Вокруг Екатеринбурга - леса и увалы, пруды и карьеры, луга и деревни, незыблемые уральские избы с обильной резьбой наличников:
И Кунара ничем особым на первый взгляд не выделяется среди других подобных сёл:
Но вдруг за прудом в середине села по правую руку встречает ТАКОЕ, и мне оставалось лишь позавидовать тому, кто оставил чёрную полосу на асфальте - для него, в отличие от нас, это была неожиданность:
Дом в Кунаре - в общем-то обычная изба, которой очень повезло с хозяином: в ХХ веке здесь кузнец Сергей Кириллов, однажды решивший украсить свой дом. И в 1954-67 годах, в самый разгар "борьбы с архитектурными излишествами" из тёмной и угрюмой дедовской избы Сергей Иванович сделал сказочный терем, да посвятил его 50-летию Октября.
Искусствоведы классифицируют избу в Кунаре как "наивное искусство", а по сути дела тут вышел целый эпос. Мир глазами простого человека - красивый, непонятный, яркий и очень-очень хрупкий.
Большую часть своей истории дом Кириллова тихо стоял в глухой уральской деревне, и лишь в 1990-х, когда скорость распространения информации резко выросла, слава о нём быстро разнеслась сначала по всей Свердловской области, а дальше и по всей России. Он всплыл из небытия так внезапно, что я поначалу был уверен, будто бы это современный шедевр. А впрочем он и правда современный - это наив, но по духу наив 21 века.
Первой на дом Кириллова ещё в 1996 году обратила внимания партия "Наш дом - Россия!", к выборам отпечатав тираж открыток и плакатов, а с хозяевами расплатившись обещаниями. В 1999 году Кунарский дом победил на всероссийскому конкурсе самодеятельного деревянного зодчества, а два года спустя 70-летний Кириллов умер. Кузнецом он стал не от хорошей жизни - его отец ушёл на войну и не вернулся; мать тоже умерла рано, и мальчик Серёжа остался единственным кормильцем для младших брата и сестры. Не вернулся с войны, видать, и кунарский кузнец, и Кириллов стал осваивать горн, наковальню и молот. Не от хорошей жизни он взялся и строить чудо-дом - просто изба покосилась, к тому моменту женатый Кириллов взялся её выправлять; приведя в порядок - решил украсить, ну а дальше процесс пошёл...
На завалинке в палисаднике сидела похожая на привидение древняя старуха в белом, внимательная и молчаливая - с нас она не спускала глаз, но когда я поздоровался - не услышала. Или не захотела услышать: туристы - такая же обыденная часть пейзажа, как деревья, облака или вороны. Возможно, это вдова Кириллова Лидия; фотографировать её я постеснялся. Со смертью кузнеца дом начал ржаветь и ветшать, ветер то и дело срывал какие-то украшения с его крыши, и первую реставрацию провели сотрудники частного музея Невьянской иконы небезызвестного Евгения Ройзмана.
Обойдя избу, можно увидеть, что под сказочным теремом скрыты тёмные брёвна... известно ли кому-нибудь, украшена ли изба внутри? И хочется верить, что после Лидии Кирилловой тут останется не бесхозная заброшка, а музей.
Изба Кириллова давно уже вошла в число известнейших достопримечательностей Свердловской области. Но куда как менее известно, что она - не единственное наследие кузнеца-самородка в Кунаре. Только второй объект куда сложнее найти, и нам пришлось пересечь всё село по ухабам и рытвинам боковых улиц:
Это могила Сергея Кириллова, которую он выковал, конечно же, заранее. Фантастическая пагода с крестом!
И дом, и могилу сопровождают железные цветы - но удивительно живые, ажурные, тёплые. Соколов-Митрич в своей статье назвал Кириллова "цветком, доросшим до небес".
Едем дальше. Вот уже Невьянский пруд, за которым на фоне синих гор пылит цементный завод. Ему не 300 лет, как большинству градообразующих предприятий Урала, а лишь чуть больше сотни (основан в 1913 году), но с упадком прочей индустрии в Невьянске он остался за главного.
Поодаль - необычайно породистая церковь Александра Невского (1906) в селе Шурала, в которой я, не зная даты, заподозрил бы 18 век.
