С тех пор, как я пришла к вере, очень многие люди пытались и пытаются меня переубедить, что Бога нет, что все это предрассудки и пережитки прошлого. Будучи неофитом, я с пеной у рта пыталась доказать всем вокруг, что Бог существует, ведь это так очевидно. Мои друзья и близкие смотрели на меня с большим сожалением и надеждой, что я не сойду с ума на религиозной почве. Теперь я смотрю с таким же сожалением на тех, кто так же яростно доказывает мне отсутствие Бога. Теперь я никого не пытаюсь переубедить. Одна история из книги "Человек перед Богом" митрополита Антония Сурожского заставила меня задуматься о том, что люди не хотят верить Бога просто потому, что им это не удобно, просто потому, что тогда придется жить по совести. Очень хочется поделиться этой небольшой историей, возможно она тоже заставит кого-нибудь задуматься: Иногда человек делается неверующим потому, что это его единственная защита против совести. Мне сейчас вспомнился рассказ одного умного, тонкого, образованного св
С тех пор, как я пришла к вере, очень многие люди пытались и пытаются меня переубедить, что Бога нет, что все это предрассудки и пережитки прошлого.
Будучи неофитом, я с пеной у рта пыталась доказать всем вокруг, что Бог существует, ведь это так очевидно. Мои друзья и близкие смотрели на меня с большим сожалением и надеждой, что я не сойду с ума на религиозной почве.
Теперь я смотрю с таким же сожалением на тех, кто так же яростно доказывает мне отсутствие Бога. Теперь я никого не пытаюсь переубедить. Одна история из книги "Человек перед Богом" митрополита Антония Сурожского заставила меня задуматься о том, что люди не хотят верить Бога просто потому, что им это не удобно, просто потому, что тогда придется жить по совести.
Очень хочется поделиться этой небольшой историей, возможно она тоже заставит кого-нибудь задуматься:
Иногда человек делается неверующим потому, что это его единственная защита против совести. Мне сейчас вспомнился рассказ одного умного, тонкого, образованного священника в Париже. Когда-то он был "безбожником", то есть он без Бога жил и считал себя слишком культурным и развитым, чтобы даже думать о том, чтобы быть верующим. Он разговаривал с одним священником. Сельский священник без всякого особенного образования, который попал из России в эмиграцию, его долго слушал и сказал ему две вещи: "Во-первых, Саша, не так уж важно, что ты в Бога не веришь — Ему от этого ничего, а замечательно, что Бог в тебя верит". И второе: "А ты, Саша, пойди-ка домой и подумай, в какой момент и почему ты веру потерял, в какой момент тебе оказалось нужным, чтобы Бога не было".
Саша вернулся домой и стал думать; он был озадачен такой постановкой вопроса, таким подходом: он ожидал миссионерской речи или указания читать какие-то трактаты, а вместо этого — пойди и разберись. И он, как сам рассказывал потом, искал причины сначала в своем образовании в Богословском институте в Париже, потом в университете в России до революции, потом еще где-то, все никак не мог найти, и добрался до шестилетнего возраста. Он жил в одном из городов России, был милый мальчик, ходил в церковь каждое воскресенье и считался очень благочестивым мальчонкой: приходил, крестился, становился посреди церкви впереди и молился Богу. Каждое воскресенье ему давали одну копейку, которую он должен был положить в шапку нищего слепого; он ее клал и шел в церковь с чувством, что совершил доброе дело, оказал любовь, внимание — и теперь может пойти к Богу с чистой совестью. Как-то перед Рождеством, гуляя с матерью по городу, он набрел на магазин, где была чудная деревянная лошадь, стоившая шесть копеек. Он попросил мать ее купить, та отказала; он вернулся очень огорченный. А в следующее воскресенье, когда он шел в церковь и дошел до нищего, он подумал, что если шесть раз не дать этой копейки, он сможет купить лошадь, — и копейки не дал. Так он поступил четыре раза, а на пятый подумал: а если взять у него одну копейку, то я на две недели раньше смогу купить эту лошадь. И он у слепого украл копейку. После этого он вошел в храм и почувствовал, что не может стоять впереди: вдруг Бог его заметит, — и ушел в какой-то угол. Няня вернулась с ним домой и рассказала родителям, которые пришли в восхищение: до сих пор он был маленький, он становился перед Богом; а теперь он вошел внутрь себя, его жизнь в Боге делается более потаенной, он ищет укромного места, где он мог бы молча и созерцательно пребывать перед Богом (оптимистическая мамаша была!). А Саша чувствовал, что дело очень плохо и что надо от Бога скрываться. И вдруг вернулся из университета его старший брат, который там нахватался безбожного учения, и ему стал доказывать, что Бога нет. И Саша мне говорил: я за это ухватился. Если Бога нет, то совершенно неважно, что я украл эту копейку и не положил пяти. И с этого началось в нем "безбожие": учение о том, что Бога нет, он воспринял как единственное спасение против укоров своей совести.
Так что когда человек говорит: "Я неверующий", — или говорит: "Бога нет!", — не всегда надо подходить с философской точки зрения, иногда можно поставить вопрос: Откуда это идет? Не всегда можно поставить его так, как поставил Саше отец Василий, но если вы действительно хотите что-то для этого человека сделать, вы должны себе ставить вопрос за вопросом, чтобы понять; не поняв ничего, вы будете бить мимо всякой мишени.
За эти долгие годы я поняла, что о Боге надо говорить только с тем кто готов тебя слушать и слышать.