Глава 14.
Мёртвые звёзды.
Юхо Реймович Ралья еще раз перечитал радиограмму.
- Послушай-ка метеорит! - обратился он к местному радисту и метеорологу Павлу Гранкину, не очень-то обращая внимание на значения слов.
- Товарищ Ралья, я метеоролог, - уточнил Павел.
- Да сейчас какая разница. Ты ничего не напутал там, в радио? А то, как я посмотрю, все горазды замечания делать, - больше надеясь на неправильность расшифровки, спросил Ралья.
- Да нет, Реймыч. Как передали, так и записал. Не в первый раз «Молнии», аллюр три креста принимаю.
Ралья положил телеграмму на стол вниз текстом и прошёлся по комнате.
- Ну да, ну, да…, три креста…, три креста…. Как раз нам каждому по кресту получается, мне, Ерёмину и Коробкину.
- Так я пойду тогда. У меня замеры. К тому же надо передать погоду гостям, — сказал Гранкин.
- Иди, Паша, иди. Стукни там к Ерёмину, если он на месте конечно…, или по дороге встретишь…, пусть зайдёт ко мне. В общем, найди мне капитана и пригласи сюда.
Ралья остался один. Подойдя к карте поселения он внимательно стал изучать её, хотя и без того хорошо знал расположение всего, что возвышается выше травы в своём царстве. Двенадцать лет он здесь и почти прирос к этой неприветливой местности, несмотря на то, что была возможность несколько улучшить своё карьерное положение и уехать в Обдорск (г. Салехард в настоящее время). Он действительно был тут и царь, и Бог наладя свой тайный бизнес по рыбе, шкуркам и оленине при этом оставаясь в тени. Рассудив о смутном времени, товарищ Ралья решил, что спокойней Аламая ему места не найти, да и вряд ли у него появится злобный завистник решивший занять его кресло и строчивший доносы в НКВД. Аламай избавил Ралью от конкурентов, наоборот должность главы посёлка на краю земли вызывала сочувствие коллег, что безоговорочно устраивало хитрого товарища Ралью, к тому же отскочившего, благодаря отсутствию руки, от мобилизации. Хватило ему сполна в своё время воинской доблести. А с другой стороны, был он человеком покладистым и добрым, умело «косившим» под тупенького финна, тем не менее, не лишённого чувства юмора. Но вот по вечерам, он, оставшись в одиночестве, жалел, что прошло время, а он так и не смог обзавестись семьёй за свои пятьдесят семь лет, положив свою жизнь на алтарь революции и советского строительства, и в конце тридцатых годов благополучно скрывшись от участи, постигшей «ленинскую гвардию». Но он жив, но он очень одинок этот товарищ Ралья, подолгу смотря в уличное окно, где бесилась метель, или в стакан с простывшим чаем, пытаясь занять себя какой-нибудь работой, лишь бы не мучиться от бессонницы и безнадёжности, в расчёте на семейный быт, в пустой комнате несчастного холостяка. Ралья ненавидел свой дом, свою комнату, где был один диван, тумбочка и самодельный стол с табуреткой. Иногда ему казалось, что это расплата за революционную молодость, наполненную романтикой, когда казалось, что всё ещё впереди, что каждому в награду будет свой кусочек светлого будущего.
После того, когда Ралья узнал, что началась война, ему стал являться во сне мятежный матрос из восставшего гарнизона Кронштадта, утопленного в крови, будущим опальным маршалом Михаилом Тухачевским, матроса, которого латышский стрелок Юхо Ралья буквально присверлил штыком к деревянному трапу, лежащему на земле. Ралья свалил его, уже раненого, прикладом, и воткнул штык в живот. Матрос пытался вытащить руками из себя это металлическое жало, но тут Ралья был сильнее, пока тот не испустил дух, а он всё давил и давил как будто боялся, что мертвец встанет, оживёт. Его застывшие глаза и рот в кровавой пене как будто звали Ралью к себе, чтобы осудить за это убийство. Страшное время было тогда.
Дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Ерёмин. Погружённый в свои мысли Ралья как будто не замечал его.
Постояв немного и решив, что его не пригласят, Еремин, кашлянув в кулак, прошёл в кабинет со словами:
- Этот твой…, как его…, Гранкин…. Юха Реймыч, ставь таким Гранкиным задачу ясней…. Ну ладно, что ещё стряслось у нас тут?
Ралья как будто очнулся от оцепенения, произнеся скорбным голосом:
- А, Вася…. Давай, проходи. Тебя жду. Коробкина бы еще сюда зазвать.
- Так Коробкин на почалке морем к рыбакам ушёл, по работе. Тут недалеко, быстро обернётся, - ответил Еремин, пытаясь угадать причину такого рассеянного состояния Ральи, - Ты чего это, Реймыч, прям как в воду опущенный?
- На вот, почитай…, полчаса назад получил, тут не только в воду опустишься…, а так хоть и не выныривай в пору, - пододвинув лист бумаги, проговорил не своим голосом Ралья.
- Совершенно секретно…, - Ерёмин углубился в чтение, закончив читать шифрограмму уже вслух:
- … военным, партийным и советским органам обеспечить посадку самолёта. Разведотдел штаба Северного флота. Дата. Подпись. Начальник штаба Контр-адмирал Фёдоров М.И.
Ерёмин сел за стол и отложил в сторону листок. Немного посидев в тишине, снова взял и перечитал шифрограмму:
- Ну…? Вот скажи мне, это что тебя так напугало? Да самолёт…, и что? Да мало ли их летает?
- Самолётов много…, тут соглашусь…, а разведка…, а…, вот она что у нас забыла? Мы второстепенный транзитный пункт, не заправляем, не обслуживаем идущие конвои…, ну разве что метео - Пашка даёт по запросу. У нас док и пирс ложные, артиллерийская батарея и та игрушечная, одно название, - стал рассуждать Ралья, вроде бы вернувшись в своё естественное состояние.
- Во-о-о-от…! То-то и оно. А про то, что у нас ложные пирс и док кто еще может знать? - ответил Ерёмин.
- Ну что ты, право, Вася. Думаешь, базу для лодок тут поставят? Мал Аламай для таких целей. Инфраструктурой не вышел. Людей нет, ресурсов, дорог…, ничего нет.
- Да нет, базу тут ставить не станут. Тем более если разведка занимается…. Тут что-то другое. Ладно, чего гадать, прилетит «сокол», вот и узнаем, что да почему. Не поднимай панику, товарищ Ралья или за мануфактуру свою переживаешь?
Ралья посмотрел на Ерёмина с некоторым укором:
- Ты, Василий Андреич, трепался бы поменьше про мануфактуры, или тебя доля твоя уже не устраивает?
- Да ладно тебе, Реймыч. Всё меня устраивает. Давай-ка про самолёт и «подскок» * подумаем лучше. Полосу надо осмотреть, — произнёс Ерёмин.
Приблизившись, он внимательно изучал карту поселения. В кабинете опять установилась тишина.
- Ва-а-ася-я-я…, - на распев позвал Ралья Ерёмина, вглядываясь в окно.
- Ну чего, - не сразу отозвался Ерёмин.
- Василий Андреич…, оторвись от карты…, а ну глянь-ка сюда.
Ерёмин неохотно оторвался и, посмотрев на Ралью, раздражительно произнёс:
- Ну что там…? Иисус по воде идёт?
- Да не-е-ет…, не Иисус…, тут другая картина маслом…!!!
Ерёмин подошёл к окну и увидел, что от берега к правлению шла группа ненцев во главе с Коробкиным, о чём-то громко разговаривая и отчаянно жестикулируя руками.
- Что это за депутация к нам такая? Коробкин вроде как за экскурсовода. Ну чисто Моисей…. И чего их несёт нелёгкая. Опять шкурами тут запах стоять будет….
- Ага,- согласился капитан,- Не кстати сейчас эти визиты.
- Так, к бою, Вася, к бою! - приглушив голос, заговорил Ралья, - Товсь. Давай, возьми чего-нибудь в руки…, а я вот папку эту…, принесла же нелёгкая…, - нервно произнёс председатель и достал из стола папку с бумагами, которые веером разбросал по столу, нацепив круглые очки на нос.
Ерёмин быстро разложил планшетную сумку, достал блокнот и стал писать карандашом то слитно, то раздельно слово, которое первое пришло в голову. «Подскок, подскокподскокподскок подскок подскокпод скок». При этом он хмурил брови, закусывал губу и вообще имел достаточно деловой вид. Такой приём используется для того, чтобы не дать увидеть окружающим свою растерянность, бездеятельность или даже праздность и позволяет собраться с мыслями, не давать повода себя отвлекать. Любому сразу ясно, что пишет что-то человек, занят он пока, так что надо подождать, ну а если уж отвлекается, то исключительно по делу обратившихся. В общем, когда в кабинете появился Коробкин с делегацией ненцев, было видно, что власть была в государственных трудах. К тому же Ерёмин сразу же прикрыл свои записи, давая понять, что они «секретные», «особой государственной важности».
Председатель не сразу обратил внимание на вошедших.
Выдержав паузу, Ралья поднял голову и приветливо произнёс:
- А-а-а-а…, Сергей Сергеевич, ну здравствуй, здравствуй! Кого это ты привёл…? А эти что…, тоже на фронт просятся что ли, во взвод Пересвета? - поинтересовался председатель, тыча в ненцев пером. И не выслушав объяснений, сразу перешёл в атаку, живо выскочив из-за своего стола, - Значит так, товарищи, на фронте пока вакансий нет, а вы, дорогие мои оленеводы, очень нужны Родине, здесь…, в нашем тылу. Поэтому не теряйте время, фронту нуждается в продовольствии и ваш труд очень важен. У меня всё, а теперь позвольте мне продолжить свою работу. Ух…!!! - громко выдохнул Ралья, произнеся свою торжественную короткую речь, пытаясь одним предложением расставить все точки над «i».
- Юха Реймович…, это рыбаки…, и они не на фронт пришли проситься, - сказал Коробкин, - Тем более что по-русски они не понимают и не говорят! Так что можешь не стараться.
- Да? - несколько смутившись, спросил Ралья, застыв на полпути к своему креслу.
- Да! - неожиданно ответил один из ненцев.
Ралья посмотрел сначала на Коробкина, потом на ненца, и спросил с некоторой строгостью в голосе:
- И как это понимать? Чего он дакает? Понимает, как видишь.
Коробкин откашлялся и прояснил неловкую ситуацию, указывая на русскоговорящего ненца:
- Это переводчик.
Ралья вновь принял важную позу за своим столом, громко выдыхая воздух через ноздри, и обратился к присутствующим:
- Так…! Ну и какое же у вас дело? Может кто обижает? Советская власть каждому есть защита и мать родная, и мы не позволим…, - понесло опять Ралью, - Ну так мы вас слушаем, в общем.
- Позвольте мне, - встрял Коробкин и обратился к переводчику, - Ну, давай говори, что они хотят сообщить.
- Арка и сайнорма тэвра. Ханеда малуэ хэвня хая!
- Тьфу ты…- возмутился Коробкин, - Ты давай переводи, что они там говорили, а не повторяй за ними, - обратился Коробкин к переводчику.
- А…, понял…, - исправился переводчик, смешно замахав руками, - Они говорят, что «большая вода принесла войну и животные ушли восвояси», - перевёл ненец.
- Ну и что это значит? Пусть идут в эти «свояси» …, нам- то что за нужда упираться? – спросил Ралья.
Один из ненцев стал что-то говорить переводчику, а тот в своё время старался переводить.
- Старики и родственники говорят, что видели мёртвые звёзды в большой воде и большое чудовище, которое больше кита. И я был там.
- Даже так, - проявляя еще больший интерес, произнёс товарищ Ралья и, приблизившись к группе ненцев, стал глубоко втягивать ноздрями воздух, надеясь уловить запах алкоголя, внимательно вглядываясь в лицо каждого из пришедших.
- Спроси, а почему звёзды были мёртвыми, - теперь поинтересовался Ерёмин.
Переводчик опять обратился к ненцам и стал переводить:
- Они взлетали из воды и земли, и падали обратно. Они не смогли подняться в небо, поэтому люди решили, что звёзды мёртвые. А некоторые вообще даже от земли не смогли оторваться. Большой кит говорил с ними и очевидно поселил у себя, чтобы забрать с собой, коли они не смогли достичь неба. А ещё там были люди.
Установилась тишина, нарушаемая стуком карандаша о стол Ерёминым.
- Это всё? - спросил Коробкин.
- Вэва, сармик хахая-то, - тревожным голосом сообщил другой ненец.
- Ну а сейчас…? Вот что он там мелет? - обратился Ралья уже к переводчику.
Ненец стоял молча, как будто не решаясь перевести сказанное.
- Ну что это за «хахая» такая, он что, издевается тут над нами? - не унимался Ралья.
- Он сказал, что «плохо, что волки близко подошли», это плохой знак.
Ерёмин что-то старательно рисовал в блокноте. Закончив, он оглядел рисунок и пальцем поманил переводчика и того, который говорил о мёртвых звёздах. Ненцы приблизились.
- Спроси его, такое он видел?
Переводчик задал вопрос и ненец, изучив рисунок, утвердительно закивал головой и ответил Ерёмину:
- Да, он видел такое.
- А ты?
- Я был там.
Ерёмин посмотрел в свой блокнот и передал его Ралье. На листке было нарисовано море с волнами, кружащиеся чайки, спина кита с хвостом и большим квадратным плавником, антеннами и взлетаюшими из тела кита сигнальными ракетами на подобии звёзд. Вдалеке виднелись горы и на одной из гор, так же, как и на плавнике горела звезда. На пороге появился радист Гранкин.
Ралья оживился:
- Паша, ты как раз вовремя, проводи товарищей ненцев к Капочкину. Пусть даст им водки и махорки из моего резерва, - и, подбежав к ненцам, пожал каждому руку, - Спасибо товарищи, а теперь пройдите вот за этим товарищем, он о вас позаботится. Спасибо вам. Родина не забудет вас. Давай, Паша, уводи их. Некогда нам тут валандаться, у нас срочное дело.
Делегация удалилась, увлекаемая радистом Гранкиным.
Ралья выглянув в коридор, убедившись, что там было пусто, быстро закрыл дверь, и обратился к присутствующим:
- Ну и как надо это понимать? Что там за китов увидели эти нехристи? Может они мха обкурились?
- Да мне кажется, что вовсе не мох тут причина. Гости у нас рядом, и думаю, что видели они лодку, - сказал Ерёмин, - А может это и немцы.
- Немцы…, ненцы…. То есть как немцы? Мы же, в тылу. Какие, на хрен могут тут быть немцы? - спросил Коробкин.
- А такие немцы…, немецкие немцы…, которые на Диксон вышли. А может, и похуже будут. Или забыл, кто и как «семнашку» * утопил?
- А может это наша лодка. Ну мало ли там что у них стряслось, вот и всплыли. Эти язычники- то откуда знают? - предположил Коробкин.
Хотя могли они и наших видеть, - ответил Ерёмин, - И давайте-ка без паники! До выяснения всех обстоятельств. Предупреждаю, я не пойму тех, кто проявит трусость и малодушие!
Все замерли. Ерёмин закурил папиросу, «выдув» её в три затяжки и, оглядев всех, продолжил:
- Давайте будем думать, что всё-таки это немцы. Вот вопрос, где именно их видели? Нет смысла показывать местным карту, но я так понимаю, что видели их на каком-то острове что ли. Могу предположить, что это где-то рядом, или относительно рядом с нами. Опять же вопрос, как этот рыбак туда попал? Явно не на самолёте….
- На почалке он туда попал, как же ещё-то? - предположил Коробкин.
-Ну очень даже может быть, - произнёс капитан, — Значит так…, поступим следующим образом. О том, что нам стало известно никому ни слова. Прилетит самолёт, и тогда уже сообщим разведке. Тем более что информация не проверенная, но игнорировать её нельзя…- и вдруг Ерёмин буквально взорвался, - Где они??? Их надо вернуть!!!
В дверях появился Гранкин.
- Где эти самоеды? - крикнул капитан.
- Дык…, эта…, отвёл, куда было велено….
- Паша, быстро этого родственника сюда и переводчика. Я арестовываю их именем Советской власти! Бегом…!!! Караул к ним…!!!- заорал Ерёмин. Вот сейчас он был страшен, - Если они ушли, ты пойдёшь, сука, под трибунал!!!
- Так у меня же метео!!! А вдруг конвой запросит!!! - попробовал возразить Пашка.
- Исполнять…!!! К стенке тебя…, если они уйдут или пьяные будут!!! Живо!!! Ты понял меня…? По закону военного времени, именем Союза Советских…, давай дорогой…, не время сейчас…, потом с метео разберёшься!!! Пока самолёт не прилетит, мы будем у них под носом сопли вытирать!!!! Я в «гарнизон» и на берег. Как бы чего не вышло.
- Дайте мне пистолет, товарищ капитан. Как я их буду арестовывать-то?
- Ты давай без пистолета…. Пистолет ему дай…, ты же советский человек…, ты, словом, должен уметь убеждать. Почему ты еще здесь?!!
Пашка от неожиданности попятился спиной, и вывалился в коридор, запнувшись о порог кабинета. Потом быстро вскочив на ноги, что есть сил, пустился к берегу, куда совсем недавно ушли ненцы.
- Так тебе, Андреич сподручней вроде как людей арестовывать, - спросил было Ралья.
- Сподручней, сподручней…, - ответил Ерёмин, лихорадочно складывая свои вещи в планшетную сумку, - Ему надо их только задержать, чтобы ни уехали, а там и мы осторожно примем их. Зачем нам тут смута… Её только не хватало. А то начнётся волнение, что местных среди бела дня на улицах арестовывают, - уже на бегу ответил он и скрылся из кабинета.
- Ну и дела, - нарушил тишину Коробкин., - Только немцев нам тут не хватало для полного счастья. Может надо сообщить куда следует?
- Ты вот что, Сергей Сергеевич, погоди пока с сообщениями. Прав Ерёмин, и я на себя греха не возьму, прилетит самолёт, а там уж видно будет, - ответил Ралья, - Пойдём-ка полосу на «подскоке» посмотрим, как было велено. И вот еще что, выдели пару баб, пусть мох соберут для сигнального дыма, а то еще зарулит не туда. Нечастые они у нас гости.
P.S.:
«Мёртвые звёзды» …, осветительные ракеты корветтен-капитана «Бетельгейзе» Отто фон Рейнгхарда, которыми освещали место гибели персонала базы, сослужили плохую службу, не смотря на явное отсутствие русских в регионе. Ненцы, увидели в «Бетельгейзе» кита и проект относительно перестал быть тайной.
_______________________________________________________________________________________
*… «Подскок»- в просторечии Промежуточный запасной аэродром.
*…или забыл кто и как «семнашку» * утопил? - речь идёт о конвое PQ-17.