Старик

"Старик"

Утро – это всегда начало, время рассвета, нового дня, чего-то обязательно позитивного и доброго. Этому в детстве нас учат родители, затем, немного повзрослев, мы пытаемся убедить себя в этом сами. Ведь, как всем известно, без должного настроя с самого утра мы не сможем продуктивно прожить грядущий день. Но откуда взять сил на позитив одинокому человеку, который, как никто иной понимал, что утренний настрой не способен ему подарить нечего иного кроме разочарования.

Старик сидел на краю кровати в комнате, освещение которой, постепенно становилась всё ярче, а трели тропических птиц всё громче. Он, сгорбившись, словно безумец, смотрел на растопыренные, слегка дрожащие пальцы, в надежде увидеть между них струящиеся пряди каштановых волос. Где-то в глубине сознания затихал звонкий женский голос. На лице читалась полная растерянность и нежелание принять тот факт, что сон его покинул, а реальность утра заняла весь мир, принадлежавший ей по праву. Сейчас он походил на абсолютную развалину, хотя на самом деле он был не слишком то и стар, да и физически крепок для своих 58 лет.

«Проснулся», - сказал Старик и пение птиц отключилось, а свет в комнате стал ярок в полную силу.

Конечно его не звали Стариком от рождения, но после того как были введены смарт паспорта и в целях конфиденциальности было разрешено использовать никнеймы, с возможностью менять их хоть каждые три месяца, люди стали использовать настоящие имена лишь при оформлении официальных документов, но ни как, не при обращении друг к другу. Старик же никогда не менял своего никнейма, используя в качестве него свое юношеское прозвище, которое всегда ему подходило, по достоинству описывая свойство характера. Ведь он, даже будучи ещё совсем молодым, чему-то модному предпочитал удобное, современному – надёжное, страстному – семейное. Так что «Старик» всегда было его состоянием души, а с годами стало и состоянием тела.

Вставая с кровати, он одел браслет состояния организма, взяв его с базы ночного мониторинга и тот засветился нежно бирюзовым светом, а затем, плавно погас – что символизировало отсутствие каких-либо выявленных заболеваний. На левом плече был еле виден шрам в виде круглой спирали, которая спускаясь по руке обретала углы и превращался в ромб. Правую же его руку, от самого плеча до предплечья, обвивала татуировка в виде змеи, при пристальном рассмотрении которой можно было увидеть, что она является надписью: «Делай, что должно, и будь, что будет!». Переполняемый утренней хандрой и ленью он подошел к стене с турником и стоящим там тренажёром, что-то ворча себе под нос, приступил к утренней зарядке. Приняв душ и позавтракав, он начал собираясь на работу. Одевшись в джинсы и вязаную кофту, Старик взял подготовленный со вчера рюкзак, положил в карман смарт паспорт – электронное удостоверение личности, управляющее и согласующее все личные устройства. На выходе из квартиры располагался дезинфицирующий шкаф на 6 персон. Открыв его, Старик почувствовал запах озона и достал из единственной включённой ячейки ботинки, перчатки и старенькую маску. Одев их, он набросил на плечи рюкзак, подошел ко входной двери. Ручка засветилась бирюзовым цветом, что символизировало что замок синхронизировался со смарт паспортом и не выявив признаков заражения, позволял покинуть квартиру. Пройдя по коридору этажа, он зашел в лифт, но не успели двери закрыться, как в них проскользнула соседка. Это была молодая девушка, скорее всего симпатичная, хотя этого он не мог знать наверняка. Её лицо, словно металлическая капля, закрывала новенькая модная маска с функцией дополненной реальности и возможностью тонироваться любыми цветами. Старые же модели были похожи на противогазы начала века, у которых стекло широкой полосой защищало глаза, а всё остальное было выполнено из специального пластика. Хотя, они были не на столько громоздкими и позволяли использовать их целый день. В отличии от современных моделей, способных на любой интерфейс и передачу эмоций, они отображали лишь основную информацию об окружающих, вроде никнейма и статуса заражения.

- Доброе утро, - сказала девушка и на золотисто-перламутровом стекле, в районе рта появилось изображение улыбающихся женских губ.

-Здравствуй, Сандра.

Сандре было 23 года, она и её парень поселились по соседству около полутора лет назад. Она, в отличии от своего бойфренда, редко меняла никнеймы, возможно в прошлом месяце даже впервые. Раньше её звали Инга. Забавно было осознавать, что ещё несколько десятков лет назад было странно, когда молодые люди знакомились, прибегая к помощи интернета, а теперь они даже могли проучиться, или прожить рядом долгие годы и даже не знать лиц друг друга. Хотя, пожалуй, забавного в этом было достаточно мало.

-А правда, что Вы работаете в «Айсберге»?

-Ну да, - ответил Старик, слегка пожав плечами.

Айсбергом местные жители называли массивное белое здание в центре города, в котором располагалась «Катальпа» - одна из крупнейших компаний мира, так или иначе связанная со всей выпускаемой электроникой.

-Половина моих знакомых мечтает туда попасть. Вот получу диплом этим летом и тоже попробую к вам устроиться. Сильных выпускников с факультета программирования сельхоз техники, вроде, охотно берут? – Видно было что девушка мысленно уже работала в крупнейшей компании, являясь её неотъемлемой частью и внося свой незаменимый вклад.

Лифт приехал на первый этаж. Пройдя через холл, они вышли на улицу, провожаемые всё тем же сини-зеленым светом выходной двери.

- Ну не к нам, так в другую компанию устроишься, твоя специальность сейчас явно востребована.

- Нет уж, только «Катальпа». – на её маске снова появилась изображение улыбки. Они помахали друг другу на прощание и пошли в разные стороны.

Подойдя к остановке, Старик увидел подъезжающий автобус и немного ускорил шаг чтобы успеть на него. По форме он напоминал старые автобусы, времён до эпидемий, но у него было шесть дверей, за которыми располагались изолированные ряды по пять сидений с перегородками между ними. Открылись три двери на табло, над входом в последний ряд он увидел, что дальнее место свободно. Среди пассажиров знакомых людей не было. Сев на кресло возле окна, он нажал на кнопку уменьшения тонировки и стекло маски из практически черного стало совсем прозрачным. Удачно вышло, что можно было насладиться видом утреннего города не через дисплей какого-то устройства, а вот так через окно, в живую. Это было как раз то, что ему было нужно именно сегодня.

За окном улицы, когда то, любимого города, сменяли друг друга, навивая воспоминания. В сознание всплывали образы молодости. Вспомнилось, как будучи студентами он с друзьями, любили прогуливаться по центру города, а вон там за углом раньше было недорогое кафе, где они порой собирались в большие шумные компании, отмечая чей-нибудь день рождения, или просто так без какого-либо особого повода. Тогда им казалось, что вот-вот мир покорится их силе и интеллекту. Они точно знали, что не допустят ошибок прежних поколений, не позволят запереть свой потенциал в душных офисах или заводах. Молодым ребятам и девушкам невозможно было даже представить, что прежде кто-то мог испытывать подобные чувства столь же ярко и осознано, как и они тогда, ведь их ждало будущее, а молодость прежних поколений осталось где-то в несуществующем прошлом.

Автобус нес Старика по просыпающемуся городу всё дальше. Он вдруг заметил, что пересек границу районов города и вспомнил как во время первых эпидемий, возводились заборы между ними. Теперь от заборов не осталось и следа, ведь после введения обязательного ношения смартпаспортов, которые синхронизировались с системами контроля здоровья и местоположения, любой прохожий или камера наблюдения автоматически сообщали о зараженном или человеке без документов. Не говоря уже о том, что, в подобном случае, невозможно было открыть ни одной двери. Если же человек был заражен, к нему сразу направлялась бригада быстрого медицинского реагирования. А ведь ещё не так давно не было даже понятия медицинских границ, не было замков на каждой двери и следящих устройств, а люди, без особых на то причин, просто прогуливались по городу. Для того чтобы исчезнуть для всего мира, нужно было всего-навсего оставить телефон дома. А главное, тогда каждый имел на это право. Люди вдыхали неочищенный воздух выхлопных газов, пыль, запахи духов и растений. Жали руки при встрече, беседуя смотрели в живые глаза друг друга, а порой даже целовались. Прошлое могло показаться современному человеку каким-то средневековым мифом, наполненным неприглядным волшебством и отвратительными привычками. Хотя еще остались те люди, которым казалось, что нынешняя реальность больше походит на страшную сказку.

Выйдя из автобуса, Старик пошел в сторону городского парка. Ему сегодня совсем не хотелось никуда спешить. Да в этом и не было никакой необходимости, ведь «Айсберг» располагался от парка всего в четырех кварталах, а запаса времени ещё больше полутора часов. Конечно он хотел бы провести в парке больше времени, но тогда могли возникнуть вопросы прочему у него зарегистрирован несвойственный график перемещений. При входе в парк располагались рекламные экраны, крутившие видео презентации проекта метро, которое, якобы должно было вскоре появиться в городе. Многих людей это вызывала лишь раздражение, ведь все понимали, что в ближайшее время никакого метро построено не будет, а рекламируются лишь несуществующие заслуги городских властей. Старик же смотрел на это иначе, ведь глядя на красочные картинки вымышленной подземки, он всегда видел нечто такое, над чем не властно ни время, ни какие-либо обстоятельства. Всегда вспоминался самый первый случай, когда он познакомился с подобной рекламой. Будучи совсем ещё ребёнком, он подбежал к маме, которая что-то готовила на кухне и официальным тоном заявил, что у него замечательнейшая новость и что по телевизору сказали о скором начале строительства метро в их городе. Но вместо удивления и ликования, которым был наполнен голос ведущего новостей, от мамы он получил один из тех почти не заметных, но отнюдь не маловажных уроков, которые родители дарят при простом общении. Улыбнувшись мама сказала: «Они по телевизору это говорят ещё с тех пор, когда мне было примерно столько же лет сколько тебе сейчас. Вот только до сих пор никто так ничего и не построил». Тогда маленький мальчишка понял, что ложь телевиденья явление чуть ли не вечное, ведь мама взрослая, а они всё продолжают водить нас за нос. «Как же она была тогда молода», - с тоской подумал Старик.

Не смотря на появившиеся за последние годы яркие современные строения и аттракционы, парк был практически таким каким его создавали ещё в прошлом веке. Деревья росли именно там, где и раньше, всё те же брусчатые дорожки, тот же мост через реку, всё осталось практически таким же как он помнил с самого детства. Прежде он и не задумывался на сколько много воспоминаний связанных с этим парком. Здесь ещё ребёнком он прогуливался с родителями, потом с друзьями подсаживались на лавочки к девчонкам, в надежде познакомится. Все эти нахлынувшие воспоминания вызвали чувство, в котором грусть и радость сплелись воедино и были совершенно не разделимы.

Среди зелени деревьев и газонов красовались ещё пустые аттракционы и рестораны, которые были сконструированы таким образом, что все столики располагались в отдельных помещениях с панорамным непрозрачным остеклением. Находящиеся там посетители, сняв свои маски, как бы оказывались в такой же маске, только большего размера. Оставив блага цивилизации позади, Старик побрел по брусчатой дорожке вдоль реки. Вдруг он свернул к воде и подойдя к огромному дереву, растущему на берегу, он прикоснулся к нему, будто здороваясь со старинным другом. Вряд ли кто-нибудь мог себе представить, как ему хотелось снять перчатку, чтобы просто прикоснуться к коре. Место под кроной этого великана было для него совершенно особенным, ведь когда-то именно здесь он и Мия были по-настоящему счастливы.

Расстелив небольшое теплоотражающее покрывало, одинокий мужчина сел на него и облокотился спиной о дерево. Он смотрел на водяную гладь в утренней дымке, на позолоченные рассветным солнцем верхушки деревьев на противоположном берегу. Затем его взгляд устремился куда-то в даль, и он медленно закрыл глаза.

Они познакомились на одной из студенческих вечеринок, с которой сбежали вдвоём, чтобы проболтать всю ночь под старым деревом городского парка, любуясь на отражение луны в реке. Когда же настало утро, молодой парень провожал прекраснейшую девушка на свете, крепко держа её за руку, и казалось, что весь мир создан лишь для того чтобы они были вмести. Как выяснилось она жила в соседнем доме, а с её старшим братом он как-то даже подрался в школе.

Старик даже в юности был как будто зол на этот мир, словно находясь в вечной готовности к очередному вызову судьбы. Мия же, была воплощением доброты и душевного спокойствия, но это была не пресная покорность, а нечто абсолютно музыкальное, живое.

-Тот, кто не умеет улыбаться, никогда не научится жить. - говорила она ему тоном строгой училки, когда он хмурил брови уткнувшись в какой ни будь учебник. Не меняя выражения лица, он поворачивался к ней, затем хватал и начинал щекотать. А она кричала, хохоча:

-Влад, я боюсь щекотки! Ну, Влад!

-Ну, Мия! – передразнивал он смеясь.

Позже была свадьба, день, когда казалось, что весь этот прекрасный мир желает им счастья. Мия была словно волшебный белый цветок, дарящий ему магию добра, света и красоты. Запомнилось как её брат, успевший стать лучшим другом, сказал: «Помнишь, как в школе я тебе наподдал? Так вот, хотел сказать, что это было впрок, но не буду. Вижу, что ты сам готов на всё ради моей сестренки. Удачи вам, брат». Они крепко пожали руки и обнялись.

Затем была семейная жизнь. В ней не было места для стереотипов, вроде анекдотов про тёщу, была лишь их история. История в которой были все присущие жизни трудности и невзгоды, но они всегда меркли в лучах истинного счастья всех времен и народов – любви. Время шло. Шумные встречи с друзьями случались всё реже и проходили гораздо тише, превратившись в семейные посиделки. Порой кто-то из друзей начинал ностальгировать по поводу ушедшей юности, и встреча становилась похожа на какой-то странный книжный клуб, в котором вместо книг обсуждались истории и приключения ушедших лет. Влад и Мия, не смотря на тёплое отношение к прошлому, не видели смысла жить только им. Они ощущали себя счастливыми в настоящем и верили, что в будущем будет только лучше. Спустя примерно десять лет после свадьбы им было немного за тридцать, но они уже знали, что жизнь в городе их физически и морально уничтожала. Видится после работы, лишь поздним вечером или в единственный общий выходной было невыносимо мало. Постоянная работа превратила жизнь в серую обыденность, пожирающую день за днём, год за годом. Могло показаться что всё катится к чертям, но это было совсем не так, ведь они твёрдо решили копить на переезд в какую-нибудь деревню. Там они мечтали обустроить небольшую ферму. А главное, казалось, что именно там они смогут быть всегда вместе объединённые общей работой и семейным бытом. Они представляли, как сменят душную квартиру на деревенский домик, у них появятся дети, которые будут расти в мире где истинные ценности выше чем вымышленные «статусы» людей больших городов. Так им тогда казалось…

Когда началась первая эпидемия вся экономика мира затрещала по швам. Люди кругом теряли работу и рассудок от непонимания, что происходит. Индустриальному обществу было мало без меры поглощать вредную пищу, и оно пошло дальше, начав пожирать пустую, а порой и весьма вредную информацию. За несколько недель, телевиденье, а затем и практически весь интернет был занят лишь обсуждением распространения нового вируса. Кто-то верил в идею того что мировое правительство, с помощью вакцины, хочет сделать из людей зомби, кто-то что вирус – это кара Господня, а кто-то в него вовсе не верил. Многие люди, включившись в борьбу с невидимым врагом, облачались во всевозможные, порой весьма экстравагантные, средства защиты, отчего казалось, что в городах проводился невиданный доселе карнавалы.

Влад и Мия жили тогда в городской квартире, взятой, как водится, в кредит. Все их мечты о переезде и новой жизни рассыпались как карточный домик. К концу первой эпидемии оказалось, что брат Мии участвовал в подпольной деятельности и распечатывал революционные листовки, на еще не запрещенном тогда принтере. Его задержали якобы по подозрению в заражении и поместили в карантин, из которого он уже не вернулся. Все тогда, кто раньше, а кто позже, поняли, что миру не суждено быть прежним. До сих пор не ясно сколько людей погибло и пострадало от вируса, а сколько от чьего-то желания нажиться на ситуации прикрывшись им.

Не успела закончиться первая эпидемия, как мировой экономический кризис и неизбежность скорого голода вызвало волну государственных переворотов. Никаких революций тогда, по сути, не случилось, просто сильные мира сего сменили старых марионеток на новых. Примерно через полтора-два года после первой эпидемии многие государства объявили о появлении нового опасного вируса и уже по знакомой схеме ввели карантин. Большинству населения, кроме своих кредитов терять уже было нечего, финансово конечно. Что же касаемо жизни и здоровья – эти понятия потеряли свою ценность, на фоне всеобщего страха и нищеты. Мир погрузился в хаос всевозможных воин. Сначала это были криминальные войны, затем они перерастали в полномасштабные гражданские. Взаимные обвинения стран во всём случившемся становились всё бесконтрольнее и агрессивнее. И в конце концов случилось то – чего весь мир боялся вот уже почти сто лет. Третья мировая война прошла совсем по иному сценарию, нежели большинство людей могли себе представить. США нанесли превентивный удар по Пхеньяну. Не смотря на огромное количество жертв практически весь мир воспринял произошедшее как очередной военный конфликт, который их не касается. Привычные противники НАТО с трибун ООН выказывали своё возмущение и дули щёки обещая применить контрмеры. США же утверждали, что остановили гораздо большее зло. Мировые СМИ транслировали новое шоу, издевательски спекулируя сотнями тысяч погибших и громкими призывами политиков. Прошло девять дней и США вновь обрушили свою ракетную мощь, но теперь уже на окраины Москвы. Менее чем через три часа ту же участь постиг Тегеран. Последняя атака была облачена в какой-то дьявольский символизм, ведь бомбардировки подвергся Ухань. Всего за сутки всей планете стало ясно кто теперь официальный «хозяин в доме». Ни о каких ответных мерах не могло быть и речи, ведь все понимали, что изуродованные израненные города будут разрушены до основания, а миллионные жертвы умножатся в разы. Во всех четырех атаках США использовали новейшие не ядерные ракеты, которые хоть и значительно уступали в мощности, всё же с задачей демонстрации силы справились абсолютно. Все стороны поняли, что контратака не выгодна никому. Северная Корея, Россия, Иран и Китай подписали акт о капитуляции. Тогда же абсолютно все страны, признанные ООН, подписали соглашение формирования единого мирового правительства.

Прошел ещё год. Жертвы людей погибших в двух эпидемиях и мировой войне воспринимались как героическая плата за новый объединённый мир. Вот только от идеального этот мир был совсем далёк. Экономические и продовольственные кризисы породили новые бунты. Но все страдания, перенесенные в недалёком прошлом человечеством, вдруг оказались незначительными перед лицом красной чумы…

Словно из другого мира Старик услышал знакомый мелодию волынки, а браслет на левой руке завибрировал. Открыв глаза, он увидел мигающий значок будильника. До начала работы оставалось пол часа. Дважды моргнув он отключил будильник после чего встал. Солнце уже полностью осветило реку и парк. Людей вокруг практически не было видно. Лишь несколько отдельных фигур на противоположном берегу реки, по всей вероятности, спешащих на работу. Старик убрал покрывало в рюкзак и вновь осмотрелся вокруг, как бы пытаясь сохранить в памяти это место. Затем он вновь прикоснулся к дереву, теперь уже прощаясь и пошел к выходу из парка. Ноги как будто ватные не хотели его нести от того места, где он и Мия когда-то без памяти влюбились друг в друга. Оттуда где они были по-настоящему счастливы, просто сидя в тени обвенчавшего их когда-то дерева, ставшего им настоящим другом.

Чем дальше позади оставался парк, тем шаг становился всё увереннее и быстрее. До «Айсберга» оставался всего квартал, когда вдруг маска отобразила красный индикатор с надписью: «Опасность заражения 50м» указывающий на обнаружение инфицированного. Впереди уже скопилось группа зевак. Подойдя ближе Старик увидел человека, лежащего между припаркованными на противоположной стороне улицы машинами. Поскольку он был без сознания, никнейм и статус не отображались, но и так было понятно, что это «негорожанин». Его выдавали громоздкие ботинки, а главное эмблема в виде квадрата с кругом внутри, которая занимала пол двери арендованного автомобиля, к которому явно полз бедняга пока не отключился. Маски новых поколений были способны блокироваться на лице и подавать порцию усыпляющего газа до тех пока бригада быстрого реагирования не забирала инфицированного. Как гласила реклама: «Полная конфиденциальность до конца выздоровления». Понятие «Негорожане» появилось ещё во время первых эпидемий, когда крупные города были заблокированы, а люди, жившие за их пределами, были предоставлены сами себе. Тогда в небольших городках и сельской местности стали всё чаще вспыхивать голодные бунты, а грабежи обнищавшим населением более зажиточных граждан стали делом просто обыденным. В итоге богатых людей там попросту не осталось, а получить пропуск на посещение города было делом крайне затруднительным. Конечно нынешние жители городов считали негорожан, как минимум людьми второго сорта, а как максимум и вовсе иным видом, хотя многие в душе им завидовали. Вне города люди могли не носить масок и других защитных средств из-за чего, в отличии от горожан, обладали иммунитетом ко многим не опасным болезням. По сути они не являлись пусть и стерильными, но рабами нынешней мировой системы. Были конечно и минусы в такой жизни, вроде отсутствия радостей современных технологий или образования, но главное это, пусть теперь уже и редко, но всё же возникали вспышки красной чумы, способные за пару недель убить целые поселения. Послышался нарастающий звук сирен. Старик, не дожидаясь приезда скорой поспешил на работу.

Здание высотой в тридцать четыре этажа с белыми стенами и вертикальными линиями голубых зеркальных стёкол действительно было похоже на айсберг, не понятно откуда взявшийся в окружении низкорослых построек старого города. У основания, строение плавно расширялось множеством входов, представлявших из себя небольшие коридоры с двумя дверьми, в начале и конце, которые блокировались в случае выявления заражения или попытке несанкционированного доступа. Воспользовавшись свободным входом, Старик вошел внутрь. Корпорация «Катальпа» поглотила практически все электронные компании, став даже не лидером рынка, а неким контрольным органом. Те немногие самостоятельные разработчики и производители, которые еще существовали, должны были получать у корпорации сертификаты качества. Мир где правили монополии существовал всегда, но теперь это было официально и гораздо масштабней. Здешнее подразделение занималось разработкой и сертификацией электронных компонентов строительной, сельскохозяйственной и почтовой техники. Но была и совершенно иная функция. Все здание корпорации являлись правительственными информационными центрами. Именно сервера «отдела ноль» отслеживали и контролировали всё население городов. Каждый датчик, каждая маска или браслет сообщали сюда сведения. Весь мир был словно на ладони перед всевидящим электронным оком и именно оно принимало решение какой двери позволить открыться, а какой нет.

В полном спешащих на работу людей лифте, Старик поднялся на девятый этаж. Зайдя в раздевалку, он увидел коллегу по работе, который уже снял маску и успел переодеться, на дисплее его бейджа было написано «Попкорн» и чуть ниже «Отдел №114». Попкорну было двадцать девять лет, будучи веселым парнем, он взял этот никнейм пару месяцев назад из-за популярной песни, в которой о нём пелось.

- Привет! – с улыбкой поприветствовал парень.

- Здравствуй, - ответил Старик, убирая снятую маску в свой шкафчик.

- Старик, оцени я тату перепрошил, – татуировки уже давно делались по технологии, напоминающей устройство пикселей дисплея – под кожу вводились множество капсул с тремя основными цветами, а затем тату мастер программировал их на отображение желаемого рисунка. Процедура была не из дешёвых, но зато можно было менять изображение сколько угодно раз, или вовсе отключить. С появлением пиксельных чернил, так же большинство косметики для макияжа ушло в прошлое.

-Смотри!

Сняв куртку, молодой человек неуклюже закатил сзади майку. На всю спину красовался красно – белый стакан с горкой наполненный попкорном часть из которого рассыпалась на поясницу.

- Ну и балбес, - Старик театрально покачал головой, подкатив глаза.

- Ну а я что говорю! Не такая крутая, конечно, как у тебя, да и оставлять её на всегда я пожалуй не стану. А как закончим транспортник я себе ещё руки забью. - тоном наполненном детской гордости, сквозь смех сказал парень.

- Приходи вечером в бар, - уже вполне серьёзным тоном предложил Попкорн, заправляя майку.

- Сегодня никак, извини.

- Ну смотри, я же не отстану.

Слегка разочарованный отказом, парень накинул рабочую куртку и уходя подняв кулак с улыбкой промолвил: «No pasaran!».

Переодевшись Старик зашел в просторную мастерскую. На центральном верстаке располагался не завершенный прототип дрона–доставщика, над которым он работал. Кругом стояли стеллажи с множеством инструментов и деталей. Вдоль стены располагались 3D-принтеры для изготовления деталей из различных материалов. Напротив находились разные приборы и компьютеры. Поставив рюкзак рядом с дроном, Старик достал из кармана смятый клочек бумаги, глядя на который что-то ввёл в компьютер, затем достал смарт паспорт и положил на стол перед собой. Вскоре раздался мелодия вызова. Данные звонившего были не определенны. Приложив к уху паспорт Старик медленно произнёс: «Я дома. Пора», затем убрал его обратно в карман. Взяв со стеллажей несколько деталей и электроблоков, он подошел к верстаку, каким-то чудесным способом, соединил их между собой и установил в грузовой отсек дрона. Вдруг основной свет погас, загорелись красные лампы аварийного освещения и завыла сирена, а из динамиков женский голос всё повторял: «Обнаружена опасность, просьба всему персоналу покинуть зданье!». Старик достал из рюкзака большой металлический термос и сел на стул, как будто вокруг не происходило ничего необычного и погрузился в воспоминания.

…красная чума. В этот раз это не было простым предупреждением. Больше полутора миллиардов погибших от болезни и голода. Теперь не нужно было уговаривать людей сидеть в своих домах, ведь выйдя на улицу, они обрекали себя на страдания более страшные нежели сама смерть. Ещё с первых эпидемий все понимали, что новые типы вирусов были рукотворными, но после прихода красной чумы об этом уже никто не думал. Живущие тогда оставили подобные мысли историкам следующих поколений. Покорность была платой за выживание. С тех пор мир для человечества поделилось на «до» и «после». Люди, словно космонавты на чужих планетах, ходили в защитных костюмах и масках. Формально границы между странами перестали существовать, но по факту появились границы городов, районов и даже собственного жилища. Примерно спустя два года после окончания пандемии красной чумы, стало казаться что новый мир, хоть и изувечен шрамами прошлого, но всё же пригоден к жизни.

В тот раковой вечер они гостили у друзей. Люди за столом пытались вести светские беседы, хоть это порой давалось им совсем не легко. В прошедших войнах и эпидемиях абсолютно все потеряли близких и родных, оставшиеся же будто винили себя за то, что выжили именно они. Банальная фраза: «Нужно жить дальше» как будто полностью утратила здравый смысл. Когда хозяйка квартиры, зачем-то извиняясь, вдруг разрыдалась вспоминая погибшего от чумы младшего сынишку, побледневшая Мия, вместо того чтобы успокоить подругу, встала из-за стола и вышла на балкон в соседней комнате. Видя, что жене не хорошо Влад решил, что стоит собираться домой и выдержав небольшую паузу пошел чтобы позвать её. Войдя в комнату, в которую ушла Мия, через стекло окна, выходившего на балкон, он увидел что она стоит босыми ногами на перилах неловко держась за что-то сверху. Ужас словно выстрел в долю секунды исказил все восприятия и чувства.

Он выскочил на балкон.

- Хватит шутить, слазь, - шёпотом прохрипел Влад в миг пересохшими губами, хотя ему казалось что он кричит.

- Я совсем разучилась улыбаться. Прости меня, Влад…

Нет, всё не реально, это какой-то дьявольский ночной кошмар! Сейчас он прикоснётся, спустит с перил и никогда не отпустит её рук. Влад рванулся вперед, но мир предательски застыл, а тело врезалось в воздух словно в стену несущейся навстречу волны. Лишь её рука, слегка… кончиками пальцев… Всё вокруг замерло, а она падала вниз в какой-то совершенно неестественной позе. Крик ужаса, не похожий не на что, затем звук упавшего с высоты человека. Удар и хруст ломающихся костей. Крик и звук удара разорвали остатки сознания, а глаза видели падение вне времени, вне этого застывшего мира. Прыгнуть! Спасти! Чувство страха, хотя нет, не страха - вселенского непреодолимого ужаса, застывшего в этой точке времени словно хрусталь - всё воздух, тело, сознание, всё превратилось в чистый ужас…

…«Обнаружена опасность, просьба всему персоналу покинуть зданье!», не унималась система оповещения. Старик сидел на стуле, сжимая обеими руками термос будто какую-то реликвию. На паспорт вновь кто-то позвонил. В этот раз он не отвечая сбросил вызов, подошел к дрону и извлёк из термоса стеклянную колбу с голубой жидкостью. Поместив её в грузовой отсек, подключил к ранее установленным блокам, затем подойдя к одному из компьютеров что-то набрал на клавиатуре, от чего светосигнальные огни дрона начали моргать. Теперь нужно было уходить. В здании никого не осталось, только Старик. Выходя через раздевалку, он не стал переодеваться, а одел лишь маску, перчатки и уличную обувь, затем спустился на лифте вниз и пройдя через опустевший холл вышел на улицу. Конечно сейчас он мог выйти и без средств обязательной защиты, ведь все двери были разблокированы, но в таком виде стоило лишь покинуть здание, как его сразу бы задержала полиция, а видеоролики с непристойным поведением, снятые масками прохожих, ещё долго бы возмущали благочестивую общественность. К тому же маска указывала расположение административного пункта, в который нужно было прибыть для дачи показаний после покидания опасной зоны. Мобильный пункт, к которому он был назначен, располагался метрах в двухстах от здания и представлял собой спецавтобус экстренного реагирования, вокруг которого уже столпилось весьма прилично народу в ожидании своей очереди. Пройдя мимо автобуса, Старик не стал останавливаться, а пошел дальше по широкой улице, которая сейчас была перекрыта для движения автомобилей. Вдруг он остановился, обернулся на Айсберг и убедившись, что рядом с зданием никого нет, нащупал в кармане металлический цилиндр. Откинув большим пальцем защитную крышку, он нажал кнопку. Взрыв отключил все другие звуки. Люди бежали как будто в немом кино, а стекла почти беззвучно, словно снег, сыпались со зданий кругом. Рассыпающийся под собственной тяжестью Айсберг, теперь был больше похожий на горящий карточный домик. На другой стороне реки вдруг раздался новый взрыв, а где-то на западе города ветер раздувал черные клубы дыма. С крыш некоторых домов, то тут, то там кто-то сбрасывал огромные полотнища, растянутые тросами, на которых были изображены руки в кандалах разрывающие цепи и лозунг революционеров «Нет повода для рабства!». По улицам во всех направлениях спешили растерянные люди, мчались машины с мигалками, а пыльный воздух наполняли крики, вой серен и редкие раскаты взрывов где-то вдалеке.

Старик шел по улице. Снятые перчатки он бросил себе под ноги, маска валялась где-то позади. В панике, пробегавшие мимо люди, не замечали, как одинокий мужчина, словно безумец, сомкнул пальцы левой руки, а затем согнул её в локте, будто взяв кого-то под руку. Он шагал какой-то юношеской, почти детской походкой, а на лице его была, забытая всеми за ненадобностью, настоящая улыбка.

Фёдор Ирхин (2020)