Когда беседуешь с кем-нибудь о музыке, о музыкальных "десятилетиях", в частности, о 60-х, которые мне так нравятся и которые я считаю творческим пиком прошлого столетия, то хочется услышать не цитаты из "интернет-педий", а истории, выудить личные впечатления, уловить какие-то тонкие переживания, связанные с музыкой, местом и временем. Нечто вроде того, что рассказывает о конце 60-х в своём романе "Охота на овец" страстный коллекционер виниловых пластинок Харуки Мураками:
"...Впервые я встретился с ней осенью 1969 года; мне было двадцать лет, ей – семнадцать. Неподалеку от университета была крохотная кофейня, где собиралась вся наша компания. Заведеньице так себе, но с гарантированным хард-роком – и на редкость паршивым кофе.
Она сидела всегда на одном и том же месте, уперев локти в стол, по уши в своих книгах. В очках, похожих на ортопедический прибор, с костлявыми запястьями – странное чувство близости вызывала она во мне. Ее кофе был вечно остывшим, пепельницы – неизменно полны окурков. Если что и менялось, то только названия книг. Сегодня это мог быть Мики Спиллэйн, завтра – Оэ Кэндзабуро, послезавтра – Аллен Гинзберг... В общем, было бы чтиво, а какое – неважно. Перетекавшая туда-сюда через кофейню студенческая братия то и дело оставляла ей что-нибудь почитать, и она трескала книги, точно жареную кукурузу, – от корки до корки, одну за другой. То были времена, когда люди запросто одалживали книги друг другу, и, думаю, ей ни разу не пришлось кого-то этим стеснить. То были времена «Дорз», «Роллинг Стоунз», «Бердз», «Дип Перпл», «Муди Блюз».
Воздух чуть не дрожал от странного напряжения: казалось, не хватало лишь какого-нибудь пинка, чтобы все покатилось в пропасть. Дни прожигались за дешевым виски, не особо удачным сексом, ничего не менявшими спорами и книжками напрокат. Бестолковые, нескладные шестидесятые со скрипом опускали свой занавес.
...С зимы 69-го до лета 70-го я почти не виделся с ней. Университет то и дело закрывали по разным причинам, да и меня самого порядком закрутило в водовороте неприятностей личного плана.
Когда же осенью 70-го я заглянул наконец в кофейню, то не обнаружил среди посетителей ни одного знакомого лица. Ни единого – кроме нее. Как и прежде, играл хард-рок, но неуловимое напряжение, наполнявшее воздух когда-то, испарилось бесследно".
На первый взгляд может показаться, что здесь слишком мало о музыке, и слишком много о чем угодно. Но не торопитесь с выводами. Попытайтесь уловить это "странное напряжение" конца важного для музыки десятилетия.
"...Так хотелось бы научиться понимать все вокруг – беспристрастно, как можно спокойнее. Чтобы и в облаках не витать, и на лишнее время не тратить... Но все это требует времени.
– Сколько времени?
Я покачал головой.
– Откуда я знаю? Может, год, а может, и десять.
Она отбросила прутик и, поднявшись с земли, стряхнула приставшие к куртке травинки.
– Послушай... А тебе не кажется, что десять лет – это очень похоже на вечность?
– Да, наверное, – ответил я".
The Kinks - Sunny Afternoon (1966 г).
И еще. 60-е "там" и 60-е "здесь" - это разные 60-е.
Мне кажется, легко говорить об этом десятилетии с его размытыми границами, прошедшем "там". Посложнее будет сшить общей музыкой "там" и "здесь". Посложнее, но НЕ невозможно. Тем более, что ещё живы
те, кому довелось жить в то время и слышать, как рок-музыка, рождаясь "там", попадает "сюда" и какое впечатление производит "здесь".
В общем от теорий - к личному! Так интереснее.
Например, вот что пели под гитару, когда, будучи старшеклассниками, ездили "на картошку"...
Юрий Антонов - Не забывай.
***
Ещё немного о 60-х...
Иногда я даже жалею, что не родился раньше! Мог получать с пылу с жару "новинки культуры" той славной эпохи, наблюдать рождение рок-музыки, её самый романтический период... Я метался бы по миру, впитывая, слушая, споря, бунтуя, радуясь!
Ну, допустим... Тут же возникает вопрос: ГДЕ я хотел бы родиться - "там" или "здесь"? Ну-у, уж точно не там. Потому что мои папа и мама родились ЗДЕСЬ. И я не хотел бы писать им писем без надежды когда-нибудь их увидеть и обнять, поговорить... Не хотел бы. А других родителей мне не надо.
Опять же, а когда точно я хотел бы родиться, чтобы наиболее эффективно усваивать создаваемое то там, то сям, но именно сейчас - в 60-е? В тридцатые? В сороковые? - Подумаешь об этом, и оторопь берёт.
Нет уж, поговорим о лучших временах в искусстве двадцатого века, находясь там, где находимся сейчас. В частности, на канале "5 лучших!"
Хендрикс - это прежде всего индивидуальность. Личность в Музыке. Его выступления нужно именно смотреть. Большой артист должен быть представлен в полный рост.
Сколько их таких? - Хендрикс. Монк. Гульд.
***
1964-й. Gрекрасный джазовый барабанщик Джоу Джонс солирует в "Караване". По сути - джаз, по динамическому диапазону - классика. По факту - классика джаза.
Jo Jones - Caravan
Интерес к 60-ым не иссякает. Например, вчера слушал оригинальный диск 1967-го года John Mayall – The Blues Alone.
Хорошая пластинка! И практически в "минтовом" состоянии, если бы не какой-то Туула Пеннанен, который красной шариковой ручкой обозначил на тыльной стороне конверта дату (скорее всего) покупки - 12.2.1968.
Но можно посмотреть на этот знак времени и с другой стороны. Ведь, возможно, была такая мода у поклонников рока в конце 60-х - фиксировать моменты пополнения своих коллекций. А может быть это - дата рождения Туулы. Или его сына, маленького Туулыча. Который по прошествии нескольких десятков лет за их финские копейки слил коллекцию своего тяжело больного, прикованного к постели папаши. Что для того стало последним, роковЫм ударом... Кто его знает. Мы же не в 60-х живём. Мы ими просто интересуемся.
И весь вопрос в том, "умеем мы эти 60-е готовить или нет".
John Mayall - Broken Wings (1967 г).
...Хотя мы, безусловно лучше тех меломанов, из 60-х, понятия не имевших о силовых кабелях толщиной в ногу, ни разу не тусовавшихся в соцсетях и пишущих красной шариковой ручкой на конвертах свои имена.
Искренне Ваш , Лев Комов.
Читайте о музыке на канале "5 лучших!":
- Легендарные 60-е: пять лучших альбомов Майлза Дэвиса.
- Моя виниловая коллекция: ревизия драгоценностей.
- Оскар Питерсон: неподражаемый!
