Интервью-монолог с помощником капитана на контейнеровозе или как разбиваются мифы о романтических морских плаваниях, когда это твой единственный доход
Нашего героя зовут Антон, ему 25 лет, и он рассказал нам свою историю.
Сейчас я работаю вторым помощником капитана на контейнеровозе. Это судно, которое перевозит большие контейнеры, железные ящики. В этих ящиках может быть все, что угодно: еда, вода, игрушки, мебель, инструменты, дерево. Члены экипажа не знают, что именно они везут.
У меня вахты. В течение четырех часов я самостоятельно управляю судном, связываюсь с другими пароходами, если это необходимо. В общем, решаю навигационные вопросы. После вахты меня сменяют, и я ухожу в каюту, где живу один. Сейчас у меня контракты в основном два через два, то есть два месяца я на работе, два дома.
Первая моя практика была очень интересной. Работа сейчас, конечно, далеко не такая насыщенная. На практику я уходил в кругосветку на полгода на паруснике «Седов». Самое крутое, что мы останавливались в очень популярных местах: Гонконг, Сингапур, Пусан, Маврикий, Гамбург, Канарские острова и прочее, и почти везде нам бесплатно проводили экскурсии. Среди наших пассажиров была группа «Мумий Тролль», это было что-то типа пиар-хода. Они в Южной Африке давали концерт на пароходе.
Среди всех практикантов, которые были на пароходе (а их было много), была только одна девушка. На судне женщин в принципе порядком меньше, чем мужчин. Но даже среди капитанов они тоже встречаются, правда, крайне редко.
На данный момент в моей работе меня все устраивает, условия жизни комфортные. Но когда работал матросом на «рыбаке» (рыболовное судно) было, конечно, тяжко. Моя задача заключалась в обработке красной рыбы на конвейере: я ее потрошил, мыл, потом мне приходили замороженные брикеты по 11 кг каждый, и я их в мешки упаковывал. Восемь часов я спал, восемь работал – и так по кругу. Я даже дней не замечал, просто как робот на автомате действовал. Передвигался только внутри парохода, потому что столовая, каюта и завод находятся внутри судна. Даже солнца не видел. Времени хватало только на сон, еду и работу. От такого, наверное, можно реально с ума сойти. Контракты далеко не короткие. Я полгода в таком ритме работал.
На работе я довольно часто чувствую себя одиноко, потому что, по сути, все время я нахожусь один на протяжении нескольких месяцев, только редкими вечерами мы с командой можем собраться вместе и отдохнуть. Иногда возникает такое чувство, будто я вот-вот могу разучиться общаться с людьми к концу контракта. В море минимум коммуникации с кем-либо, из-за этого вещи, которых в избытке в обычное время, а именно – общение, кажутся чем-то очень желанным.
Сейчас из-за ситуации с коронавирусом я сижу без работы. Дело в том, что документы для работы в море имеют срок годности – они действуют пять лет. И у меня прошли эти пять лет как раз перед карантином, и я не успел получить новые документы, потому что все учреждения, выдающие их, закрылись. Поэтому меня и не смогли взять на работу.
Мой друг, например, успел сделать документы, он попал на пароход еще до карантина. С судна выходить в городах он не может, конечно же. Да и его списание с судна в целом сейчас под большим вопросом. Если его спишут, то две недели он в обязательном порядке будет сидеть дома на карантине.
Я знаю, что многие считают работу в море романтичной. Изначально романтика на самом деле есть, но она относительно быстро притупляется. Работаю я все-таки не ради романтики, а ради денег. Я могу понять людей, которые считают мою профессию необычайно романтичной и захватывающей, ведь интерес людей основан на том, что они просто не знакомы с этим. На деле же все со временем становится обыденным.
В первое время на самом деле было прикольно, да и в принципе новые места до сих пор меня интригуют. Часто бывает, что идти гулять по городам не то, чтобы неохота. Просто не хочется тратить на это драгоценное время, особенно, если в этом городе ты выходил раньше. Лучше посидеть в каюте: поспать, отдохнуть.
К сожалению, не в каждой стране я могу выйти погулять. В Америке, допустим, меня даже не выпустили с судна, потому что у меня нет так называемой привязки в России: семьи, детей, недвижимости. Я для них потенциальный мигрант, а они с ними борются.
У меня есть пара историй, которые точно развеют мифы о некой романтике. Когда на пароход приходят молодые кадеты, они особо еще не понимают, где и что может быть опасно. И бывали несчастные случаи на швартовках, особенно на больших судах, когда берут буксиры и когда их отдают (буксир – это такое маленькое специальное судно, которое помогает большому судну швартоваться, оно его оттягивает или наоборот поджимает). Часто бывает, что конец веревки протягивают с буксира на пароход и крепят на нем, чтобы буксиром судно оттянуть. Этот конец очень большой, длинный и тяжелый. Чтобы им управлять, за него крепятся еще несколько легких веревок. Один мой знакомый с экипажа наблюдал случаи, когда одна из этих веревок цепляла кадета за ногу и тянула за собой в клюз (дыра в корпусе судна, из которой и идет тот самый конец), и его просто-напросто ломало там. Остатки этого человека собирали в пакетик, сдерживая приступы рвоты. Самое пугающее, что это далеко не единичный случай.
А когда я на Камчатке работал, члены экипажа рассказывали, как у людей с их прошлых контрактов рвало крышу. Они резали своих соседей по комнате и выкидывали их в люмик (окно). Обычно виной такому поведению является пьянка.
У меня самого был один подобный случай, но уже не такой стремный. Я жил с другом, а в соседней каюте жили двое других парней. Один из них любил выпить, вдобавок к тому он успел побывать на войне. И у него бывало немного рвало котелок. Под конец контракта ему стало уже совсем плохо, и он по пароходу бегал с огромным ножом, угрожал моему другу, что порежет его, крича при этом: «Беги отсюда». Мне тоже один раз угрожал, но был в этот момент очень пьян, поэтому просто повис на мне, как мешок. Я затащил его в каюту, бросил на кровать и ушел.
Самое тяжелое – это когда на пароходе нездоровая атмосфера. Когда есть люди, которые портят жизнь всему экипажу. Потому что на пароходе, по сути, единственные удовольствия – это еда и общение. Когда повар невкусно готовит, это еще можно пережить, но когда есть человек, который отравляет общее самочувствие и настрой всей команды – вот это самое хреновое. Работая полгода в замкнутом помещении, а если при этом еще и атмосфера будет нагнетающая, можно действительно с ума сойти.
В связи с такой работой количество друзей у меня уменьшилось. Это неудивительно, ведь если человек меньше контактирует с кем-то, связи ослабевают. Люди забываются, люди затираются, общение сходит на нет. По такому принципу у меня прекратились отношения с моей бывшей девушкой.
С моей нынешней дамой в связи с расстоянием проблемы тоже иногда возникают, но мы с этим справляемся. В разлуке тоже есть польза, но чем она дольше, тем больше шансов, что это перейдет в негатив. Есть небольшой диапазон, когда разлука имеет пользу, и очень важно не терять его из виду, когда ты думаешь, соглашаться на длительный контракт или же лучше выбрать покороче, пусть и денег за него ты получишь поменьше. Самый безопасный и комфортный график для отношений и семьи, по которому я планирую в дальнейшем работать, – это два месяца через два. То есть два месяца в море, два дома. Но я знаю моряков, которые годами дома не бывают. Мне такое не подходит.
Мне нравится, что с такой работой ты не привязан к определенному месту, городу и даже стране. Ты можешь жить вообще где угодно. Я даже не могу сказать, в каком именно городе живу, потому что этих городов несколько: в Петербурге у меня живут бабушка с дядей, в Москве – девушка, а в маленьком родном городе – мама. Вот так я и живу, получается, на три дома.
Я могу переехать даже в другую страну, и никаких проблем не будет. Кстати, контора, в которой я работаю, эстонская. Так что привязки к России относительно работы вообще никакой. Единственное, посадка на судно происходит в Питере, но это максимально удобно для меня сейчас. Раньше у меня посадки и в Африке были, для моей компании на тот момент это было выгодно в финансовом плане. Перелет, отель и визу мне, конечно, оплачивали, но эти лишние передвижения все равно выматывают.
Я не пожалел, что выбрал эту профессию. Потому что есть перспектива, есть много разных компаний, и моя работа будет бесполезной только тогда, когда суда станут совсем автономными, но такого точно не случится в ближайшем времени. Суда не перестанут быть актуальными: грузоперевозки морем самые экономичные, по крайней мере, на данный момент.
Переходите на наш сайт: http://libera.media/
Instagram: @liberamedia