Часть вторая. Штурм больницы и освобождение заложников
Часть первая. Захват заложников
Какова была причина штурма, начавшегося на рассвете субботы, 17 июня, мнения расходятся. Согласно официальной версии, штурм был предпринят спонтанно, в ответ на крики людей о помощи, доносившиеся из больницы. Сами заложники говорили, что начали кричать, чтобы их не убивали, только когда услышали звуки выстрелов во дворе.
Сомнений в «спонтанности» добавляет опыт других подобных операций: спецслужбы всегда с самого начала готовили «силовое решение» (а переговоры велись для затягивания времени, разведки и т. п.), а потом всегда объявляли штурм вынужденным (обычно - реакцией на внезапно начавшийся расстрел заложников, информация о котором затем не подтверждалась).
Автоматные очереди раздались около 5 часов утра, но внезапной атаки не получилось: боевики слышали радиопереговоры выдвигавшегося спецназа. Перестрелка продолжалась в течение 4 часов. Снаружи здание обстреливали бойцы российских спецподразделений и пулеметы прикрывавшей их бронетехники. Боевики отстреливались изнутри, заложников заставляли вставать к окнам - размахивать белыми простынями и кричать «не стреляйте».
«С улицы все время шли выстрелы, - рассказывает заведующая приемным покоем больницы Валентина Васильева. - Сначала пули в основном летели, а уже к концу штурма какие-то болванки... У меня был удар и ожог, какой-то кусочек черный, как будто отломился от какого-то ядра полукруглого. Там все подолбаны стены, там так било, что и кафель весь поотлетал. То ли Бог нас спас, то ли...» Заложники вспоминали, что мысленно прощались с близкими, писали свои фамилии на халатах, на руках, ногах, чтоб их тела хотя бы могли опознать. В ходе штурма погибли 30 человек, в основном заложники.
Днем последовал вторая непродолжительная атака. По свидетельству очевидцев, ей предшествовал пожар, сначала охвативший два нижних этажа, а затем перекинувшийся на верхние.
В это же время в городе распространялось заявление жителей, требовавших не допустить повторения штурма и грозивших выстроить живой заслон между федеральными силами и боевиками.
Правозащитник, член Cовета правозащитного центра «Мемориал» Олег Орлов считает, что штурм начинать было не надо: «Спецслужбы плохо оценили свои силы, отвратительно спланировали операцию. Естественно, в борьбе с терроризмом нельзя отказываться от силовой составляющей. Просто надо все делать по уму. А когда в заминированной больнице находится полторы тысячи людей, то штурмовать здание теми способами, которые они придумали, по-моему, было безответственно, глупо и самоуверенно. Несколько попыток штурма провалились полностью, после чего возобладал другой подход».
«Мемориалец» Александр Черкасов ссылается на анализ, проведенный впоследствии самими «силовиками»: если бы при продолжении штурма спецназ таки ворвался в здание больницы, а боевики выполнили свои угрозы и подорвали заложенные заряды, погибло бы более двух третей от числа заложников и атакующих.
Так или иначе, штурм захлебнулся, а спецназу не удалось даже проникнуть на первый этаж. Тела погибших бойцов «Альфы» лежали перед дымившимся главным корпусом больницы.
*****
Тем временем, при содействии правозащитников начались переговоры по существу для разрешения кризиса с заложниками. По словам Олега Орлова, этого удалось добиться исключительно благодаря активности Сергея Ковалева, который сумел через Егора Гайдара достучаться до премьер-министра Виктора Черномырдина. Тот поручил Ковалеву и заместителю губернатора Ставропольского края Александру Коробейникову сформировать делегацию для переговоров с Басаевым. Первый текст соглашения и дополнение к нему были составлены и подписаны утром 18 июня в больнице Басаевым и переговорной группой, возглавляемой Ковалевым. Вскоре после этого боевики отпустили полторы сотни заложников - беременных и мам с маленькими детьми.
В середине дня 18 июня Черномырдин огласил Басаеву по телефону заявление правительства России. В обмен на освобождение заложников было обещано прекратить боевые действия в Чечне и приступить к переговорам в Грозном с представителями Джохара Дудаева. Кроме того, отряду Басаева обязались предоставить транспорт и гарантировать безопасное возвращение в Чечню.
При этом «силовики» постоянно пытались отстранить правозащитников из переговорного процесса, удалить их из штаба, не пустить вновь в больницу к заложникам. Складывалось ощущение, что кто-то хотел бы использовать переговоры для подготовки нового штурма. Однако позже «группа Ковалева» вновь понадобилась властям, когда выяснилось, что террористы отказываются уезжать без прикрытия «живым щитом».
Для обеспечения безопасности своего отряда Басаев потребовал заложников, по числу боевиков. Быть «живым щитом», добровольными заложниками вызвались: жители Буденновска, в основном из тех, кто уже пятый день переживал кошмар в здании больницы, пятеро депутатов «группы Ковалева», представители местной администрации, журналисты, правозащитники (в том числе «мемориалец» Олег Орлов).
Выполняя договоренности, боевики стали большими партиями отпускать из больницы заложников - прежде всего женщин и детей.
Отъезд колонны несколько раз переносили: то на ходу менялись детали маршрута и процедуры, то что-то не в порядке оказывалось с техникой. Когда наконец разрешили садиться в автобусы, всех заложников пытались обязать подписать бланки заявлений о том, что они добровольно присоединяются к бандитской группе Шамиля Басаева и «выезжают с ней в Чеченскую Республику, осознавая все возможные последствия своего решения». Поднялся скандал, и эта затея, призванная «прикрыть» силовиков и чиновников в случае гибели заложников при атаке на колонну, была сорвана. Не исключено, что отсутствие этих бланков стало одной из причин того, что заложники провели в больнице лишнюю ночь с 18 на 19 июня. Впрочем, задержка также была вызвана и тем, что боевики, опасаясь «закладок» от спецслужб, мин и т.п., скрупулезно досматривали выделенные им автобусы, заставив даже частично разобрать их.
*****
Наконец, в 16 часов 19 июня кортеж из автобусов с боевиками и заложниками в сопровождении милицейских машин и вертолетов выехал в направлении Чечни. Однако вместо пяти-шести часов «по прямой» дорога заняла около суток.
Автобусы ломались, их приходилось чинить. Маршрут несколько раз менялся: местные власти не пропустили колонну через административную границу Северной Осетии: осетинское народное ополчение якобы заявило, что не допустит автобусы с боевиками на территорию республики. Однако, возможно, глава республики Асхарбек Галазов сделал это, зная о намерении силовиков атаковать колонну сразу после пересечения границы. Под соглашением с Басаевым стояли подписи представителей ставропольской краевой администрации, и «хитрость» состояла в том, что действовали они якобы только на территории края (такую же «хитрость» силовики использовали против отряда Радуева в январе 1996 года: их автобусы атаковали с вертолетов сразу после пересечения дагестано-чеченской границы). Впоследствии это подтвеждал, неоднократно и публично, тогдашний директор ФСБ Сергей Степашин. Наконец, о планах после пересечения осетинской границы атаковать колонну с вертолетов и с земли, силами спецназа, рассказывали потом и сами вертолетчики. Но остановка на границе позволила вновь связаться по телефону с Виктором Черномырдиным и сообщить ему о ситуации, что, возможно, окончательно отменило эти планы.
В результате колонна двинулась на восток, через весь Ставропольский край и Дагестан.
Добравшись к утру 20 августа до Дагестана, колонна автобусов с террористами и заложниками практически весь день простояла в Хасавюрте, в 15 километрах к востоку от чеченской границы. Теперь задержка была вызвана желанием Басаева получить от российского руководства письменные гарантии безопасности при следовании по территории Чечни. Однако более никаких провокаций, подвергающих опасности жизнь добровольных заложников, не случилось.
Вечером 20 июня автобусы въехали в село Зандак в Ножай-Юртовском районе Чечни. Здесь заложники-добровольцы были освобождены, отсюда они на тех же автобусах отправились домой в Буденновск. Их самопожертвование вместе с усилиями правозащитников спасло жизни полутора тысяч человек.
Подписывайтесь на наш канал и читайте в заключительной части: как вспоминали эти события непосредственные участники, что стало потом с террористами, и какое место занял Буденновск среди других подобных трагедий.
21 июля 2014 года Министерство юстиции РФ включило Правозащитный центр «Мемориал» в «реестр некоммерческих организаций, выполняющих функции иностранного агента»