продолжение
Светлана Шевченко
Любезные и милые наши читатели!
Хотим поблагодарить вас за то, что столь щедро награждаете нас своим вниманием. Но сейчас мы обращаемся не к вам, тем, кто читает нас, пишет нам тёплые слова в комментариях, и как мы надеемся, считает нас достойными для того, чтобы рекомендовать нас для чтения своим близким и знакомым. И для этого честно делится ссылками на наши рассказы. Мы обращаемся к тем, кто берёт наши тексты и публикует их на других ресурсах под своим именем. Господа плагиаторы! Литературный канал «НаШе» обладает всеми авторскими правами на данный текст. В случае, если мы обнаружим наши рассказы на вашем ресурсе под чужим именем и без ссылки на наш канал, представители канала «НаШе» и подлинный автор рассказа будут апеллировать к законодательству Российской Федерации, касающемуся защиты авторских прав и санкциям, применяемых к нарушителям этого права.