Модно нынче, очень модно описывать что и как происходило во времена СССР. Развелось знатоков той эпохи - "пруд пруди". Блоги и форумы, статьи и передачи... масса персонажей, спорящих до драки, до хрипоты о том, как это было. Лишь одного не учитывают сии "знатоки": велик и могуч Советский Союз. Велик и могуч настолько, что для каждого его обитателя находился свой, персональный, отличный от других кусочек советской действительности. Иногда - светлый и радостный, иногда - уродливый и мрачный. Разным был СССР, многообразным: об этом стоит помнить каждому, кто пытается о нём рассуждать.
"Слоны", "чижы", "фазаны", "щеглы" - сей зоопарк является элементами традиционной, то бишь, неуставной иерархической лестницы военнослужащих срочной службы Советской армии. В её основе не воинские звания, а срок службы плюс степень признания и уважения братьями по оружию. Каждая ступень - этап в жизни воина. Вообще, их четыре: по числу полугодовых учебных периодов, разделяемых приказами Министра обороны СССР "О призыве на военную службу и увольнении в запас" (Приказ) двух лет службы по призыву. Наименования этапов, иерархических ступеней, а также связанные с ними ритуалы, обуславливливаются традициями конкретного подразделения. Именно отсюда упоминавшиеся разноплановость и многообразие.
ДУХ
В нашей части (заостряю внимание: здесь и далее - ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО, В ЧАСТИ, где довелось служить Вашему покорному слуге) - боец начинал службу "духом" ("душой", "душарой"). Этимология слова проста. Считалось, что носителя этого титула в армии ещё нет. Присутствует лишь бестелесная его оболочка, то бишь - душа. При чём, душа воняет, в смысле, имеет запах (дух) - мамкиных пирожков, которые ещё не покинули пищеварительный тракт молодого воина. Надо сказать, что последнее утверждение имело некоторую подоплёку. Дело в том, что переход на армейские харчи у многих сопровождался изжогой и повышенным газовыделением. Испускаемый же новичками "дух" был невероятно "зол" и держался в строю, блуждая по колоннам и шеренгам, чрезвычайно долго. Особенно если "дух" облачён в шинельку. Со временем пищеварение, в основном, стабилизировалось.
Жизнь "духа" длинна - почти год: два периода между тремя Приказами. Он абсолютно бесправное существо. На "духа" возлагаются все проблемы солдатского быта: уставные и не очень (начиная от уборки отхожих мест, заканчивая "полётом" за "пайкой" для "дедушек"). Иными словами, "дух" должен "шуршать". Помимо прочего, ему надлежало в кротчайшие сроки овладеть воинской специальностью (дабы заменить на боевом посту уходящих в запас), при этом, "стойко и мужественно переносить тяготы и лишения воинской службы", то есть быть "правильным духом". Сие, как принято считать, - залог последующего признания и уважения.
Достаточно часто "дух" становился объектом казарменного хулиганства - унижений и издевательств со стороны старослужащих. Это явление в народе ошибочно называют "дедовщиной" (впрочем, это совсем другая история). Нелёгкий здесь для "духа" выбор: обратиться к офицерам - значит стать "стукачом", попытаться дать отпор - навлечь, скорее всего, на себя гнев всего старшего призыва. Не спасает, однако, и молчаливая покорность. Над такими, как правило, издеваются ещё больше. Более того, именно такие, как правило, в последствие становятся самыми злостными казарменными хулиганами ибо исповедуют принцип: "Сейчас терплю - потом отрываюсь". Думается, многие мамы неприятно бы удивились, увидев, что вытворяли в казармах их деточки. Впрочем, это совсем другая история...
Несколько слов о неудавшихся попытках классифицировать "духов". Как правило, занимались этим сами "духи", выделяя:
- "младших духов" - бойцы от первого Приказа до присяги (период курса молодого бойца);
- "духов" - бойцы учебного подразделения ("учебки");
- "старших духов" - бойцы второго периода, переведённые из "учебки" в боевое подразделение.
Особое место занимали "вечные духи" - низшая каста, состоящая из бойцов, прослуживших более года, но не заслуживших должного признания и уважения товарищей. Таковыми зачастую оказывались "стукачи", "косари", и прочие "чмошники", в том числе (да не обидятся сержанты и старшины) младшие командиры "учебки".
Дело в том, что учебное подразделение нашей части базировалось на её территории, но в отдельном казарменном помещении, которое на 4-5 месяцев становилось для "духов" домом и школой. Затем следовал перевод в боевые подразделения с переселением в основные казармы. После каждого выпуска одного-двух "духов" оставлялись в учебном подразделении в качестве младших командиров. Об этом знали все и сразу. Желающие остаться в "учебке" заявляли о себе тут же (кто-то боялся дедовщины, кто-то желал власти и званий, кто-то надеялся избежать "тягот и лишений воинской службы"), а необходимый для младшего командира учебной роты авторитет, соответственно, зарабатывался не в коллективе сослуживцев (они всё равно уйдут в боевое), а у командования.
КАНДИДАТ
С выходом третьего Приказа (год службы) "правильный дух" подлежал переводу на следующую ступень солдатской иерархической лестницы. Сей день венчался "Ночью золотого духа", которая заканчивалась ритуалом перевода в "кандидаты" ("кандёры"). История возникновения идиомы утрачена. Возможно, подразумевалось, что переведённый становится кандидатом в "дедЫ" ("дедушки"), занимающим следующую - предпоследнюю ступень солдатской иерархии. Переводили "духов", разумеется, "дедЫ". Перевод осуществлялся посредством нанесения двенадцати (по количеству прослуженных месяцев) ударов бляхой солдатского ремня по заднице. Тринадцатый удар - самый сильный, именовали язовским. Он наносился от имени министра обороны (тогда - Д.Т.Язова). Сила ударов регулировалась исключительно морально-нравственными качествами переводящего. Уклоняться и закрываться от ударов считалось дурным тоном. Не допущенные до ритуала становились "вечными духами". О не желающих быть "переведёнными" я даже не слышал.
"Кандидат" получал значительные послабления в части ношения обмундирования (например, мог сдвинуть головной убор "на дембель" - на лоб или затылок, расстегнуть крючок кителя или шинели, ослабить ремень), распорядка дня (например, "притормозить" с подъёмом, подремать в уголке, без ограничений посещать солдатскую чайную ("чайник", "чипок") и офицерскую столовую) или соблюдения воинской дисциплины (например, обращаться к сержантам на "ты", особо не озадачиваться строевым шагом). Основная задача "кандидата" - "напрягать", то есть заставлять "духов" качественно "шуршать". До появления в подразделении "духов" "шуршать" продолжали "кандидаты", но с меньшей интенсивностью.
ДЕД
С выходом четвёртого Приказа (полтора года службы) "кандидат" становился "дедушкой" ("дедОм"). Ритуалом перевода служила "Ночь золотого духа", в течение которой "кандидат" показывал "духам" как надо " правильно шуршать". "Духи" же упражняются в искусстве "напрягать". В течение ночи "кандидаты" под руководством "духов" моют полы, отхожие места и тому подобное. Пережив "Ночь золотого духа" "кандидат" становился "дедом", приобретая право "правильных духов" переводить в "кандидаты", что тут же, чаще всего, и происходило. Единственной обязанностью новоиспечённого "дедА" становилась "грамотная подготовка дембеля": "дембельский и гражданский прикид", "дембельский чемодан", "дембельский альбом", "дембельский блокнот", ну и обеспечение спокойствия "граждан" - высшей касты солдатской иерархии.
ГРАЖДАНИН
"Гражданином" становился "дед", доживший до пятого в своей жизни Приказа (два года службы), в соответствии с которым его призыв подлежал увольнению в запас. Обращаться к "гражданину"следовало исключительно по имени-отчеству, без упоминания фамилии и воинского звания. Ритуалу, в знак особого уважения, зачастую (но, далеко, не всегда и в "домашней обстановке") следовали офицеры и прапорщики. Особенно трогательно это выходило на вечерней поверке. Первую после выхода Приказа (поверку) старшина роты проводил лично. Всех присутствующих "граждан" он "кричал" по имени-отчеству. Стягивали на эту поверку всех "граждан" подразделения, освобождая их от дежурств, нарядов и караулов.
"Гражданина" слабо интересовали перипетии воинской службы, хотя нести боевое дежурство надлежало исправно. Оное у нас считалось святым делом. В основном "граждане", ожидали "дембельского аккорда" - срочного и сложного задания или работы, по выполнению которых им на руки выдавались документы об увольнении в запас. Иногда, но крайне редко, "граждане" переводили в "дедушки" исправившихся и заслуживших уважение "вечных духов". Им пробивалось восемнадцать (по числу месяцев службы) ударов бляхой солдатского ремня по заднице и, естественно, девятнадцатый - язовский. Это восстанавливало "вечного духа" в правах, но "чмошником", в назидание "духам" он оставался навсегда.
Самым, для меня, незабываемым моментом в армии стало прощание с боевыми товарищами. Нет, мы не целовали знамя, как это часто показывают в документальной хронике. Мы жали друг-другу руки и молча, по-мужски крепко, обнимались. Стоявшие же в глазах слёзы - лучший индикатор того, какими солдатами мы были.
ЗЫ. Автор не претендую на истину в последней инстанции, но пишет лишь о том, с чем столкнулся лично.