Наш сегодняшний собеседник — крайне интересная личность. Этот человек побывал во многих красивейших местах мира, он бросал музыку и снова начинал играть, записывался и выступал на одной сцене с зарубежными музыкантами. Этот человек — Роман Кузьмин, фронтмен группы TattooIN.
Диалог с Романом оказался очень содержательным. Можно смело сказать, что Рома один из самых интересных наших собеседников. В разговоре с ним мы затронули абсолютно разные темы.
Что ждать от группы TattooIN в ближайшее время? Почему русские музыканты не очень популярны за рубежом? Существует ли судьба? Что такое жизнь и как появился наш мир? На все эти, и не только, вопросы вы найдете ответы в данном интервью.
Рома, привет!
Буквально на днях у группы TattooIN вышел новый мини-альбом «На море!». Расскажи, совпали ли твои ожидания с реальной реакцией вашей аудитории? Есть ли в планах презентовать альбом этой осенью?
Не знаю, совпали ожидания или нет. Это лучше скажет реакция нашей аудитории. Но по комментам вижу, что альбом зашел. Есть некоторое удивление даже у самых прошаренных старых фэнов, потому что альбом отличается от всех наших предыдущих работ. Но, в целом, как мне кажется, очень хорошие отзывы. Про осень сейчас преждевременно говорить, но я могу сказать одно: идет активная запись уже следующего альбома, и он точно будет готов к середине осени. Может быть, даже к началу. Но его дальнейшую судьбу решать будем позднее.
Насколько мне известно, половина всего альбома – это совместная работа с Валерием Полиенко – композитором и режиссером. Расскажи, были ли какие-то трудности в процессе работы, может, какие-то расхождения во мнениях? Что тебе понравилось в данной совместной работе?
Всегда сложно делать чье-то, не свое. Кому-то, может, легко, но для меня это такой экспириенс непростой. Изначально планировали записать буквально одну песню из материала Валерия Полиенко, но так сложилось, что подошла прям целая куча песен. Решили, что сделаем альбом, состоящий больше, чем на половину, из его песен. И это материал, который сам бы я не написал, я просто немного другой стилистически. Работа над этими четырьмя песнями заняла довольно много времени — порядка года. Это было очень интересно и сложно. Но результатом я удовлетворен. Вообще, каких-то творческих проблем у нас не было. Обсуждали, корректировали. Как всегда, нельзя быть на 100% удовлетворенным, поэтому компромиссы тоже есть.
Посмотрим, как дальше, но следующий полноформатный альбом, который мы запишем, будет в более традиционном для нас варианте. Там будут мои песни и некоторые песни написаны другими поэтами.
На две песни из альбома вы уже выпустили два «карантинных» видео, есть ли в планах сделать такие на остальные песни из альбома? Может, уже появились какие-то разработки?
Да, уже есть идеи на еще пару карантинных клипов и только карантинных. Потому что сейчас крайне сложно организовать процесс с людьми и переезжать из региона в регион. Вот как только все отменится, будем снимать «На море!», «Последний герой» и, может быть, еще кое-что.
У TattooIN есть двухгодичный опыт совместных выступлений с культовой для многих поклонников рок-музыки финской группой The Rasmus. Как ты можешь объяснить тот факт, что группы из других стран, где численность населения намного меньше, чем в России, что называется «гремят» по всему миру, а русские команды почти не пробуют свои силы на западе или, как правило, не имеют оглушительного успеха?
Для начала про Rasmus. Очень правильно сформулировано. И культовая она у нас, и сильная, и хиты их мировые. И хорошо, что мы поиграли на одной сцене, и посмотрели, и пообщались с ними немало, и про творчество в том числе. Очень полезная история. Хорошо, что это было.
А теперь про «их группы гремят, а российские не очень». Во-первых, российские тоже гремят, но реже. Есть, можно вспомнить. В разное время были разные ансамбли, которые были замечены в мире. Но, конечно, не так сильно. И тут масса составляющих. Мы — не Европа, и не Азия, мы — где-то по-середине. У нас своя закрытая территория, свой закрытый рынок и свой закрытый вкус и менталитет. Музыку мы воспринимаем по-другому. Мы воспринимаем песни как стихотворение с музыкой, а не музыку со стихами. У нас ретронация. Это не плохо, это просто факт. То есть мы любим слушать всю жизнь то, что слушали, когда нам было 18 лет. Мы не очень открыты к новому и не очень готовы это новое воспринимать. Это определенные культурные коды в нас зашиты. И российские коллективы — достаточно локальное явление, они подстроены (не специально) под вкусы многих. А внутренний вкус и вкус мировой — разные. Я прочувствовал это очень хорошо, записываясь и общаясь с иностранцами: как они к стихам относятся, какие аранжировки и жанры актуальны у них. Можно сказать, что мы не в мейнстриме с Европой или Америкой, а где-то там. Обычно отстаем на 10-15 лет по каким-то музыкальным моментам. Опять же, в десятый раз повторю: это не хорошо, не плохо, это так работает, мы сами так устроены.
Но ситуация меняется, если посмотреть на поколение слушателей У и Z. Они уже более гибкие и более открытые для чего-то другого, для других жанров и языков.
Еще пример: артист в Литве или в Беларуси что-то создает, и он хочет продвинуть свой контент. Он смотрит на внутренний рынок — он очень маленький. Как тут достичь коммерческого успеха? Тогда они смотрят на заграницу — Европу, мир, — и сразу ставят себе амбициозную задачу. Соответственно, там появляются какие-то аранжировки, штуки, актуальные в данный момент, и вот в этом направлении ведется работа.
А у нас большая страна, большой рынок, нас много. Мы готовы потреблять, и это нам нравится. И мы этим занимаемся. Ориентация на внутренний рынок. Возможно, поэтому у нас одни и те же имена с фестиваля на фестиваль из года в год перетекают.
У вас был опыт игры на высоте 4000 метров. А какие экстремальные места не территории нашей планеты, ты бы еще попробовал в качестве площадки для выступления?
Ну, это было очень трудно, не запланировано на 100%, мы не знали, что получится. Вообще, это был туристический поход на Эльбрус. Но мы рискнули, привезли аппаратуру, стали пробовать. И у нас получилось. Чуть выше «Бочек» (кто в теме Эльбруса, тот знает, что это). Это последние точки, где было электричество. На огромном обрыве поставили аппарат, сделали концерт и сняли. Можно посмотреть фильм «TattooIN на крыше Европы», он выложен на наших ресурсах. Это было круто, это незабываемые ощущения, но это физически очень тяжело и петь, и играть, и нести колонки. Это проблематично. Воздуха не хватает, ничего не хватает. Мы вымотались, но сделали это и ощущений остался вагон.
Планов типа «дальше — глубже», под водой, например, нет. Мы не собираемся ставить никаких рекордов Гиннесса. Концерт на Эльбрусе был действительно спонтанным приключением.
Однако, мы в прошлом году повторили в какой-то степени этот опыт. Мы выбрались на Кавказ и сняли несколько клипов. Были на Домбае, снимали на хребте и на плато Бермамыт. Это вообще сумасшедшее место, недалеко от Кисловодска. Просто вырви мозг! Кстати, любимое место Лермонтова было. Мы туда отправились ночью, снимали видео. Там очень интересно и очень красиво. И на аэропланах летали в ущелье.
Я бы не назвал это экстримом, потому что... Что такое экстрим — нам знакомо. Катаемся на сноубордах, серфингом занимаемся, например. У тех, кто действительно занимается экстримом, совершенно другая программа: намного суровее, профессиональнее. А мы музыканты, которые просто любят красивые места и вместе провести время.
Случался ли в твоей музыкальной карьере переломный момент, когда ты понял, что ты движешься куда-то не туда и стоит поменять курс? Касательно чего это могло бы произойти?
Таких моментов было несколько. Один был переломный, по большому счету... Мы давно занимаемся музыкой, и, в общем, я уже не юноша. В конце 90-х я на пару лет перестал заниматься музыкой. Был другой этап, когда налаживалась карьера, личная жизнь, что-то такое. Появились другие увлечения, показалось что: «Ну, была музыка – класс! Я что-то умею, играю, пишу, а вот теперь позанимаемся другими вещами». Но это продлилось недолго, и в какой-то определенный момент я вернулся. В каком-то подмосковном пансионате, в пустом зале сел за пианино, которое было в холле, и начал играть. Играл всю ночь до утра. Одно, второе, третье вспоминаю, и на следующее утро проснулся и такой: «Ну, все!» И пошел группу собирать. Вот такой был момент.
В дальнейшем были повороты, когда возникало непреодолимое желание поменять группу, жанр, стиль, состав. Так сложилось, что во второй серии своего творчества, после перелома, я всегда понимал, что я буду делать то, что хочу. Принимал решения, был лидером группы. Не буду вспоминать все свои проекты. Сейчас вот проект, который начался 3,5 года назад — это TattooIN. Это то, что я всегда хотел в конечном итоге. И вот думаю, дальше уже новых не будет, будет TattooIN.
По-твоему, что самое главное в творческой работе музыканта? Без чего им никогда не стать? Какое-то особое отношение к музыке или талант?
Думаю, что сколько людей, столько и историй. Могут быть исключения, но все таки какой-то опыт можно предположить и поделиться лично. Мне кажется, что должно быть желание настоящее, не теоретическое. Тебе это должно быть нужно. Хотеть мало, необходимо, чтобы тебе это было нужно.
Талант. Ну, конечно, хорошо, когда есть талант. Талантливым людям проще, они чаще и удачнее делают крутые штуки. Это от бога, от природы. Но есть масса примеров людей не талантливых и успешных, и, может быть, сверх одаренных, но не успешных, которые делают прекрасную музыку, продукт, стихи. Это такая комбинация: кому как повезет. Значит, все-таки больше верю в путь второй. В упорство, упрямство и веру в себя. Если ты во что-то веришь, если тебе это нужно, ты найдешь способ, как стать лучше, прокачаться, как делать песни, которые будут нравиться людям. В конечном итоге, ведь никого не обманешь: в творчестве, мне кажется, это четкий эксперимент, когда ты делаешь что-то и боишься негативных показателей. Люди либо слушают, либо не слушают, либо смотрят, либо не смотрят, либо приходят на концерты, либо нет. Этого не купишь ни талантом, ни деньгами. Есть какая-то объективная реальность и оценка. Но, в целом, для большинства артистов, тот продукт, который ты делаешь, его объективно оценят.
Образование музыкальное помогает безусловно. Я не заканчивал музыкальное училище, но была музыкальная школа. Готовился, кстати, к музыкальному училищу, но жизнь повернулась по-другому, и я не пошел. И слава богу, я не жалею. Но база фортепиано — хорошая школа, помогает очень. Укладывает в голове многие вещи. А все остальное — практика и мыслительный процесс.
Есть ли у тебя своего рода «правила успеха»? Что должен знать малоизвестный коллектив, чтобы покорить сцену русского рока?
Вообще, о роке — это не ко мне вопрос. Мы, если открыть Яндекс.Музыку или ВКонтакте, может быть, и русский рок (так там написано), но я не считаю себя представителем русского рока, у нас миссия немножко другая. Мы делаем русскоязычную музыку, которая ориентируется на некий международный мейнстрим. И миссия заключается в том, чтобы сделать русскоязычную музыку с русскими стихами, но которая была бы созвучна глобальному контексту. В этом нет никакой попытки копирования, подражания. Нет, это просто понимание того, о чем мы говорили чуть ранее. Нельзя бесконечно играть Цоя и Шевчука, хотя я их обоих более, чем люблю. Но как-то всякое-разное тоже надо играть. Мне нравится, когда музыка главнее стихов, или, по крайней мере, когда они [стихи и музыка] работают вместе и создают атмосферу. И мне нравится такое направление, мы двигаемся туда.
Что касается русского рока, наверное, есть более четкие артисты, которые попадают в эту точку, которые бьют в сердце словом, буквой, харизмой нашей русско-роковой. Но, в целом, думаю неважно, в каком жанре ты творишь. Рецепт тупой и простой — надо, чтоб были хорошие песни. Русские, английские, любые. Если песня хорошая, то она работает. Если песня слабенькая, она может работать, но ей будет тяжелее: в нее нужно больше вкладывать сил, денег, а потом аудитория подхватит. А классные песни находят свой популярный путь. Я думаю, что вот это — правда абсолютная.
Что для тебя жизнь? Как и под каким ракурсом ты её видишь? Какова твоя главная жизненная цель?
Да, мощно копнули. Жизнь — это удивительный этап. Мы живем на удивительной планете. Вообще то, что с нами случилось (смеется) — ничтожно малое стечение обстоятельств. Если посмотреть на все миллиарды галактик, которые нас окружают — это просто огромное счастье. Мы живем на этом шарике маленьком, окруженным тонким слоем атмосферы. Мы разумные существа в этом мире. Это абсолютно невероятный, потрясающий факт. Я думаю, что очень важно жизнь потратить на какие-то важные вещи. Прежде всего мне кажется, что человек должен быть нормальным. У него должна быть совесть. Он должен жить в ладу с ней, и делать все, что он может. Вот если тебе дано хорошо строить дома — ты должен строить дома. Если ты пишешь стихи хорошо — ты обязан потратить свое время, значительную часть жизни на написание стихов. То же самое про музыку, то же самое про все остальное. Мне кажется, что человек должен созидать. В нас это заложено и без этого ничего бы не было. Надо созидать, трудиться, делать над собой усилия. Все, что ты можешь в этой жизни — ты должен сделать. И для других, и для себя.
Какая теория создания нашего мира тебе больше всего по душе: большой взрыв или духовная составляющая?
Я человек логики. Я в принципе поддерживаю научные теории. Может, сейчас это не очень популярно, но я, например, верю в теорию Дарвина. В возникновение и разнообразие видов. Я верю в физику. По теории большого взрыва, у меня нет таких познаний, я не могу оценить аргументы, которые приводит наука, потому что не углублялся. Я за рациональное объяснение. Не могу себя назвать нерелигиозным человеком. Но, скорее, впишите меня в агностики. Верю я в обе составляющие. Все-таки, наверное, для меня более объяснимы физические процессы и поэтому короткий ответ: в теорию большого взрыва.
Можешь ли ты назвать себя фаталистом? Веришь ли в бесповоротность жизненного пути или же ты приверженец девиза «всё в твоих руках»?
Я верю в то, что есть что-то… Судьба — это не совсем то слово. Это когда ты такой кричишь, вырываешься, но все бесполезно. В это я не верю. Но я все-таки верю в систему каких-то событий. Какого-то вмешательства, каких-то сил. В удачу. Вот, например, мы обсуждаем музыкантские темы, что надо делать, чтоб быть популярным? Но тут и удача должна быть. Это такой огромный фактор. Кому-то повезло, вовремя сделать то, что нужно было. Кому-то повезло вовремя сделать то, что нужно было, с кем-то познакомился удачно. Кому-то не повезло… Поэтому я верю в какую-то невидимую руку, которая может вмешиваться. Или подножку тебе сделать, или помочь поддержать. И в течение жизни есть моменты, когда чувствуешь присутствие этой силы, и потом задним числом понимаешь: «Блин, наверное это было случайно». Почему-то это случилось именно так. А кто это сделал, и какой рукой, и почему мир с тобой так поступил — неизвестно. Но я, периодически, физически чувствую эти моменты.
Случалось ли с тобой такая ситуация, когда одно событие изменило, если не все, то очень многое. Что изменилось конкретно внутри тебя?
Да, такие события были и ни одно. Думаю, у любого человека такое было. Почему-то мне не хочется конкретно рассказывать об этих событиях. Да, было. Да, это влияет. И это могут быть совершенно разные события: встреча с кем-то, ситуация со здоровьем… В конечном итоге — это вообще супер важная составляющая нашей жизни. Эти вещи происходят, и ты не знаешь, будет ли это еще с тобой или это все уже случилось.
Беседу вели: Анастасия Горелова и Артём Гарькавый.
Фото предоставили: группа TattooIN, Галя Ефимова, Дмитрий Буделовский и Марат Даминов.