Номен Нескио "Бетельгейзе" (военный приключенческий роман в 2-х частях)
Улица встретила Пересвета первым снегом, который моментально покрыл землю. Осмотревшись вокруг, Он поднял с земли дровину и вертикально прислонил её к пологу из оленьей шкуры, закрывающей вход в чум.
- Если ещё кто войдёт, то обязательно уронят на землю деревяшку. Лишнее не будет.
И довольный собой направился к бараку, где проживал фельдшер и Айза. Коля нужен был сейчас для раненого, хотя даже не специалисту было ясно, что с такой травмой ему не выжить и уж тем более, вряд ли удастся его допросить. Небольшими перебежками он достиг жилища доктора и постучал в окно.
Вскоре там показалась заспанная Айза:
- Айза, - прошипел Пересвет, подняв автомат вверх, - Срочно, доктора подними. Пусть захватит инструменты.
Айза, увидев вооружённого иностранным автоматом священника, не стала задавать вопросов, и вскоре на пороге появился Коля с медицинским чемоданчиком.
- Коля, тут вот какое дело. Держи, - он протянул фельдшеру автомат и «Парабеллум», - Иди в мой чум, там Саване, она всё тебе расскажет. Только тихо надо. Гости у нас, твои «друзья» по Сталинграду…, наверно соскучились.
- Саване? - от изумления Коля так и застыл на месте, - Она ранена?
- Да, Саване, она у меня, я после всё объясню…. Нет, она не ранена. Иди, Коля, только поторопись, всё позже узнаешь. А я в интернат попробую дойти. Там вот еще что, на входе стоит дровина, я её поставил, но если она на земле, будь осторожен, это сигнал к опасности, значит, в чум еще кто-то зашёл уже после меня, уронили ее, когда открывали полог. Как доберёшься, подай голос Саване, лучше, чтобы она узнала тебя. И не будет лишним, если Айза тоже отправится с тобой. По возможности заверни в администрацию, ну а дальше по обстановке. Власть надо поднять, если их ещё не перебили, такое вот дело Коля…. Поторопитесь только. Нельзя сейчас медлить.
***
Интернат посёлка Аламай погрузился в тишину, лишь было слышно, как порывы ветра бьются в закрытые ставнями окна, гремя крючками запоров. Воспитанник интерната Александр Балисто по кличке Балтика достал из кармана штанов смятую записку и, развернув её, стал внимательно всматриваться в написанный текст. Он лежал одетый и не собирался предаваться сну. Темнота помещения мешала ему перечитать текст, хотя он и без того знал содержание послания.
Саша, приходи сегодня после отбоя в класс, мне нужно с тобой поговорить. Буду ждать в «заброске». Света.
Балтика явно представил себе подсобный класс, именуемый «заброска», где хранились карты, глобус и всё остальное школьное барахло вместе с учебниками. О чём хотела поговорить воспитанница Ногина Света, ему было в некоторой степени известно. Девчачьи вздохи вовсе не входили в его планы, но он давно уже заметил, что она относилась к нему несколько особо, выделяя из всех остальных мальчишек. Её стеснение и робость плохо скрывали неподдельный интерес к Балтике иногда ставя его самого в неловкое положение перед своими товарищами.
- Сэм…, Сэ-э-эм, - тихо позвал Балтика своего близкого друга и «заместителя» Ялю Евай.
- Ну…, чего тебе? - отозвался Сэм.
- Мне свалить надо…. Посмотри здесь, что бы всё было «на мази».
Яля приподнялся на кровати, протирая глаза:
- Пойдёшь всё-таки? Решил…?
Балтика вздохнул:
- А чё…, схожу. Стонет девка, как институтка при старом режиме, - намеренно демонстрируя равнодушие, которое ему явно не очень-то удавалось.
- Дурак ты, Балтика…, - вздохнул Сэм, - Может мне её отдашь…? А чё…, красивая девка…, соком наливается, жопа и сиськи в самый раз. Года через три будет что надо.
- Ты место своё знай, Сэм. И вперёд не лезь…. Отдай ему…, пока мой интерес тут. Ко мне она льнёт и твой номер с краю, - тихо, но твёрдо ответил Балтика, более подражая взрослым.
- А чё тогда мнёшься? Встал и пошёл, а то смотри…, если уж я ухвачу, так не отдам, хоть на ножи ставь. Я не боюсь, - парировал Сэм, и демонстративно отвернулся к стене, показывая, что разговор закончен.
Балтика поднялся с кровати и прислушался к окружающей тишине. Он осторожно обул ботинки, заправив шнурки вовнутрь. В спальной комнате было тихо. Подавшись вперёд, он потряс за плечо своего товарища:
- Сэ-э-эм…, ну чего ты…? Восстал что ли?
Сэм развернулся:
- Ничего я не восстал. Собрался идти, так иди…. А стреляю я лучше тебя.
Балтика усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку:
- Лучше, лучше…. В общем, присмотри тут за пацанами. Вдруг там Сова опять забузит. Я в «заброске» буду, а вообще мне надо ещё к Гераклу сходить, он должен был сделать мне ножны для «пики», на руку одевать.
- Хорошо, хорошо. Иди, я присмотрю, всё равно что-то не спится, - ответил Сэм, похлопав по руке Балтику и сказал, - Дай закурить.
Балтика достал пачку папирос и, усмехнувшись, произнёс:
- Ну так, я вижу, как тебе не спится…. Ладно, пойду…, - и положил перед Сэмом курево.
- А ты…? Спросил Сэм.
- А я скоро вернусь, вот потом с тобой и посмолим по папироске.
Осторожно поднявшись с кровати, так чтобы она не скрипела, Балтика накинул на плечи старую куртку, какую носят лётчики, и пересёк спальную комнату, приоткрыв дверь в коридор. В лицо пахнуло холодом и табаком папирос. Там было тихо и пусто, лишь изредка доносился громкий кашель Геракла, который сидел в своей комнате истопника. Балтика пошёл по коридору, стараясь не скрипеть половицами, пока не достиг «заброски». Прислушавшись, он осторожно открыл дверь и словно тень, прошмыгнул в класс.
- Саша…, Саша…, я здесь. Иди сюда, - раздался девичий голос, хриплый от волнения.
Задержавшись немного у двери, Балтика огляделся и направился в угол комнаты, мимо составленных одну на другую школьных парт, где был слышен голос. Подойдя, он увидел Свету, кутавшуюся в пальто, покрытое сверху шалью, которая сидела, сжавшись в комок. Он ещё раз огляделся, пытаясь скрыть охватившее волнение и наконец, усилием воли заставил себя присесть рядом с девочкой. Они молчали.
Негромко кашлянув, Балтика произнёс:
- Чего тебе, - тут остатки мужества оставили его окончательно, и он раскрыл ладонь, в которой была зажата записка, - Я вот…, это…, ты мне написала, и я пришёл…, я вот….
Девчонку охватил озноб. Балтика протянул руку и немного потряс её за плечо:
- Ты чего…, тебе холодно?
- Ты что тут делаешь? Зачем пришёл? - спросила Света, не поднимая головы.
Балтика растерялся:
- Так это…, ты написала….
- Ничего я не писала…. Это не я….
- То есть? - совсем неловко чувствуя себя, спросил мальчишка.
Света подняла глаза, видно было, что это далось ей нелегко. Увидев смятый листочек, она быстро схватила его, и убрала под пальто. Балтика посмотрел сначала на Свету, потом на свою пустую ладонь, и тяжело вздохнул. Она молчала. Кажется, он начал справляться со своим волнением. Посидев ещё немного в полной тишине, Балтика медленно поднялся, совершенно не зная, как ему стоит поступить.
Внезапно Света схватила его за руку, скомканный листок выпал из её ладони на пол:
- Да стой же…, дурак какой-то…. Куда ты?
Балтика опустился перед ней на колени, и двумя руками обхватив её мокрое от слёз лицо, поднял голову и посмотрел на неё. Чёрная родинка на левой щеке Светки дополняла естественную красоту взрослой девочки шестнадцати лет. Выхватывая скудные полоски света, слезы сверкали на её глазах. Он осторожно дотронулся до родинки, и провёл пальцем по щеке, вытирая сбежавшую из глаза слезу.
- Прям как в кино, - зачем-то сказал он, - Никогда не думал, что так бывает взаправду.
Она обхватила своими ледяными ладошками его руки, которые всё ещё были на её лице и тихо спросила:
- Что бывает-то, Саша?
Смущение опять охватило подростка:
- Ну это….
Он не успел договорить, как Света перебила его:
- Саша…, Балтика…, мы погибнем здесь скоро…, все, понимаешь? Иначе я бы никогда не решилась позвать тебя и сказать….
- С чего вдруг-то…? - изумился Саша, — Это тебе лучше бы Ралье сообщить….
- Саша, ты такой сильный…, я не знаю…, скоро мы все…, я люблю…, люблю тебя, Балтика!
Он быстро закрыл ей рот своей ладонью:
- Что ты, Светка, что ты такое несёшь?
- М-м-м…, - донеслось сквозь зажатую ладонь.
- Тихо…. Спокойно…. Я сейчас открою тебе рот, и ты возьмёшь себя в руки.
Она согласно заморгала глазами, мокрыми от слёз.
- Ну вот…, то-то же, - сказал Балтика и осторожно отвёл руку, - Постой, а как ты сюда попала? Тут же замок.
Света, не отрываясь смотрела на него.
Он повторил свой вопрос, намеренно делая паузу между каждым словом:
- Как… ты… попала… сюда….
- Мне открыл Геракл…. Он мой дядя…, родственник. А ты не знал разве?
- Нет, - удивлённо ответил Балтика.
- Послушай меня, Саша. Я наверно зря всё это…, записка, «заброска» и…, но мне надо было тебе сказать…. Что же ты молчишь? Саша…, Балтика…, я полная дура? Я знаю…, какая же…. Скажи мне, прошу.
Подросток опять начал терять самообладание. И думал теперь, сможет ли он рассказать правду своим пацанам из окружения, именно правду, как он растерялся от слов девчонки. Он открыл было рот чтобы хоть что-то ответить, но вместо слов получилось лишь какое-то шипение. Света протянула к нему руки и, взяв за плечи, приблизила к себе. Их лица были совсем рядом. В его пылающую щёку уперся кончик холодного носа Светы. Он чувствовал её частое дыхание. Она наклонилась ещё ближе, и их губы коснулись друг друга.
- Ты мне тоже нравишься, - выдавил он из себя, более из-за того, чтобы не целоваться.
Эта премудрость ему была не знакома, да и откуда он мог научиться. Никогда не доводилось слышать ему подобных слов, а уж тем более целоваться. Света первый раз улыбнулась, абсолютно не замечая его смущения, и крепко прижалась к нему, дрожа всем телом ещё сильнее, но теперь лицо её горело.
Она быстро зашептала:
— Это хорошо, очень хорошо…, я знала, я так надеялась. Война закончится, и мы вырастем и будем вместе. Ты ведь не будешь против, Сашенька.
- Я?
- Только мы умрём скоро…, погибнем…. Так что ничего не будет.
«Сашенька» в это время сидел и не знал, как ему поступить. Без сомнения, Света была самой красивой девочкой в интернате, пусть, что старше его, но он вовсе не ожидал такого напора. Будущая жизнь ему виделась в лучшем случае в виде ремесленного училища или среди «братвы», но, никак не в семейном кругу.
Света заметила, что её нового друга что-то сильно беспокоит и спросила:
- Что с тобой, что-то не так?
- Я покурить хочу, - хриплым голосом ответил Балтика.
- Так покури…, покури, конечно, а знаешь, и я с тобой могу…, только вот не умею, но я постараюсь. Давай же…, где папиросы?
Балтика похлопал себя по карманам и тут вспомнил, что отдал пачку Сэму:
- Эх ты ж…, твою мать, а….
- Что? Что опять не так? - взволновалась Света.
- Да папиросы…, я же их отдал….
Она опять прижалась к нему, и Балтика теперь явно ощущал прикосновение её тела и жар лица.
- А мы потом…, потом с тобой покурим. Или хочешь, я пойду и спрошу у Геракла. Не отталкивай меня только, давай вот так посидим немножко. Что-то мне вот неспокойно…, не спокойно, милый мой Саша.
Балтика не знал, как поступить ему, безумная скорость развития событий мешала сосредоточиться и разобраться в происходившем. За последний отрезок времени, в котором он абсолютно потерялся, произошло то, чего, как ему казалось, не могло произойти никогда или же очень и очень нескоро. Он видел визжащих размалёванных дев, сидевших на коленях у взрослых, и думалось ему, молодому вору, что вот это и есть женское предназначение. Но сейчас, всё было совершенно другое. Она подула на свои руки и распахнула его бушлат, а затем и своё пальтишко. Он ощутил волнующие выпуклости наливающейся молодостью груди и этот неповторимый запах волос. Посидев немного, она подняла голову и не отводила своего взгляда от него. Сашка не знал, куда деть свои глаза. Она наклонила его к своей груди, и нежно гладила по затылку, закрыв глаза от удовольствия. Балтика не сопротивлялся и сидел, замерев то ли от удовольствия, то ли от страха, вряд ли кто-то кроме самого Балтики может внести ясность, да и то, кто поручится за достоверность о первых юношеских переживаниях. Какое-то время они сидели молча, и даже он, несколько осмелев ответил робкой взаимностью Свете, немного прижав руками к себе её тело.
Возможно, скептики осудят описание подобных отношений, но тут на первом плане именно дети войны, не избалованные родительским вниманием, а наоборот, ставшие жертвами жестоких обстоятельств. Два подростка, в неприглядной одежде, в холодном классе, со слабой надеждой на будущее и необъяснимой тревогой в душе перед чем- то неотвратимо приближающимся, перед чем-то пугающе трагичным.
Света вздрогнула и что есть силы, прижала голову Балтики к себе. Взяв её за руки, он попытался ослабить её объятия, но она зашептала ему в ухо:
- Тихо, Балтика…, не шевелись…, не ше-ве-лись…, на нас смотрят.
Балтика замер.
Света не отпускала его:
- Там…, в окне…, человек…. Человек…!
Снаружи, в проёме окна действительно был виден грудной силуэт человека в армейской каске. Он тщательно всматривался в темноту помещения. Постояв немного, махнул кому-то, и рядом возникла вторая фигура.
- Кто это, Саша…? Мне страшно.
- Да отпусти ты меня, - прошептал Балтика, всё ещё располагаясь спиной к окну.
Он оглянулся на окно и увидел только промелькнувшую тень. Девчонка спряталась за его спину, опасливо выглядывая из-за рукава бушлата.
- Ты видел…? Ты же видел…, успел заметить? - зашептала Света и вдруг охнула, деревянные ставни прикрыли окно и сквозь оставленную щель промелькнули ещё несколько фигур, - Сашенька, мне очень страшно…. Кто это? Мы погибнем…. Ведь умрём же мы, Саша? Они пришли за нами….
- Заткнись, - произнёс Балтика, - Мы сейчас быстро поднимемся и пойдём к Гераклу. Только прошу тебя, не скули, не время сейчас для соплей.
- Да, Саша, Сашенька…, я всё поняла…, к Гераклу, пошли же.
Они двигались на четвереньках по холодному полу, пока не достигли дверей в коридор. Ещё раз оглянувшись на окно что бы убедиться, что их движение, как и они сами остались незамеченными. Балтика прислушался, приложив ухо к двери:
- Вроде тихо. Как я махну, давай сразу за мной и без самодеятельности.
- Да, да, конечно, Сашенька, не бросай меня, - прошептала Света, вцепившись в рукав Сашки.
- Да отпусти ты меня, - сказал Балтика.
- Хорошо…, прости, я нечаянно…, я очень боюсь, кто там был…, в окне? Скажи, кто эти люди?
Балтика осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Всё так же было тихо.
- Давай за мной, - обратился он к Свете. И они, выскользнув из класса, на четвереньках буквально вломились в комнату истопника, чем очень удивили сидящего на стульчике Геракла.
- Это мы, - произнёс Балтика и посмотрел на открытую дверь.
Быстро поднявшись на ноги, он приблизился к девчонке:
- Да вставай уже, мы в безопасности, - поднял её, поставив на ноги и отстранив в сторону.
Подойдя к открытой двери, он выглянул в коридор. В самом дальнем окне вновь мелькнула тень, на мгновение нарисовавшись на противоположной стене страшным силуэтом.
- Ты чего, пацан мечешься как ошпаренный, - равнодушно спросил Геракл.
- Дядя Гера, там кто-то ходит под окнами, - горячо зашептала Света, - Я прям вот чувствую, что это не наши. Чужие там. Мы видели…, они заглядывали в окно. Взрослые….
- Может местных нелёгкая принесла? - предположил плотник.
- Да нет же, дядя Гера…, там вроде как солдаты. Чужие там….
- Чужие…? - медленно проговорил Геракл, глубоко затянувшись папиросой и густо выпустив табачный дым, - Ну сейчас разберёмся, кому там не спится. А ты, пацан, не бзди раньше времени.
Балтика осторожно прикрыл дверь и, обернувшись, сообщил:
- Дядя Гера, они здесь. Я видел их в окне, уже с этой стороны. Они обходят интернат.
Света охнула и закрыла своё лицо руками. Затушив окурок, Геракл медленно поднялся со своего места и, пройдя в угол комнаты, достал что-то завёрнутое в половик. Положив осторожно на стол, он развернул свёрток. Перед присутствующими лежал блестевший лаком арбалет со стрелами.
- Что это, дядя Гера, - спросил Балтика.
Плотник улыбнулся и, проведя по оружию ладонью, осторожно взял арбалет в руки:
- Это сильное и бесшумное оружие. Смотри сейчас внимательно.
Поставив арбалет на пол, Геракл сунул ногу в металлическое стремя и механизмом натянул тетиву. Дерево негромко заскрипело «плечами» оружия, и фиксатор закрепил тетиву предохранителем, взведя курок. Плотник поднял оружие и, взяв стрелу, вложил её в ложе арбалета.
Взгляд его был тяжёлый.
- А ну, пацан…, по-тихому… глянь-ка, чего там, в коридоре, только не поднимайся, а то враз башку прострелю, - обратился Геракл к Балтике, - А ты, Света, давай-ка, в угол отойди. А то мало ли чего….
Балтика подполз к двери и немного приоткрыв её, стал наблюдать в щель, Геракл задул керосиновую лампу и вскинул арбалет.
- Мы их услышим, двери в интернат закрыты, если только через окна попробуют проникнуть, - прошептал Геракл, - В общем….
Он не успел договорить, как Балтика поднял вверх руку, предупреждая о появлении незнакомых гостей. Было отчётливо видно, что они зашли в дверь, вернее всего появился сначала один, потом за ним второй человек. Одеты они были необычно, и всё их поведение указывало на тщательно скрываемое появление. Они были вооружены.
- Они зашли…, двери оказались открыты. Дядя Гера, это как будто солдаты что ли…. Остановились….
Из угла донёсся слабый писк. Света сидела, зажав рот руками, стараясь заглушить звуки плача от ужаса.
- Тихо, девочка, тихо…. Всё будет хорошо, - чуть слышно прошептал Геракл, проведя рукой по воздуху, как будто гладя её по голове.
- М-м-м-м… х-х-х-х…, - простонала Света, согласно кивая головой.
- Если что, то выбирайтесь через люк угольного накопителя, - сказал Геракл, - Но только тогда, когда я скажу.
Балтика вздрогнул всем телом и несколько подался вперёд, затем обернулся и, вскинув два пальца, произнёс одними губами:
- Они идут…, двое…, сюда.
- Дверь, - скомандовал Геракл.
Балтика толкнул дверь, да так, что выпустил ручку из рук. Геракл быстро прицелился и выстрелил.
- Бе-е-е-еу-у-у-у…, - пропела тетива, отправляя из ложа стрелу. Пролетев несколько метров, она прямиком вошла в глаз идущего первым человека в каске.
Он замер и постояв немного, охнул и свалился на пол.
- Дверь, - уже в голос закричал Геракл.
Балтика схватил ручку и дёрнул её на себя. Дверь наскочила на ногу мальчишки и снова распахнулась рикошетом. В этот момент, идущий вторым солдат, быстро выхватил нож и метнул его в проём комнаты. Геракл захрипел и выронил из рук арбалет.
Упершись рукой в деревянный короб двери, прошептал:
- Две-е-ерь…, уходите….
Он закашлял и сделал шаг из комнаты, невероятным усилием закрыл дверь, после опустился на пол. Кровь обильно пошла ртом, заливая грудь. С каждым позывом кашля её становилось всё больше. Из груди Геракла торчал нож, вошедший в тело по самую рукоять.
После броска человек закинул автомат за спину и, вытащив пистолет, медленно приближался к Гераклу. Последнее что увидел плотник, это как ещё несколько человек появились в коридоре интерната.
Оставшись в тёмной комнате, Балтика пытался осмотреться, но было очень темно. Он провёл рукой по двери, нащупал крючок и закрыл дверь. Опустившись на пол, он поднял арбалет, закинув его за спину и стрелы.
- Света, ты где…? Валим отсюда, - шёпотом позвал он.
Ему никто не ответил. Он направился в угол, где должна была находиться Света выставив руки вперёд, пока не наткнулся на неё, сжавшуюся в комок. Глаза немного привыкли к темноте позволив ориентироваться в комнате.
Балтика наклонился к ней и зашептал в ухо:
- Давай вставай…, надо уходить, - и силой поставил её на ноги, увлекая за собой.
Они быстро достигли угольной кучи и стали карабкаться вверх, пока не оказались у деревянного люка, через который засыпали уголь. Вскоре подростки выбрались на улицу и что было сил побежали куда глаза глядят, пока силы не оставили их, и тяжело дыша они рухнули на землю, как подкошенные. Света уже не плакала, а лишь иногда всхлипывала негромко. Она, не мигая, смотрела на небо, с которого сыпал густой снег. Сашка лежал на животе и смотрел на неё. За спиной у него был арбалет, а в кулаке он крепко сжимал с десяток стрел. Снег, лежавший у него перед лицом, растаял от частого дыхания.
Он повернул голову и, проведя языком по сухим губам, спросил:
- Света…, ты как…?
Она ответила не сразу:
- А дядя Гера…, с ним что…? Саша…, ведь ты бросил его там? А зачем он вышел, почему не укрылся в своей комнате?
Балтика сжал дрожавшие губы, комок подкатил к горлу не давая отдышаться. Он чувствовал, что вина в гибели Геракла была исключительно на нём. Ведь это именно он не справился с дверью, не прикрыв ею плотника. И тому свидетель эта девчонка, которая видела в нём сильного лидера и даже призналась в своих чувствах. Но теперь всё рухнуло. Он жалел, что не остался там, в интернате и не стал стрелять из арбалета по внезапно появившемуся врагу. Как он теперь будет объяснять, что именно Геракл приказал ему уходить, спасая Свету и себя. Это будет лишь слабым оправданием его вины в смерти человека. Сейчас Балтике очень хотелось вернуться, но что делать с девчонкой он не знал. Куда она может пойти, где будет безопасно? Вокруг ночь, начинающаяся зима и, невесть откуда взявшийся враг.
Голос Светы вернул его в реальность:
- Сашенька…, надо что-то делать. Здесь нельзя оставаться. Надо сообщить.
Балтика очнулся:
- Надо уходить.
- То есть, как уходить, - переспросила Света.
- Уходить тебе и лучше всего на тот берег. Мы найдём лодку, и ты отправишься туда и будешь ждать меня там. Понимаешь. Я приду за тобой. Я не оставлю тебя, но тебе нельзя тут находиться. Слово. А я вернусь!
- А ты…?
- А я за Геру должен посчитаться. Но сначала я к мильтонам…, к солдатам, то есть. Надо поднимать их. Почему наш «гарнизон» молчит. Так что мы ещё будем поглядеть, кто тут кого загнёт.
Она заплакала и спросила сквозь слёзы:
- Саша…, Сашенька, но что я там буду делать, куда я пойду, мне страшно и холодно.
- Там ты выживешь, Света. Поторопись, прошу тебя….
Он достал со спины арбалет и так же, как делал Геракл, стал заряжать его, сидя на земле. С третьего раза предохранитель щёлкнул, и спусковой механизм взвёлся. Балтика выдохнул и вставил стрелу в ложе.
- Ты не бросай меня, Саша, - взмолилась Света, - Не ходи туда, там опасно.
- Да ты что? Там же пацаны! Хватит одного Геры. Мы сейчас пойдём с тобой, найдём лодку, и ты уйдёшь на тот берег. И всё, это больше не обсуждается.
Подростки поднялись и пошли к реке, озираясь по сторонам, иногда останавливаясь, вслушиваясь в окружающую тишину. Здание интерната скрылось из виду. Пройдя ещё немного, Балтика вдруг остановился и присел, дёрнув за рукав Свету.
Она упала на землю и уткнулась в плечо Балтики.
- Светка…, там люди идут.
- Мне страшно, Сашенька. Давай спрячемся и пропустим их.
Еще несколько секунд Балтика всматривался в группу людей, потом произнёс, опустив арбалет:
- Это местные…. Мужики в малицах, их ни с кем не спутаешь. И вон…, вроде как вёсла на плечах тащат. Счастливая ты, Светка, прям маза тебе прёт. Сиди здесь тихо, я сейчас приду, и за мной следи, жди сигнала.
Балтика поднялся и, пригибаясь, направился к группе людей, шедших берегом. Прошло ещё около десяти минут пока не появился запыхавшийся Балтика.
- Светка, Светка, давай быстрей. Говорил же, прёт нам. Закончится война, в церковь пойду. Это местные, у них олени на той стороне, а лодки прямо вот как раз напротив. Иди к ним…, беги, Светка, они заберут тебя.
- Сашенька, что же будет…?
- Да иди уже…, и всё им расскажи, - зло ответил Балтика, и направился в сторону барака, где располагался местный «гарнизон», даже не оглянувшись,
***
- Господин капитан, у нас радио! - сообщил радист, — Это «Джульетта», группа Хорнера вступила в бой. У них есть потери.
- Потери…? Давай, что там радио? - в нетерпении произнёс капитан.
- Господин капитан, «Джульетта» докладывает, здесь нет никакой базы.
От удивления глаза капитана полезли на лоб:
- То есть, как это нет? А с кем группа вступила в бой? С местными крестьянами что ли? Запрашивайте и уточните обстановку. Мне нужна точная информация.
Накинув штормовой плащ и шляпу с широкими полями как у рыбака, Рейнгхард поднялся на верхнюю палубу притопленной лодки и обратился к Лемке:
- Что-то не слышно, что сейчас где-то идёт бой.
- А может мы выбрали не ту страну, Густав? И здесь умеют воевать? - тихо спросил Рейнгхард, - Шучу, конечно. Если уж мы не смогли взять Мурманск, то и не удивительно, что какие-нибудь ополченцы из местного населения или партизаны сейчас по очереди закрывают глаза солдатам Хорнера. Так что там радио?
Внезапно грянул взрыв, после чего небо осветилось заревом пожара. Все, кто был на верхней палубе, прильнули к биноклям, пытаясь разглядеть место взрыва, скрытое падающим снегом и густой дымкой.
- Ну началось вроде, - произнёс Рейнгхард.
Радист доложил:
- Господин капитан, они просят быть готовыми для огневой поддержки по ориентирам, а также уничтожать все цели, стоящие и двигающиеся в пределах видимости.
- Господин капитан, у нас движение, по курсу влево десять градусов, две лодки! - доложил вахтенный центрального поста.
Рейнгхард стал всматриваться в бинокль и тут же обнаружил едва различимые лодки, скрываемые снежной пеленой:
- А это ещё кто такие? Всплываем! Канонирам к бою. Топите эти лодки. Миномётному расчёту приготовиться.
Было слышно, как хлопнули замки и затворы пушек. Одна из них выстрелила. Рейнгхард не отрываясь, наблюдал за рекой. Снаряд разорвался почти рядом, перевернув лодку, в которой была Света. Люди оказались в ледяной воде.
- Нет попадания, но одна лодка опрокинулась. Давайте топите вторую.
Третий выстрел потопил вторую лодку.
- Ну вот то-то же, - произнёс Рейнгхард отрываясь от бинокля.
И опять тишина, так, словно и не было ничего.
- Ориентиры дали? - после затянувшейся паузы спросил капитан.
- Ориентиров нет, «Джульетта» молчит, господин капитан, - снова доложил вахтенный снизу.
- Миномётный расчёт готов, - доложил командир расчёта из команды торпедистов.
Рейнгхард посмотрел на часы. С момента первого орудийного выстрела прошло около получаса, как вдруг раздались автоматные очереди.
- Я ничего не понимаю, чёрт побери! - произнёс Рейнгхард, - Что происходит?
- Был взрыв, вон-то строение, оно горит, и всё как будто, - ответил Лемке, - А может рукопашная…?
Капитан склонился к переговорной трубе и крикнул:
- «Центральный», есть радио? Что там происходит?
- Нет, господин капитан! - ответили снизу.
- Вызывайте их, пусть дадут информацию по обстановке! У меня совершенно нет желания воевать с какими-то лодками.
- Господин капитан, а может это была передислокация воинских подразделений, - предположил Лемке.
Рейнгхард посмотрел на него и ответил:
- Не смешите меня, Густав, какие ещё воинские подразделения? О какой передислокации вы говорите? Мы явились сюда, чтобы уничтожить ремонтную базу подводных лодок. Флот, само по себе, очень дорогое удовольствие и нуждается в охране, а пока что…, да нас засмеют, узнав о такой победе. Вы случайно не определили тоннаж потопленных «кораблей».
Лемке согласно кивнул и произнёс:
- Но ведь именно группа Хорнера запросила уничтожать любые цели, из этого я делаю вывод, что они располагают какой-то информацией.
- В чём вы хотите убедить меня?
- Я не собираюсь вас убеждать. Я лишь констатирую факт. Насколько я понимаю, наша задача доставить, отстреляться, забрать группу и уйти, оставив горящие остовы боевых единиц группировки противника и промышленных объектов.
Рейнгхард усмехнулся:
- Плавающие деревяшки двух рыбацких лодок «группировки противника», вот всё, что я пока вижу. А то, что там горит, скорее всего, это местный гаштет, где население и моряки с транзитных кораблей наполняет себя спиртом, а по воскресеньям заставляет медведя плясать под балалайку. Это дилетантское представление о России, но я говорю не о пристрастиях большевиков, а о военной стороне дела, а её я пока не вижу и тем более не могу оценить.
- Всё так, всё так…, - согласился старпом и вновь стал внимательно всматриваться в оптику, - Тогда остается лишь ждать…. Но мне кажется, что мы разбудили зверя….
Оглядываясь и спотыкаясь, Света быстро побежала к группе ненцев. Пройдя немного, Балтика остановился, и присел на кочку, поставив на землю арбалет. Похлопав по карманам, он вспомнил, что папирос у него нет, он, не отрываясь, наблюдал, как ненцы быстро погрузились в две лодки, и они, одна за одной, отчалили в сторону противоположного берега реки Сова. Он судорожно пытался собраться с мыслями и решить, что ему делать дальше.
- Ну всё, теперь с берега их не достать, - подумал он.
Осмотрев внимательно арбалет Геракла, Сашка поднялся было, но вдруг тишину вспорол громкий взрыв. От неожиданности Балтика повалился на землю. Когда всё стихло, он поднял голову и посмотрел туда, откуда донеслись страшные звуки. Все, кто был в лодках тоже смотрели в ту сторону указывая руками. Затем о чём-то посовещавшись, мужчины взялись за вёсла и стали энергично грести к противоположному берегу, преодолевая течение реки. Откуда-то вновь раздался звук, но это уже был орудийный выстрел и в тот же момент, на том месте, где были лодки, достигшие середины реки, поднялся водяной столб. Арбалет выпал из рук Балтики. Следующие два взрыва потопили вторую лодку.
- Света…, - охрипшим голосом негромко позвал Балтика.
Он не мог поверить своим глазам и ещё пытался сквозь дым разглядеть лодки и людей, но очень сильно мешал сыпавший снег. Стало тихо, ни криков о помощи, ни других звуков не было слышно, так, словно он остался совершенно один. Осторожно подойдя к воде, Балтика оглянулся и негромко крикнул:
- Эй…, э-э-эй!
Но ему не ответили. Он смотрел то на воду, то на берег, из-за возвышения которого поднимался дым пожара.
***
В тот же вечер, когда в чуме Пересвета развивались драматические события со слезами и бурными признаниями Саване Пересвету, двое воспитанников интерната, Андрей Максимов наречённый кличкой Горе и его друг Лёва Скрипка, осторожно выскользнули из спального помещения. Перебежав по коридору, они выскочили через двери главного входа, осторожно прикрыв их, а затем по улице, ежась от холода, попали в угольно - дровяной склад, от которого через стенку находилась общественная баня.
Убедившись, что они одни, Горе шёпотом произнёс:
- Значит так…, мы проковыряем тут дырку…. В одну ты будешь смотреть, в другую я, моя рядом, чтобы ни мешать друг другу. Только никому, ни слова, ты понял меня?
Скрипка утвердительно закивал головой.
- Тогда вот, держи, - и протянул Скрипке круглый напильник без ручки, достав его откуда-то из тайника под стеной, - Делай распил.
Из того же тайника Горе извлёк коробок спичек и свечу и пристроив её на полу зажёг. Лёвка приступил к работе, уговаривая себя, что вот сейчас это именно то занятие, которое пригодится ему в будущей жизни и уж тем более тогда, когда он сделает предложение Свете. Максимов из того же места, где хранился напильник, достал папиросу и с царственным видом вожака сел на поленницу наблюдая как Лёвка увлечённо распиливает стык между досками стены и пытаясь выпускать папиросный дым кольцами, как это здорово получалось у Месье. У Скрипки сейчас появилась цель, в этом холодном складе, с весело пляшущим огоньком свечи и другом, который посвятил его в тайну, Лёвка был счастлив.
Входная дверь в склад осторожно открылась, издав громкий скрип. Три человека по очереди зашли вовнутрь. Первым на свету появился Божок, потом Сова, Месье, последним зашёл Колючий.
Сова осмотрелся, немного привыкнув к свету и обернувшись в пол оборота, скомандовал:
- Колючий, на шухере постой….
- Ага…, - недовольно ответил Колючий, лишённый возможности присутствовать при выяснении обстоятельств.
Сова ухмыльнулся и произнёс:
- Та-а-ак, сявки…, а тут что за сходняк?
Напильник выпал из рук Скрипки. Приблизившись, Сова, поднял его и, осмотрев, передал напильник Месье, который его сунул за голенище закатанного сапога.
- Ты чего это тут пилишь, Монте-Кристо? А…? Хотя я догадываюсь. Наверно это домашнее задание Коли, по этой…, как его…?
- Астрономии, - выручил Сову Божок.
- Ну, да…, только по бабской анатомии, - вспомнил Сова, - По анатомии, значит…. И я даже наверно знаю, какую часть тела бабы вы тут собрались изучать. А…? Горе…. Я прав? По мамкиным титькам заскучали, пацанчики. Ну а где же ваш Балтика, а может он вам такое задание дал? Сами-то вы вряд ли до такого додумались бы.
- Ничего он нам не давал, нет никакого задания, - ответил Скрипка.
- Понятно. Ну не давал, так не давал. Понимаю вас прекрасно. Захотелось вам наверно свои «хвостики» подёргать. Вот будет потеха, когда все узнают о ваших интересах, - продолжал Сова.
- Стучать станете? Не хорошо это, - сказал Горе.
- Да нет, стучать не будем, понятия не позволяют. Значит так, назначаю вас обоих в «шныри», на неделю. Думаю, так будет справедливо. А холодное оружие я изымаю, если хотите именем революции, или Советской Власти, это уж кому как нравится. Ну что, малявки, ясен расклад?
В дверях показался Колючий:
- Сова, по ходу легавые к нам идут…, облава или шмон будет.
Сова оглядел своих спутников и произнёс:
- Чё это они удумали, на ночь глядя? Так, всем тихо сидеть. Колючий, деревяшкой дверь подопри, Божок, давай на чердак к слуховому окну, только не спались. Месье за дверь, если что, помоги Колючему. А вы, клопы, быстро за поленницу и чтоб ни звука там.
Все замерли.
- Ну…, Колючий, что там?
- Да видно плохо, темень сплошная и снег еще летит.
- Божок…, - позвал Сова своего товарища, - Божок, ты чего там, заснул что ли?
Через минуту из чердачного проема появилась голова Божка:
- Чё-то я не догоняю…, то, что это легавые и к гадалке ни ходи, а вот что они удумали?
- Ну не тяни, чего там узрел? - от нетерпения Сова перешёл на полный голос.
- Они шли, шли… и исчезли. Кажется, залегли за бугром.
- Чего они сделали? - удивился Сова.
- Говорю же, исчезли…, может, залегли…, цепью шли сначала…, с оружием…. По ходу валить нас идут, псы.
- Сдаётся мне за фраеров нас тут держат, так мы их живо выкупили, - прохрипел Колючий.
Несколько секунд понадобилось Сове для принятия решения:
- Завались…. Выкупить, то мы их выкупили, а вот дальше, что нам делать, оборону держать что ли? Так и на цугундер можно заехать. Короче, ховаться надо. Так, живо все на чердак. Колючий, убери эту дровину, а то пропасут, что изнутри закрыта и будут тут искать. Божок, держи лестницу, клопы наверх, первые..., живее и лестницу с собой надо затащить.
Подростки быстро залезли на чердак, попробовав затащить туда лестницу, но ничего не получилось. Она была слишком длинная, а высота чердака не позволяла втащить её.
- Ладно, оставьте её, пусть стоит, нам не поднять её сюда, потолок низкий на чердаке, - скомандовал Сова.
- А может, нападём на них и на ножи поставим? - предложил Месье, - Нам бы вот еще парочку стволов….
- На кого ты собрался нападать, недоумок, - оборвал стратегические мысли Месье, Сова и, присвистнув, покрутил пальцем у виска, - Ты чё, совсем, что ли того? Все закрыли свои пасти и сидеть как мыши. Ничего, будет еще и на нашей улице праздник.
Тут Сова собирался сказать еще что-то, но взгляд его остекленел и рот, словно сковало судорогой на полуслове. Секунды две он сидел неподвижно, а потом метнулся, словно белка к чердачному входу. Ему хватило секунды, чтобы осмотреть помещение склада сверху.
- Да что же это….- в ужасе зашипел он.
- Ну что там ещё? - первым спросил Месье.
- Там осталась гореть свечка…, про свечу-то, мы забыли, - не своим голосом произнёс Сова, - Дайте мне кто-нибудь кепку, я попробую сбить пламя…, если попаду, конечно.
- Они идут, - прошептал Божок, - Зуб на кон даю, падлы гасить нас собрались. И вправду краснопёрые на беспредел решились. Что делать, Сова, я вот им просто так не дамся.
- Откуда я знаю, что делать? - ответил Сова.
- А давай сявок как будто на ножи поставим и в обмен на них, нам пусть дадут уйти, - опять предложил Месье.
- Ты что, совсем, что ли, рехнулся со своими ножами? Ага…, дадут тебе уйти…, как же. И далеко ты отсюда собрался? Куда пойдёшь…, а, Месье? До первого медведя или волка? - Сова переместился, и Скрипка и Горе оказались у него за спиной, - Ещё раз такое услышу, или кто тронет этих сявок, я горло перегрызу. Ясно, урки сопливые. Их надо беречь, если придётся валить отсюда, они нам пригодятся…, как консервы. Ясно?
- То есть как это как консервы? Мы их что, жрать будем что ли? - переспросил Колючий, надеясь, что он не совсем понял Сову.
- Да, Колючий, именно так. А ты что не знаешь, как взрослые на рывок уходят через леса? Тащат с собой какого-нибудь молодого чушка…, а потом жрут его…, ты понял? - устрашающе ответил Сова.
- Как это?
- А так…, убивают, когда провиант на первое время заканчивается, выбрасывают кишки, чтобы поделиться с дикими зверями и жарят шашлык из человечины. Ты, в шашлыке, какую часть тела любишь, а?
- Жуть какая-то…. Но я не хочу, есть Скрипку… или этого Горе, - в панике зашептал Колючий.
- Будешь…, куда ты денешься, у нас столовок по пути не предвидится. Так что этих…, - Сова указал на мальчишек за его спиной, - Надо беречь как зеницу ока. Вот такой расклад на все века и народы, как говорил товарищ Сталин…. Где у тебя зеница ока, Колючий?
- Это очко что ли? - поинтересовался Колючий.
- Дурак ты…. Сам ты очко…, ладно, проехали, - заключил Сова, махнув рукой, давая понять, что тема разговора закрыта.
- Вы что и правда нас будете есть? - чуть живым от страха голосом произнёс Скрипка.
- Заткнись…. Я тебя прям сейчас вот тут разделаю, если еще ты издашь хоть один писк, - зашипел Сова на Скрипку, - Так даст мне кто-нибудь кепку или нет?
Но времени уже не было. Сова оглядел своих подельников, махнув рукой, снял свою «хулиганку» и швырнул её в свечу пытаясь попасть и сбить пламя. Кепка, сделала полукруг, и упала у выхода из склада, немного поколебав язычок пламени. Свечка продолжала гореть. Сова лёг на пол и стал смотреть вниз сквозь щель в полу чердака.
Входная дверь заскрипела, и в склад осторожно зашёл человек в странной одежде с автоматом в руках. Тут же появился второй. Они огляделись. Первый вытащил кинжал, поддел им кепку Совы, и, поднеся её к носу, сделал глубокий вдох. После чего повернувшись, показал находку своему напарнику. Второй солдат кивнул и так же осмотревшись, показал пальцем на приставленную к чердачному лазу лестницу.
- Suchen Sie nach der Veröffentlichung, und ich habe hier angesehen. * - обратился шепотом первый солдат и, втянув как хищник, воздух склада, указал на горевшую свечку.
Сова оглядел своих спутников, потом пальцем указал на плечо, где обычно размещались погоны и помотал головой, обозначая, что вошедшие не относятся к милиции.
— Это не наши. Валить их будем, если сюда сунутся, - одними губами произнёс Сова, и достал нож.
Гул ветра в притолоке скрывал шёпот Совы. Посмотрев на Месье, он ткнул в него пальцем, потом на его сапог, откуда торчал круглый напильник и после указал место под кадыком, куда нужно было бить. Месье испуганно замотал головой.
Сова показал ему кулак, произнеся беззвучно, одними губами.
- Ты что, паскуда, сдрейфил?
Месье вынужден был покорно согласиться.
Оба солдата подняли автоматы, что бы в любой момент можно было начать стрелять. Осторожно обойдя помещение, первый подошёл к лестнице и, достав фонарь, посветил вверх, в тёмный проём чердачного лаза. Второй встал у выхода, стараясь наблюдать одновременно за улицей и своим напарником. Постояв в нерешительности несколько секунд, солдат подёргал лестничные ступеньки, проверяя их на прочность, забросил автомат за спину и, достав пистолет, стал осторожно подниматься наверх. Лестничные ступеньки заскрипели под тяжестью взрослого человека. В проёме чердака, где сидели подростки, появилась голова солдата в каске обтянутой сеткой.
- На, сука!!!- в голос выдохнул Сова и лёжа на боку, ногой, обутой в тяжёлый ботинок какие, носят матросы, очертив полукруг, что есть силы, ударил его в лицо.
Солдат выронил пистолет и стал валиться на спину, стукнувшись шеей о край лаза. Сова, что есть силы, прижал его ногой. Солдат пытался одной рукой освободиться, а другой держался за лестницу.
- Ну…, давай же, гаси его! - тяжело дыша, прохрипел Сова.
Месье, с глазами полными ужаса и трясущимися руками, держащими напильник с заточенным концом, застыл в нерешительности.
Силы Совы были на исходе:
- Помоги мне…!!! Ну же…!
- А-а-а-а…!!!- закричал Месье и что есть силы, всадил в горло своё оружие.
Кровь хлынула толстыми брызгами, попав на лицо подростка, который в ужасе стал размазывать её по лицу, стараясь избавиться от этой липкой массы. Солдат, захрипев, потерял устойчивость и свалился с лестницы, вниз ломая себе шею.
Второй человек, наблюдавший за выходом, обернулся было на шум борьбы и крика, донёсшихся до него сверху:
- Was hast du es denn? *- и тут же получил сильный удар прикладом автомата в лицо, от чего мешком свалился на пол.
В проёме двери мелькнула тень, и в помещении появился Пересвет. В подобранной рясе, заткнутой полами за армейский пехотный ремень, в каске на голове и с автоматом в руках, который в мгновение ока оказался верхом на солдате, скрутив ему руки за спиной, после чего скинув со своей головы трофейную каску, скуфьей заткнул кляпом рот пленнику. Вторым ударом в ухо Пересвет окончательно оглушил противника, который свалился на пол, потеряв сознание.
- Кто здесь? - тяжело дыша после непродолжительной борьбы, негромко спросил Пересвет, видя, как с лестницы свалилось тело солдата, с торчащим напильником в горле, - Вылазьте, а то стрелять начну.
- Дядя Пересвет, это мы. Не убивай нас…. Мы свои! - донеслось с чердака.
- Какие ещё свои?
- Сова, Месье, Колючий и Божок, - ответил за всех хриплый голос Божка, - С нами еще малолетки.
- Что вы тут делаете…? - спросил Пересвет и быстро подошёл к выходу, внимательно прислушиваясь, потом обернулся и тихо произнёс, - Хотя ладно…, об этом потом. Давайте вниз, мелкие пусть там сидят.
Лестница выпрямилась в исходное положение и трое подростков спустились вниз. Сова наклонился и подобрал оружие убитого немецкого солдата.
- Ясно…. Местная братва, - произнёс Пересвет, осматривая мальчишек, — Где ещё один?
- Месье там…, наверху. Он не в себе пока, - ответил Сова.
Сверху доносилось жалобное всхлипывание. Пересвет закинул автомат за спину и, вытащив из капюшона маскировочного костюма шнурок, крепко связал руки пленнику.
- Ты умеешь? - спросил Пересвет Сову, указав головой на автомат.
Сова, несколько нерешительно кивнул.
- Закинь его пока за спину, потом покажу что и как. А теперь вот что. Этого…, - Пересвет указал на убитого солдата, лежащего возле лестницы, - Давайте-ка в угол за дрова, там спрячем. А мой нам как «язык» сгодится. С собой его заберём, надо только как-то поднять его на чердак.
- Ещё одна консерва, что ли у нас будет? - спросил Божок.
Пересвет в недоумении обвёл мальчишек взглядом и поинтересовался у Совы:
- Какие еще консервы, они что, голодные, что ли человечину жрать?
Сова махнул рукой, не найдя что ответить.
- Так давайте этого спрячем, скомандовал Пересвет, забыв про странный вопрос.
Сняв всю амуницию, они перетащили тело убитого за большую поленницу и прикрыли его дровами.
- Дядя Пересвет, смотри-ка, что тут есть, - сказал Колючий, вытаскивая из-под стены склада смотанную парашютную стропу, - Правда она немного подгнила, но может быть, не порвётся, и мы этого, - он кивнул на пленника, - Так и затащим наверх. Вдвое или трое надо её связать для верности.
Пересвет одобрительно кивнул, и улыбнулся в свою густую бороду:
- А вот тут ты молодец. Как твоё имя?
- Колючий.
- Имя…, или ты забыл, что это такое? Имя, которое тебе дали твои родители?
- Саша.
- Ну вот видишь, Саша. А теперь давайте-ка помогите мне затащить пленного, пока он без сознания. У нас должно получиться.
Все вместе они обмотали пленника стропой и с большим трудом, затаскивая его по лестнице как по рельсам, подняли на чердак. Пересвет оглядел своё воинство, остановив взгляд на Месье:
- Что с ним?
- Я…, я…, я убил человека…, ы-ы-ы-ы…, - заныл подросток, растирая сопли по перемазанному кровью лицу.
- Так это он напильником что ли? - спросил Пересвет, обращаясь ко всем сразу.
Сова кивнул в ответ и с некоторым укором и злостью произнёс:
- Застучишь теперь нас за «мокруху»?
Пересвет помолчал некоторое время и обратился к Сове:
- Дай мне автомат.
- Не дам. Я его в бою добыл, - ответил Сова, и выхватил из внутреннего кармана телогрейки трофейный «Парабеллум», направив его на священника.
Пересвет смотрел на Сову, не отводя взгляда.
- Берегись, поп, я ведь шмальну, - не так уверенно, но всё же, произнёс Сова.
- Дай… мне… автомат, парень. Не дури.
Сова оглядел своих подельников, не найдя поддержки и сняв с себя автомат швырнул его Пересвету.
- А теперь опусти пистолет и смотри внимательно. Остальных это тоже касается.
Пересвет взял в руки оружие и из своего кармана достал такой же «Парабеллум» положив его рядом:
- Это автомат…, МП-40, «машинен-пистолеттен» по-ихнему кажется…, но могу ошибаться, в общем это не главное. Вот это называется «магазин» в нём патроны их при полном снаряжении тридцать две штуки, иначе на воровском жаргоне «маслята» …, вот это предохранитель…, вот это…, затвор. Стреляет он очередями, а при более умелом нажатии на спуск можно стрелять и одиночными выстрелами.
Он отсоединил магазин и показал патроны:
- Вот так меняется боекомплект. При стрельбе старайтесь не держать магазин руками, слабое место этого оружия…, его может просто перекосить и тогда клин…, и вы безоружны. Держите его за цевьё и стреляйте короткими очередями, иначе можно получить ожог руки, если нет перчаток. Оружие несколько лёгкое, поэтому держите его крепче и лучше стрелять с упора.
Пересвет отложил в сторону автомат и взял в руки пистолет:
- Это пистолет системы «Люгер-Парабеллум», вот так же есть предохранитель, вот затвор, в обойме восемь патронов. Ну, тут всё просто. Удобное оружие, но до нашего «ТТ» ему далеко, хоть и стреляет точнее, и старайтесь держать его в чистоте, очень капризный это пистолет. А теперь осторожно осмотрите оружие, подержите его в руках. Сова, забирай свой автомат и подсумок. Потренируйтесь менять магазины. Теперь, ребятки, мы с вами на войне.
- А этим? - Сова указал на Колючего и Божка, - Этим тоже нужно оружие.
- Да…, конечно. Есть еще один автомат и пистолет, - согласился Пересвет.
- Колючий пусть возьмёт автомат. Божок, тебе волына досталась, - предложил Сова на правах вожака, с чем Пересвет согласился.
- А мы…? - раздался тихий голос, и все оглянулись на Горе.
- А ну брысь под лавку, - начал было Сова.
- Так…, тихо, - произнёс Пересвет, - А ваше дело за нашим раненым солдатом наблюдать, - он указал на Месье, - И охранять пленника, он, кажется, в себя приходит. Это боевое задание. Ну и, конечно, быть готовыми заменить в бою любого из нас. Прости Господи!!! - Пересвет осенил себя крёстным знамением.
Пленный тихо застонал и пошевелился, пытаясь освободить руки, связанные у него за спиной.
- А ну помогите-ка его усадить, - скомандовал Пересвет.
Раненого осторожно подняли с пола чердака, вынув кляп изо рта, и усадили, прислонив к стене. Было очевидно, что нестерпимая головная боль мешает ему сосредоточиться, но он сделал над собой усилие и открыл глаза, обозревая окружающих его людей. Сова снял с него каску и одел себе на голову.
- Ви хайсбт ду? - обратился к солдату Пересвет.
Это были почти все познания священника в немецком языке.
Пленный кивнул в знак согласия и, превозмогая боль, ответил:
- Я понимай русски, - ответил он, - Развязать мой руки. Tat mir weh. Ich habe nicht entgehen. Ich bitte Sie. *
- Кто вы такие, сколько вас и какое у вас задание? - спросил Пересвет, освобождая руки пленнику.
- Если я плен, то хотеть отвечат желат nur* офицер, - ответил пленник, с некоторой опаской поглядывая на своих собеседников, особенно на всхлипывающего, перемазанного кровью Месье.
- Хотеть…, желать…. Эт чё получается, эта падла с нами не желает разговаривать что ли?- возмутился Сова,- Дядя Пересвет, отдай мне его, он быстро у меня заботает,- и теперь уже угрожающе обратился к солдату, больно ткнув стволом пистолета в его ногу,- Я тебе, сука, сейчас коленку прострелю. Ты же понимаешь меня, козлина фашистская?
- Осади, Сова! - перебил его Пересвет.
- Да кого тут осаждать, дядя. Не хочет базарить…, так в расход его и точка, по закону, значит, военного времени, - не унимался Сова.
- Ты правда этого хочешь?- спросил Пересвет выдерживая паузу,- Ну что же…, тогда вот тебе пленный враг, автомат у тебя есть…, что же…, расстреляй его, а еще лучше…, зарежь его ножом, а то выстрелы привлекут внимание…, можно еще из пистолета…, обмотать его бушлатом и выстрел прям в башку.
- Как это «расстреляй»? - смутился Сова, - Я…, что ли?
- Ты конечно…, а кто же ещё? Ну а как…? Так, как ты только что пожелал…, в расход, значит…. Ну! Чего мнешься как девица?
Сова пребывал в замешательстве, но вскоре определив свой статус в теперешнем положении, важно произнёс, убирая пистолет за пояс:
- Ладно…, так и быть, пусть живёт…, пока…, сгодится ещё на допросе, только сами с ним валандайтесь…, моё дело воевать, а допрашивать…, так это у легавых хорошо получатся, я лично к ним на службу не нанимался.
- Кто куда нанимался, это мы потом разберёмся, а сейчас мы все солдаты…, все до единого, поэтому я на правах старшего являюсь командиром нашей боевой группы. Любое самовольство и неподчинение объявляю трусостью и изменой Родине. Кто не согласен, может уходить. Имейте в виду, у нас тут не банда и мы не в «малине». Единственное что, разрешаю так это обращение по своим «погремухам», как вам удобней. Есть вопросы?
- Дядя Пересвет, а ещё они нас съесть хотели? - произнёс Скрипка.
Пересвет опять внимательно посмотрел на Сову, который смутившись, опустил голову:
- С этим фактом мы позже разберёмся, за сегодня уже второй раз об этом слышу. Никто, никого есть не будет. У нас тут фронт. На этом всё пока.
- Ты чего городишь…? - начал было Сова.
- Тихо всем! Нашли время…, - сказал Пересвет.
Мальчишки буквально замерли. То, что когда-то, казалось, для них недосягаемым и каким-то далёким, теперь стало внезапной реальностью со сладковатым и тяжёлым запахом крови, трофейным оружием и сидевшим рядом пленным вражеским солдатом, за тысячи километров от линии фронта. Положение усугублялось еще и тем, что ссыльный священник стал командиром, назвав своё воинство боевой группой. По сути, они уже вступили в бой с противником, пока аламайский гарнизон молчал.
- Сова, выстави наблюдателя к окну и к выходу, пусть глядят во все глаза, что там снаружи происходит, - сказал Пересвет и вновь обратился к пленному, - Ну что, тевтонец, не надумал побеседовать с нами? А то вскоре мы можем перестать быть добрыми христианами, ну не приближай этот неприятный для тебя момент,- и тут Пересвет страшно засверкал глазами, напугав своих соратников. Из густой бороды вырвался грозный шёпот.- Говори, Антихрист, иначе я тебя сам сейчас резать начну на куски и сначала отрежу тебе все пальцы, нос и уши. Ты понимаешь меня? Вижу, что понимаешь.
Немец затрясся, самообладание оставило его. Он был готов к встрече с вражескими солдатами, он был обучен воевать в экстремальных условиях, его готовили для действий в диверсионных группах и разведке. Но тут, он столкнулся с подростками и священником и настроены они были более чем воинственно и уж, тем более, вряд ли они слышали о правилах ведения войны, а услышанное о людоедстве окончательно деморализовало его.
- Я солдат и дети не воеват. Мой идти штаб Красная Армия.
- Твоя забота сейчас дожить до того момента, когда ты окажешься в штабе Красной армии, - сказал Пересвет, - А это становится труднее с каждой секундой твоего молчания и терпение моё уже закончилось.
- Понимайт, понимайт, - закивал немец.
- Ты смотри-ка…, сразу понимайт…. Ну а коли так, вопрос повторяю. Зачем вы тут, сколько вас, какое имеете вооружение и на чём прибыли, где был сброс с самолёта? И прошу тебя учесть один очень даже немаловажный факт, я горец, мой дом — это Кавказ, Кавказские горы.
- Я знай Кавказ….
Пересвет зло засверкал глазами:
- Значит «знай Кавказ» …, а о швейцарских гвардейцах знаешь?
- Гвардейц…, я знай…, охрана Papst*.
- Так вот…, я далеко не эти швейцарцы…, монашки с копьями…. Я чеченец и потом за тебя помолюсь, а сначала убью за ненадобностью, как врага христианства и другого мира, к тому же солдата вражеской армии, явившегося сюда с оружием в руках.
- Но…, Das Wiener Übereinkommen*, - произнёс пленник, - Моя плен пакт защищат правила воеват.
- А-а-а-а…, вот оно что. Да нет, господин немецкий шпион, эти договоры касаются только живых пленников, к которым ты относишься на половину, а тебе, можно сказать, уже впору прощаться с жизнью. Да и кто про тебя тут узнает? Убьем и бросим зверям. Понимайт…? Лучше говори, давай!
Терпение Пересвета подходило к концу, он выхватил свой огромный нож и всадил его в доску пола чердака как раз рядом с коленом пленника.
Видя это, немец вздрогнул, выпустив от страха воздух из кишечника, и согласно закивал головой:
- А-а-а-а…, я так ест говорит!!!
- Фу-у-у…, вот же чушка…, - поморщился Сова, закрывая нос рукавом бушлата.
- Ну то-то же, - довольно произнёс Пересвет, - И так, мой первый вопрос… Место высадки?
- Мы выходить на берегом моря.
- Сколько вас?
Немец замешкался, пытаясь сообразить, как будет по-русски количество десанта, но решил показать на пальцах.
- Пятнадцать значит… Вооружение…, какое у вас вооружение?
- Автомат, пистолет, Granatwerfe*…
- Последнее что это? - переспросил Пересвет, - Понимаю, что гранаты…, как же без гранат-то.
- Nein…, - замотал головой немец, - Minen…, У-у-у-у-у…, бах, - и очертил рукой дугу.
- Миномёт…, у вас еще есть миномёт? - догадался Пересвет.
- Да…, так ест, - закивал головой пленный.
- Это вы серьёзно подготовились ребятки. Ну а где же вы смогли спрятать парашюты? В землю их не зарыть…
- Я понимай вопрос. Мы ходит море… лодка.
- На катерах пришли?
- Nein…, U-Boot "Beteigeuze"…, у-у-у-у…, буль-буль…, у-у-у-у…, - солдат стал показывать рукой то, чего не мог объяснить по-русски, изображая погружение подводной лодки и работу перископа.
- Вы что, на подводной лодке пришли сюда? - удивился Пересвет.
- Так ест…, ульк - ульк…, лодка, - немец вздохнул, и даже показалось, что он был доволен тем, что его поняли.
- Ну и что вы тут забыли?
- «Забили» …, не понимай ест «забили» …
- Ах…, ну да…. Цель операции? Какое задание?
- Задание…, понимай…. Ремонтирай русские лодка, ульк - ульк…, стапель…, док…, у-у-у-у… ба-а-ах…, бы-ы-ыщь!!!- немец стал изображать взрывы и крыши домов и опять лодки, - Понимай…? Понимай?
- Да уж…, чего тут непонятного. А вы где тут…? - но свою фразу Пересвет быстро оборвал, сообразив, что нужно было тут немецкому десанту, но пленный, кажется, не заметил, в каком недоумении находился священник.
Все замолчали.
Собравшись с мыслями, Пересвет продолжил:
- Это вы правильно пришли…. Есть тут ремонтная база наших лодок. М-да уж…. Только не по зубам она вам, вся эта ваша операция.
- Так это…, дядя Пересвет…, это что же получается…? - начал, было, Божок, оторвавшись от наблюдения у слухового окна.
- Замолчи…, твоё дело наблюдать! - оборвал его Сова, опередив Пересвета.
- Так я и так наблюдаю, только ничего и никого….
- То и плохо, что мы ничего и никого не видим и не слышим, - сказал Пересвет и вновь обратился к немцу, - Ну и где же теперь ваша лодка?
Немец встрепенулся от нового вопроса, беспокойно обводя взглядом своих врагов и с беспокойством смотря на огромный нож Пересвета, всё еще торчащий в полу чердака:
- Лодка море ест….
- Конечно в море, где же ещё-то ей быть, это нам и так понятно, - не выдержал Сова, - Не на берег же вы её вытащили, чтобы просмолить. Говори, падла, где именно она спряталась?- и замахнулся на пленника пистолетом.
Немец пригнул голову, закрываясь руками от возможного удара:
- Я есть всё говорит. Командир должен дават сигнал корветтен - капитан…, пи-и-у-у-у-у, - немец изобразил взлетающую сигнальную ракету, - Я сигнал не знай, я ест толко солдат, всё знай командир. Лодка нам помогай стреляйт орудия и evakuierung*.
- Одними ракетницами значит общаетесь? Ну-ну…, а теперь позывные передатчика!
- Не понимай…
- Всё ты понимай…, радио есть у вас? - опять теряя терпение, спросил Пересвет.
Немец испуганно замотал головой.
- Nein…, Nein…!!!
— Значит найн…. Ну, однако молись! - зловеще произнёс Пересвет, потирая руки.
- Ja-a-a…!!!- зарыдал немец, - Мы имей радио…
- Назови позывные…, как должен вызывать радист лодку, ну же….
- «Juliet» und «Barracuda» …
- Даже так…, Значит Джульетта…? И унд Барракуда….
- Ja, Ja…, «Juliet» und «Barracuda»….
- Ясно…. Ну а сюда…, сюда-то, зачем пришли, в этот хаузе и где остальные?
- Мы цель атаковать гарнизон.
- Ах гарнизо-о-он…, - на распев произнёс Пересвет, — Вот оно что….
До этого молчащий Месье, теперь не отрываясь, смотрел на пленника невероятно безумными и круглыми глазами, в которых играло бешенство, и тут медленно поднял руку и стал приближать её к немцу, тот в ужасе отстранился, пытаясь быть подальше от перемазанного кровью подростка и руки, тянущейся к его горлу.
- Nein, Nein… Ich bitte Sie!!! Я хотеть сотрудничат Красная армия, Гитлер ест капут!
- Ах ты ж гнида фашистская, Гитлер капут, значит…, да скоро твоему фюллеру конец придёт, на «параше», сука, сгинет! - заговорил Сова, - Мы попросим товарища Сталина, к ворам его посадить, когда поймаем. Будет там пожизненным шнырём. Знаешь, что это такое? Это западло!
- Das heißt, dieser junge, dass Stalin? *- испуганно залепетал пленник, часто моргая глазами от ужаса и показывая пальцем на Сову.
- А ну по-русски давай говори, а то лопочет, не пойми, чего, или от страха все слова забыл? - продолжал Сова, тяжело дыша, обхватив за руки Месье.
- Хр-р-р-р…, - зарычал горлом Месье и кинулся на немца, стараясь схватить его за горло.
Сова повалил своего товарища на пол и заткнул его рот, пытаясь усмирить охватившее бешенство.
- Ne-e-ein…! - в голос заорал немец и тут же получил удар в ухо, от чего свалился на бок, потеряв сознание.
- Ах ты ж…, х-х-х-х…, - замахал кистью руки Пересвет, - Не рассчитал малость кажется…, а может и к лучшему, хватит с него пока информации. Надо опять ему руки связать, а то, кто знает, что ему в голову взбредёт.
Месье затих. Пересвет нагнулся над пленным и, убедившись, что он дышит, произнёс:
- Живучий фашист оказался, только хлипенький какой-то малость…. Ну что, понятно теперь то, что у нас тут такие гости? Наши подводные лодки они ищут. Думают, что тут ремонтная база нашего флота…. Плохо, что тихо до сих пор.
Теперь Пересвет в мыслях вернулся в свой чум, надеясь, что Коля и Айза дошли до его жилища, где он оставил Саване. В противовес его слов снаружи сильно бухнуло, от чего все инстинктивно пригнули головы.
- Эт чё такое там…? - заикающимся голосом спросил Сова.
- Илия-пророк по небу едет, - ответил Пересвет, оставаясь невозмутимым, - Всем сидеть и не высовываться. Позже разберёмся.
Взгляд его остановился на стенной перегородке.
- Пацаны, а что за этой переборкой, там начинается корпус интерната, ведь так? - спросил Пересвет, указывая на чердачную перегородку с маленькой дверцей, мальчишки закивали головами, - Вот ты, - он указал на Горе, - Вроде как порезвее будешь…, давай-ка лезь туда и послушай, что там внизу делается. Понял?
- Да, дядя Пересвет, я всё понял, - с готовностью ответил Горе.
- Только никакой самодеятельности, только послушать. Не подведи нас, а то всех погубишь. Двигайся осторожно, ты лёгкий, у тебя получится, держись края. А мы будем тебя ждать. Твоё наблюдение сейчас очень важно, ты должен это понять. Сними обувь, немного будет холодно, но так лучше. Двигайся ползком. Помни, рядом наш враг.
- Я всё сделаю, у меня получится, - необъяснимое счастье отражалось в глазах мальчишки.
- Конечно получится, не в первый раз уж таким занимается, - иронично произнёс Сова, - Опытный боец-молодец. Кстати, дядя Пересвет, я сниму с этого ботинки, - он указал на пленника, лежащего без чувств и, не дожидаясь разрешения или запрета, стал стаскивать с пленного ботинки, приговаривая, - Мне они как раз сгодятся.
- Замолчи, Сова…, - Пересвет обхватил своими руками плечи мальчишки и, глядя прямо в глаза, произнёс, - Ну, малец…, давай! С Богом, сынок, мы верим в тебя! - Пересвет перекрестил Горе знамением, и он осторожно направился к деревянной переборке, отделяющей склад и корпус интерната. Все молча проводили Горе, который бесшумно пропал за маленькими дверьми.
***
Есть ночи зимней блеск и сила,
Есть непорочная краса
Когда под снегом опочила,
Вся степь и кровли, и леса.
Наталья Вячеславовна Мишина даже перестала дышать. Она так и сидела, закатив глаза от удовольствия, подняв руки. Её слушатель сидел как загипнотизированный удавом кролик. Возникшую паузу нарушил стук упавшего карандаша, выскользнувшего из её пальцев, которым она размахивала как дирижёрской палочкой. Борис Абрамович осторожно поднялся со своего стула и, подойдя к ней со спины, поднял карандаш и пуховую шаль, упавшую на спинку стула во время декламации стихотворения, и нежно накрыл плечи своей коллеги.
Наклонившись, он мягким голосом, с каким-то восторженным придыхом, произнёс:
- Вне всякого сомнения, этот автор, достойный муж, позвольте предположить, что это….
- Это месье Афанасий Фет, - тут же пришла на помощь Наталья Вячеславовна.
Ей очень не хотелось, чтобы Борис Абрамович ошибся, а он ошибся бы непременно.
Коткин мило улыбнулся и снял с маленького примуса ковшик, разлив кипяток по кружкам и с большой осторожностью поставил кружку перед учительницей, приговаривая:
- Я не перестаю восхищаться вами, дорогая моя коллега, прелестница вы, Наталья Вячеславовна. Безмерное чувство и определённо глубокое познание вами предмета вашего исследования не оставляет сомнений, что в литературе вы скоро займёте место достойное вас, как критик и как мастер чтения.
- Ах, что вы такое говорите, - попробовала поскромничать Наталья Вячеславовна, которой были приятны такие слова, - Право же, дорогой Борис Абрамович….
- И не спорьте, прошу вас, не возражайте, - понесло Коткина, - Вы недооцениваете свой талант. И заметьте, я ещё не упомянул о вас как о величайшем педагоге нашего времени. Вы вся…, на алтаре науки, это прекрасно и трагично одновременно. Я боготворю вас, милочка Наталья Вячеславовна. И мне подле вас покойно, вы источаете умиротворение. Я благодарю вас и тот случай, что свёл нас вместе.
Наталья Вячеславовна тяжело задышала, от чего её грудь задвигалась вверх и вниз, выдавая волнительное состояние близкое к экстазу. Она чувствовала, что её лицо пылает огнём. Чтобы скрыть своё состояние, она постаралась взять себя в руки и сделала небольшой глоток душистого напитка.
- Ну будет, будет вам, дорогой коллега, - взмахнув руками произнесла она, - Что вы, я лишь недостойная раба искусства и обстоятельств, загнавших меня сюда. Но знаете, нахожу в этом некоторые преимущества. Ведь здесь, на краю земли, я получаю возможность размышлять. А в суете городской жизни это сделать очень трудно.
- У вас тонкая душа, - замурлыкал Борис Абрамович, - И я с вами соглашусь. Тишина этих мест только на пользу, есть в этом некая прелесть. Ведь согласитесь, трудно анализировать, осмыслить прочитанные вами строки: «Есть ночи зимней блеск и сила. Есть…», э-э-э… когда, понимаете ли, за окнами гудят машины или там другие механизмы, понимаешь.
Она с благодарностью посмотрела на него и произнесла томно-романтическим голосом:
- А вы знаете…, как точно вы про алтарь сказали. Вы угадали мою жизнь, мои мысли. В давности…, в моей жизни была невероятная passio, я бы даже определила как просто безумная страсть. Это был молодой прапорщик из кадетского корпуса, ещё в Омске. Он был красив как бог. И так сложилось, что мы более не виделись с ним. Он кажется потом погиб…, в город зашли «красные» и наша связь была потеряна, ну а я так и не смогла встретить и полюбить. И вот литература мне заменила плотскую страсть, и я нахожу полнейшее удовлетворение для души. В общем, осталась одна…, ни семьи, ни детей. И кого мне в этом винить? Людская ожесточённость в наше время происходит не от переживаний за социальное неравенство, а наверно от внутренних противоречий, некой неустроенности…. Но я помню, как он держал меня за руку прекрасным зимним вечером, когда мы гуляли по Любинскому проспекту. Ах, дорогой коллега, вы не знаете, какой это был молодой человек, отменного воспитания и такта. Ему безумно шла военная форма, эти шпоры, ремни…, сабля или как там…, сбоку. Никогда и никому я не рассказывала об этом, люди стали такими злыми, но вот вам мне хочется довериться. Вы понимаете меня, Борис Абрамович?
Она замерла, и Борис Абрамович не решился прерывать её воспоминаний.
Но вскоре она сама посмотрела на него с некой печалью на лице и улыбнулась:
- А теперь мы вместе, вот тут… и мне очень хорошо с вами. Позвольте мне почитать…?
Борис Абрамович безмолвно закивал головой, как привязанный козёл, увидевший поилку с водой в жаркий полдень.
Двинув кадыком, он подобострастно заблеял:
- Прошу вас, дорогая Наталья Вячеславовна, что же вы спрашиваете. Я буду нем как рыба…, да вы…, да вы….
Она провела рукой по лбу, заправив прядь волос за ухо и почти шепотом начала читать:
- Есть в осени первоначальной….
- Тютчев…, какая прелесть, - чуть слышно произнёс Борис Абрамович, беззвучно захлопав в ладоши и по-детски запрыгав на стуле.
Наталья Вячеславовна не успела ничего сказать в ответ, как вдруг за дверью, в коридоре раздался какой-то стук, совершенно посторонний звук, оба учителя замерли и переглянулись между собой. Борис Абрамович встал со стула, и, улыбаясь, произнёс:
- Я пойду посмотрю…, может мальчишки шалят, да и к Гераклу загляну, зябко что-то. Пусть подтопит немного печь.
- Борис Абрамович…, - позвала она, - Может, показалось?
- А показалось…, тогда и бояться нечего. Вы меня подождите, я скоро буду, а пока чайком согрейтесь.
Он поправил стеганую безрукавку, и направился к двери и вскоре скрылся в темноте коридора. Но через несколько секунд он снова появился на пороге учительской и в этот момент, что-то ужасное и громкое взорвалось где-то снаружи. Мишина вздрогнула. Его появление сопровождалось какими-то криками и суетой снаружи кабинета. За Борисом Абрамовичем стоял солдат в странной незнакомой одежде. Лицо скрывала тень от глубокой каски, какую носили германские солдаты из кинохроник. Он подтолкнул Бориса Абрамовича в спину, от чего тот чуть не свалился на пол.
- Надо сидет так, - скомандовал незнакомец и улыбнулся, и, осмотрев комнату, добавил, - Добры вечер!
Наталья Вячеславовна вскочила со своего места, и спряталась за худенькую фигурку Бориса Абрамовича, держась за его плечи, чувствуя, что сам Коткин не очень уверенно стоит на ногах. В коридоре слышались крики на непонятном языке и топот шагов, сопровождаемый детскими голосами.
Немецкий солдат закинул автомат за спину и указал пальцем на Наталью Вячеславовну:
- Мадам, ходить к стене.
- Послушайте…, мистер мусье солдат, - придя в себя, проговорил Борис Абрамович, - По-видимому, произошло фатальное недоразумение. Мы мирные граждане и ни с кем не воюем, мы преподаватели…, учителя. Понимаете?
Солдат стоял, не выражая ни каких эмоций. Борис Абрамович стал показывать пальцем то на глобус, то тыча себя в грудь:
- Мы эти…. Ну там «Аа, Бе, Ве…», ах ты ж…, считать… Ай, цвай, драй…, понимай?
Учитель икнул от неожиданной поэзии и продолжил:
- Писать…, мы учителя…, тут учатся дети. Два умножаем на…. В общем…, а сейчас у нас небольшой литературный вечер….
- Вы ест пленен, - проговорил солдат, - Мадам…, ходит…, к стене….
- Мы пленные…? Вот как? - выдохнул в измождении Борис Абрамович, - Только этого сейчас не доставало.
Дверь открылась, и в учительскую вошёл крепкий мужчина, очевидно, офицер. Солдат вытянулся как по команде «Смирно». Борис Абрамович сообразил, что это есть самый главный начальник и сделал, было, шаг к нему, но солдат тут же вскинул автомат. Офицер поднял руку, и солдат опустил оружие.
- Товарищ командир, я объяснял вашему коллеге кто мы такие, - заговорил Борис Абрамович.
Офицер несколько раз кивнул, потом оглядел учительскую и обратился к Борису Абрамовичу, указывая рукой на дверь:
- Прошу вас…, идти за мной.
***
- Эй…, шухер, пацаны…!!! Давайте все сюда…, дядя Пересвет…, там внизу. Кажется, это наша училка…, куда это она свои лыжи навострила? - сообщил Божок
Все кинулись к слуховому окну чердака. Директор интерната, Наталья Вячеславовна Мишина отошла от здания и направилась в сторону администрации. Было похоже на то, что она действительно была как будто пьяна. Она была без верхней одежды, в своей неизменной длинной юбке и приталенной блузке какую носили гимназистки в её молодости, слетевший с головы платок обнажил растрёпанные волосы. Сильный ветер беспощадно налетал на неё, но она словно этого не замечала. Снежный покров, застеливший землю, отражал свет выглянувшей Луны, заливший местность нежно-голубым светом.
- Кажись она под марафетом? - не унимался наблюдатель, - Так она того…, пьяная в дупель! Ну и дела…, и эти люди заставляют нас мыть руки перед едой…. А…!
Пройдя еще несколько шагов, Наталья Вячеславовна упала на землю как подкошенная и тут раздалась длинная автоматная очередь, Месье вздрогнул, где-то совсем рядом чужой голос на ломаном русском языке крикнул:
- Эй…, надо встават… Nach vorne. Am Leben! *
И опять автоматная очередь разорвала снежный покров рядом с телом учительницы. Женщина вскрикнула и закрыла руками голову стараясь спастись от пуль.
- Steh auf! *
После нескольких попыток всё-таки поднялась на ноги и продолжила свой путь к администрации посёлка.
- Ну и что вы на это скажете? Они захватили интернат. Очевидно, думая, что это казарма…, не соврал, значит этот вот, - сказал Пересвет, оглядев своё воинство, указывая на пленного.
Божок виновато опустил глаза. Сова взял его рукой за подбородок и заставил смотреть себе в глаза:
- Ну что, трепло…. Марафету, значит, училка хапнула? Я как посмотрю, что ты языком своим метёшь как словно метлой.
- Так, отставить грызню. Всё очень серьёзно! Будем ждать разведку, хотя и так ясно, что тут происходит. Сейчас наша задача себя не обнаружить.
Пересвет посмотрел на ребят, задержавшись на Месье:
- О как, наш потрошитель, кажется, в себя пришёл, это, кстати, - сказал он, указывая на Месье, - Товарищ Месье, ты нам в строю нужен. Так, пацаны, оружие к бою. Скрипач, наблюдай во все глаза за пленником. Без команды не стрелять, а то сожгут нас тут вместе с остальными, а это будет глупо. Мы в любой момент можем вступить в бой. Ну с Богом, пацаны! А вот и наша разведка возвращается.
В проёме появился Горе и, стуча зубами, заговорил:
- Дядя Пересвет, дядя Пересвет, там все в одной комнате кажется…, а еще как стрельнут, я толком не разобрал даже, испугался немного.
- Ишь ты…, не разобрал он. Тебя зачем туда посылали? - пытался оправдаться Божок.
-Уймись, Божок…. А ты молодец, пацан, просто молодец, сынок!- заговорил Пересвет, прижимая к себе Горе, чтобы согреть мальчишку, растирая окоченевшие ступни ног своими ладонями.
_________________________________________________________________________________
*- Suchen Sie nach der Veröffentlichung, und ich habe hier angesehen. - (нем.) Посмотри за выходом, а я осмотрю здесь всё.
*- Was hast du es denn? - (нем.). Что у тебя там случилось?
*- Tat mir weh. Ich habe nicht entgehen. Ich bitte Sie...*- (нем.) Мне больно. Я не убегу. Прошу вас.
*- nur. - (нем.) Только.
*Papst -. - (нем.) Папа Римский.
* Das Wiener Übereinkommen - (нем.) Венская конвенция.
*Granatwerfe - (нем.) Миномёт.
*Evakuierung - (нем.) Эвакуация.
* Das heißt, dieser junge, dass Stalin? - (нем.) Что говорит этот мальчик, что Сталин?
* Nach vorne. Am Leben! - (нем.) Вперёд. Живо!
* Steh auf! - (нем.) Вставай!