— Блин, почему на входе в вуз не дают карту?! Мы медики, а не географы, чтоб так долго аудиторию искать, — Костя сел за парту, кинул сумку и стал осматриваться в ожидании слова ректора.
В лекционном зале пахло старым деревом. На стенах можно было заметить портреты знаменитых врачей прошлого, парты умельцы исцарапали химическими формулами. Кое-где на столах, сложив руки под головой, дремали первые невыспавшиеся.
— Привет, — сосед протянул ему руку. — Арсений.
— Костя.
— Тоже первак?
— Ага. А ты?
— И я.
— Хэй, салаги! Что, поступили и довольны? Вы кем хотите выйти отсюда? — послышался голос с парты выше. Ребята обернулись: на них смотрел нагловатого вида парень с торчащей из-под шапочки зеленой прядью. В ухе была серьга, на указательном пальце – стальной перстень с черепушкой. Он жевал жвачку и ехидно смотрел на юнцов. Костя замялся и стал ерзать на месте.
— А я, наверное, педиатром хочу быть. А т-тебя как зовут?
— Ну, довольны, а че? — резко отозвался Арсений. — Я в фарму хочу податься.
— Хирург. Четвертый курс. А это ты молодец, чувак, что фармой интересуешься. Таблетки нравятся, да? Всякие, там, веселые, — ответил парень с усмешкой. Он протянул Сене руку, совершенно не обратив внимания на второго первака.
— Сечешь. Буду главным доктором своего района, раздавать чудодейственные пилсы, получать бабки, ха.
— На кого учусь, я, думаю, сам поймешь. Людей рез... тьфу, жизни спасать собираюсь. Ты вечером приходи в 1228-ую. Бахнем за знакомство, с корешами сведу. Тебе же нужны полезные связи в этой шараге?
Костя тем временем отвернулся и чуть отодвинулся. Мама всегда говорила, что не стоит иметь общих дел с подобными компаниями. Они точно не помогут ему стать хорошим врачом.
— Добрый день, уважаемые студенты, — послышался голос ректора.
Костя шел по коридору, грустно смотря в пол. С начала учебы прошло два месяца. Денег толком не было, мать много прислать не могла, так, только чтобы с трудом можно было выжить. В задрипанной общаге вместе с ним жили толпы тараканов и дагов; ни то, ни другое не добавляло радости в его существование. Парень пытался найти работу, но учеба занимала всё время с утра до глубокой ночи.
Мысли становились всё тяжелее. Он сильно сутулился, поэтому не заметил, как налетел на Арсения, с которым, кстати, не общался с того самого первого дня.
— Смотри, куда прешь!
Костя вернулся в реальную жизнь и спешно стал извиняться.
— А, это ты, Костян. Че кислый такой? Ты тогда куда-то делся, комнату не сказал, а я тебя с собой взять хотел.
— Да я… Не знаю… Ты занят был, вот я и ушел, решил не мешать.
— А че сникший то такой? Никого не видишь, в людей врезаешься. Или не спишь по ночам? Девочки тут ниче такие, — Арсений толкнул его в плечо.
— А твое какое собачье дело?
— Да так, ниче, может помог бы чем. Мне че, стоит это что ль чего? — он был явно в приподнятом настроении, суетился, ходил вокруг Кости, регулярно улыбался во весь рот, не разжимая при этом зубы. — Давай, говори, а то уйду, и так и останешься тухнуть.
— Да заебался я. Работы нет, денег нет! Кому я такой нахуй нужен?!
— Ха, да че проблема чтоль? Не ссы, пойдем, отведу тебя к толковым ребятам. Работку подкинут.
Арсений схватил его за запястье и потащил в 1228-ую. Дверь открылась, и в лицо Кости ударил табачный дым, смешанный с запахами пота и алкоголя.
— Пилс, это ты? Где тебя черти носили?! — послышался знакомый задиристый тон.
— Да встретил вот кого по дороге. Помнишь его? Педиатр, который с нами рядом в первый день сидел.
— И нахуй ты его сюда приволок?! Мы тут соплей не держим!
— Спокойно, Хирург. Ты ж хотел парня для работенки. Я тебе его достал. Аккуратный, усидчивый, внимательный. Че тебе ещё надо?
Хирург поднялся с кровати и подошел к Косте. Юноша глубоко вдохнул и выпрямился, то ли от страха, то ли не желая показаться тряпкой.
— Слушай, чувак, — начал старшекурсник злобно, — работка непыльная, много делать тебе не надо, а оплата будет такая, что денег вполне хватит и девочку снять, и сигарет купить. Но соплей я не держу. Будешь и дальше трястись как студень, выкину к чертовой матери и продолжишь хуй без соли доедать, усёк?!
— Усёк. И что ты хочешь от меня? — постарался спросить Костя максимально твердо.
— Будешь собирать волосы в парики. Мы тебе весь материал принесем, парить тебя это не должно. Твоя задача сделать аккуратный парик, чтоб волосок к волоску.
— Ааа...
— Не мычи. Плачу штуку за один. Дальше всё от тебя зависит. Расходники у тебя будут всегда, деньги в срок. Ты главное не парься и работай. Ну? Согласен?
На лбу Кости забилась нервная жилка. Внутренний голос буквально орал, что дело нечисто, может обернуться какой-нибудь дрянью, но с другой стороны ему не хотелось больше выживать на пяти дошиках в неделю. Кроме того, рисовалась вероятность, что даги от него отвяжутся и больше не будут пытаться побить при входе.
Парень тряхнул головой и протянул Хирургу руку.
— Заебись. Тогда пойдем выпьем, че стоишь, как не родной, — старшекурсник быстро подошел к столу и налил в стакан мутноватую жидкость из пластиковой бутылки. — Стопок нет, сорян.
— А что это?
— Ха! А ты пей и узнаешь! Не ссы, думай, что там вода.
Жизнь Кости закрутилась и заиграла новыми красками. Париков он делал за неделю штуки четыре или пять, за каждый Хирург давал косарь наличными, как и обещал. Парень перестал трястись над оценками, учеба, кажется, стала даваться легче.
Несмотря на несколько криминальный видок компании, в которой он тусовался, люди там собрались действительно толковые и прошаренные в медицине. Как они совмещали в себе две крайности, оставалось только гадать, но Костю это, как сказал бы их предводитель, абсолютно не парило. Наконец, он тоже стал поводом для шепота девчонок в коридорах общаги днем и чьих-нибудь стонов ночью. Старшекурсники помогли ему отпиздить всех дагов, которые не давали ему прохода, в итоге к нему прицепилось прозвище Медоед, потому что в неизбежные стычки он влетал первым и неутомимо дрался до самого конца, не чувствуя боли. Казалось, Госпожа Фортуна ему улыбнулась один раз и навсегда, но что-то грызло его изнутри. Долго Костя не осознавал, что это, пока не взял в руки очередную партию волос.
Багровое, с оттенком ржавчины, пятно около корней наводило на тревожные мысли. Он присмотрелся повнимательнее и понял, что не ошибся.
Пульс подскочил, Костя отбросил волосы и глубоко задышал. Откуда это? Где они это берут? Поэтому Хирург говорил не париться и не совать нос в подробности?
Парень вскочил и заходил по комнате. Действительно ли ему нужно это знать или просто продолжить делать парики и жить припеваючи? Ну не убивали же они ради этого людей. Нужно было убить около сотни человек, чтобы собрать столько волос, сколько Медоед перебрал за полгода.
Но его разбирало любопытство и мучила совесть из-за понимания ненапрасных волнений мамы.
Костя сел на кровать и стал думать. Попросить ещё волос и проследить за ними? А если его заметят? Успеет ли он убежать? А вдруг убьют?
Парень лег и продолжил перебирать все возможные варианты развития событий. Так он сам не заметил, как уснул.
Утром он проснулся только с одним намерением: узнать, откуда берутся его расходники.
На парах Костя не мог сосредоточиться и чувствовал себя неуверенной, забитой тряпкой, как полгода назад.
В полчетвертого он вылетел из вуза и поспешил в 1228-ую.
— Хэй, че, как жизнь? — спросил он, хлопая за собой дверью.
— А, Медоед. Заходи. Конфетку хошь? Те понравится.
— Не, обойдусь. Я к тебе по делу.
— Че хотел? — Хирург вопросительно поднял бровь. — Странный ты какой-то. Стоишь опять в дверях.
— Да я на минуту. Расходники мне нужны новые.
— Я тебе только пару дней назад принес.
— Так а хули ты хотел? Я тебе уже две шапки отдал.
— Но там было больше. Темнишь ты что-то.
Костя почувствовал, что руки начинают предательски трястись, но постарался остаться невозмутимым хотя бы с виду.
— Ошибаешься, чувак. Видно, просчитался ты. В общем, мне надо, а далее меня не ебет. Дело твоё. — Костя развернулся и вышел.
Хирург подозрительно смотрел на закрывшуюся дверь, накручивая зелёную прядь на палец, потом вздохнул и набрал номер.
— Свежие есть?
— Максим, ты только пару дней назад приходил. Так и проблемы могут быть.
— Не называй меня так, блять. Я просил. Я тебе не за то плачу. Мне экстренно надо. У этого расходники кончились.
— Что-то быстро. Ты в прошлый раз много взял.
— Хуй его знает, чувак. Но сам знаешь какое говно поднимется у всех, если проверить.
— Ты нам всё дело спалишь!
— Не учи меня жить! За два года не спалились, хули дальше-то будет?! Отвечай уже на вопрос.
— Ладно, ладно, не ори. Есть трое. Молодая без документов и две бомжихи.
— Чистые? Когда?
— Вчера все трое. Уже да, чистые. Я осмотрел сегодня до смены. Нам подойдут.
— А что с молодой? Ты уверен?
— Уверен. Сегодня весь день искали родственников, никого нет. Мужика тоже. Номеров друзей в телефоне нихрена. Хуй знает, кто она, но за ней не придут.
— Придем сегодня. И чтоб всё быстро.
— Принял.
Костя стоял за углом общаги в тени и регулярно выглядывал, осматривая вход. Начинало темнеть. Студенты его не замечали. Наконец, площадь перед зданием опустела, а из дверей появились несколько молодых людей в темных кожанках.
Увидев знакомую фигуру с зелеными волосами, Медоед начал красться за коллегами. Скоро он понял, что они направляются к моргу, и к горлу подступила тошнота. Он ещё не ходил туда. На первом курсе давали работать только с муляжами, трупов же он боялся.
Костя, прячась за углами, следовал за своими знакомыми по темным коридорам морга. Они прошли через матовые пластиковые перегородки и скрылись из виду. Медоед слегка подвинул одну. Трупная вонь ударила в нос, и он чуть не упал в обморок.
— Ты подготовил? — послышался шепот Хирурга.
— Скальпель около головы каждого, — ответил чей-то незнакомый голос. Костя решил, что так замогильно холодно может говорить только патологоанатом. — Я пошел, разбирайтесь.
— Давайте быстро. Срезали, скинули, вышли.
Дальше Костя увидел то, чего он никогда не забудет.
Отточенными движениями Хирург и его товарищи скинули простыни, и в абсолютной тишине послышался тихий звук срезаемой кожи. Ближе всего к юноше лежала молодая девушка с белыми волосами, которые выпачкались в крови. Он увидел белую кость черепа с обрывками мяса на ней. Хирург невозмутимо продолжал работать скальпелем.
— Эй! Он нас видит!
Парень, возившийся с одной из бомжих, поднял голову и уставился на Костю. Ком страха подкатил к горлу. Первокурсник бросился бежать со всех ног, не разбирая дороги.
Лампочки в коридорах не работали. Поворот, ещё один. Казалось, что за каждым ждут изуродованные ожившие трупы, или, что ещё хуже, Хирург и компания. В один момент Костя подумал, что морг стал бесконечным, ему никогда не выбраться отсюда, и в итоге останется только смерть. Ноги предательски болели, в трахеях появилась невыносимая резь, во рту от усталости – кровавый привкус, парень споткнулся и упал. Наверное, в отчаянии он так и остался бы лежать на холодном кафельном полу, но где-то вдалеке послышались быстро приближающиеся шаги.
Уже не осознавая, что делает, Костя вскочил и продолжил бег. Он оказался в общаге ещё до того, как трое преследователей вылетели из-за деревьев на площадь.
— Ты видел, кто это?! — предводитель схватил за грудки заметившего Костю парня.
— Нет, Хирург, нет! Не знаю я, блять, кто это! Он как припустил, я и заметить не успел!
— Узнаю, что это наша сопля, убью гада, — прорычал Хирург.
С тех злополучных событий прошел месяц.
Костя сидел в комнате и трясся от страха. Воспоминания старели, а ему становилось всё хуже. Конечно, Хирург и компания следили за ним, но быстро поняли, что парень напуган до смерти, ничего никому не скажет, и не стали его искать. Временами Костя лежал, не в силах подняться с кровати. Временами бесцельно ходил по комнате. Иногда ему звонила мама, он пытался кое-как объяснить ей, что всё в порядке, но язык словно не слушался его. Говорил он с трудом, заикаясь, путая буквы или забывая целые слова.
Однажды ночью Костя подскочил от стука в дверь. Подкрался поближе.
--К-кто т-т-там?
В ответ молчание.
— У-у-уходите. А т-т-то я… — Костя задрожал, в испуге бросился на кровать и юркнул под одеяло. Он не спал весь остаток ночи, но шагов за дверью так и не услышал. Странные фантомные постукивания и звонки преследовали его изо дня в день. Он почти ничего не ел. Когда-то здоровый парень становился живым скелетом: щеки впали, кожа побледнела, губы плотно сомкнулись в почти постоянном молчании. В голове заговорили голоса. Одни день и ночь повторяли приказ не выходить из комнаты:
— Это большая ошибка, дорогой друг. Ты выйдешь, а обратно уже не вернешься. За тобой следят. Слейся с мебелью и с обоями. Затаись. Никто не должен видеть тебя.
Другие манерно и чопорно вещали о его великом врачебном будущем:
— Константин, Вы станете величайшей фигурой медицины. Нас ждут лучшие больницы мира, научные советы и консилиумы. Мы скажем новое слово в науке. Вы — избранный. Вы — особенный.
Третьи приходили вместе с бессонницей:
— Помнишь нас? Мы – твои страхи, мы – твоя память. Помнишь, как в детстве тебя били соседские мальчишки? А как ты порвал штаны, перелезая через забор, и шел так домой через два квартала? Мы всегда будем с тобой. Мы умрём вместе с тобой.
Остатки разума начали покидать его, когда одним вечером в припадке он решил спрятаться в шкафу, открыл дверцу и заорал от встречи с отражением в зеркале. Костя схватил со стола лампу и, швырнув её в стекло, вылетел из комнаты. Добежал до лестницы, сполз по стенке, зарыдал. Проходившая мимо комендантша попыталась узнать, что случилось, но он лишь бессвязно мычал, тыкая пальцем в сторону комнат. Примерно через полчаса на лестнице появились санитары. Юноша не сопротивлялся, только тихо плакал.
Очнулся Костя в белой палате. Когда глаза привыкли к свету, он увидел врача, который смотрел на него, тепло улыбаясь.
— Ммм у-у-бьют? Г-где? Я… Ээээ.
— Вы в надежном месте, молодой человек. Мы Вам поможем.
— Х-х-хир-рур-р-рг. В-вин-н-нов-в-ват, — он снова заплакал.
— Всё хорошо. Дышите глубже. Думайте позитивно. Стакан всегда наполовину полон.