Помнится, в молодости, когда Союз только-только распался, довелось голосовать автостопом на трассе. Была вторая половина ноября, а в наших краях это уже считается разгаром зимы. В тот день был мороз. К тому же уже вечерело, а к вечеру, как известно, мороз особенно крепчает.
Не будем вдаваться в подробности, что меня подвигло в тот момент на такой род путешествия, но такой способ поездки был для меня не нов, и обычно удавалось поймать либо попутный грузовой транспорт, либо кого-нибудь на легковом транспорте, но советских моделей. Иномарки, которые уже вовсю разъезжали по советским трассам, останавливались в очень редких случаях. Видимо водителям иномарок, считавших себя, по-видимому, господами жизни, было стрёмно подбирать на дороге какой-то голосующий автостопом плебс. А водители авто советского производства, без всяких околичностей подбирали попутчиков. Причём бесплатно.
Но в этот день не фартило. Иномарки останавливать не пытался. А все авто попроще были под завязку забиты либо пассажирами, либо багажом. Грузовой транспорт тоже по каким-то причинам не останавливался. Водители грузовиков даже не смотрели в мою сторону. Уже отчаявшись попасть в этот вечер из райцентра домой, прижался к бетонному углу остановки и стал надеяться на авось. И когда я уже смирившись с участью стать жертвой жуткого вечернего мороза, потерял надежду даже на авось, неожиданно на меня засветили фары и крутой, по тем временам, «шестисотый» остановился аккурат возле меня.
- Тебе куда, парень? – поинтересовался, сидевший возле водителя, пассажир.
- Мне вообще-то на Ивановку, - ответил я, еле ворочая языком от холода.
- Садись, парень! Мы как раз едем в Ульго, – донеслось со стороны водителя.
Мне несказанно повезло. Трасса на село Ульго проходила аккурат через Ивановку, куда нужно было мне. Не мешкая ни мгновения, тут же залез в тёплый салон и сел на заднее сиденье иномарки, где никого не было.
- Знаешь, Айбек, почему я тут остановился? – обращается водитель к пассажиру. – Потому что раньше так же голосовал на этой дороге. Нужно к людям относиться с понятием.
Пассажир молча кивнул. Затем водитель стал расспрашивать меня, по какой причине оказался в такую погоду на остановке. Я молча отвечал отвечал на вопросы. Через некоторое время, когда расспросы закончились, меня разморило после мороза в прогретом автопечкой салоне, и я уснул. Проснулся оттого, что меня растормошил пассажир.
- Мы уже в Ивановке, - объявил водитель. – Тебя здесь высадить?
Сориентировавшись в темноте, в каком месте села находимся, я ответил:
- Да, здесь будет нормально.
Иномарка остановилась. Поблагодарив от всей души своих спасителей, вылез из салона и направился домой. И хотя дом был на другом конце села, но главное я уже избежал участи замёрзнуть где-то за двадцать пять километров отсюда. До сих пор благодарен сострадательному водителю, имени которого, к сожалению, так и не узнал…
Впоследствии я уже избегал подобных путешествий. Потому что через два года уже вовсю шагала эпоха развитого дикого капитализма. И водители, будь это молодой на иномарке, или какой-нибудь старичок на «запорожце», за «спасибо» уже мало кого подвозили…
Прошло ещё несколько лет. У меня появилась своя «ауди-80». Не особая круть, а всё же свои колёса. И как-то довелось ехать той же дорогой, на которой когда-то голосовал сам. Был конец февраля. Это время, когда потихоньку приходит тепло, но не обходится без морозов и метелей. В тот вечер как раз начинал бушевать буран. И на той же остановке, где я в своё время избежал участи уснуть вечным сном на морозе, увидел человека. Тот тоже, как когда-то и я, просто стоял, видимо отчаявшись в попытках кого-то остановить. Вспомнив оказанное мне в молодости добро незнакомым человеком, решил последовать его примеру и остановился.
- Куда тебе, парень? – спросил я его.
- Мне в Полтавку, - ответил мужчина, на вид лет тридцати.
Повезло ему. Как и мне тогда. Село Полтавка находится по дороге на Ивановку.
- Садись, - пригласил я.
Парень нерешительно подошёл к задней двери автомобиля.
- Только у меня это… денег нет, - промямлил он.
- Какие деньги в такой холод? – махнув рукой, проговорил я. – Садись давай!
Незнакомец молча залез в салон.
Когда проехали от остановки уже приличное расстояние, решил задать вопрос:
- Как тебя угораздило ездить таким способом в такой дубак?
- Да я это.., - отвечает парень, - из города с утра еду.
- Ничёсе! – удивился я. – А сюда, в райцентр как умудрился попасть?
- Из Астраханки пешком пришёл.
Присвистнув от удивления, снова спросил:
- А в Астраханку как попал?
- Я это… вышел из города и остановил красный «фольц-гольф», - рассказывает попутчик. – Там сидело двое. Я сказал им, что еду в Смирново. Они сказали, что едут в Южное. Как раз через Смирново. По дороге спросили откуда еду и зачем. Я в городе месяц жил у зятя. Хотел работать в городе. В-общем, не ужился я с мужем сестры. И решил вернуться к себе, в Полтавку. В-общем, я им об этом рассказал. А они меня спросили – у нашего зятя работать не хочешь? Я спросил, что у него за работа? Они сказали, что у него большое хозяйство, не успевает, работник нужен. Я сказал, что работать у него не буду. Они меня уговаривали, сказали, что мне платить им за проезд всё равно нечем, а у зятя как раз отработал бы. Я им сказал тогда – высаживайте меня прямо здесь. Они и высадили. Даже до Смирнова не довезли. Хорошо, что была уже Астраханка.
- Да уж, - вспомнил я слова Кисы Воробьянинова, и укоризненно покачал головой. Астраханка находится в пяти километрах от Смирнова.
Не скажу, что рассказанное прямо-таки, очень сильно поразило меня. Тем не менее повод задуматься был. Вот советское время возможно ли такое было? Когда за то, что человеку нечем платить, его могли либо оставить посреди дороги, либо вообще не подобрать. В памяти всплыли рассказы старших, как они по просторам Союза в юности разъезжали. Причём, зачастую автостопом тоже. Ни разу не слышал от них, чтобы, во-первых, кто-то требовал от них плату за проезд. А уж тем более о том, чтобы кто-то пытался завезти кого-то в рабство, вообще даже речи не было. Тут ведь в чём дело? В Союзе людей воспитывали совсем по-другому. Конечно, не всегда социалистические постулаты человеческих взаимоотношений претворялись в жизнь, но основной посыл воспитания был в том, что «человек человеку друг, товарищ и брат». И люди старались вести себя соответственно. Тем более, если учесть тогдашний достаток, то у водилы, взявшего к себе попутчика, и мысли не приходило в голову потребовать с него плату за проезд. Даже если попутчик был совсем незнакомый человек. Ныне же, когда социализм на постсоветском пространстве канул в небытие, люди заразились болезнью наживы. Капитализм развратил людей, лишил чувств взаимопомощи и сострадания. Каждый старается урвать от ближнего. Берут деньги за всё, что только возможно. Причём могут не довезти попутного пассажира, даже если на улице трескучий мороз, если у того нечем заплатить. А тут ещё, воспользовавшись бедственным положением человека, хотели, попросту, поработить его. В случае с моим попутчиком, удивило то обстоятельство, что те двое в «фольксвагене» не увезли его батрачить до своего родственника силой…
Попутчик, резко сменивший холод уличной атмосферы на тепло салона, через некоторое время уснул. Когда приехали в Полтавку, разбудил его и высадил. Тот, как и я когда-то, поблагодарил от души, и пошёл к себе домой. А я направился к себе, в Ивановку.
Красный Совок